По официальной справке КГБ, его следственный отдел вел лишь одно уголовное дело по

Атинского архитектурно-строительного института, бывшего воина-"афганца" Кайрата Рыскулбекова. 
Хотя следствие по его делу вела прокуратура КазССР, он длительное время содержался в следственном 
изоляторе КГБ. Обвиненный в убийстве инженера телецентра С.А.Савицкого, Рыскулбеков был осужден 
Верховным Судом КазССР и приговорен к высшей мере наказания - расстрелу, который впоследствии 
был заменен на 20 лет лишения свободы. Уже помилованный по первоначальному приговору, он, 
находясь в камере №21 учреждения СЕ 165/1 УВД Семипалатинского горисполкома (это был 
промежуточный пункт на пути его следования к месту отбывания наказания), был обнаружен мертвым. В 
обстоятельствах смерти К.Рыскулбекова, квалифицированной как самоубийство, эксперты усматривают 
попытку "похоронить" его дело вместе с ним. Не касаясь пока юридической стороны, Комиссия не 
может пройти мимо факта странного внимания КГБ к этой смерти. Скончался заключенный в 
учреждении МВД, а к родителям погибшего являются сотрудники КГБ и строго-настрого приказывают 
им "не поднимать шума", никуда не выезжать, не требовать выдачи тела. После чего под диктовку 
сотрудника КГБ постороннее лицо отправляет без ведома родителей от их имени телеграмму в тюрьму 
такого содержания: "Скорбим, выехать не можем, Рыскулбековы". С родственниками проведена такая 
работа, что они молчали об этом еще целый год. 
Эксперты Комиссии, изучая уголовные дела осужденных по декабрьским событиям, обнаружили 
странную связь между двумя делами - А.Б.Увакова и К.Рыскулбекова - в обоих делах в качестве 
свидетелей проходили одни и те же лица, фигурировавшие в начале как активные организаторы 
беспорядков, а в последствии освобожденные от уголовной ответственности после "явки с повинной" в 
КГБ.
Другой трагический случай - гибель студента Алма-Атинского энергетического института Е.М.Спатаева, 
получившего смертельное ранение на площади. Родителей у него нет, есть родственники, но их в Алма-
Ату не вызывают. Справку о смерти получает из больницы сотрудник КГБ. Затем сотрудник КГБ, 
совместно с сотрудником милиции, сопровождает гроб с телом погибшего к месту проживания 
родственников. Привозят поздно ночью, предупрежденные родственники встречают их по дороге 
далеко от дома. Им объясняют, что человека подобрали раненым на площади, что он умер в больнице, 
кто его убил - неизвестно, этим занимается прокуратура. Прокуратура действительно возбуждает дело, 
но не по факту убийства Е.Спатаева, а по факту его участия в событиях, и тут же закрывает дело в связи 
со смертью "обвиняемого". 
Еще одна смерть - Асанова Ляззат, 16 летняя студентка Алма-Атинского музыкального училища. В 
отношении ее возбуждается уголовное дело по ст. 65 УК КазССР за участие в массовых беспорядках. 
Девочка выбрасывается с крыши. Возбуждается дело по факту смерти и тут же закрывается - 
самоубийство. Труп сопровождает домой сотрудник КГБ. Уголовное дело по ст. 65 исчезает неизвестно 
куда.
Четвертая смерть - Мухамеджанова Сабира, 16 лет, студентка Усть-Каменогорского педагогического 
училища. Та же схема - допросы в КГБ, выбрасывается из окна, самоубийство, дело по факту смерти 
закрывается, сотрудник КГБ сопровождает тело. 
В обращении в Комиссию многие граждане излагают свою точку зрения на роль КГБ в декабрьских 
событиях. Они считают, что эта организация обеспечила перевод событий в уголовное русло, чтобы 
оправдать заранее запланированную расправу над политическим выступлением. Некоторые граждане 
приписывают этому ведомству организующую и провоцирующую роль, связывают с ним 
распространение диких слухов о детишках, поголовно вырезанных в детских садах, о машинах с водкой 
и наркотиками, о подстрекателях и агитаторах, разъезжающих по общежитиям на черных и белых 

"Волгах". 
Комиссия не ставила своей задачей проверять подобные утверждения - это не в ее компетенции и 
возможностях. 
Бывший руководитель КГБ КазССР Мирошник считает, что Комитет способствовал предотвращению 
кровопролития и эскалации событий на другие области республики. Карательные меры, принятые для 
этой цели, он считает минимально необходимыми.
Главную ответственность за неумение найти политический выход из острой ситуации, за применение 
насильственных методов подавления он возлагает на Колбина и высшее партийное руководство 
республики. Против этого трудно возразить, с одной поправкой - республиканское руководство не 
сделало ни одного шага без ведома и одобрения центра и без консультаций с компетентными органами. 
Роль КГБ в декабрьских событиях видится Комиссии как неуклонное выполнение воли и политических 
установок властей. И для этого была использована вся сила и все возможности этого могущественного 
ведомства.
В ряду событий последних пяти лет декабрьские события 1986 года стоят на первом месте не только 
хронологически, и Алма-Ата открывает драматический список городов не просто по алфавиту.
В 1985 году, на заре перестройки, положившей, казалось бы, конец застойным временам, когда ничто 
еще не предвещало взрыва политической активности, появления широких народных движений, 
политических партий и организаций, межнациональных потрясений, массовых беспорядков и 
забастовок - был разработан и держался в глубокой тайне план операции по подавлению возможных 
беспорядков под поэтическим названием "Метель". 
Декабрьская "Метель" 1986 года, опробованная и обкатанная в Казахстане, прошлась затем по Баку, 
Еревану, Тбилиси, везде, где Система видела признак или хотя бы признак угрозы для своих устоев.
"Метель" - это не просто операция по разгону бушующей или мирно стоящей толпы с теперь уже 
узаконенным применением спецчастей, спецсредств и даже армейских подразделений. Это 
широкомасштабная и глубоко эшелонированная, протяженная во времени кампания подавления, 
которая проводится в тесном взаимодействии с политическими, правоохранительными, карательными, 
идеологическими и прочими звеньями Системы. 
Ее типичные черты, проявленные впервые в Алма-Ате, - быстрое реагирование, келейное принятие 
решений, жесткая подчиненность всех звеньев узкому командному центру, неадекватные степени 
опасности меры подавления, затем перевод явления в желаемое русло - уголовное, 
националистическое или антиперестроечное, затем дезинформация, скрытие последствий, круговая 
порука. И, как убеждает история, новая эскалация - недовольство, напряжение, взрыв.
Вот почему так сильно на всех уровнях сопротивление любым попыткам приоткрыть завесу умолчания 
над декабрьскими событиями 1986 года, вот откуда идут призывы "не ворошить" и "не бередить", 
обвинения в экстремизме и разжигании страстей.
И вот почему так нужна правда о декабрьских событиях. Не мстительное чувство, не желание 

посчитаться обидами, а полная правда, и урок, и пример на будущее. 

жүктеу/скачать 1,55 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: