Қазақстан Республикасы Білім және ғылым

ИСТОРИЯ

В.О. Скитневский

Как известно, рождение книги всегда совпадает с рождением письменности. История письменности в Казахстане – это совершено уже отдельный вопрос, и мы не будем здесь его касаться, поскольку письменность и словесность – более широкие проблемы, чем чтение. Здесь нельзя не учитывать и тот факт, что номадизм, кочевой образ жизни, сдерживал генезис чтения не только казахов, но и других этносов. Как показал опыт исследования данной проблемы, буквально озарением и стимулом к изучению истории чтения в Казахстане стал выдающийся в мировой литературе роман-эпопея Мухтара Ауэзова

«Путь Абая».

Мы только сегодня начинаем понимать бесценный дар проницательности Мухтара Ауэзова, сумевшего в эволюционном формировании личности мыслителя разглядеть одновременно и генезис массового чтения казахского этноса, распознать его этнопсихологические особенности на стыке двух веков. Если придать этому факту научно-педагогическое значение, то мы с уверенностью говорить о том, что писатель стоял у истоков истории чтения в Казахстане. С точки зрения субъектно-деятельностного подхода кданной проблеме, и Абай, и сам Мухтар Ауэзов находились на высшем уровне активности, интегральности, сумевшие каждый по- своему противостоять обстоятельствам. Средствами художественного слова М.Ауэзов сумел создать яркое представление процесса распространенности чтения в Казахстане, которое при дальнейшем изучении может трансформироваться в научное понятие о чтении, в стройную концептуальную систему.

Проникая в ткань текста этого произведения, обретаешь энциклопедическую сокровищницу культуры этого. Глубинное, проницательное прочтение книги дает возможность встретиться с оценками бытования казахского народа на стыке веков, когда чтение

уже начинало проникать в степь и заполнять разум молодого поколения.

Одним из таких молодых приверженцев к чтению был Абай Кунанбаев. Абай-читатель в романе — реальная действительность бытия, яркий срез педагогического опыта нации. Понятно, что самые лучшие его читательские качества не могли формироваться сами собой. С одной стороны они были детерминированы его собственными усилиями, а с другой – средой его обитания, спецификой обыденного сознания, устоявшимися стереотипами казахской ментальности. С годами чтение становилось его инструментально обустроенной функцией, превращаясь в своеобразный «верстак», на котором юный Абай оттачивал своё мировоззренческое “Я”.

Еще в семидесятые годы у нас родилась идея контент-анализа художественного текста М.Ауэзова. Биографическая основа текстового материала позволяла нам опираться на некоторые методы, родившиеся в психологической науке. Многое мы смогли почерпнуть из фундаментальных работ Б.Г.Ананьева. «Биографическое исследование личности, — писал он, — её жизненного пути и творчества есть род исторического исследования в любой области знания — искусствоведения, истории науки и техники, психологии». (Ананьев Б.Г. Онтогенез и жизненный путь человека // Избр. психол. труды.: в 2-х т.:Т.1 - М.,1980. - С. 65-120.)

1. 
   Осмысление всей совокупности данных о генезисе и развитии чтения в Казахстане, как в онтогенезе, так и в филогенезе.
   
2. 
   Уплотнение полученной информации и ранжирование смысловых единиц в контексте этнопедагогического предметного поля.
   

• 
  зафиксировать возможные типологические признаки, присущие этому этническому читателю.
  
• 
  установить факт возможности идентификации читательской деятельности Абая-образа с читательской деятельностью Абая реального;
  
• 
  добыть эмпирический материал, способные стать индикатором определения феномена этничности чтения;
  
• 
  изучить характер формирования читательской среды Абая и появления первых пользователей печатной продукции в лице зарождающейся казахской интеллигенции;
  
• 
  получить представление о читательском мире Абая;
  
• 
  использовать результаты контент-анализа для обобщения понятия «этническая история чтения».
  

Между тем, феномен чтения в романе не зафиксирован прямо и тенденциозно, хотя на самом деле его в романе – в избытке. По частоте его упоминания феномен чтения занимает в романе ровно третью часть, что по логике вещей не может не выдвигать данную проблему в ряд основных.

Нашей рабочей гипотезой был тезис: «Без чтения – не было бы и мыслителя». В то же время мы учитывали и то, что линия реальной читательской деятельности Абая была писателем фактически скрыта и не входила в самостоятельную сюжетную линию романа. Эта линия была подводной относительно ведущей линии мощного сюжетного течения авторской мысли в романе.

Категориями выборки для контен-анализа послужили в основном наиболее исчерпывающие ключевые понятия: “книга”, “образование”, “читатель”, “библиотека”, “чтение” и другие. Смысловые единицы фиксировались нами не только в диалогах, а по всему тексту, в авторских отступлениях, в лирических монологах, связанных с развитием биографической линии романа. Особых формализованных границ мы не придерживались и использовали всё текстовое поле романа. Смысловые единицы были приведены в систему, исходя из функций отдельных понятий читательской деятельности. Мы добились определённого единства назначения основных категорий, их соответствия ключевым понятиям чтения.

Если учесть, что Мухтар Ауэзов собирал информацию о чтении Абая фактически из первых рук, к тому же сам тоже являлся причастным к процессу зарождения чтения в казахском обществе –

сомневаться не приходилось. Текст романа – уникальный эмпирический источник вполне самостоятельного психолого- социологического исследования. Таким образом, мыслитель и поэт не мог формироваться без книги и чтения. И это надо было доказать.

Нами была использована совершенно не сложная система квантификации полученных данных и приведения их в количественные формы, при подсчёте смысловых единиц. Основная статистическая обработка данных проводилась по традиционным в социологии методам. Была выведена формула F = h/g, где F -- частота встречаемости в тексте смысловых единиц, h — общее количество зафиксированных смысловых единиц и g — общий объём текста в страницах.

Всего мы нашли и выделили 490 смысловых единиц. Все они были логически преобразованы и обобщены в 42 категории психолого-педагогического, социологического и книговедческого смысла и в свою очередь скомплектованы в три блока проблем этнопедагогического содержания.

Таким образом, частота встречаемости смысловых единиц в тексте романа определилась следующим образом: F=h/g, что соответствует в цифровом выражении как 490/1466 =1/3, т.е. частота встречаемости смысловых единиц в тексте составила одну единицу на три страницы, что свидетельствует о большой насыщенности в тексте (в 1466 страниц) информации о феномене чтения. Проведенный нами контент-анализ романа-эпопеи, дал нам основание экстраполировать «феномен чтения» Абая на весь казахский этнос, социализация которого осуществлялась по тем же принципам, что и этого великого мыслителя.

В итоге мы убедились в том, что контент-анализ художественных текстов вполне возможен для создания её необходимой эмпирической базы.

Пусть это покажется аксиомой, но мы (на всякий случай!) доказали, что М.О. Ауэзов является основоположником изучения истории чтения в Казахстане. Им первым была описана психолого- педагогическая картина распространенности чтения и приобщения казахского этноса к книжности. Мы доказали, что Абай Кунанбаев является непосредственным генотипом казахского этнического читателя. Мы имеем основания полагать, что казахский национальный читатель обладает определёнными типообразующими признаками, выдвигающими его по типологии в ряд читателей, сформировавшихся в период наиболее активного процесса межкультурной коммуникации.

Таким образом, наши рабочие гипотезы могут стать основанием для крупномасштабного этнокультурного исследования на стыке этнопедагогики чтения, социальной психологии, философии, социологии, книговедения и социолингвистики.