Худшие подруги

Тася: «Твое место у параши».
Глебка-Хлебка: «Тась, я как лучше хочу, а ты как всегда» *смайлик,
закатывающий глаза*
Пишу на эмоциях, с такой силой нажимая на экран, что он может
треснуть в любой момент. Но это льется правда. Без шуток и
прикрас. Чистая и разрывающая сердце правда.
Тася: «Хочешь как лучше – верни мне моего друга!»
Проходит минута. Две. Три. На дисплее светится «собеседник
печатает», и я уже готова вылезти в окно и заорать во все горло: «Ну
что там можно так долго печатать?!» Спасительный короткий сигнал
звенит в тишине комнаты, пробегаю взглядом по строчкам, а затем
еще раз. И еще… Пока ком в горле не превращается в сладкий
зефир.
Глебка-Хлебка: «Я здесь. И я до сих пор твой друг, как и ты мой.
Прости меня, Тась. Мне просто было обидно, что ты совсем забыла
обо мне. И я подумал, что так будет лучше».
Чувствую, как дрожит нижняя губа. Взгляд размывает пелена слез.
И это не слезы горечи, скорее радости и облегчения.
Хотела пореветь, Тася? Реви!
Тася: «Я о тебе никогда не забывала. То, что мы становимся
старше, не означает, что мы больше не можем дружить. В
следующий раз, когда решишь играть в обиженку, просто позвони
мне, и я вправлю тебе мозги. Извинения приняты, мой свежий
хлебушек. Бла-бла-бла… Забить. Забыть. Подпись, печать, и все дела»
*смеющийся до слез смайлик*
Глебка-Хлебка: «Представим, что ты тоже извинилась…» *смайлик
с недовольной мордочкой* «И я прощаю тебя, королева сгущенки. Бла-

бла-бла… Забить. Забыть» *улыбающийся смайлик*
На одну проблему меньше. Но что-то прям сильно легче не стало…
Аля
Лампочка в подъезде зловеще мигает, как в фильме ужасов. Я
долго стою перед дверью квартиры, не решаясь нажать на кнопку
звонка. Чувствую, как на глаза набегают непрошеные слезы.
Домой заходить не хочется. У меня совершенно нет настроения
рассказывать маме о том, как прошло торжество. А ведь она точно
захочет обсудить вечеринку Рыжиковой. Обязательно спросит, кто в
чем был одет, кто с кем танцевал, что Насте подарили… Мы всегда
обсуждаем такое, это что-то вроде нашей девичьей традиции. В
другой раз я с удовольствием потрепалась бы с мамой, но только не
сегодня… Сегодня свершилось непоправимое. На мой мир
обрушилась буря, сметая все на своем пути и вонзая острые молнии
в самое сердце… Мы с Тасей запали на одного парня.
Лампочка мигает в последний раз и гаснет. Я нащупываю кнопку
звонка. Раздается негромкая трель, а спустя минуту распахивается
дверь квартиры.
– Снова лампочка перегорела? – возмущенно шепчет мама. – Что-
то ты сегодня рано! Одна?
– Одна, – тоже шепотом отвечаю я и захожу в квартиру.
Из кухни умопомрачительно пахнет свежей выпечкой – сладкими
булочками с корицей. Из комнаты доносятся напряженный голос
комментатора и папины возбужденные выкрики. Отец – бывший
хоккеист, сейчас тренирует молодежную команду. День, когда по
телевизору показывают хоккей, – священный день в нашем доме. В
такие вечера мы папу не трогаем. Если любимый клуб проигрывает,
мы всей семьей «несем траур».

Дверь в комнату Мани плотно закрыта. Наверняка смотрит своих
любимых блогеров на «Ютубе». Вот и хорошо. Если бы еще и она
полезла с расспросами в духе «Кто там был?» – я б с ума сошла!
Мама внимательно разглядывает мою расстроенную физиономию
и наверняка догадывается: случилось что-то неладное. В машине
дяди Антона я очень старалась делать вид, что все в порядке, но
дома эмоции рвутся наружу.
Материнское выражение лица вмиг становится сочувствующим.
– Алечка, солнце, что с тобой?
Я резкими движениями скидываю ненавистные босоножки и
быстрым шагом направляюсь в свою комнату. Падаю на кровать, не
снимая жакета и нарядного идеально отутюженного платья,
зарываюсь лицом в подушку и принимаюсь горько плакать, не боясь,
что меня услышат родители. Мама осторожно прикрывает за собой
дверь и садится рядом на край кровати. Она ни о чем не
спрашивает: знает, что в конце концов я сама ей обо всем расскажу,
когда придет время. Она лишь осторожно гладит меня по спине, и от
ее ласковых прикосновений мне хочется рыдать еще громче.
Постепенно слез становится меньше, хотя мне казалось, что они
никогда не закончатся. Едва я приподнимаюсь с кровати, как мама
заключает меня в объятия.
– Ну-ну, доченька, все хорошо, – гладя меня по голове, повторяет
она. – Все хорошо.
Я и сама понимаю, что катастрофы нет, но ранее неизвестные мне
эмоции захлестывают. Впервые я испытываю вселенскую
несправедливость! Ну почему? Ведь нам с Тасей нравятся
совершенно разные парни! И я не смогу поступить так ужасно с
Тасей, не стану встречаться с Олегом… Ах, если бы я знала об этой
симпатии с самого начала!.. Ведь навоображала себе всякого, дура!
– Мама, – снова всхлипываю я. – Мам, я влюбилась… И Таська –
тоже. В Олега. Он в нашей школе – новенький…
И не замечаю, как быстро и эмоционально рассказываю обо всем.
А ведь планировала держать в секрете. Хотя теперь понимаю,

почему психотерапия столь популярна. После того как я
выговариваюсь, становится намного легче. Мы с мамой долго
беседуем по душам и приходим к выводу, что смазливый новенький
не стоит многолетней дружбы с Тасей Козырь. Умом-то я понимаю,
но сердцем… Сердце предательски дрожит при каждом упоминании
об Олеге, и слезы опять застревают где-то в гортани…
Ночью, когда в квартире уже погас свет, я долго ворочаюсь и не
могу уснуть. Прокручиваю в голове сцену, которая произошла в
кладовке. Вспоминаю, как Олег обнимал меня и гладил по волосам.
И как вокруг пахло его парфюмом и цитрусовыми.
Плетусь на кухню, чтобы выпить воды. По коридору гуляет
сквозняк, холодя мои босые ноги. По пути в свою комнату я
замечаю, что у Мани горит свет. Свихнулась так долго не спать?
Сестра никогда не следит за режимом сна! Я, особо не церемонясь,
без стука захожу в Манину комнату. Как я и думала, младшая сестра
зависает в Сети. Перепугавшись, Маня поспешно захлопывает
крышку ноута, но я успеваю разглядеть профиль, на котором торчит
моя сестра. У меня от возмущения даже не сразу находятся слова.
– Тебя не учили в дверь стучать? – сердито пыхтит Маня.
– А тебя не учили, что подслушивать плохо? – шиплю в ответ я,
боясь разбудить родителей.
Профиль в соцсети, который изучает Маня, принадлежит
Дымарскому!
– Ты сама разнылась на всю квартиру, – ворчит сестра и нагло
передразнивает рыдающую меня: – Ах Олег, Олег!.. Наверное, глухая
баба Таня за стенкой расслышала твои причитания… Мне стало
интересно, что там за Олег такой драгоценный, которого вы с Козырь
не поделили.
– Ну ты и стерва, мелкая, – вздыхаю я, заваливаясь на кровать к
младшей сестре.
Касаясь друг друга плечами, лежим рядом под приглушенным
светом настенного светильника. Маня тянется к ноутбуку и кладет

его на живот. Теперь мы молча перелистываем фотографии
Дымарского, которые я и без того уже засмотрела до дыр.
– Симпатичный, конечно, – заключает наконец Маня. – Но Макар
все равно красивее!
– Маня! – хмурюсь я. – Опять за свое?
– Что Маня? Я просто констатирую факт! – огрызается сестра.
Мы снова молчим и смотрим на экран. Вот Дымарский вместе с
родителями отдыхает в Барселоне. Загорелый, стильный, с
белозубой улыбкой и полюбившимися мне ямочками… У меня
болезненно екает сердце.
– И теперь Макар никогда больше не появится у нас дома? –
возвращает меня из мечтаний в реальность Маня – и опять вещает о
придурочном Бойко!
– А зачем ему бывать у нас дома? – настораживаюсь я.
Раньше время от времени Макар захаживал к нам в гости. Одно
время вообще как к себе домой повадился, чем страшно раздражал.
А моя мама парня еще и встречала каждый раз радушно, угощая
всякими вкусностями. Ее всегда умилял мой поклонник. Особенно в
детстве, когда Бойко был пухлым, белокурым и ниже меня на
полголовы. С цветами как-то притопал… Умора!
– Мало ли… – тушуется Маня.
Когда Макар появляется на пороге квартиры, сестренка сразу
активируется и крутится рядом.
– То, что мне понравился другой парень, не означает, что
Макарушка отклеится от меня, – самонадеянно говорю я.
– Не зна-а-ю, – тянет Маня. – Он уже отписался от тебя в
«ВКонтакте».
Новость повергает меня в шок. Бойко всегда висел у меня в
подписчиках, периодически напоминая о себе и присылая глупые
надоедливые сообщения и тупые мемы. И вдруг – отписался… С
чего бы? Конечно, мне до этого нет никакого дела. Пусть Маня
отслеживает всякие подобные глупости и сталкерит Макара в
соцсетях.

– Понял, видимо, что ты попала, – ехидно продолжает сестра.
А я вспоминаю наш с Макаром короткий разговор в коридоре о
том, что я упускаю свое счастье…
Перед сном мне приходит привычное сообщение. «Доброй ночи,
Аля!» Только теперь не от Бойко, а от Олега. Сердце учащенно и
взволнованно стучит. Как ему сказать, что между нами ничего не
может быть? И какую назвать причину?
Проваливаясь в сон, вновь с горечью прокручиваю в голове
редкие встречи с Олегом… Возможно, все пройдет не так просто, как
мне хотелось бы… Но обязательно пройдет.
И хотя мы с Тасей сходимся на том, что Дымарский во имя нашей
дружбы нам не сдался, утром мы, как обычно, не списываемся. Хотя,
возможно, Тася еще спит. А с моей стороны будить ее в законный
выходной – просто свинство.
Тем не менее настроение у меня в воскресное утро, на удивление,
отличное. Я – Близнецы по гороскопу, и ничего тут не поделаешь.
Иногда кажется, что во мне уживаются сразу два человека –
напускная и с виду беззаботная леди (образ, который я использую
чаще всего в школе) и эмоциональная придурковатая Макарова (та
льет слезы в три ручья или громко, похрюкивая, хохочет дома). В
этот уик-энд явно лидирует вторая Аля.
Когда яркие лучи сентябрьского солнца бьют в окно, грустить
больше не хочется. Родители с утра умотали куда-то по делам, а мне
в записке, приклеенной на холодильник, велели вывести на прогулку
старину Арни. На Маню в этом деле надежды никакой – слишком
долго она обычно дрыхнет.
С верным бассет-хаундом мы гуляем дольше обычного,
накручивая круги в городском осеннем парке, который находится
через дорогу от дома. Утренний осенний воздух бодрит и вышибает
вчерашнюю дурь из головы. И почему я устроила вечером такую
трагедию? Наматывала сопли на кулак при маме, с ума сойти! Хотя я
великодушно прощаю себя за вчерашнюю истерику. Мне всего
семнадцать. И кажется, я впервые влюблена. Могу себе позволить.

Домой мы с Арнольдом возвращаемся слегка уставшие, но очень
воодушевленные. Я даже не сразу могу расслышать приглушенные
голоса, доносящиеся из кухни. Может, родители вернулись? Хватаю
тяжеленного и флегматичного Арнольда на руки и тащу в ванную
комнату – мыть лапы.
– Знакомьтесь! Госпожа Макарова – повелительница собачьих
какашек! Не желаете ли сполоснуть пятки, старина железный
Арни? – пыхтя от груза, вопрошаю я придурочным голосом у собаки,
абсолютно не стесняясь.
Домашние ко всякому привыкли. А в школе бы явно удивились,
лицезрев подобный спектакль. Волоча свисающего пса, я
направляюсь к ванной, но замираю, когда прохожу мимо кухни: за
столом восседают Бойко и моя довольная младшая сестрица.
– Что он здесь делает? – вспыхиваю я, подтягивая к себе
сползающего Арнольда. И смущаюсь, вспоминая свои вопли. Хотя
плевать! Это всего лишь Бойко.
Макар смотрит на меня насмешливым взглядом. Наверняка ведь
слышал и про старину Арни, и про его железные пятки… Из-за чего
переживала Маня? Что Бойко больше никогда не появится на пороге
нашего дома? Ха! Как бы не так! Вот же он – притопал с первыми
лучами солнца, довольный, как кот после сметаны, еще и чай дует…
Я сразу замечаю рядом с Макаром чашку с недопитым чаем и
вазочку с конфетами.
– Тебя дома не кормят? – спрашиваю я, не дождавшись ни от кого
ответа.
– Вообще-то я думал, что тебе помощь нужна, – наконец отвечает
Бойко. – Пришел, как только Маруся позвонила. Но, похоже, помощь
моя тебе не требуется.
Я перевожу сердитый взгляд на младшую сестру. А Маня, конечно,
растеклась от бойковского «Маруся».
– Все это мило, но о чем он? – строго спрашиваю у сестры.
Арнольда держать тяжело, поэтому я отпускаю собаку на пол.
Теперь пес сидит у меня в ногах и тяжело вздыхает: мол, когда

безобразие закончится? Помойте мне уже лапы и отпустите,
пожалуйста, восвояси…
– А я сказала ему, что ты на вчерашней тусовке креветок поела! –
сообщает Маня.
– Что-о? – задыхаюсь я.
На креветки у меня страшная аллергия. Как, в принципе, и на
большинство других продуктов, которые люди обычно едят, а им
хоть бы что.
– Зачем ты это выдумала? – продолжаю возмущаться я и лишь
тогда замечаю, что Маня с утра пораньше сидит с накрашенными
глазами.
Так сильно намазалась тушью, что ресницы склеились и
напоминают паучьи лапки. Выглядит это одновременно смешно и
нелепо.
– Но ты ведь страдала весь вечер, – ехидно отвечает сестра. –
Тебе было очень-очень плохо, забыла?
Такое забудешь! Но ведь не от креветок же! От несчастной любви!
– Держи его! – И указываю сестре на Арни.
Раздосадованная Маня вылезает из-за стола и направляется ко
мне. Устроила, блин, рандеву за мой счет! Сидят теперь, чаевничают.
– И косметику смой, – говорю я сестре, когда она подходит к
собаке.
Маня одаривает меня таким ненавидящим взглядом, что даже не
по себе становится.
Когда Маня вместе с Арнольдом скрываются в ванной, я наконец
поворачиваюсь к Бойко. Развалился как барин за столом и смотрит
на меня снисходительно. Устроили мы с Маней спектакль перед
Макаром, ничего не скажешь!
– А ты уматывай отсюда, – сурово говорю я, кивнув в сторону
прихожей.
– Это мне приказывает госпожа Макарова – повелительница
собачьих какашек? – уточняет Бойко.

Внутри себя я просто взрываюсь от негодования! Теперь Бойко
слишком много знает. И я бы с радостью его прибила.
Макар усмехается и встает со стула. Проходит мимо меня, едва
задев плечом, и выходит в светлый коридор. Там нарочно долго
возится со шнурками на «Вансах», привалившись спиной к стене. Я,
нахмурившись, наблюдаю за каждым его ленивым движением.
В конце концов, Макар обувается, небрежно накидывает на голову
снепбек и отворачивается к дверным замкам. Потом опять
оглядывается.
– Напомни, когда у нас прослушивание? – спрашивает он.
Я снова со скоростью света разлетаюсь на миллион злющих Аль
(просто громкий вселенский БАМ!), но стараюсь держать себя в
руках.
– Напомни, когда ты от меня уже отклеишься? – парирую я.
– А кто сказал, что я иду туда ради тебя? – искренне удивляется
Бойко. – Ну и самомнение у тебя, Макар. Пока!
Я вспоминаю симпатичную девчонку с короткой стрижкой и
вспыхиваю. Из-за переживаний и мечтаний по поводу Дымарского я
как следует не готовлюсь к роли и до сих пор не учу монолог. А ведь
прослушивание уже на следующей неделе…
Я не успеваю ответить Бойко. Он быстро выходит на лестничную
клетку и хлопает дверью. В ванной по-прежнему плещется вода. Я
так зла и раздосадована на все и всех вокруг, что готова выместить
обиду на Мане.

жүктеу/скачать 2,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: