Джек Лондон «Белый клык» 100 лучших книг всех времен:
http://www.100bestbooks.ru
себя от неожиданности, собачья свора разбегалась в разные стороны и ожидала следующего парохода.
Однако Белого Клыка нельзя было считать членом собачьей своры. Он не смешивался с ней,
держался В стороне, никогда не терял своей независимости, и собаки даже побаивались его.
Правда, он действовал с ними заодно. Он затевал ссору с чужаком и сбивал его с ног. Тогда
собаки кидались и приканчивали чужака, а Белый Клык сейчас же удирал, предоставляя
своре получать наказание от разгневанных богов.
Для того чтобы затеять такую ссору, не требовалось большого труда. Белому Клыку
стоило только показаться на пристани, когда чужие собаки сходили на берег, — и этого
было достаточно, они кидались на него. Так повелевал им инстинкт. Собаки чуяли в Белом
Клыке Северную глушь, неизвестное, ужас, вечную угрозу; чуяли в нем то, что ходило,
крадучись, во мраке, окружающем человеческие костры, когда они, подобравшись к этим
кострам, отказывались от своих прежних инстинктов и боялись Северной глуши, покинутой
и преданной ими. От поколения к поколению передавался собакам этот страх перед
Северной глушью. Северная глушь грозила гибелью, но их повелители дали им право
убивать все живое, что приходит оттуда. И, воспользовавшись этим правом, они защищали
себя и богов, допустивших их в свое общество.
И поэтому выходцам с Юга, сбепжшим по сходням на берег Юкона, достаточно было
увидеть Белого Клыка, чтобы почувствовать непреодолимое желание кинуться и растерзать
его. Среди приезжих собак попадались и городские, но инстинктивный страх перед Северной
глушью сохранился и в них. На представшего перед ними средь бела дня зверя, похожего на
волка, они смотрели не только своими глазами, — они смотрели на Белого Клыка глазами
предков, и память, унаследованная от всех предыдущих поколений, подсказывала им, что
перед ними стоит волк, к которому порода их питает извечную вражду.
Все это доставляло удовольствие Белому Клыку. Если одним своим видом он заставляет
собак кидаться в драку, тем лучше для него и тем хуже для них. Они чуяли в Белом Клыке
свою законную добычу, и точно гак же относился к ним и он.
Недаром Белый Клык впервые увидел дневной свет в уединенном логовище и в первых же
своих битвах имел таких противников, как белая куропатка, ласка и рысь. И недаром его
раннее детство было омрачено враждой с Лип-Липом и со всей стаей молодых собак.
Сложись его жизнь по-иному — и он сам был бы иным. Не будь в поселке Лип-Липа, Белый
Клык подружился бы с другими щенками, был бы больше; похож на собаку и с большей
терпимое чью относился бы к своим собратьям. Будь Серый Бобр мягче и добрее, он сумел
бы пробудить в нем чувство привязанности и любви. Но все сложилось по-иному. Жизнь
круто обошлась с Белым Клыком, и он стал угрюмым, замкнутым, злобным зверем — врагом
своих собратьев.