связи с появлением Насти (это её родной город): в связи с этим Кристиан
пытается вспомнить то, что он знает о России, но ему на память приходит
в нём есть русского, это максимализм, с которым Пётр Великий доказывал
его личное мнение, а впечатление одного из друзей отца Кристиана, который
недавно оттуда вернулся. «Он сказал ещё, что Петербург выглядит более
европейским, чем сама Европа. Что это от Европы его, собственно, и отличает».
[22, с. 45]
Кроме того, что Петербург упоминается как родной город Насти, молодую
пару приглашают туда на открытие нового банкетного зала в гостинице
«Европейская». Это первое настолько близкое знакомство Кристиана с Россией,
и Петербург потрясает юношу не столько своим величием и роскошью, сколько
своей трагической хрупкостью. Самое сильное впечатление производит на него
«прежде невидное … сочетание свинцового неба с золотом куполов и шпилей.
<…> нездоровый, размытый свет, его струящаяся грусть по-настоящему брали
за душу» [22, с.279-280]
Отдельного внимания в небольшом эпизоде о поездке в Петербург
заслуживает местоположение квартиры Настиных родителей: она находится на
Васильевском острове – в том самом месте, где жил сам Водолазкин, будучи
аспирантом, где живут герои его «Соловьева и Ларионова» и «Авиатора» и
которое он подробно описал в рассказе «Ждановская набережная между
литературой и жизнью» [13], вплоть до текстуальных совпадений с указанными
романами.
Однако в сценарии Анри Петербург – всего лишь один из множества
географических объектов, где можно заработать некоторую долю популярности.
Главный удар в противостоянии Америке, кульминацию всего действа он
планирует в самом трагичном городе Германии, который подвергся жестоким и
бессмысленным бомбардировкам в феврале 1945 года, Дрездене, организовав
там антиамериканский митинг.
На следующий день, 10 июня 1999 года, война заканчивается. Америка не
захватила Югославию, но успела испытать на её территории всё новейшее
оружие, в том числе и ядерное, и получила военные базы в Косово. Настя
проводит параллели между таким исходом и битвой под Москвой в 1941 году,
когда никто не победил, но «миф о непобедимости захватчика был развеян». [с.
299] С окончанием этой войны оканчивается и политическая карьера
Кристиана, но это не означает конца спектакля, придуманного и досконально
срежессированного Анри. С этого момента его политическое шоу выходит из-
под контроля, развиваясь по правилам уже совсем других «режиссёров», и
Кристиан начинает на себе испытывать, что значит «чёрный пиар»: в газетах в
то же утро появляются сведения о его тайной связи с сербами через Настю,
якобы дочь сербского генерала, о проплаченной Шмидту Россией
антиамериканской кампании и т.п. Но скоро и это, и упоминания о
катастрофических последствиях войны в прессе отходят на второй план, и,
казалось бы, жизнь входит в привычное русло.
Глобальность хронотопа Мюнхена как политической арены для
Кристиана опять сужается до бытового уровня, и Шмидт вновь может стать
«невидимым», но неожиданно происходит покушение на Анри, затем его
убийство и покушение на самого Кристиана, и только случайное возвращение
Насти спасает Шмидта от мгновенной смерти.
Чтобы уберечь юношу, князь Голицын предлагает ему уехать в Россию, в
один из отдалённых северных монастырей, где его никто не сможет найти. Так в
повествование вступает один из традиционных хронотопов прозы Е.
Водолазкина – хронотоп монастыря.
По сути, этот новый виток спирали в жизни Кристина – возвращение в
локальный хронотоп качественно нового уровня.
Достарыңызбен бөлісу: