Худшие подруги

– Тася! – вмешивается папа, а мы с мамой дружно хихикаем.
Мы всегда так общаемся, она играет роль строгой и жесткой
родительницы, а я вредного саркастичного подростка. А может, мы и
не играем. Иногда бывает и такое, что наши отношения никак не
портит. Чувство юмора у меня мамино. Она понимает и чувствует
меня с полуслова. И именно поэтому она целый месяц пытается
мягко вывести меня на разговор, к которому я до сих пор не готова,
потому что окончательно запуталась.
– Все, выезжаем, – строго говорит отец, поднимаясь со стула, и с
грохотом, означающим, что его приказ не обсуждается, ставит
тарелку в раковину.
Радуюсь его пунктуальности как никогда: сейчас она помогает мне
в очередной раз соскочить с беседы о моем неестественном
поведении. Потом… Лучше уж потом…
Шагаем с Глебом к крыльцу школы. Сразу замечаю, что последняя
ступенька лестницы пустует. Сердце судорожно сжимается в груди,
но я не подаю вида.
– А где Аля? Заболела? – спрашивает Глеб, тоже заметив
отсутствие Макаровой на привычном месте.
Открываю рот, но ответить получается не сразу. Спроси меня
месяц назад что угодно о Макаровой, я могла ответить не
задумываясь, поскольку знала все. Где она. Когда придет. С какой
прической, в каком наряде и с каким настроением. Но сегодня мы не
списывались с утра. Да и не только сегодня. Мы, конечно, пытаемся
притвориться, что ничего не изменилось. Но, блин! Изменилось. И я
не знаю, что делать. Неловкость и напряжение между нами растут с
каждым часом. И это фигня неубиваема. Причем каждый раз, когда
мы пытаемся начать разговор, что раньше для нас было спасением
от всех трудностей, он не длится и пяти минут.
– Вот же она, – говорит Глеб. – Ну ладно. Увидимся на тренировке.
– Ага. Давай… – отвечаю я, глядя на приближающуюся подругу.

Макарова ловко перебирает ногами, обходя лужи. Ее волосы
собраны в высокий объемный пучок. Для меня это как нож в сердце.
– Привет, – говорю я, натягивая на лицо беззаботную улыбку.
– Привет, – отвечает она, немного запыхавшись. – Прикинь,
проспала…
– Клевый пучок.
– Да… – Аля касается пальцами затылка и отводит взгляд. – Маня
решила, что хочет стать парикмахером-стилистом. Тренируется. А у
нас сегодня у женского состава должна быть примерка костюмов к
постановке. Лучше заранее собрать волосы, а то без них останусь.
Пуговицы и застежки – хуже криворуких парикмахеров.
Выдавливаю смешок, будто меня позабавила ее шутка. И раньше
это было бы правдой. Но на самом деле хочется топнуть ногой и
зарычать, сжав руки в кулаки. Ведь именно я всегда делаю ей пучки.
Я! Почему она не попросила меня?!
– Идем? – киваю на главный вход. – Я сегодня делаю доклад по
истории. Не хочу злить Рождественскую, а то опять завалит.
– Угу… – кивает Аля.
И даже когда мы оказываемся в коридоре школы, я чувствую, как
за шею меня обнимает холодный ноябрьский ветер.
Девочки из команды по баскетболу с первых трех секунд
определяют мое настроение, поэтому разумно обходят меня
стороной и не заводят пустых разговоров. Переодеваюсь в
спортивную форму и собираю волосы на макушке в тугую гулю.
Мелкие пушистые кудряшки, словно насмехаясь, выпрыгивают из
общей массы, и я с остервенением приглаживаю их ладонями,
раздражаясь еще больше и вспоминая о прическе лучшей подруги.
Бред… Бред, бред, бред! Нет здесь ничего особенного. Когда я
стала подозрительной и жадной на внимание? Ну сделала Маня
прическу Але. Ничего страшного. Наоборот, нормально! Они сестры.
Такое бывало и раньше. Но что-то меня цепляет. Душа клокочет и
бьет в гонг, оповещая о скором разрушении привычного мира.

Нельзя закрывать на это глаза. Нам нужно поговорить и решить
проблему. Уверена, Аля копит в себе похожие эмоции. Мы ведь
всегда были заодно. Так почему не можем все вернуть?
– Тась…
Резко поворачиваю голову. Хворова испуганно поджимает губы и
протягивает мне синюю баночку. Тишина в женской раздевалке
почти нереальная.
– Гель для волос, – поясняет Хворова. – Органический. Хороший
состав. Мне сестра из Кореи привезла. Возьми.
Божечки… Что я творю? Еще немного, и начну бросаться на людей,
которые просто хотят мне помочь. Точно нужно уже что-то делать!
– Спасибо, Карин, – отвечаю потеплевшим голосом и принимаю
гель для укладки.
– Тась, ты в порядке? Мы за тебя переживаем.
Обвожу взглядом всех присутствующих девчонок. Ни с кем из них
я не общаюсь слишком близко, но… Мы команда. Этим все сказано.
На душе становится светлее. Улыбаюсь девчонкам и в ответ вижу
добрые и понимающие улыбки. Как же здорово. Только мне нужна
такая же милая моська от совсем другого человека. От моей лучшей
подруги.
– Я в норме. Спасибо. Если все готовы, то идите в зал. Я догоню, –
говорю я и принимаюсь укладывать дурацкие вредные кудряшки.
Капитан из меня сегодня никудышный, голова забита мыслями и
переживаниями, но Лариса Михайловна, наш тренер, справляется не
хуже обычного и без моей помощи. Из равновесия меня выбивает
одна-единственная личность, которую я старательно игнорирую, но
не могу удержаться от коротких взглядов украдкой, пока он этого не
замечает.
Дымарского благополучно приняли в мужскую команду по
баскетболу. Глеб признал, что он – парень достойный и играет
неплохо. И я уже сто тысяч раз пожалела, что тогда на первой
тренировке поддержала Олега. Лучше бы нам с ним не пересекаться,

потому что чем больше я нахожусь с ним рядом, тем сильнее меня к
нему тянет. Какой-то парадокс. Мы ведь даже не общаемся почти. Я
для этого делаю все возможное. Наш максимум – приветствия и
прощания, и то если я не успеваю убежать с тренировки первой.
Отрабатываем с девчонками проход с мячом. На мгновение
отвлекаюсь и выпускаю мяч из рук, пиная его ногой. Он катится на ту
половину площадки, где занимаются парни, и я, раздосадованно
вздохнув, бросаюсь следом.
Мяч все катится и катится, пока не ударяется об идеально белые
спортивные кроссовки. Торможу и выпрямляю спину, наблюдая, как
Олег ловко поднимает «беглеца» и вертит его в руках. Жду, что он
даст мне пасс, принимаю стойку и сгибаю руки в локтях, но
Дымарский, будто специально, продолжает играть с мячом, не
обращая на меня внимания.
– Олег! – громко произношу я, взмахнув ладонями, намекая, что
готова к броску.
Издевательство какое-то… Дымарский, оглянувшись на парней,
занятых атакой кольца, решительно шагает вперед. Сжимаю зубы,
заставляя себя не думать о том, какая клевая у него походка, как
сжимается сердце от его полуулыбки и ямочек на щеках и как круто
и стильно сидит на нем спортивная форма.
– Привет, – говорит он, останавливаясь передо мной.
– Привет, – бросаю я и тянусь за мячом, который легким
движением руки отправляется за спину, сокращая расстояние между
мной и Дымарским.
– Не так быстро, – произносит Олег, глядя мне в глаза. – Тася,
скажи честно, я тебя чем-то обидел?
Набираю в легкие побольше воздуха и с трудом выдерживаю
гнетущую паузу, пытаясь нагнать на себя дымку безразличия.
– Нет, – отвечаю я. – У тебя все? Верни мяч.
– Он в заложниках. Выживет, если ты ответишь на мои вопросы, –
и снова эта очаровательная раскованная улыбка и шутливые нотки в
голосе.

Фу! Перестань! Ты можешь быть хоть на десять процентов не
таким идеальным?
– Мы на тренировке, – серьезно произношу я, отчаянно
отмахиваясь от его обаяния.
– А я быстро, – не сдается Олег. – Мне кажется, ты меня
избегаешь…
– Тебе не кажется.
– И могу я узнать почему?
Потому что ты умудрился дотянуться сразу до двух сердец,
которые связаны между собой уже больше десяти лет.
– У меня есть причины… – не выдерживая напряжения, понижаю
голос и опускаю голову.
– Это я понял. Но я хочу понимать, какие именно.
Засада! Я не могу позволить себе раскиснуть прямо сейчас. На
помощь приходит тихая злость и придает немного сил.
– Зачем? – спрашиваю я, гордо вскидывая подбородок.
Олег отвечает без заминки и даже не поменявшись в лице, разве
что его взгляд становится нежнее:
– Затем, что ты мне нравишься, Тася. И я хочу узнать тебя
поближе. И ты тоже была на это согласна, а потом просто… – Олег
расстроенно качает головой и выгибает брови. – Ты начала бегать от
меня и прятаться. Даже на сообщения не отвечаешь. Не знаю, что
теперь делать.
Легкие сжимает судорожный спазм, сердце замирает в груди,
отстукивая фразу: «Ты мне нравишься, Тася».
«Ты мне нравишься…»
«Ты мне нравишься…»
«Ты мне…»
«И ты мне тоже», – мысленно признаюсь себе, проглатывая
кислый привкус фразы, потому что не могу… Не могу сказать ее
вслух. Он нравится не только мне. А как же Аля? Я не поступлю так с
ней. Ни за что!

– Ничего не делать. Отстать от меня, – грубо выдаю я и,
наклоняясь вперед, выбиваю мяч у Олега из рук.
Обхожу Дымарского, снова догоняя злосчастный мяч. В носу
неприятно щиплет от подступающих слез, но у меня есть правило –
никогда не плакать в школе. Ни при каких обстоятельствах.
– Я не отстану, – прилетает серьезное и многообещающее мне в
спину.
Оборачиваюсь, сжимая мяч дрожащими ладонями. Олег смотрит
на меня, не моргая, полный решимости и без капли сомнения. Что он
творит? Откуда он вообще свалился в нашу школу? И почему именно
нам с Макаровой на головы?
Ничего не отвечаю: боюсь услышать еще один ответ, который
заденет минорную струну моей ранимой девичьей души.
Передергиваю плечами и возвращаюсь на другую половину
площадки, чувствуя жжение между лопаток от пристального взгляда
Дымарского.
Выхожу из раздевалки последняя, чтобы точно избежать
очередного разговора с Олегом. Я его точно не переживу. Что ж так
фигово-то, а? Впервые за долгое время появился парень, который
признался мне в чувствах, и мне хочется ответить ему взаимностью,
но между нами – высоченный забор, обтянутый высоковольтной
проволокой.
Слышу шаги в другом конце коридора, из-за двери в раздевалку
парней. Одним прыжком добираюсь до выхода, но не успеваю
выскочить наружу, как слышу удивленное:
– Тась?
Облегченно выдыхаю, превращаясь в грустное желе.
– Ты что здесь делаешь? Душ принимала? Ты ведь терпеть не
можешь школьную душевую, – спрашивает Глеб, подходя ближе, а
после касается моего плеча. – Что-то случилось?
– А ты что здесь забыл? – ловко увиливаю от ответа, задавая
встречный вопрос.

– Как раз это самое. Был в душе.
– Полчаса? – говорю я, поворачивая голову, и в нос ударяет
ядерная смесь запахов: ментоловый гель, шоколадный дезодорант и
яркий кофейный парфюм. – Глебка! Ты че надухарился? Просто
какая-то удушающая бомба! А-а-а… Аж глаза режет.
Глеб открывает дверь и первым оказывается в школьном холле,
оттягивая ворот свитшота и принюхиваясь к себе:
– Реально так плохо?
– Идем на улицу скорее, – говорю я, упираясь ладонями в его
спину и толкая вперед. – Скоро сигнализация включится.
– Какая сигнализация?
– Охранная. Приедет отдел по борьбе с особо опасными
вонючками.
Ждем вместе с Глебом на парковке моего отца. Белая иномарка
уже виднеется в дальнем ряду на повороте.
– Понюхай еще раз. Выветрилось? – просит Глеб.
– Сам себя нюхай! У меня нос заложило.
Друг обиженно морщит губы и утыкается носом в воротник куртки,
а я прячу замерзшие руки в карманы пальто, отстукивая каблуками
ритм «ча-ча-ча», чтобы немного согреться.
– Боишься, что мой папа высадит тебя через пять минут после
того как мы тронемся? – насмешливо произношу я, наблюдая, как
Глеб очень старается поймать встречный ветер.
– Я и не собирался с вами ехать.
– В смысле? – спрашиваю я, нахмурившись.
– В коромысле, – усмехается Глеб.
– А зачем тогда торчишь тут со мной?
– Да у меня есть еще минут двадцать… – Друг достает телефон и
удовлетворенно кивает, глядя на дисплей.
– Двадцать минут до чего?
Отцовская машина останавливается позади меня, а я все еще
глазею на Глеба, ожидая ответа.

– У меня сегодня свидание, – весело отзывается он и смотрит чуть
выше моего плеча: – Здрасте, дядя Антон.
– Привет, Глебка, – говорит папа. – Чего встали? Не май месяц.
Поехали.
– Ладно, Тась, я побежал, – подмигивает мне Глеб. – Пожелай мне
удачи.
– Удачи, – произношу я механическим голосом, глядя, как он
разворачивается и уходит в противоположную от меня сторону.
– Тась, – зовет папа, – залезай скорей. Мне еще нужно вернуться в
магазин. Деловая встреча с поставщиками корма для рыб и ящериц.
– Ага… – глухо отзываюсь я и на автомате забираюсь на заднее
сиденье машины.
У Глеба свидание? Интересно, с кем? И почему я ничего не знала?
Аля
– «Обыкновенное чудо» – какое странное название! Если чудо,
значит, необыкновенное! А если обыкновенное, следовательно, не
чудо. Разгадка в том, что у нас речь пойдет о любви. Юноша и
девушка влюбляются друг в друга – что обыкновенно. Ссорятся – что
тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила их
чувства доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие
чудеса…
В то время как Яков Ефимович негромко декламирует со сцены
вступительную речь, я украдкой скашиваю глаза на Олега.
Дымарский сидит со мной в одном ряду, через пару кресел, и,
подперев кулаком щеку, скучающе смотрит на нашего худрука.
Внезапно, будто почувствовав на себе чужой взгляд, Олег резко
поворачивает голову в мою сторону, и я сразу тушуюсь. Дымарский
снова застает меня врасплох. А ведь нашим «переглядкам» уже
почти месяц… Месяц я избегаю Олега, но никак не могу перестать
тайком наблюдать за ним на репетициях. Это просто не в моих

силах. Магнетизм какой-то… С тех пор как мы с Тасей договорились,
что Олег идет лесом, он… Он нравится мне еще больше! Почему?
Ведь мы даже толком не общаемся! Я постоянно напоминаю себе о
нашем правиле номер восемь, будь оно неладно. Никогда не

жүктеу/скачать 2,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: