Алексеев П. В., Панин А. В
жүктеу/скачать 4,35 Mb.
|
Алексеев П.В. Панин А.В. - Философия учебник
Глава XXI. Дух и материя, предел противоположности Что "первично": понятие материи или мировоззрение? Этот вопрос не менее важен для определения существа материи, чем вопрос "что первично: материя или сознание?" Понятие материи не дается человеку a priori, не с него, как понятия, начинается формирование мировоззрения человека и далеко не в каждом индивидуальном мировоззрении оно, между прочим, имеется. Но если уж оно есть, то выступает результатом пржде всего самостоятельного мироосмысления. Ведущим началом в процессе формирования мировоззрения личности, а значит, и понятия материи является жизненный опыт индивида, его чувства, переживания, понимание внешнего мира в связи со своим личным бытием. Именно через этот опыт преломляется знание о мире и об отношении к внешнему миру, получаемое при чтении философской, религиозной или художественной, научной литературы. Материя как понятие - это прежде всего результат внутриличностного осмысления мира и его личностных оценок. Вопрос о сущности понятия "материя" затрагивает основы любого более или менее развитого, а тем более философского мировоззрения, и его обсуждение не может не инициировать при множественности индивидуальных воззрений на мир и множественность трактовок материи, их своеобразие, порой полярность и альтернативность. Но философский плюрализм не исключает единства по каким-то важнейшим параметрам. Эта общезначимость основания формируется и укрепляется прежде всего ориентацией на общечеловеческий опыт, на принцип научности при его ассимиляции. С этой позиции можно было бы избежать как излишней релятивизации понятия "материя", так и полной его унификации, стандартизации. И по проблеме материи необходимо постепенное, но систематическое наращивание моментов взаимопонимания среди философов, причем как между сторонниками материалистической ориентации, так и между представителями материализма и идеализма. "Материя" и материализм зачастую предстают перед своими оппонентами в искаженном образе. До сих пор для многих из них материя - косное, бездуховное образование, а материалисты - люди, либо недооценивающие, третирующие дух, духовность, либо вообще лишенные духовности. И сами материалисты нередко способствуют такому мнению, отделяя чрезмерно материю от духа. Правда, при этом мы можем иронизировать и по поводу идеализма, в связи с нападками которого на материю Л. Шестов в "Странствованиях по душам" заметил, что на самом-то деле материя - самая покорная, поддающаяся человеку сущность, вся беда, все трагедии человечества не в ней, а в идеях. "Самый страшный враг всего одушевленного не косная материя... самый страшный и беспощадный враг - это идеи, - подчеркивал он. - С идеями, и только с идеями, нужно бороться тому, кто хочет преодолеть ложь мира" (Шестов Л. "Странствования по душам" // "На переломе. Философские дискуссии 20-х годов". М., 1990. С. 382). Но дело даже не в этом, а в том, что понятие "материя", как и всякое понятие, постоянно меняется, оно уже другое; другим становится и "дух". И не во встречном ли движении друг к другу они способны одолеть свою "инертность" и "косность"? На этом пути ни материализм, ни идеализм ничего не теряют из своего существа, но, очищаясь еще от одного мифа, способны в более достойных формах полемизировать друг с другом. Кстати, о гносеологическом основании полемики. Нет, наверное, ни одной сколько- нибудь существенной проблемы в философии, по которой не имелось бы столкновений позиций среди специалистов. Однако немало было и таких дискуссий, в ходе которых развертывался спор о разных предметах, особенно при заявках каждой из сторон на единственно верное понимание или на единственно истинное определение понятия, ставшего предметом обсуждения (примеры - обсуждение понятий "философия", "противоречие", "развитие", "причина", "качество", "система" и др.). Сознание работало на исключение многообразия в области дефиниций; оно не принимало мысли, что дефиниций может быть много, ибо много сторон в предметах. Но такая направленность мышления ведет в тупик. Гегель писал: "Правильность даваемого определения... зависит от характера тех воспрятий, которые послужили его исходным пунктом, и от тех точек зрения, с которых его давали. Чем богаче подлежащий определению предмет, т.е. чем больше различных сторон он предоставляет рассмотрению, тем более различными оказываются даваемые ему дефиниции" ("Энциклопедия философских наук". М., 1974. Т. 1. С. 413). Понимание этого обстоятельства могло бы стать одним из факторов выявления и усиления общезначимых сторон и в подходе к понятию материи в наши дни. У некоторых из тех, кто читает работы по философии, чувствуется паническое настроение: нет единственно верного (директивного, что ли?) определения, а то, что было, рушится; появилось множество других, значит, наступил философский кризис. Самоочищение в философии касается прежде всего нас самих, и это единственно возможный путь к недопущению каких-либо кризисов. Определений понятия материи множество. Можно составить их перечень и в нем окажется, наверное, более сотни таких, которые будут годны для применения в тех или иных познавательных ситуациях. Но сложность в том, какие из них или какое из них взять в качестве исходного? Многие философы считают, что в качестве исходного определения понятия материи следует взять следующее: материя - это объективная реальность, существующая независимо от человеческого сознания и отображаемая им. Высказаны достаточно существенные аргументы, обосновывающие познавательную эффективность этого определения. Можно дополнить их еще одним, связанным с подходом к данному понятию через представление о сущности мировоззрения и его основной вопрос. Исходный пункт мировоззрения неотделим от особенностей человеческого существования, от потребности человека в осмыслении своего места в мире. Для индивида весь мир оказывается расколотым на две части: на мое "Я" и остальное "не-Я", включая природу, общество, других людей. Вопрос об отношении человека к миру является основным вопросом всякого мировоззрения. Он конкретизируется в других: В чем смысл жизни? Возможно ли личное бессмертие? Есть ли счастье? Что такое мир в целом? Конечен он или бесконечен? Что такое истина? Что такое добро, зло, справедливость? Что такое красота, любовь? Эти и многие другие вопросы развертываются в систему ответов на них, в воззрение человека на мир, на свое отношение к этому миру. Мировоззрение индивида построено на противоречивости взаимоотношений его внутреннего мира с миром внешним, а потому оно по сути своей антиномично: отталкивание "не-Я" сопряжено со стремлением к единству, стремление к тождеству с ним рождает его отрицание. Как вечна дихотомия человеческого существования: конечности тела и бесконечности духа, так неизменна и дихотомия отношений личности и внешнего мира. В индивидуальном мировоззрении "Я" равновесно "не-Я". Если для биологии или космологии человек - только одно из многих явлений в ряду других, то в мировоззрении "Я" и "Мир" сопоставимы друг с другом, что служит основанием для положения об антропоцентрично-сти мировоззрения. С этой точки зрения становится ясным, почему такие понятия, как "добро", "истина", "справедливость", являются философскими, не будучи всеобщими в формально-логическом плане, а многие другие, отражающие всеобщее в формах движения материи ("вещество", "поле", "притяжение" и т.п.), не имеют философского статуса. В центре мировоззрения - проблема человека; назначение мировоззрения - обеспечение человека самыми общими понятиями, идеями, представлениями о ценностях, регулирующими его взаимоотношения с внешним миром. Теряя жизнь, человек, естественно, теряет и мир. В этом плане приведенное выше определение материи максимально философично: оно характеризует материю прежде всего через основной вопрос мировоззрения, а не через понятие вещества или набор его свойств, что часто имело место в прошлом. Определение же материи через понятие вещества не отвергается начисто, оно может и должно быть включено в ряд других, дополнять их, но при этом главным должно оставаться все-таки философское определение. В приведенном определении материи фигурирует понятие "сознание". Однако в нашей философской литературе при рассмотрении понятия материи содержание понятия сознания поясняется редко. В результате мы не используем многие возможности для обогащения представления о материи, для уяснения его мировоззренческого смысла. Можно принять (см. стр. 256), что сущность сознания заключается в обобщенном и целенаправленном отражении действительности, в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и самоконтролировании поведения человека. Данное определение относится лишь к сознанию человека как индивидуума и на большее, по-видимому, не претендует. Как для индивида, так и для других субъектов весьма значимой в общемировоззренческом плане оказывается проблема соотношения понятий "Человек" и "Мир", при этом следует учесть изменчивость содержания понятия сознания и понятия "Мир": для общественного (на уровне общества) сознания "внешним миром" будет природа и общественное бытие. Но помимо отмеченных форм сознания существуют другие. Изучается своеобразная форма мышления - "машинная" ("электронный мозг", "искусственный интеллект"), о которой в начале нашего столетия философия, по-видимому, даже не догадывалась. Весьма вероятно, что существуют формы мышления инопланетного характера. Представления о такого рода "сознаниях" развиваются сейчас в виде гипотез. Так или иначе, а современный уровень науки и практики ставит перед философами задачу дальнейшей разработки понятия сознания в его предельно обобщенном виде и корректировки в связи с этим традиционного определения материи. Раскрытие понятия сознания, хотя бы только в его функциональном плане, может служить важной предпосылкой для уяснения философского смысла понятия "материя". Затрагивая основной вопрос философии, мы порой не задумываемся над тем, какие понятия соотносимы с понятием "материя": наряду с "сознанием" мы употребляем, например, термин "мышление" (говорим о соотношении мышления и материи). Однако при таком подходе, самом по себе целесообразном для реализации вполне конкретных целей, значительно суживается и обедняется содержание категории, противостоящей в гносеологическом отношении категории "материя". "Сознание" не тождественно "мышлению". Помимо рационального познания индивидуальное сознание человека включает в себя чувственное отражение действительности: ощущения, восприятия, представления. Сюда вовлечена также область человеческих эмоций, переживаний. Вполне возможно соотносить понятие "материя" даже с психикой вообще, имея в виду, что психика человека - это область сознания и сфера бессознательного (включая подсознательное). Можно употреблять понятие "высшие формы духа". В мировоззренческом отношении точнее соотносить природу с духом. Понятие "дух" оказывается более богатым по содержанию, чем "мышление". Как отмечается в литературе дух выступает в разных формах бытия: как дух отдельного индивида (личный дух), как общий, коллективный дух (объективный дух, например, дух народа) и как объективированный дух (совокупность завершенных творений духа; например - в произведениях искусства). В персоналистическом экзистенциализме, ставящем в центр своих теоретических построений личность человека, в составе признаков духа указываются следующие: разум, чувство долга, совесть, милосердие, добротолюбие, стыд, справедливость, любовь, сердечность, чувство стыда, раскаяния и др. Н. А. Бердяев писал: "Дух... на Земле ... выразим не в объективных структурах, а в свободе, справедливости, любви, творчестве, в интуитивном познании, не в объективности, а в экзистенциальной субъективности" ("Дух и реальность" // "Философия свободного духа". М., 1994. С. 456). Дух имеет многие признаки, в том числе такие, которые рациональным путем нельзя уловить; вследствие такой сложности духа как особого феномена бытия его определение в понятиях затруднительно. Дух не есть видимая вещь, он совсем не есть вещь среди вещей. Дух раскрывается в субъекте, а не в объекте. "Дух есть иное, высшее качество существования, чем существование душевное и телесное. Трехчленное понимание человека как существа духовного, душевного и телесного имеет вечный смысл и должно быть удержано. Но это совсем не означает, что в человеке есть как бы духовная природа наряду с природой душевной и телесной, это значит, что душа и тело человека могут вступить в иной, высший порядок духовного существования, что человек может перейти из порядка природы в порядок свободы, в царство смысла, из порядка раздора и вражды в порядок любви и соединения... Реальность духа имеет иной генезис, это реальность не от объекта, а от Бога" (там же. С. 366). По Н.А. Бердяеву, между прочим, Бог не создает природу как причина - следствие; Бог "творит" ее в том отношении, что придает ей ценность. Бог "творит" и личность, приобщая ее к Истине, Добру и Красоте. "Дух носит аксиологический характер, дух есть... истина, красота, добро, смысл, свобода" (там же. С. 382). "Дух личен и раскрывается в личности, но он наполняет личность сверхличным содержанием" (там же. С. 370). "Дух есть божественный элемент в человеке" (там же. С. 379). Сопоставляя дух и природу, Н.А. Бердяев указывал на то, что дух не характеризуется тем, чем всякая природная вещь: пространством и временем. На эту сторону, еще до Н. А. Бердяева, обращал внимание В. С. Соловьев. Он писал: "Главное свойство этого вещественного бытия есть двойная непроницаемость: 1) непроницаемость во времения, в силу которой всякий последующий момент бытия не сохраняет в себе предыдущего, а исключает или вытесняет его собою из существования, так что все новое в среде вещества происходит на счет прежнего или в ущерб ему, и 2) непроницаемость в пространстве, в силу которой две части вещества (два тела) не могут занимать зараз одного и того же места, т. е. одной и той же части пространства, а необходимо вытесняют друг друга. Таким образом то, что лежит в основе нашего мира, есть бытие в состоянии распада, бытие, раздробленное на исключающие друг друга части и моменты" ("Смысл любви" // "Сочинения в двух томах". Т. 2. М.,1988. С. 540 - 541). Дух же, по В. С. Соловьеву, лишен этой двойной непроницаемости. Одно из высших проявлений духа - любовь; она всепроникающа. "Если корень ложного существования состоит в непроницаемости, т. е. во взаимном исключении существ друг другом, то истинная жизнь есть то, чтобы жить в другом, как в себе, или находить в другом положительное и безусловное восполнение своего существа... Истинное соединение предполагает истинную раздельность соединяемых т. е. такую, в силу которой они не исключают, а взаимно полагают друг друга" (там же. С. 544). Одной из целей человеческого духа должно стать, по В. С. Соловьеву, установление истинного любовного отношения человека не только к его социальной, но и к его природной и всемирной среде. С этих позиций он считал возможным достичь и одухотворения материи. Работы B.C. Соловьева и Н.А. Бердяева, посвященные рассмотрению духа, демонстрируют вполне определенное его понимание, выделение его специфических черт, противоположность природе, материи. Такое понимание было едва ли не самым распространенным в России в XIX столетии, да и в философии русского зарубежья первой половины XX века. Так, в начале 80-х годов прошлого столетия в "Толковом словаре живого великорусского языка" Вл. Даль следующим образом пояснял слово "дух": "Дух - бестелесное существо; обитатель невещественного, а существенного мира; бесплотный житель недоступного нам духовного мира. Относя слово это к человеку, иные разумеют душу его, иные видят в душе только то, что дает жизнь плоти, а в духе высшую искру Божества, ум и волю, или же стремленье к небесному... Духовный - бесплотный, нетелесный, из одного духа и души состоящий; все относящееся к Богу, церкви, вере; все относимое к душе человека, все умственные и нравственные силы его, ум и воля" (М., 1978. Т. I. С. 503). В "Философском словаре" Э. Л. Радлова, изданном в 19J 3 году, сказано: "Дух обозначает начало, противоположное телу; а в противоположность душе дух обозначает высшие душевные способности, разум (стб.193). Таково традиционное понимание духа, дошедшее до наших дней почти в неизменном виде. Специфическим за последние десятилетия в нашей стране стало фактическое сведение понятия духа к сознанию. В "Философской энциклопедии" читаем: "Дух - совокупность и средоточие всех функций сознания, возникающих как отражение действительности, но сконцентрированных в единой индивидуальности, как орудие сознательной ориентации в действительности для воздействия на нее и в конце концов для ее переделывания" (Лосев А. "Дух".//"Философская энциклопедия". Т. 2. М., 1962. С. 82). "Дух", сказано в "Философском энциклопедическом словаре" 1989 г., - это "философское понятие, означающее нематериальное начало;" " в марксистской философии понятие дух употребляется обычно как синоним сознания" (с. 185,186). Итак, мы вновь оказываемся перед проблемой "материя и сознание". Но несмотря на очевидную несводимость проблемы "природа и дух" к проблеме "материя и сознание", все же эта, более ограниченная и несколько сциентизированная проблема позволяет увидеть абсолютную противоположность отмеченных форм бытия. В чем же состоит абсолютная противоположность материи и сознания? Во-первых, в гносеологических (чувственных и понятийных) образах нет самих материальных предметов, нет ни грана вещественности от этих объектов, хотя имеется или может быть получена необходимая для познания информация о них; гносеологические образы отвлечены не только от нейродинамических кодов, лежащих в их основе и заключенных в структурах головного мозга, но и от отражаемых в них материальных объектов; они самостоятельны; это - особый мир, субъективная реальность. Во-вторых, на основе репродуктивных образов в сознании формируются конструкты, подлежащее опредмечиванию; благодаря творческой природе сознания создаются идеальные образы, не имеющие прямых прототипов в материальной действительности (способные, однако, обрести впоследствии материальный статус). В-третьих, имеется в виду также зависимость индивидуального сознания от материального бытия, понимается его реальная конечность, смертность, в этом отношении его враждебность материальному бытию, непримиримость с конечностью конкретно-сущего. Такова одна сторона понятия материи. Другая сторона понятия материи - философско-онтологическая. С этой стороны материя есть субстанция. Вопрос о характере субстанции - главный в определении сущности основных направлений философии. В XVII столетии английский философ Дж. Беркли выступил против понятия материи как вещественной основы (субстанции) тел. В качестве основы существующего он брал "дух" и в этом смысле для него существовала лишь одна духовная субстанция. Он считал, что от духа "мы безусловно и вполне зависим", в нем "мы живем, движемся и существуем"; дух "творит все во всем". "Для меня, - писал он, - очевидно, что бытия духа, бесконечно мудрого, благого и всемогущего, с избытком достаточно для объяснения всех явлений природы. Но что касается косной, неощущающей материи, то ничто, воспринимаемое мной, не имеет к ней ни малейшего отношения..." (Соч. М., 1978. С. 204). Один из его доводов следующий. Если допустить возможность существования материи как субстанции, то где же предполагается она существующей? "Признано, что она существует не в духе; но не менее достоверно, что она не находится в каком-нибудь месте, так как всякое место или протяжение существует, как уже доказано, только в духе. Остается признать, что она вообще нигде не существует" (там же. С. 202). Через всю историю философии прошла конфронтация монизма идеалистического и монизма материалистического, сопровождаемая нередко выходом на сцену философского плюрализма. Именно в этой ретроспективе можно лучше представить сейчас значение и смысл материалистического субстанциализма. Достаточно четко обозначилась его сущность в XVIII веке. "Под субстанцией, - писал Б. Спиноза, - я разумею то, что существует само в себе и представляется само через себя, т.е. то, представление чего не нуждается в представлении другой вещи, из которого оно должно было бы образоваться" (Избр. произв. М., 1957. Т. 1. С. 361). Здесь термин "субстанция" оказался родственным латинскому слову substantivus - "самостоятельный". И такое понимание вело к недопустимости представления о духовном (Идеи или Бога) как объяснительном принципе по отношению к субстанции: материя есть единственная субстанция, кроме нее нет ничего в мире. Такая трактовка материи, отчетливо намеченная более трех веков назад, не получила впоследствии сколько-нибудь широкого развития в европейской философии. Более того, сам термин "субстанция" был модифицирован под влиянием бурно развивавшихся естественных наук в материю как вещественную основу вещей, как некий строительный материал многообразных предметов и явлений. Термин "субстанция" оказался производным от "substantia" - "сущность", "то, что лежит в основе". Он стал обозначать неизменную основу сменяющихся явлений, носителя качеств. На своего рода сциентизацию "субстанции" повлияло, вероятно, то, что это понятие применялось тогда для обозначения субстрата, основы, сущности отдельных вещей. Да и в наше время такое словоупотребление имеет место в частных науках. Целесообразность такого применения термина "субстанция" не приходится оспаривать. Но в философии все же целесообразно употреблять термин "субстанция" прежде всего во всеобщекатегориальном значении, связанном с противоположностью материалистического монизма и идеалистического субстанциализма. Получается своеобразный материалистический дуализм: субстанция есть основа конкретного многообразия мира, основа конечных материальных систем, основа атрибутов материи. Субстанция - это одно, а все остальное - другое, первое порождает второе, оставаясь как бы строительным материалом, из чего созидается сама конкретность. С другой стороны, существует точка зрения, согласно которой нужно вообще отказаться от представления о материи как субстанции. Справедливо критикуя старый стиль мышления, когда материя выступала в виде вешалки-субстанции, на которую навешены акциденции и свойства как нечто отличное от субстанции, некоторые ученые не видят никакого иного содержания понятия "субстанция", кроме давно устаревшего, и закрепляют за материей лишь один, а именно гносеологический ее признак. Итак, трактовка субстанции лишь как основы "конкретных вещей ведет к новым конфронтациям, на этот раз - среди сторонников материалистического мировоззрения. Более того, она может привести к столкновению философов и естествоиспытателей, оживлению натурфилософии (с ее пониманием субстанции как наиболее глубокой сущности отдельных вещей). Вернемся, однако, к Б.Спинозе. Он подчеркивал неразрывную связь основы вещей и их конкретного многообразия в пределах философски понимаемой субстанции. К последней он относил и атрибуты, модусы. "Под атрибутом я разумею, - писал он, - то, что ум представляет в субстанции как составляющее ее сущность. Под модусом я разумею состояние субстанции (Substantiae affectio), иными словами, то, что существует в другом и представляется через это другое" (там же). Субстанция не причина атрибутов и модусов, не их основа; она существует в них и через них, являясь, как мы скажем теперь, их системой и целостным единством. Субстанция самодостаточна. Субстанция есть причина самой себя. "Под причиною самого себя (causa sui), - подчеркивал он, - я разумею то, сущность чего заключает в себе существование, иными словами, то, чья природа может быть представляема не иначе, как существующею" (Спиноза Б. Избр. произв. М., 1957. Т. 1. С. 361). Отсюда - самодвижение, внутренние взаимодействия субстанции, ее активный, самопроизводящий характер, вечность ее во времени и бесконечность в пространстве. Субстанциальность выражается во взаимосвязи сущности и явления, многообразного и единого, сущности и существования. Б.Спиноза фактически разрушает представление о сверхъестественном начале природы и о субстанции как только "основе" отдельных вещей. Такая трактовка субстанции по существу своему имеется и в трудах Ф. Энгельса. Материализм исходит из понимания материи как единственно существующей субстанции. Она есть causa sui. "Спинозовское: субстанция есть causa sui - прекрасно выражает взаимодействие... взаимодействие является истинной causa finalis вещей. Мы не можем пойти дальше познания этого взаимодействия потому, что позади него нечего больше познавать" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 546). Материя как субстанция несотворима, неуничтожима, она вечна и бесконечна. Помимо таких атрибутов, как отражение и движение (взаимодействие, причинность, детерминация), материя обладает также рядом других и среди них - пространство, время, системность. Как же связан дух с природой в онтологическом аспекте? Если ответить кратко, то: 1) актуально, 2) потенциально и 3) диспозиционно. Актуальная связь духа с природой обусловлена субстратной, вещественной и квантово-полевой основой индивидуального сознания. "Мыслящий" дух имеет материально-вещественный субстрат, являющийся результатом развития природы и антропосоциогенеза, и выступает как модус материи, т.е. одно из ее свойств. Его основа - физиологические и биохимические процессы, происходящие в правом и левом полушариях головного мозга. Современная наука подошла к такому рубежу, когда начинает выявляться связь психических явлений не только с условными и безусловными рефлексами и с биохимическими, биофизическими процессами в нервных клетках, но и с квантово-полевыми структурами головного мозга. Один из исследователей этого уровня человеческой психики известный психолог В. Н. Пушкин делает вывод о том, что на этом уровне психическое оказывается своеобразной формой материи; иначе говоря, существует такая реальность, которая, будучи материальной, одновременно обладает свойствами психического. Биофизик А. П. Дубров отмечает: "исходя из имеющихся к настоящему времени твердоустановленных фактов, следует признать, что есть виды (или формы) материи, зависящие от сознания, мысли. Энерго- информационный дуализм представляет собой не просто философское умозрительное понятие, а становится объективной реальностью... Мысль материальна, но это материя особого рода - психическая материя, и задача современной науки состоит в ее глубоком познании как единицы психики человека, его сознания" (Дубров А. П., Пушкин В. Н. "Парапсихология и современное естествознание". М., 1990. С. 244). Неразрывная связь сознания человека с мозгом, в особенности, с квантово-полевыми образованиями, и установление через них энергетической и информационной связи психики человека с биосферой и космосом означает обнаружение более глубоких, чем ранее, связей между психикой человека и природой. Эта связь свидетельствует о наличии лишь относительной, а не абсолютной (как то было в гносеологическом аспекте) противоположности материи и сознания. Актуальная связь природы и сознания (духа) обнаруживается и в тех гипотезах ученых, в которых содержатся предположения о существовании сознания в космосе в других звездных системах. Если природа смогла породить сознание в нашей солнечной системе (а это тоже гипотеза, как и, видимо, конкурирующая с ней гипотеза занесения на Землю зародышей жизни), то почему бы не признать и возможность существования сознания, подобного человеческому, в других звездных мирах в настоящее время? С точки зрения материализма, принимающего данные наук о природе, материя неуничтожима не только в количественном, но и в качественном отношении, поскольку она обладает способностью к порождению любых форм отражения, включая сознание. "У нас есть уверенность в том, что материя во всех своих превращениях остается вечно одной и той же, что ни один из ее атрибутов никогда не может быть утрачен и что поэтому с той же самой железной необходимостью, с какой она когда- нибудь истребит на Земле свой высший цвет - мыслящий дух, она должна будет его снова породить где-нибудь в другом месте и в другое время" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 546). В данном рассуждении констатируется не только актуальная связь природы и сознания, но и отмечается их потенциальная связь: природа - неорганическая и органическая - содержит в себе в виде возможности такую высшую ("высшую", конечно, из известных нам на сегодня) форму психического, каковой является сознание. Уже в неорганической пророде имеются непосредственно-контактная и дистантная формы отражения, на основе которых в органической природе формируются более высокие формы - раздражимость и психика, в наиболее развернутом виде представленная у высших животных. Все эти формы отражения по отношению к сознанию выступают как разные формы возможности сознания, т. е. как особого рода формы его (потенциального) существования. Диспозиционная связь духа с природой состоит в следующем. Помимо предметного мира существует мир ценностей (см. главу XII, § 2). Сами по себе в предметном, природном мире они не существуют. В этом отношении (и только в этом) природа лишена ценностей. Но природные явления, как и социальные, могут становиться ценностями в их отношении к человеку, к его интересам, потребностям, целям. Во взаимодействии с человеком природа раскрывает то, что таится в ней как предрасположенность, как диспозиционность (о понятии "диспозиция" см. на с. 205). Ценности в данном плане аналогичны "вторичным качествам" - цветности, звуку и т.п., которые в отличие от собственно предметных качеств являются не результатом внутренних взаимодействий предметов, а результатом их внешних взаимодействий. Ценности проявляют себя, т.е. свою сущность, лишь в социуме, при взаимодействии с чувствующим, переживающим, мыслящим человеком. Только здесь в них обнаруживается "человеческий смысл" и "человеческая ценность". По отношению к субъекту как источнику оценивающей или познавательной деятельности такие ценности есть объект, объективная реальность, а природа предстает как одухотворенная. Эту сторону природы русский поэт и мыслитель Ф.И.Тютчев выразил в своих знаменитых строчках: Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик. В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык. Признание аксиологической стороны природы, заключенной в ней диспозиционно и раскрываемой при взаимодействии с мыслящим и чувствующим человеком, расширяет философское представление о бытии. Бытие, таким образом, имеет: актуальную, потенциальную и диспозиционную формы своего существования. Эти формы взаимосвязаны между собой (диспозиционная форма, например, включает в себя возможности, хотя потенциальная форма гораздо шире ценностей). Все эти формы бытия можно выразить теперь понятием "реальность" (или "абсолютная реальность"), иначе говоря, понятие "бытие", или "материя" трансформируется, конкретизируясь, в понятие "реальность". Из изложенных соображений вытекает несколько следствий. Признание потенциального и актуального бытия сознания в масштабе всей природы приводит к выводу: сознание вечно. Сознание вечно, как и материя. Поскольку кроме материи ничего более нет, а материя включает в себя (актуально и потенциально) сознание, дух, постольку "материя духовна", "материя одухотворена". В последнем положении нет никакого пантеизма, как нет и идеализма. Если говорить об актуальном их соотношении, то материализм - в признании, что существование природных систем не предполагает с необходимостью наличия сознания; духовное же, напротив, не существует вне природы, вне материи. Признание первичности природы и вторичности духа (как сознания) нисколько не противоречит признанию вечности сознания наряду с вечностью материи и положению о всеобщем характере разделении бытия на две его формы: природную и духовную. Первое утверждение справедливо во всех случаях, когда ставится вопрос: что первично - природа или дух? Тем самым указывается, что вводится ограничение временного характера на соотношение материи и сознания, показывается недостаточная обоснованность идеалистических утверждений относительно порождения природы духом. Второе утверждение имеет силу при включении в представление о бытии момента бесконечности, что само по себе (признание бесконечности, вечности природы) несовместимо с идеалистическим взглядом на мир. Рассмотрение материи в субстанциальном аспекте показывает, что сознание и генетически, и актуально оказывается материальным. В отличие от гносеологического аспекта проблемы "сознание и материя" здесь имеется не отношение причины и следствия, а органа и его функций, материального субстрата и его свойства. Здесь противоположность сознания и материи не абсолютна (субъект противостоит объекту, хотя и связан с ним), а относительна, причем в степени, позволяющей увидеть материальность сознания. В мире нет ничего, кроме материи (и ее свойств, которые тоже включены в материю). Материя в онтологическом аспекте есть субстанция, и кроме нее в мире ничего нет. Подход к материи через понятие "субстанция" позволяет развернуть ее атрибуты, модусы и более четко уловить демаркацию с идеалистическим субстанциализмом. Помимо этого, при таком подходе устанавливается неразрывная связь философско- онтологического понятия (вернее, аспекта) материи с частнонаучными представлениями о его структуре, и прежде всего с физическими видами материи - они даются не столько в противопоставлении друг к другу, сколько в единстве. Постановка вопроса о материи как субстанции может стимулировать разработку общенаучных понятий. Невозможно, к примеру, сколько-нибудь полно раскрыть причинность без обращения к физическим взаимодействиям, понятиям "вещество", "энергия" и др. Для раскрытия собственно философских понятий ("бытие", "существование", "реальность" и т.п.) необходимо привлечение понятий, касающихся всей природы, т.е. ряда наук о природе. Очень важно, например, установить критерии физического существования, в том числе с целью отграничения "материального" от теологических феноменов. (Одна из плодотворных попыток анализа таких критериев содержится в книге: Мостепаненко А. М. "Проблема существования в физике и космологии. Мировоззренческие и методологические аспекты." Л., 1987.) В не меньшей степени это касается также связей философии с психологией, социологией, гуманитарными науками. Гносеологическая и субстанциальная стороны понятия материи не исключают, а дополняют друг друга. Представление о материи как об объективной реальности, существующей вне и независимо от человеческого сознания, не только содержит в себе момент связи этой реальности с сознанием, свидетельствуя о производности сознания, но и включает в себя установку на прослеживание разных модификаций объективной реальности, ведущих к порождению сознания. С другой стороны, в материи-субстанции заключена противоположность материи "не-сознающей" материи "сознающей" (в этом ракурсе, кстати, философско-гносеологическое определение предстает как формулируемое через род и видовое отличие: понятие "сознание" - это та же объективная реальность, только имеющая дополнительный признак). Ведущим же, если сопоставлять между собой отмеченные две стороны понятия материи и если учитывать к тому же учебно-методические цели, является, на наш взгляд, гносеологический аспект: этот аспект может явиться исходным в освещении всего философского учения о материи. Но философско-гносеологический угол зрения не способен охватить все многообразие понятия материи. Его имплицитный характер ведет к отвлечению от всего остального и, как показывает опыт, к неопределенности существа понятия материи, к формальному усвоению исходного определения материи. Имплицитное становится эксплицитным, т.е. явным и развернутым только при переходе от гносеологической стороны понятия материи к субстанциальной. Если гносеологическая сторона является исходной, "начальной", то субстанциальная - базисной, основополагающей. В этом плане стремление выставить субстанциальное представление о материи как предпосылку гносеологического ее понимания (что само по себе возможно как прием, направленный на концентрацию внимания на гносеологическом аспекте) лишено сколько-нибудь серьезного основания при общефилософском, мировоззренческом подходе к понятию "материя". Субстанциальное содержание понятия материи имеет две формы (они уже были отмечены в главе "Понятие бытия"): "естественно-природную" и "социально- практическую". Вторая включает в себя не только "техническую реальность", все результаты практики предыдущих этапов социального развития, но и практику, развертывающуюся в наши дни. В философской литературе высказано мнение, что практика есть высшая форма объективного процесса, которая снимает все предшествующие формы, т. е. содержит их в себе в преобразованном и подчиненном виде. Конечно, если брать практику со стороны ее духовного, познавательного, творческого компонента, то несомненно, что естественно-природная форма материи лишена этого начала. Но выдвинутое положение не ограничено данным контекстом, а потому невозможно с ним согласиться. Во ваимоотношении субъективного и объективного в структуре практики (см. главу XIX, § 1) определяющим является объективное. Наличие идеального, субъективного в практике не колеблет того положения, что в своей основе практика есть материальный процесс, вторичный по отношению к естественно-природной форме материи. Нет этой формы материи (речь идет о локальных материальных образованиях) - нет и практики; существование же естественно-природной формы материи не предполагает обязательного существования социально-практической ее формы. В этом отношении представляется неприемлемой формула "философии практики", согласно которой материя не существует вне и независимо от человеческой практической деятельности. Субстанциальный подход к материи включает в себя и предметно-практический аспект субъектно-объектных отношений, и он не отвергает всего ценного, что имеется в любых концепциях практики. Практика "дает" субъекту природу в том смысле, что вне практики она не способна раскрыть ему сколько-нибудь полно свою сущность. Человеческий параметр одухотворяет материю во многих ракурсах, в том числе в плане ее возможностей. В практике важное значение обретает умение человека "нащупать" эти возможности, познать их, оценить и использовать. Столь же важно создание новых возможностей. Создание новых возможностей происходит на основе возможностей, заключенных в естественно-природной материи. В практике человек имеет средство для неограниченного преобразования природы в своих интересах, в интересах человеческой цивилизации. Если исключить деструктивный, вандалистский тип практики, то практика в целом выступит в качестве антиэнтропийного процесса, упорядочивающего не только общественную жизнь, но и более масштабные природные структуры. В процессе творчества и в практической деятельности человек, наиболее полно раскрывая свою сущность, становится подобным материи, как бы сливается с нею, "возвышаясь до нее", и тем самым "снимает" ранее имевшуюся гносеологическую, да и жизневоззренче-скую абсолютную противоположность "Я" и "не-Я". Практика залает человеческий угол зрения на природу, накладывает на нее интересы человека. В практике природное социализируется. Но наряду со "второй" материальной реальностью и наряду с "вещами для нас" остается бесконечное множество "вещей в себе", не затронутых еще практикой. Практика всегда будет ограничена по сравнению с естественно-природной материей. Соотношение "практика - сознание", как уже отмечалось, не тождественно соотношению "материя - сознание". Есть и еще одно соотношение, требующее уточнения: "материальное - идеальное". Утверждают, что "материальное порождает идеальное, но отнюдь не наоборот". Но нет ли здесь подмены понятий: "материальное" употребляется в значении "материя", а "идеальное" - в значении "сознание"? По нашему мнению, здесь имеет место такое смешение. Материальное не может прямо и непосредственно порождать идеальное. В самом материальном, как уже отмечалось (см. главу об идеальном), имеются только возможности, да и при их отражении в сознании в виде гомоморфных или изоморфных образов имеется только "чистая копия" уже имеющегося в отражаемом объекте; здесь пока то же - "диспозиционность" идеального. Последнее порождается только сознанием, только посредством творчества, в процессе духовно-конструктивной деятельности человека. Идеальное как модель, проект будущего материального является первичным по отношению к материализованному продукту практической деятельности. Материальное есть опредмечен-ное идеальное- Здесь не отношение Ml -> OM1, но Ml -> OM1 -> Т -> ОМ2 -> М2 (Ml - исходный материальный объект; ОМ1 - образ этого объекта; Т - творчество, в процессе которого конструируется образ - ОМ2). Целесообразно, как нам кажется, четче разграничивать понятия "материя" и "материальное", "сознание" и "идеальное". В последние годы высказано предложение подойти по-новому к содержанию основного вопроса философии, расширить состав его сторон. Предполагается, в частности, помимо онтологической и гносеологической сторон выделять в нем социально- аксиологический аспект. Это предложение заслуживает того, чтобы его принять. Дело в следующем. Традиционная для марксистской литературы трактовка основного вопроса философии восходит к Ф. Энгельсу, к его произведению "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии". И оно верно, поскольку в нем отражено основание для полярности главных мировоззренческих ориентации - материализма и идеализма, эпистемологического реализма и агностицизма. Оно верно также и в плане генезиса философской формы мировоззрения, которая конституировалась в качестве рефлексии над научно-познавательным отношением субъекта к объекту. Но будет упрощением ограничить основную проблему, или "основной вопрос", философии только онтологической и гносеологической его сторонами. Для Ф. Энгельса этих двух сторон, кстати, было достаточно, чтобы научно разобраться в концепции Л. Фейербаха, да и в ряде других концепций. Между прочим, основная проблема философского мировоззрения по своей структуре не должна быть уже основного вопроса мировоззрения (если философия претендует на то, чтобы быть действительным мировоззрением). Основной же вопрос мировоззрения - каково отношение человека к миру? Или: каково место человека в мире? Иначе говоря, фокус мировоззрения составляет система "человек - мир", или что то же самое, система "дух - природа". Ф. Энгельс, между прочим, писал, что "высший вопрос всей философии" есть вопрос об отношении "духа к природе". Сама же система "человек - мир" расчленяется на две субстратные подсистемы (человек и мир) и четыре подсистемы релятивного типа (онтологическую, гносеологическую, аксиологическую и праксеологическую). Так что если брать отношения субъектно- объектного характера и ориентироваться на специфичность, функциональное предназначение мировоззрения, то, конечно, в составе основного вопроса философии надо выделять также аксиологический и праксеологический (духовно-практический) аспекты. При этом гносеологически абсолютная противоположность материи и сознания снимается онтологической и предметно-практической относительностью этих противоположностей. Аналогичное имеется и в аксиологическом аспекте их соотношения. Эмоции, например, составляющие одну из важнейших структур духовного мира человека и обеспечивающие его ценностно-оценочное отношение к миру, вовсе не являются по своему содержанию абсолютно противоположными объекту и материи в целом. "В эмоциях гносеологическая противоположность субъективного и объективного исчезает, субъект и объект переживается как нечто единое" (Шингаров Г. X. "Эмоции и чувства как формы отражения действительности". М., 1971. С. 99). Таким образом, существует определенный предел противоположности материи и духа. Забвение этого предела обедняет ту историческую форму материализма, которая стремится к духовности, ее раскрытию и утверждению в мире. Такое положение, повторяем, нисколько не отменяет противоположности материализма и идеализма, но создает более благоприятные условия для их полемики. В настоящее время сторонникам гуманистического материализма необходимо, вероятно, скорректировать свой взгляд на проблему противоположения материи и духа. Проблема взаимоотношения материи и духа требует новых обсуждений с новых позиций. Освоение данной проблемы, нацеленное на ассимилирование всего ценного в нематериалистических концепциях, только начинается. Материя в своем подлинном субстанциальном аспекте включает в себя человека во всем его духовном многообразии. Можно даже сказать, что поскольку человек - жүктеу/скачать 4,35 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|