Не отпускай моей руки
жүктеу/скачать 1,68 Mb. Pdf көрінісі
|
| «Я открываю глаза — надо мной качаются цветущие яблони, засыпая меня
розовыми благоухающими лепестками. Я лежу в траве на берегу прозрачного, чистого озера — солнечные блики играют на его поверхности, покрывая едва волнующуюся гладь серебряными пятнами. Хорошо. Какая-то пичуга старательно выводит рулады, сидя на низко свисающей ветке — я могу рассмотреть каждое перышко на ее крыльях — она желтая с черными волнистыми узорами. Встаю и стягиваю рубашку — вода так и манит окунуться. Прямо в штанах захожу в озеро — ласковые волны мягко накатывают, ударяясь кошачьими лапами в мою грудь. Откидываю голову назад — волосы, отросшие со времен Хогвартса уже до лопаток, тяжелеют, напитываясь влагой. Хорошо. Две мягкие маленькие ладошки закрывают мне глаза — я ловлю их и целую маленькие пальчики. Оглядываюсь — это моя маленькая дочка хулиганит, брызгаясь в меня водой. Светлые пружинки кудрей тоже намокли и потяжелели, хитрые глазенки блестят, она то всплывает, то скрывается под водой и через пару мгновений выныривает на поверхность, снова пуская ручками в меня веер брызг, сверкающих в теплых лучах. — Папа, — смеется Кэрри. — Папочка. — Кэролайн Миона, — шутливо отчитываю я хулиганку, — не брызгайте папе в глаза. Она показывает розовый язычок и ныряет. Когда над поверхностью, гулко шлепнув о воду, появляется зеленый чешуйчатый хвост, я вдруг понимаю, что меня тянут за волосы вниз, в густую черную глубину» — Вставай, скотина, — я открываю глаза, хотя мог бы и не открывать — и так ничего не вижу. — Нечего дрыхнуть. Пошли. Голос я узнаю сразу — так может пищать только Паркинсон. Поттер уже бьется в медвежьих объятиях Уизли, почти бережно сжимающего его в своих ручищах. Нас выволакивают наверх по спешно наколдованной лестнице — наверху меня почти ослепляет свет, и я понимаю, что мы уже не в той хижине, куда прислала нас Уизлетта. Мы в пустом, просторном, темном помещении — только голые стены и больше ничего. Из одной стены торчат ржавые металлические скобы — нас приволакивают к ним и приковывают наручниками так, чтобы наши ладони смотрели вверх. Вздумай я использовать беспалочковую магию, нас просто приложит по голове обвалившимся потолком... Все же у психов с логикой плоховато: задумай я себя убить, я бы не стал показушничать — от старой доброй Авады еще никто, кроме Поттера, не выживал. Мы явно в замке Паркинсон — в нашем мэноре тоже есть подвалы с такими скобами: во время войны Волдеморт 28.10.2020, 04:47 Стр. 79 из 95
частенько хаживал туда, чтобы развлечься с пленными. Ужас пробирает меня от таких воспоминаний: помнится, я просидел в таком подвале однажды целую неделю, питаясь крысами, пока не согласился, наконец, убить Дамблдора. Не то, чтобы я из-за любви к нашему дражайшему директору отказывался, просто не хотелось быть убийцей. Я, может быть, и пропащий парень был, но не убийца. Так я и не смог. Поттер дергается в своих оковах, пытаясь колдовать — но ничего у нас не получается. Антиаппарационные и ограничивающие использование магии заклинания вкупе с железными наручниками делают нас почти беспомощными. Единственное, на что я способен — выпрямиться и презрительно посмотреть в наглые глаза Уизли: — Вы чересчур любите магглов, Уизли, — хмыкаю я, зная наверняка, куда бить больнее всего. — Мог бы Инканцеро связать, но нет... — Что, хорек, удивлен? — заметив выражение моего лица, усмехается Уизли. — Я, если честно, знал, что моя шлюха-сестрица проколется, и вы придете прямо ко мне в руки. Интересно, какого размера фурункулы на ее роже? — Заткнись, — бросает Поттер и тут же сгибается — Паркинсон изящным каблучком наносит ему удар по тому, что мужчина обычно бережет пуще зеницы ока. Мда, я почти сочувствую шрамоголовому — удар по яйцам от Паркинсон получить. Помнится, на шестом курсе... — Что, никак? — сочувствующе тянет Уизли, глядя на бывшего друга. — Гарри, Гарри... Как же ты меня достал, Золотой мальчик! Поттер то, Поттер се... Ни я, ни Герм никогда тебе не были нужны — на первом курсе философский камень спас ты, на втором — василиска тоже ты убил... Все сам, сам... — Козел, — рычит Поттер, извиваясь от боли. — Я твою сестру спасал, ты, придурок! — И чем она тебя отблагодарила? Потрахалась с Дином при первой же возможности, шалава... Ничего, я после ей займусь. После Грэйнджер. Она меня еще в Хогвартсе до печенок достала, всезнайка, — со вкусом выговаривает рыжий, пока Паркинсон бьет Поттера. Поттер отключается на полу — его неудобно задранная рука не оставляет сомнений в том, что он ничего уже не чувствует и, возможно, скоро умрет. — Тупое животное, — бессильно бешусь я. — Где моя дочь? — О, она уже не твоя дочь, — хищно скалится Уизли и бросает Паркинсон: — 28.10.2020, 04:47 Стр. 80 из 95
Приведи мелкую, пусть порадуется... Последний раз. Дрожь пробирает меня от этих слов. Что значит: «Не моя дочь?» Неужели у них получилось стереть Кэри память? Жадно всматриваюсь в лестницу, виднеющийся за приоткрытой дверью — Паркинсон ушла надолго, ее нет почти пятнадцать минут. Наконец она возвращается, грубо волоча Кэри за ручку — девочка хныкает и упирается, чуть ли не кусаясь. Дергаюсь — наручники врезаются мне в запястье, но мне все равно. Как она смеет так обращаться с моей дочерью?? — Любуйся, Малфой, — хмыкает Паркинсон, когда Кэри, не узнав меня, пятится к стене, отпущенная. — Она не помнит тебя. И мать не помнит. Замечательно, верно? Теперь ты принадлежишь одной мне. — Как ты узнала, что она моя дочь? Что у меня вообще есть дочь? — я тяну время, косясь на Поттера. Он никак не приходит в себя — его запястье пережимают наручники настолько, что рука начинает синеть. — Знаешь, репутация законченной дуры очень помогает, — зубоскалит Паркинсон. — Взгляды, которые ты бросал на грязнокровку в Хогвартсе, представление на ЗОТИ, твои ночные вылазки в больничное крыло, забытый в тумбочке счет из банка... Про ребенка я сразу догадалась. Да и бросить ты меня мог только ради нее. Одумайся, Драко. Секс со мной куда приятнее перепихона с грязнокровкой. — Не называй ее так, — я снова дергаюсь, но наручники не пускают меня. Черт, если бы не запрет на магию, Паркинсон уже валялась бы в уголке с проломленной головой. Но она, издеваясь, подходит ближе и со вкусом выдыхает мне в лицо с подлой улыбочкой: — Грэйнджер — грязнокровка. И ею останется. Гадкая грязнокровка, вылизывающая задницу за каплю внимания. Гряз-но-кров-ка. — Она уже Малфой, а не Грэйнджер, — мстительно отвечаю я. — Она моя жена. А ты — всего лишь подзаборная, опустившаяся шлюха. От грубой пощечины щека вспыхивает огнем. Паркинсон выхватывает из-за пояса брюк маленький серебряный кинжал и разрезает парой взмахов на мне одежду, оставляя только трусы. Ежусь — неужели она решится насиловать меня на глазах дочери?.. Но нет, это было бы слишком легко — острый кончик кинжала впивается мне в шею совсем рядом с сонной артерией. Паркинсон ведет вниз — еще полдюйма в сторону, и она пропорет мне жилу. Кончик кинжала порхает, выписывая на моей груди слова: «Подстилка грязнокровок». 28.10.2020, 04:47 Стр. 81 из 95
— Не смотри! — не смея дергаться, кричу я Кэри. — Не смотри на меня! Дочка закрывает глазки руками — ей тоже страшно, рядом Уизли, следит, чтобы она не улизнула. Зачем? Все равно Кэри будто к полу приклеилась, хотя дверь — вот она, рядом, один шажок и лестница, а там можно найти выход, убежать подальше от этих извергов... — Папа, папочка! — вдруг вскрикивает Кэри и кидается ко мне, но руки Уизли ее останавливают. — Не трогай моего папу! — Убей девчонку, — меланхолично велит Паркинсон, вырисовывая очередную букву. — Я тебе денег дам, Уизли! Много, все, что у меня есть! — я дергаюсь, и кинжал все-таки входит мне в бок, насквозь прокалывая кожу. — Не трогай Кэри! — Держи, — Паркинсон выдергивает кинжал из моего бока, заставляя кровь хлынуть еще сильнее, и бросает Уизли. — Ты забыл, Малфой, — фанатично хохочет рыжий, занося над Кэри оружие. — Уизли никогда не стеснялись своей бедности! Не нужны мне твои грязные деньги! Кинжал резко идет вниз — вот-вот Кэри вскрикнет в последний раз... Но не успевает острие коснуться моей дочери, как вокруг нее появляется золотистое, отливающее радугой свечение. Оно растет, наподобие мыльного пузыря, задевает недоуменно остановившегося в своем движении Уизли — тот отлетает к стене, приложившись так, что по его виску прочерчивает дорожку алая струйка. Кинжал в его бессильно отброшенной руке сгибается чуть ли не в спираль, будто бумажный. Пузырь все растет — Кэри падает на колени, держась за голову, а вот Паркинсон, кинувшаяся к ней, отлетает к Уизли и приземляется на него с громким хрустом. Она умирает сразу — человек с таким образом вывернутой шеей просто не может быть живым. Пузырь доходит до нас — скобы трещат и гнутся, наручники стремительно ржавеют, рассыпаясь прямо на глазах. Куски кладки в тех местах, где в нее были вбиты скобы, просто вырывает с мясом. Едва обретая свободу, бросаюсь к дочери — тяжело двигаться, будто я иду под водой, ноги прилипают к дощатому полу, голову пронзает невыносимая боль... — Кэри! — я протягиваю руку дочери, которая вокруг уже ничего не видит и только открывает рот в беззвучном крике. — Остановись! Она не слышит — над нами уже потрескивает потолок, штукатурка падает кусками. Хватаю Кэри за руку, сжимаю: — Дочка! Я в порядке, остановись! Пузырь наливается золотом и лопается — будто две гигантских ладони хлопают 28.10.2020, 04:47 Стр. 82 из 95
меня по ушам. Когда я прихожу в себя, Кэри плачет, обхватив меня руками за шею и пачкаясь в моей не совсем еще подсохшей крови: — Папочка, тебе больно? — Надо уходить, солнышко, — сажаю дочь себе на спину и хватаю в охапку Поттера — не оставлять же его!.. Когда мы выбираемся из подвалов на первый этаж, я первым делом бросаюсь к окнам. Но тщетно — рамы не поддаются. Пока я перебарываю заупрямившийся мэнор, приходит в себя Поттер — его первыми словами, выдавленными через боль, становятся: — Дымом пахнет... Принюхиваюсь: а он прав, пахнет дымом и гарью. — Последняя из рода Паркинсонов умерла, — шепчу я, вдруг осипнув. — Мэнор уничтожает сам себя. Поттер вскакивает на ноги и устремляется обратно в подземелья. Возвращается он быстро — в его руках зажаты палочки Паркинсон и Уизли. Он оставляет себе одну, а вторую передает мне: — Черт, на втором — антиаппарационные, на третьем тоже... Совятня! Из совятни мы сможем аппарировать! — Тогда руки в ноги и наверх! — командую я. Отшатываюсь от окна — безвкусные зеленые шторы вдруг вспыхивают сами собой — осиротевший Паркинсон-мэнор стремится уйти вслед за своей последней хозяйкой. Карниз падает, паркет начинает тлеть. Хватаю дочку в охапку и выбираюсь поближе к лестнице — ее ступени уже объяты пламенем. Но мне плевать, я бегу наверх, обжигаясь, завидуя сестрам Патил: сейчас бы мне не помешал совет индианок, как безболезненно ходить по углям... — Давай Кэри мне! — запыхаясь, кричит мне Поттер, струей Агуаменти сбивая пламя с упавшей перегородившей нам путь балки. — Ты же выдохся! — Не отдам, — как дикий зверь, рычу я, почти не видя ничего вокруг от пота, струящегося мне со лба прямо в глаза. — Не отдам ее больше никому! — Дурень... Агуаменти Максима! Вода помогает лишь отчасти — от пламени древнего замка не существует контрзаклятий. Такой огонь пожирает все — даже камни, оставляя после себя лишь ровную, выжженную поляну: точно по контуру фундамента. Зажимаю дочке 28.10.2020, 04:47 Стр. 83 из 95
рот и нос ладонью: рядом надсадно кашляет Поттер, выискивая в смешении пламени и дыма контуры дверей, могущие вести наверх. — Сюда! — меня тянут за локоть. Мы взбираемся по узкой лестнице: я впереди, Поттер — следом. Уже почти выбравшись на ровную площадку, которую пока пламя не тронуло, ощущаю сильный тычок в спину и лечу плашмя на солому, устилающую совятню. — Поттер, что ты... — замолкаю, с ужасом глядя на Поттера, которого сбила с ног и придавила начинающая тлеть балка. — Зачем??.. — Хватит... Кха-кха... Хватит нам уже друг друга ненавидеть, Малфой... — Поттер теряет сознание, захлебываясь струящейся из его рта кровью. Торопливо ссаживаю Кэри, зажимающую ручками себе рот в ужасе и хватаюсь голыми руками за конец балки — не могу же я оставить Поттера гореть заживо!.. Вспыхивающее пламя заставляет мою кожу пойти пузырями, проедая чуть ли не до костей — но в последнем усилии я все же вытаскиваю Поттера из ловушки, оттягивая на солому. Сухую солому и совиные перья, оброненные пернатыми хозяйками совятни, охватывают языки пламени. Они подбираются все ближе, и у меня не остается выбора — либо я аппарирую с риском расщепить нас всех, либо мы все сгораем. Только вот при аппарации есть шансы хоть кому-то остаться в живых... Надо в Мунго — там помогут, подштопают... — Кэри, — обнимаю дочку одной рукой, второй сгребая поближе Поттера. — Ты мне веришь? — Я люблю тебя, папочка, — шепчет Кэри, и я, вдруг обессилев, шепчу заклинание.. Очень тяжело, очень больно! Мои руки и ноги тянет в разные стороны, выкручивая кости из суставов. Я буквально слышу треск разрывающихся мышц, боль накатывает вспышками... Но я мужественно продолжаю аппарацию — в Мунго, думая не о себе и не о своих ранах, а о надышавшейся дымом дочке и Поттере с перебитой спиной. С каких пор я стал спасать гриффиндорцев? Падаем на мраморный пол. Собирая угасающее сознание в кулак, вижу, как к нам бегут целители и отрывают от меня дочь, вцепившуюся мертвой хваткой в мои плечи. — Я тоже тебя люблю, русалочка, — и боль все-таки заставляет меня 28.10.2020, 04:47 Стр. 84 из 95 |