чености, но увидев убитых своих товарищей, удобно обращаются в бегство, и уже никакая власть остановить их не может… Вступают в дело перестрелкою с неприступных мест метанием стрел, и наконец стремительным нападением с криком ги!… Горе тем, которые не выдержав хладнокровно их натиска, покажут тыл, тогда жестокость кровопролития бес- конечна», – отмечал по этому поводу С. Б. Броневский. Это же мнение подтверждал Л. И. Лев-
шин: «Первый удар их, или первая атака, если так можно назвать нападения разбойников, бывает всегда сильна, и устоять против оной нелегко. В ней совокупляют они всю храбрость свою, но при первой неудаче теряют ее, стремительно переходя из дерзости в робость и обра- щаясь в бегство». Схожим образом описывал казахов и Н. Северцов, который отмечал, что
«для киргизов, и ни для них одних, высшая доблесть есть военная; а у киргизов, как у туркмен и бедуинов, война не что иное, как разбойничьи набеги, в которых и дерутся, и храбро даже дерутся – когда этого избежать нельзя. В батыре, удальце, ценится и телесная сила, а из нравственных качеств – находчивость и хладнокровие; он не должен никогда терять присут- ствие духа, но его похвалят за избежание битвы, если и так можно поживиться на счет врага, и не осудят за бегство перед неприятелем, если оно выгоднее боя. Понятий о “чести ору- жия» у киргизов нет, а жизнью они весьма дорожат. Идеально-храбрый киргиз беспрестанно рискует жизнью, идет на все опасности, – но с уверенностью так или иначе отвертеться и остаться целым, да еще с поживой; для чего киргизское понятие о чести его не стесняет в выборе средств, так что и баснословно-прыткое бегство и какой угодно обман – почетны». Судя по документальным источникам, казахам чрезвычайно редко удавалось одерживать
победы над отрядами российских солдат, и обычно потери кочевников в этих столкновениях в
несколько раз превышали урон, нанесенный противнику. Разумеется, здесь следует учитывать
и то обстоятельство, что герой популярного в те времена русского военного анекдота – гене-
рал, приказавший писарю увеличить число убитых в сражении бойцов противника, мол, «чего
жалеть бусурман», – имел огромное количество прототипов, коротавших свою службу на гра-
нице с «киргиз-кайсацкой ордой». Многие российские офицеры с помощью подобных реля-
ций надеялись получить повышение по службе либо перевестись в европейскую часть страны,
поближе к благам цивилизации.
Но были для нелестных отзывов о казахах и более объективные основания. В немалой
степени дело крылось в различии мировоззрений оседлого и кочевого миров. В конфликтах с
оседлыми народами казахами применялась тактика, заключавшаяся в использовании традици-
Р. Темиргалиев. «Эпоха последних батыров»
17
онных преимуществ кочевников. Степняки никогда не считали отступление и бегство каким-
то небывалым позором, и надо признать, что для этого у них были основания. Бегство кон-
ницы в отличие от бегства пехоты редко превращалось в поголовное избиение, а что касается
номадов, отправлявшихся на войну как минимум с двумя конями, то им и вовсе не состав-
ляло никакого труда оторваться от преследования. Европейским полководцам дневной пере-
ход в сто километров показался бы делом фантастическим, а для кочевого отряда это была
абсолютно заурядная скорость передвижения. При необходимости степняки легко совершали
такие марш-броски, которые просто изумляли русских исследователей. Тот же С. Б. Бронев-
ский сообщал, что казахи «везде не знают утомления; бытро перебегают иногда 200 верст в один день… Я был очевидцем, как один солтан, по виду богатырь… с несколькими киргизцами,