114
«В конце 50-х – начале 60-х несколько семей из Китая к нам
приехали. Поселились отдельно. Мы еще детьми были,
ходили к
ним поиграть, познакомиться. Так их родители не пускали, не раз-
решали с нами общаться. И сами ни с кем не общались. У них все
какое-то другое, не так, как у нас. И еда другая, и детей по-
другому воспитывали. Был недавно в этом ауле – почти все так и
осталось. Они – сами по себе, мы (местные) – сами по себе»
(Едиль, г. Семей, Восточно-Казахстанская область).
«На бытовом уровне мы друг друга неплохо понимаем. Но
как только дело касается предмета (респондент – преподаватель
истории Казахстана в вузе) – начинаются проблемы: термины ис-
торические, даты и т.п. Да и историю Казахстана они видят “по-
китайски” (студенческая группа – репатрианты из Китая, СУАР).
Долго спорить приходится... Родители почти у всех остались в Ки-
тае. Большинство туда собираются вернуться, почти никто не при-
нял казахстанского гражданства, почти все – граждане Китая.
Приехали потому, что высшее образование в
Китае получить до-
рого. А здесь – бесплатно, по квоте. Да и субсидии от Казахстан-
ского государства они получают, места в общежитии бесплатно и
без очереди – и самые лучшие. А местные ребята квартиры выну-
ждены снимать ...Они (оралманы)
сами говорят, что китайцы им
ближе. Говорят, что вам (местным казахам) русские ближе, а нам
китайцы. Как увидят китайца на улице – бегут, знакомятся, обни-
маются. Они только внешне казахи, а на самом деле китайцы...
Наши ребята их не любят. Да и вообще, не знаю, кому они нравят-
ся. Плохую оценку им ставить нельзя, критерии по тестированию у
них намного ниже, чем у наших. Наши же все видят» (Жадира,
Усть-Каменогорск).
«Вот строят дома для оралманов. Магазин, аптеку тоже
строят. Мы тут всю жизнь живем, аптеки не было – в город ездили.
А им – сразу все. За что? Может, мне уехать из Казахстана куда-
нибудь, а потом вернуться? Тогда все проблемы и решатся»
(Адилъбек, пос. Новоявленка).
«B нашем селе в детский сад взяли работать оралманку.
Многие родители (казахи) не восприняли всерьез эту воспитатель-
ницу и отдали детей в русскоязычную группу детского сада, пото-
му что там работает воспитатель с большим стажем детсадовской
работы. Так оралманка обижается: “Почему вы детей не отдаете в
мою группу?
Только потому, что я оралманка?” А родители счи-
тают, что оралманка не даст их детям ту подготовку к школе, ко-
торую дает воспитательница из русскоязычной группы. Она вос-
115
питательницей у самих этих родителей еще была» (Мадина, с. Ми-
ролюбовка, Восточно-Казахстанская область).
«Местные студенты-казахи не любят оралманов: “Почему
мы должны платить за свое обучение, а оралманы не должны?”
И еще одна есть причина – оралман не может стать истинным пат-
риотом страны, так как его дедов не репрессировали, их деды не
погибали в Великой Отечественной войне» (Баян, Усть-
Каменогорск).
Итак, большинство людей, с которыми беседовал автор, не-
лицеприятно отзываются об оралманах. Объясняется это, видимо,
тем, что собеседники вспоминали
конкретные бытовые примеры
столкновений «аборигенов» с приезжими. Тем не менее заметно,
что фоном воспроизведенных локальных конфликтных ситуаций
является мнение местного населения о
привилегированном поло-
жении репатриантов,
что считается несправедливым, неправиль-
ным. Чтобы представления о репатриантах не ограничивались бы-
товыми примерами, автор опирался также на мнения экспертов,
способных посмотреть на проблему «сверху». Роль бытового,
субъективного фактора в суждениях
экспертов играет гораздо
меньшее значение хотя бы в силу того, что в социальных нишах,
где они находятся, оралманов фактически нет.
Достарыңызбен бөлісу: