Эпоха последних батыров
жүктеу/скачать 418,27 Kb. Pdf көрінісі
|
60633594.a4
| аулов, где он возбужден фанатизмом, там он храбр до отчаяния».
Тактика степного боя зависела также от того, с какими конкретно российскими вой- сками приходилось сражаться кочевникам. Солдатам походы в степь давались очень тяжело, и в течение XVIII–XIX вв. несколько таких попыток закончились катастрофично. Даже не войдя в соприкосновение с противником, отряды несли тяжелые потери вне зависимости от того, в какое время года предпринимались эти походы. Резко-континентальный климат с жар- ким летом и суровой зимой делал маловодную степь практически неприступной, и взять ее под реальный контроль удалось только во второй половине XIX в., когда российские власти застроили территорию огромным количеством крепостей. Так, известный военный историк генерал-майор М. Терентьев признавал, что «отряды бессильны в погоне по степям за уверт- ливым и выносливым кочевником и… только постоянные укрепления среди и кругом кочевий могут что-нибудь сделать». Гораздо лучше, чем солдаты, проявляли себя казаки, особенно яицкие (уральские), широко заимствовавшие кочевые традиции. Вот как описывал, к примеру, внешний вид каза- ков, участвовавших в походе на Хиву (1839–1840 гг.), известный русский военный историк и участник этой экспедиции М. Иванин: «Уральские казаки, более опытные и имевшие более спо- собов, оделись лучше прочих войск; по разсказу одного из них, у него поверх рубашки была сте- ганная на верблюжьей шерсти фуфайка, потом полушубок из молодых мерлушек, доходивший несколько ниже колен; сверх обыкновенных штанов, другие стеганные на верблюжьей шерсти, а сверх их кожанные киргизские шаровары, длинные сапоги с большими онучами, полушубок подпоясывался ремнем. Сверх полушубка саксачий (годовалых баранов шкуры) тулуп, а поверх его киргизская доха из лошадиных шкур, подпоясанная ремнем, баранья шапка и башлык, а про запас киргизский малахай». В результате, как далее пишет М. Иванин, «уральские казаки менее всех пострадали, не смотря на то, что более прочих войск употреблялись на работы и перенесли более трудностей». В походе, где из пятитысячного отряда от морозов и болезней погибло около пятой части личного состава, потери пехоты составили два человека из каждых семи, в то время как уральские казаки потеряли лишь одного человека на каждые восемьдесят. Тактические отступления мало помогали в борьбе с казаками, поскольку от них было трудно оторваться. С другой стороны, целиком казачьи отряды в борьбе против казахов тоже не всегда оказывались эффективны. «Киргизы и вообще Азиатцы, – писал М. Венюков, – при столкновениях с нами, боятся не столько казаков, сколько солдат: это убеждение в них выра- боталось под влиянием неоднократных неудач и даже поражений казачьих отрядов. Солдаты остаются непобедимыми». Казаки, являвшиеся великолепными кавалеристами с точки зрения европейских воен- ных специалистов, в столкновениях с кочевниками всегда старались спешиться и действовать, как солдаты. Но еще больше, чем солдат, кочевники страшились пушек. «Не раз ватага кирги- зов, увидев сверкающие на солнце стальные бляхи на повозках русской армии, принимала их за «зимбераки» (так они называют пушки) и пускалась наутек», – писал Б. Залесский, упрекая казахов в трусости. Однако сражаться с отрядом солдат, имеющим на вооружении пушки, в степных условиях было безумием. Успешнее было вымотать такой отряд, тревожа внезапными набегами, чем собственно обычно и занимались степняки. Это была беспроигрышная тактика. Впрочем, российские командиры и особенно казачьи атаманы превосходно знали и о слабостях своих противников. Самым уязвимым местом казахской военной организации явля- лась ее очевидная зависимость от кочевой формы хозяйства. Обычно весной кочевники не могли оказать никакого сопротивления противнику. Исхудавшие за зиму кони должны были набраться сил, и боеспособность степняков восстанавливалась лишь к середине лета. Этим обстоятельством с древних времен умело пользовались оседлые соседи. Р. Темиргалиев. «Эпоха последних батыров» 19 Кроме того, на боеспособности казахов рассматриваемого периода серьезным образом сказывалась их разобщенность. К примеру, секрет многочисленных ойратских побед, как и монгольских эпохи Чингисхана, крылся в железной дисциплине политического и обществен- ного устройства. Недаром и в «Ясе» Чингисхана, и в ойратском кодексе «Их Цааз» этому вопросу уделялось первостепенное значение. Казахская же демократия иногда превращалась в самую настоящую анархию. «Все кир- гис-кайсацкия орды с зенгорскими калмыками в непристойной войне и могли бы тех калмык одолеть; ежели б обще согласились, а у них один хан с войною пойдет, а другой оставляет, и так свое владение у калмык теряют», – писал по этому поводу И. К. Кириллов. П. С. Паллас также не преминул отметить, что «многочисленный киргизский народ живет в неограниченной вольности в сравнении калмыков, которые так много малых властителей над собой имеют. Каждый живет так, как вольный господин, и потому киргизцы не так страшны, как другие неприятели». Такое положение дел, разумеется, не способствовало росту могущества Казахского хан- ства, и казахи редко на поле битвы могли взять верх с помощью превосходства в численности. И если одной из особенностей казахского военного искусства стало широкое освоение огне- стрельного оружия, то другой, не менее важной, – явилась ставка на батыров, о чем и пойдет речь в следующей главе. |