Вся мирская чеканка, монетный двор и печать – фальшивки, подделки. Единственно подлинная монета— это алхимия взгляда совершенного дервиша. Огонь не свойствен тому, что воспламенило неопалимую купину в Палестине. Жар сердца дервиша – вот подлинный огонь. Обязательные молитвы, рвение святош не приводят к успеху. Лишь любовь действенна, лишь любовь сохраняется, лишь любовь – цветок дервишей. Дивани В Маснави Руми говорит о дервишах так: Бог устраивает дела дервиша так, чтобы он жаждал Бога, а стремления того, кто жаждет
иного, чем Бог, склоняет к мирским вещам; такой человек в неведении и отступничестве
сбивается с пути. Он – дервиш лишь с виду, он не принадлежит к духовной семье. Не
бросай кость нарисованной собаке! Его нуждание, скорее всего, это нужда в пище, а не в
Истине. Не ставь же блюд перед этими безжизненными муляжами людей.
Дервиш, пекущийся о куске хлеба – как рыба на берегу: без моря это лишь видимость
рыбы. Он подобен домашней птице, а не небожителю симургу; он занят своим желудком
вместо того, чтобы заниматься Богом. Ради куска хлеба он может любить Господа, но в
душе он не влюблен в Прекрасного и Возвышенного".
ММ I, стихи 2752– 2756
Руми также пишет:
Дервиш не пребывает в мире, а если пребывает, то это не дервиш.
На самом деле его сущность вечно пребывает в Божественном, а индивидуальные
черты исчезли в Личности Всемогущего. Точно так же пламя свечи при солнечном свете
исчезает, на самом деле присутствуя.
Оно здесь – попробуй-ка поднести хлопок! Но при ярком свете солнца его не видно.
Свеча пребывает без свечения, ибо его поглотил яркий свет солнца.
ММ II 3669– 3673
"Как это так, – спросили у Абу Саида, – что Бога можно увидеть, а дервиша нет?" Он
ответил: "Это оттого, что Бог – сущий, а сущее можно видеть. Дервиш – не-сущий, а не
существующее не увидишь".
AT, с. 313
Абу Саиду Абиль-Хайру приписывают три следующих рубаи:
