Книга публикуется под лицензией Creative Commons cc-by-nd печатается по решению ученого совета

170 
Т. И. Резникова
приводят к частой повторяемости одних и тех же экспрессивных лексических 
средств, а их частотность, в свою очередь, — к снижению эмфатической силы 
(ср. о роли частотности в стирании семантики (bleaching) при грамматикали-
зации в [Hopper, Traugott 2003, Bybee 2007]). Эти факторы задают потребность 
в постоянном пополнении лексического состава в языке интернет-дискурса, 
т. е. в добавлении новых единиц, которые, в силу своей непривычности для 
читателя, усиливают экспрессивный эффект высказывания.
В пополнении лексики задействовано два основных механизма:
появление новых слов, ранее не существовавших в языке (ср., в частно-
• 
сти, глаголы, образованные на базе заимствований: флудить, банить);
появление новых значений у слов, функционировавших в языке ра-
• 
нее, ср. примеры употребления глаголов втыкать, заржаветь и ка-
тить, с одной стороны, из Национального корпуса русского языка 
(1–3а), а с другой — из интернета (1–3b):
(1a)  Только  потом  я  узнала,  что  в  Португалии  тоже  существует  коррида, 
с той лишь разницей, что там не убивают. Борьба идет, но не втыкают 
шпагу. Там нет убийства. [Лидия Смирнова. Моя любовь (1997)]
(1b)  Я как-то не втыкаю, как можно жить в обществе, но не следовать его 
нормам.
2
(2a)  За техникой, как за дитем, надо ухаживать, лелеять ее, протирать, ре-
монтировать, иначе заржавеет ― и хлам. [Владимир Скрипкин. Тинга // 
«Октябрь», 2002]
(2b)  Из  поста  отлично  видно,  что <…> за  мной  не  заржавеет  рассказать 
о людях не самые приятные вещи
3
.
(3a)  То  дед  везет  какие-то  веники,  то  мамаши  ―  детей,  а  то  девушка  в  не-
виданных плетеных санках катит продукты из магазина. [Павел Бурми-
стров. Чухлома // «Русский репортер», № 14 (93), 16–23 апреля, 2009]
(3b)  Если вы чувствуете, что предложение не катит и сделка под угрозой — 
подумайте над ним еще раз и немного измените
4
.
Примеры (1–3а)  представляют  стандартные,  фиксируемые  в  словарях  упо-
требления рассматриваемых глаголов, тогда как в (1–3b) отражены их новые 
значения, часто выступающие в интернет-дискурсе. В том же ряду находится 
и употребление глагола доставлять, вынесенное в название статьи
5
. Такого 
рода новые значения глаголов и станут предметом настоящего исследования.
Нас будут интересовать семантические сдвиги, в результате которых 
они появляются. Во-первых, мы рассмотрим, какие зоны особенно часто вы-
2
 http://kouzdra.livejournal.com/1344656.html?thread=43122064&.  Этот  и  все  после-
дующие примеры из интернета найдены при помощи поисковой системы blogs.yandex.ru. 
В примерах сохранена авторская орфография.
3
 http://annasha.66.ru/blog/127647/
4
 http://feedproxy.google.com/~r/blogspot/wudaV/~3/6d_LeCDOz7k/blog-post_08.html
5
 Пример с сайта: http://forum.searchengines.ru/archive/index.php/t-628255.html

…О нестандартных семантических переходах в глагольной лексике  171
ступают областью-мишенью для этих сдвигов, т. е. какие семантические поля 
требуют наиболее разнообразных средств выражения для языка интернета. 
Во-вторых, речь пойдет о механизме данных сдвигов. Исследуемые значения, 
очевидно, попадают в категорию сленговых, а сленговые значения, как иногда 
предполагается (см. [Розина 2005]), образуются в соответствии с особыми — 
отличными от литературного языка — моделями семантической деривации. 
Именно в силу этих особенностей сленговые употребления всегда распозна-
ются носителями языка как нестандартные. Мы обсудим, действуют ли эти 
специфические механизмы при образовании значений в языке интернета.
О некоторых семантических классах производных 
глагольных значений
Глаголы, функционирующие в языке интернета как результат нестандарт-
ных  семантических  сдвигов,  покрывают  весьма  разнообразный  спектр 
лексических зон, однако некоторые его фрагменты оказываются разрабо-
танными особенно подробно. Иными словами, в общем семантическом 
пространстве обнаруживаются участки, для которых характерны своего 
рода «лексические сгущения»: эти значения покрываются в языке суще-
ственно  бóльшим  числом  глаголов,  чем  остальные.  По-видимому,  для 
данных областей потребность в усилении экспрессивного эффекта и, как 
следствие,  в  новых  лексических  средствах  ощущается  наиболее  остро. 
В  этом  смысле  такие  значения  сходны  с  интенсификацией  и  оценкой 
в сфере атрибутивной лексики: эти зоны тоже, как известно, постоянно 
пополняются новыми единицами — в силу того, что «старые» слова ста-
новятся привычными и тем самым утрачивают силу своего эмоциональ-
ного воздействия
6
 (ср. [Peters 1992, Lorenz 2002]). Вполне предсказуемо, 
что и в глаголах эффекты такого рода наблюдаются главным образом в се-
мантических зонах, связанных с оценкой. В частности, оценке могут под-
вергаться речевые высказывания (они описываются как ложные и/или ли-
шенные смысла, ср. гнать, втирать, заливать, лепить, нести, чесать); 
оцениваться  может  способность  субъекта  к  пониманию  (ср.  врубаться, 
въезжать, догонять, сечь (в), втыкать, вкуривать, всасывать) и т. д.; 
но  в  первую  очередь  здесь  следует  выделить  глаголы,  обозначающие 
6
 Для  русского  языка  примерами  оценочных  атрибутивов,  появившихся 
в  последние  годы,  могут  служить  прилагательные  зачетный  (ср.  Всё  же  зачётную  фот-
ку  Даша  сделала.  На  аватарки  так  и  просится  [https://twitter.com/SergioGrebenuk/
statuses/153878236470841344]) или угарный (ср. Чтобы рассекать по лужам и грязюке на-
добно иметь немалый запас пофигизма. И ничто так не способствует его пополнению как 
угарный музон в наушниках! [http://mastino-fantlab.livejournal.com/636338.html]).

172 
Т. И. Резникова
общее отношение субъекта к ситуации или объекту — их мы и обсудим 
подробнее в настоящей статье
7
.
Рассмотрим  прежде  всего  лексемы,  выражающие  положительную 
оценку (‘очень нравится’): <кто-л.> тащится/прется от/c <кого-л./чего-л.> 
(вариант: <кого-л.>  тащит/прет  от/c  <кого-л./чего-л.>,  также: <кого-л.> 
прет  <кто-л./что-л./делать  что-л.>);  <кто-л.>  улетает  от/с  <кого-л./
чего-л.>; <кого-л.> несет от/c <кого-л./чего-л.>; <кого-л./кому-л.> втыкает/
вставляет/доставляет  <кто-л./что-л./делать  что-л.> (вариант: <от  кого-л./
от чего-л.>); <кто-л./кого-л.> торчит от/с < кого-л./чего-л.>, ср.:
(4) 
перечитала свои ответы на аске. божемой, была бы моя воля, я бы себе 
сама лайков понаставила!!! ибо меня тащит от себя и моих ответов
8
(5) 
оно нереально прекрасно, меня вставляет больше, чем фильмы
9
(6) 
Сегодня меня несет от В.С.Высоцкого! Слушайте советских бардов!
10
(7) 
я прям улетаю с этих духов всё-таки на теле они раскрываются гораздо 
круче, чем на бумажке
11
(8) 
Как же меня торчит от вальса Хачатуряна. Ох
12
Как видно из приведенного списка, при некотором разнообразии исходных 
таксономических классов (здесь встречаются, в частности, глаголы движе-
ния, ср. улетать; каузированного перемещения объекта, ср. нести, тащить, 
переть; помещения объекта внутрь другого объекта, ср. втыкать, вставлять 
и некоторые другие), основа, на которой строится семантика положительной 
оценки, для всех глаголов общая. Отношение субъекта X к объекту или си-
туации Y выражается здесь через описание физиологически-эмоционального 
состояния X–а: имеется в виду, что Y настолько нравится X–у, что приводит 
его  в  соответствующее  состояние  (т.  е.  настолько  нравится,  что  его  прет/
вставляет и т. д.). Заметим, что некоторые из рассматриваемых глаголов ис-
пользуются для обозначения наркотического опьянения — в этом случае се-
мантика глагола сводится именно к идее определенного внутреннего состоя-
ния и не подразумевает оценку объекта или ситуации внешнего мира, ср.:
(9) 
о ужас. что со мной сделали, точнее что вкололи что меня так прет
13
Существенно, однако, что в тех контекстах, где при глаголе выражен объект 
(например: меня втыкает от песни), глагол описывает не просто состоя-
7
 О  других  семантических  классах  оценочных  глаголов  в  современном  языковом 
употреблении см. подробнее [Резникова (в печ.)].
8
 https://twitter.com/ElizaElizaveta/statuses/407512478830964736
9
 http://pravdoruboklon.diary.ru/p193616192.htm#653081486
10
 http://twitter.com/PolinaSergSid/statuses/340354993968271360
11
 http://twitter.com/nyamochkin/statuses/410102689805004800
12
 http://twitter.com/lost__universe/statuses/280004648499281920
13
 http://twitter.com/vliplayaa/statuses/398759836248059904

…О нестандартных семантических переходах в глагольной лексике  173
ние, для которого задана причина, а определенную — положительную — 
оценку.  Это  означает,  что  эмоциональное  отношение  к  объекту  здесь  яв-
ляется не контекстно-зависимым значением глагола, каким оно, возможно, 
было на этапе становления, а устоявшейся частью его семантики.
Иными словами, семантическую эволюцию глаголов данной группы 
можно  представить  себе  следующим  образом:  на  первом  этапе  из  глаго-
лов движения, перемещения и т. д. образовались предикаты состояния. Это 
состояние  подразумевало  временное  психо-физиологическое  изменение 
в человеке и не задавало однозначной оценки этого изменения. При этом 
при  предикатах  состояния  стало  возможно  выразить  стимул — причину 
состояния. Постепенно стимул переинтерпретировался как объект оценки, 
при этом за самой оценкой закрепилось положительное значение.
Чтобы можно было проследить за отдельными этапами этой эволю-
ции, хорошо было бы обнаружить такие предикаты, которые находятся 
на ее промежуточной стадии. И такими предикатами, по-видимому, явля-
ются лексемы <кого-л.> колбасит <кто-л./что-л.> (вариант: от/c кого-л./ 
чего-л.>), <кого-л.>  плющит  <кто-л./что-л.> (вариант:  от/c  кого-л./
чего-л.>), <кого-л.>  таращит  <кто-л./что-л.> (вариант:  от/c  кого-л./
чего-л.>). Для удобства дальнейшего изложения назовем этот класс глаго-
лов группой [2], а глаголы положительной оценки — группой [1].
С первого взгляда глаголы групп [1] и [2] кажутся очень похожими, ср.
(10)  Меня тащит от этой песни
14
(11)  Меня колбасит от этой песни
15
Однако  между  двумя  группами  глаголов  имеется  и  ряд  различий.  Во-
первых,  колбасить,  плющить  и  таращить  применимы  не  только  к  по-
ложительным, но и к отрицательным ситуациям.
(12)  у меня тоже есть друзья с сигаретой, так они стописят раз спросят мое-
го разрешения на покурить, зная как меня плющит от запаха сигарет
16
Во-вторых, различия касаются объектов и ситуаций, которые могут слу-
жить стимулом описываемого состояния. Для глаголов группы [1] в по-
зиции стимула выступают, как правило, те сущности, к которым людям 
естественно  выражать  свое  отношение.  По  данным  блогов,  это  прежде 
всего человек: его внешность, особенности состояния и поведения (глаза, 
голос, запах, слова и т. д.), ср. примеры выше, а также (13–15):
(13)  а меня так прет запах твоих волос
17
14
 http://vk.com/wall166677846_2091
15
 http://vk.com/wall61017062_2968
16
 http://postoronnim-w.livejournal.com/113311.html?thread=411039&
17
 http://vk.com/wall-51032627_1030

174 
Т. И. Резникова
(14)  просто ну вот Вы же такой вроде своеобразный чел да, чего ж Вам не цен-
но  что  ли  Ваше  своебразие,  мне  например  вообще  здорово  доставляет 
всякая чудность и человеческая особость окружающая, которую как раз 
губит и рубит тот капитализм кстати.
18
(15)  ты в моем сердце, я тащусь от твоих глаз, и красоты, я смотрю на тебя 
и мне не оторваться
19
Кроме того, очень часто в качестве стимула фигурируют объекты творче-
ской деятельности человека — прежде всего песни и музыка (см. 8, 10), 
но также и фильмы или книги (или их авторы), ср.
(16)  Есть такие фильмы, которые держат в напряжении всё время, и после 
их просмотра ты тупо смотришь титры, ждешь продолжения, и тебя 
втыкает  музыка  оттуда,  хотя  прослушав  ее  отдельно,  ты  подумал  бы 
что она отстойна...
20
(17)  я торчу от пелевина! Пока читала его 'граф Т' чуть не умерла от кайфа!
21
Позицию стимула может занимать инфинитивная группа — в этом случае 
речь идет о деятельности, которой любит заниматься субъект:
(18)  Доставляет писать друзьям и девушке перед сном) когда они идут на уче-
бу, а я ложусь спать)
22
Глаголы группы [2], с одной стороны, повторяют эту сочетаемость, ср.
(19)  Значит  так,  походу  дело  наша  ББ  втюрилась,  опять,  снова,  как 
всегда!!!Теперь  его  зовут  Макс,  знакомый  Рината.  Е  прямо  плющит 
от него и колбасит. Хотя только не давно е плющило и колбасило от Ан-
тона, но теперь она вся в Максе.
23
(20)  Меня правда сильно таращит от песни Шинигами. Это видеть надо.
24
(21)  Как меня колбасит играть концерты в Б2! Жаль только, что не весь концерт, 
а всего в нескольких песнях поучаствовала. А все равно такой заряд энергии!
25
С  другой  стороны,  этим  глаголам  свойственна  и  специфическая  сочета-
емость,  а  именно,  стимулом  для  них  может  выступать  внутреннее  или 
внешнее воздействие (ср. повышенное давление, боль, холод и др.), след-
ствием которого является сугубо физиологическое состояние, ср.
(22)  На улице градуса три, а меня колбасит от холода. Что будет зимой?!
26
18
 http://olga-smir.livejournal.com/253263.html?thread=2735695&
19
 http://vk.com/wall183323703_2288
20
 http://blogs.mail.ru/inbox/baha1995–95/1F6C5FE74C2AA71F.html
21
 http://twitter.com/kabatexehafi/statuses/393835250692157440
22
 http://twitter.com/Me__Guusta/statuses/413060702539366400
23
 http://www.liveinternet.ru/users/lyalya_l/post47350988/
24
 https://twitter.com/typikal_ukesha/statuses/280288575352889344
25
 http://sweety-m.livejournal.com/38387.html
26
 http://twitter.com/fastenbelt/statuses/391574594198732801

…О нестандартных семантических переходах в глагольной лексике  175
(23)  задолбало моё состояние! таращит от давления уже почти неделю!!!
27
В таких случаях глаголы описывают не отношение (положительное или 
отрицательное) субъекта к боли, давлению и т. д., а неприятное физиоло-
гическое состояние, ими вызванное. Наглядно разница между глаголами 
групп [1] и [2] видна на следующих примерах.
(24)  Не могу пользоваться мазями — очень сильно колбасит от боли при при-
косновении к язвам
28
(25)  Моя муза мазохистка, ее прет от боли!
29
В примере (24) речь идет о неприятном физиологическом состоянии, вы-
званном болью. В (25) в позиции причины тоже выступает ‘боль’ — су-
ществительное, в принципе нехарактерное для глаголов положительной 
оценки. Однако, как понятно по контексту, семантика переть здесь отли-
чается от колбасить: имеется в виду весьма специфическое значение — 
положительное отношение субъекта к боли.
Таким  образом,  семантика  колбасить  (а  также  плющить  и  тара-
щить) в значительной степени опирается на контекст: от значения сосед-
них лексем зависит, описывает ли глагол только состояние или же к этому 
добавляется еще и оценка. От общего контекста зависит и знак этой оцен-
ки — положительная она или же отрицательная. В случае переть (а так-
же втыкать, торчать и др.) семантика опирается только на формальные 
свойства  контекста:  наличие  объекта  задает  значение  положительной 
оценки,  его  отсутствие — значение  состояния.  В  этом  смысле  оценка 
здесь уже закрепилась как самостоятельное значение лексемы, тогда как 
в глаголах группы [2] этого (пока) не произошло.
Итак,  важный  вывод,  который  позволяет  сделать  сопоставитель-
ный  анализ  семантики  и  сочетаемости  двух  групп,  заключается  в  том, 
что в данном случае переход от одного значения (состояния) к другому 
(оценке) представляет собой постепенный процесс эволюции, и глаголы 
группы [2] находятся на более раннем его этапе, чем глаголы группы [1]. 
К этому факту мы еще вернемся в следующем разделе.
До сих пор речь шла о предикатах положительной или контекстно-
зависимой  (положительной  или  отрицательной)  оценки.  Обратимся  те-
перь к глаголам со значением отрицательной оценки. Ядро этого класса, 
наиболее активно пополняющееся новыми лексическими единицами, об-
разуют  глаголы  с  семантикой  ‘надоесть’,  ср.  кто-л./что-л.  достает/до-
стал кого-л. (чем-л./с чем-л./делать что-л.), кто-л./что-л. заколебал кого-л. 
27
 http://twitter.com/feoktaswermut/statuses/229151032532410368
28
 http://ningen.diary.ru/p185729514.htm#628307035
29
 https://twitter.com/De_L0n/statuses/394715465995390976

176 
Т. И. Резникова
(чем-л./с чем-л./делать что-л.)
30
, в этих же конструкциях употребляются 
лексемы задолбать, задрать, запарить:
(26)  Меня вчера подруга достала со своим 
"Ну давай погадаем на ночь, перед 
сном!
"
31
(27)  Меня задолбал дождь и я решила пересмотреть старые ноябрьские видя-
хи со снегом
32
.
(28)  Комментатор, ты запарил говорить быстрее событий матча!!!!
33
В позиции стимула для всех указанных глаголов может выступать также 
инфинитивная группа или сентенциальный актант, ср.:
(29)  меня задрало просыпаться так поздно. Весь день теряется
34
.
(30)  Заколебало, что меня постоянно прессуют в последнее время: в универе 
с госами, дома с кредитом, в общаге с бытовухой...
35
Общей  основой  для  семантического  перехода  здесь  служит  идея  физи-
ческого воздействия со стороны объекта оценки (стимула) на экспериен-
цера. В частности, речь может идти о температурном воздействии (запа-
рить, ср. в этом ряду сходное значение глагола допекать, имеющее более 
давнюю историю), о воздействии повторяющимися ударами (задолбать, 
ср. сходное, но более старое добивать) или о колебательном движении 
как результате воздействия (заколебать).
Итак, по данным интернет-дискурса, в глаголах, как и в атрибутивной 
лексике, наиболее активно пополняются новыми значениями семантические 
поля, связанные с выражением оценки. Мы рассмотрели центральный класс 
оценочных предикатов — глаголы, описывающие общее отношение субъекта 
к ситуации, — и на этом материале обсудили некоторые свойства производных 
значений (их зоны-источники, градуальный характер семантических измене-
ний) — эти свойства, как мы покажем в следующем разделе, релевантны для 
обсуждения механизма нестандартных семантических сдвигов в целом.
Механизм семантических сдвигов
Употребления  глаголов  в  примерах,  приведенных  выше,  большинством 
носителей  русского  языка  однозначно  распознаются  как  явление  раз-
30
 О современных употреблениях глагола заколебать и истории их появления см. [Плун-
гян, Рахилина 2012].
31
 http://twitter.com/Podslushano23/statuses/420953089378910208
32
 http://twitter.com/Kladnitskaya/statuses/421002238329638912
33
 http://twitter.com/Meterling/statuses/380045602429882368
34
 http://twitter.com/palmanoid/statuses/420177602385825792
35
 http://twitter.com/WiseOdin/statuses/300783271518806016

…О нестандартных семантических переходах в глагольной лексике  177
говорной  речи,  резко  выделяющееся  на  фоне  более  привычных  литера-
турных значений соответствующих лексем. Эту «выделенность» иногда 
связывают с особыми свойствами семантических процессов в сленге. Так, 
по данным Р. И. Розиной (см. [Розина 2005]), сленговые значения образу-
ются на основе иных моделей семантической деривации, нежели новые 
значения  в  литературном  языке.  В  частности,  при  образовании  литера-
турных значений исходная и производная семантика связаны регулярным 
отношением, мотивированным концептуальной связью домена-источника 
и домена-мишени сдвига, — именно поэтому здесь и наблюдаются регу-
лярные модели полисемии. В сленге же переход часто основан на поверх-
ностном сходстве ситуаций, и тем самым сленговые значения не образу-
ют системных отношений с производящими их зонами.
Между тем, материал исследованных нами семантических классов 
показывает, что, по данным интернет-дискурса, по крайней мере наиболее 
«богатые» поля заимствуют глаголы из исходных областей в соответствии 
с определенными, когнитивно объяснимыми моделями. В результате об-
разуются устойчивые междоменные корреляции — подобно тому, как это 
происходит при «стандартных» семантических сдвигах. Мы наблюдали 
этот эффект в предыдущем разделе на материале обще-оценочных глаго-
лов, но он проявляется и в других семантических классах. Так, понима-
ние, по нашим данным, ассоциируется с ситуацией физического контакта. 
Во-первых,  это  может  быть  проникновение  внутрь  объекта  (врубаться, 
втыкать)  или,  напротив,  попадание  субстанции  (объекта)  внутрь  субъ-
екта (всасывать, вкуривать). Во-вторых, речь может идти о достижении 
(передвигающегося) объекта (догонять, улавливать).
Отметим  при  этом,  что  неслучайный  характер  рассмотренных  мо-
делей  и  их  когнитивная  значимость  подтверждаются  не  только  их  по-
вторяемостью в разных глагольных лексемах интернет-дискурса, но и их 
распространением далеко за пределами этого слоя лексики. Так, достиже-
ние объекта может осмысляться как понимание в глаголах стандартного 
литературного языка, ср. употребление лексемы дойти:
(31)  Кто быстрей, кто медленней доходит до смысла этих слов. [В. Ф. Панова. 
Мальчик и девочка (1961)]
Более того, релевантность этой модели прослеживается в диахронической 
перспективе, ср. глагол постичь, образованный от того же корня, что и до-
стичь, а также типологически, ср. арабский глагол ʔadraka, совмещающий 
значения ‘достигать’, ‘схватывать’ и ‘понимать ’ (см. DatSemShifts).
Таким  образом,  в  отношении  когнитивной  мотивированности  свя-
зей  между  доменом-источником  и  доменом-мишенью  рассматриваемые 
семантические сдвиги не отличаются от деривационных процессов в ли-
тературном языке.

178 
Т. И. Резникова
Второй  критерий,  по  которому  переходы  в  сленге,  по  данным 
Р.  И.  Розиной,  противостоят  стандартным  сдвигам  значений,  касается 
мены  таксономического  (в  терминах  автора — тематического)  класса 
глагольных актантов. При образовании литературных значений основное 
направление этого изменения — от ‘человека’ к ‘не-человеку’ (ср. Вася 
быстро  бежит  →  Время  быстро  бежит,  где  субъект  меняется  с  оду-
шевленного лица — Вася — на абстрактное понятие — время). Обратное 
направление сдвига, скорее, является периферийным. Напротив, дерива-
ция в сленге осуществляется только по модели ‘не-человек’ → ‘человек’ 
(ср. достать дно рукой → достать врача вопросами, где объект меняет-
ся с неодушевленного на одушевленный).
Между тем, в нашем материале наряду со сдвигом от ‘не-человека’ 
к ‘человеку’ засвидетельствованы и переходы в противоположную сторо-
ну, ср. рабочий вставляет стекло в окно → эта песня вставляет меня
36
, 
родители отдыхают на юге → любая шуба просто отдыхает по срав-
нению с этим великолепием
37
.
Тем самым и в отношении таксономических классов актантов семан-
тические переходы в нашем материале не обнаруживают существенных 
отличий от моделей, характерных для литературных значений. И все-таки 
эти переходы, несомненно, имеют свою специфику: для каждого из них 
ощущается резкая противопоставленность исходного и производного зна-
чений — и именно благодаря этому и создается экспрессивный эффект, 
которого обычно стремятся добиться авторы в интернет-коммуникации. 
За счет чего же возникает этот эффект? Можно было бы предположить, 
что он обусловлен просто новизной таких употреблений. Однако, как ка-
жется, это не так: новизна значения не обязательно провоцирует ощуще-
ние его нестандартности и удаленности от исходного.
Рассмотрим в качестве примера глагол наесться. В толковых словарях 
для него отмечается от одного до двух значений (в последнем случае проти-
вопоставляются смыслы ‘съесть что-л. в большом количестве’, ср. наелся 
персиков, и ‘полностью утолить чувство голода’, ср. наевшись, она легла 
спать). Таким образом, словари связывают глагол только с процессом по-
глощения пищи. Между тем, по данным НКРЯ, с конца 1990–х гг. в позиции 
дополнения в творительном падеже при глаголе наесться начинают регу-
лярно выступать существительные, не имеющие отношения к еде, ср.:
(32)  Фома  наелся  этих  историй  в  школе  и  пединституте.  [Сергей  Осипов. 
Страсти по Фоме. Книга первая. Изгой (1998)]
(33)  Он  так  наелся  всей  этой  окопной  правды… [Егор  Гайдар,  Альфред  Кох. 
Беседы с Гайдаром. Часть первая. «Я плохой публичный политик», 2007]
36
 http://twitter.com/musakaieva/statuses/328534860643827712
37
 http://vk.com/wall-8999834_25432

…О нестандартных семантических переходах в глагольной лексике  179
Ясно, что в этих примерах наесться получает новое значение, не за-
фиксированное в словарях: имеется в виду получение чего-л. в слишком 
большом  количестве.  Несмотря  на  новизну  этого  значения,  оно  не  вос-
принимается как нестандартное или далеко отстоящее от исходного. На-
против,  его  связь  с  исходным  хорошо  видна  носителям  языка,  или — 
в терминах [Рахилина и др. 2010: 529] — «когнитивно прозрачна».
Итак, сама по себе новизна употреблений не вызывает эффекта не-
стандартности  перехода.  Источник  этого  эффекта,  как  кажется,  следует 
искать не в новизне, не в отсутствии регулярных связей между исходны-
ми  и  производными  значениями  и  не  в  направлении  сдвига,  а  в  самом 
механизме семантического перехода.
Вернемся  к  глаголу  наесться.  В  данном  случае  происходит  мена 
таксономического  класса  актанта  ситуации  (еда  →  абстрактная  сущ-
ность),  и  за  счет  этого  переинтерпретируется  семантика  предиката. 
Именно  эта  схема  лежит  в  основе  определения  одного  из  базовых  ти-
пов  семантических  сдвигов — метафоры — в  модели  Е.  В.  Падучевой 
(см. [Падучева 2004]). Заметим, что переход значения здесь совершается 
мгновенно:  как  только  актантную  позицию  занимает  существительное, 
которое не может быть истолковано как ‘еда’, семантика предиката сразу 
же претерпевает сдвиг.
На этом фоне особый статус переходов, рассмотренных в настоящей 
статье,  обусловлен  тем,  что  их  механизм  гораздо  сложнее  стандартной 
метафоры.  Действительно,  уже  градуальность  мены  значения,  которую 
мы  наблюдали  на  примере  предикатов  положительной  оценки,  отлича-
ет  этот  тип  сдвига  от  метафорического.  Но  и  сам  принцип  семантиче-
ского переноса не укладывается в те формальные процедуры, которыми 
обычно  описывается  возникновение  метафоры.  Так,  помещение  одного 
объекта внутрь другого (ср. втыкать, вставлять) невозможно напрямую 
сравнить с положительной оценкой ситуации (одна область не «проеци-
руется» на другую, ср. mapping в [Lakoff, Johnson 1980/2004]; эти области 
«несовместимы» друг с другом в терминах [Fauconnier, Turner 1998]; на-
конец, вся актантная структура здесь настолько изменяется, что переход 
нельзя интерпретировать как мену таксономического класса по [Падуче-
ва 2004]). Этот  пример  показывает,  что  междоменные  сдвиги  значения 
не исчерпываются метафорой, а значит, актуальной задачей для теории 
семантических переходов является построение их новой детальной клас-
сификации. Решение этой задачи возможно только на материале больших 
массивов лексических данных, которые стали доступны лингвистам с по-
явлением корпусов и других интернет-ресурсов.
Семантические  переходы,  выходящие  за  рамки  метафоры  и  мето-
нимии,  уже  рассматривались  на  материале  предикатов  боли  в  [Рахили-
на  и  др. 2010, Reznikova et al. 2012]. Данные  интернет-дискурса,  пред-

180 
Т. И. Резникова
ставленные в настоящей статье, свидетельствуют о том, что образование 
нестандартных  значений  покрывает  различные  семантические  области 
и  представляет  собой  чрезвычайно  активный  и  широко  распространен-
ный процесс в современном языке — принципы и разновидности этого 
процесса, его место в языковой системе еще только предстоит изучить.
Литература
Падучева Е. В. Динамические модели в семантике лексики. M.: Языки славянской куль-
туры, 2004.
Плунгян В. А., Рахилина Е. В. Колебать и заколебать // Смыслы, тексты и другие захваты-
вающие сюжеты. Сборник статей в честь 80–летия И. А. Мельчука / Под общ. ред.: 
Ю. Д. Апресяна, И. М. Богуславского, Л. Ваннера, Л. Л. Иомдина, Я. Миличевич, 
М.-К. Л’Омм, А. Польгера. М.: Языки славянских культур, 2012. С. 500–508.
Рахилина Е. В., Резникова Т. И., Бонч–Осмоловская А. А. Типология преобразования конструк-
ций: предикаты боли // Рахилина Е. В. (отв. ред.) Лингвистика конструкций. М., 2010.
Резникова Т. И. Семантические сдвиги в глаголах: к построению классификации (в печ.).
Розина Р. И. Семантическое развитие слова в русском литературном языке и современном 
сленге. М.: Азбуковник, 2005.
Bybee J. Frequency of Use and the Organization of Language. Oxford: Oxford University Press, 2007.
DatSemShifts: Bulakh M., Ganenkov D., Gruntov I., Maisak T., Rousseau M., Zalizniak Anna. 
Catalogue of semantic shifts in the languages of the world / электронная версия: http://
semshifts.iling-ran.ru/
Fauconnier G., Turner M. Conceptual integration networks // Cognitive science 22. 1998. P. 133–187.
Hopper P. J., Traugott E. C. Grammaticalization. Cambridge Textbooks in Linguistics. Second 
Edition. Cambridge, 2003.
Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. Chicago, 1980 [в рус. пер.: Лакофф Дж., Джон-
сон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004].
Lorenz G. Really Worthwhile or not Really Significant? A Corpus-Based Approach to the Delexical-
ization and Grammaticalization of Intensifiers in Modern English // Wischer I., Diewald G. 
(eds.) New Reflections on Grammaticalization. Amsterdam, Philadelphia, 2002. P. 143–162.
Peters H. English Boosters: Some Synchronic and Diachronic Aspects // Kellermann G., Morris-
sey M. D. (eds.) Diachrony within Synchrony: Language History and Cognition. Frankfurt, 
1992. P. 529–545.
Reznikova T., Rakhilina E., Bonch–Osmolovskaya A. Towards a typology of pain predicates // 
Linguistics. 2012. Vol. 50. No. 3. P. 421–465.

Я. Э. Ахапкина
О грамматике устно-письменного 
высказывания
1
Рассматриваются  ненормативные  употребления  форм  дательного  падежа 
вместо  родительного  при  именах  группы  «целесообразность», «причи-
на», «фундамент», «принцип»,  активно  функционирующие  в  интернет-
пространстве.  Учитывается  узуальная  распространенность  таких  употре-
блений в истории языка и в современной речевой практике. Анализируется 
«футуральная» направленность фрагмента ситуации, кодируемого датель-
ным падежом.
Ключевые слова: грамматика, дательный падеж, проспективное значение, 
цель, назначение
1.  Лингвистический потенциал интернет-
коммуникации
Границы  между  устной  и  письменной  речью  в  интернет-пространстве 
проницаемы.  Причиной  диффузности  становится  инерция  типичного 
для  повседневной  практики  носителя  языка  речевого  жанра — комму-
никации на форуме, в чате, в блоге, в социальной сети и в смс-формате, 
близком к интернет-коммуникации по основным характеристикам выска-
зывания.  При  порождении  текста,  репрезентирующего  неофициальный, 
в  представлении  автора,  тип  речи  (по  выражению  Е.  А.  Земской,  в  си-
туации  «непринужденного  общения» [2003: 406]), инерция  распростра-
няется с диалогической модели на протяженный монологический текст. 
О специфике такой коммуникации высказывались лингвисты, склонные 
к рефлексии, направленной на функционирование современного русского 
языка (М. А. Кронгауз, И. Б. Левонтина, В. И. Беликов, И. А. Стернин, 
О. И. Северская). Отмечались лексические и грамматические особенно-
1
 В работе использованы результаты проекта «Корпусные технологии в лингвисти-
ческих и междисциплинарных исследованиях», выполненного в рамках Программы фунда-
ментальных исследований НИУ ВШЭ в 2013 году. 

182 
Я. Э. Ахапкина
сти русской речи в интернете, фиксировались универсальные языковые 
тенденции, связанные со сравнительно новым способом организации пе-
редачи сообщения. Сравнительно быстро интернет как источник языко-
вого материала оказался привлекателен и для начинающих лингвистов.
Совместными усилиями исследователей были выделены следующие 
черты речевой продукции, порождаемой в ходе интернет-коммуникации, 
преимущественно наследуемые от устной разговорной речи (не предпо-
лагающей фиксации на письме).
1. Эллиптичность  высказывания,  редукция  и  элиминирование  его 
значимых и метатекстовых компонентов; в частном случае — пренебре-
жение к пунктуации.
2. Маркированная  экспрессивность  отдельной  номинации  и  вы-
сказывания в целом (см. статью А. Д. Плисецкой в этом сборнике); ярко 
выраженный  апологетический,  саркастический  и/или  эпатажный  пафос 
сообщения. Средства маркирования оценочности, интенсификации при-
знака, эмоциональной не-нейтральности могут быть разнообразны: к их 
числу  относится,  в  частности,  ненормированная  редупликация  гласных 
(реже — согласных), вопросительных и восклицательных знаков, «смай-
ликов» (эмотиконов — комбинаций графических, часто анимированных 
символов  мимики  [Шмаков 2010]), оценочно-характеризующие  обраще-
ния, обращения-регулятивы, обращения-просьбы.
3. Склонность субъекта речи к языковой игре, основанной на прин-
ципах каламбура, парадокса, алогизма, оксюморона, обнажении внутрен-
ней формы слова.
4. Обыгрывание  фонетических  ассоциаций,  паронимическая  ат-
тракция, народная этимология.
5. Контаминация  наивного,  практического  и  профессионального 
дискурсов (процесс, фиксируемый уже на лексическом и синтаксическом 
уровнях порождения высказывания) [Дубчак 2010].
К  проявлениям  специфических  черт,  обусловленных  графической 
природой передачи сообщения, относят следующие.
1. Использование литуративов (намеренных зачеркиваний, призван-
ных обнажить двойственность интенции пишущего; см. статью М. В. Ху-
дяковой в этом сборнике).
2. Употребление эрративов (искажений).
3. Активную  аббревиацию  (см.  статью  Ю.  М.  Кувшинской  в  этом 
сборнике).
4. Обыгрывание  графических  ассоциаций,  разработку  специфиче-
ской пунктуации и пиктографии (упоминавшихся эмотиконов).
5. Включение  в  текст  специфических  высказываний  и  символов, 
не характерных для устной речи: Zuschreibungs-Turns — приписывания 
себе  действий,  выраженных  формой  третьего  лица  глагола  или  деепри-

О грамматике устно-письменного высказывания 
183
частием;  акронимов;  рисунков  текстом; ASCII; сокращенных  форм  вы-
ражения номинации, предикации, целостного высказывания (NickName 
mw?) [Чернова 2010].
Среди особенностей, не зависящих от формы передачи высказыва-
ния, выявлены такие.
1.  Словообразовательная  активность  как  в  сфере  заимствований 
разной  степени  адаптированности  к  языку-реципиенту,  так  и  в  сфере 
образования  новых  слов  по  существующим  языковым  моделям  на  базе 
исконного  морфемного  материала  и  путем  метафорического  (реже  ме-
тонимического) переноса, расширения или сужения исходного значения 
лексической единицы (см. статьи Б. В. Орехова, П. А. Таратынова в этом 
сборнике).
2.  Продуктивная  фразеологизация  (в  частности,  появление  и  бы-
страя смена интернет-мемов, см. статью Е. А. Выналек в этом сборнике).
Интернет-пространство  неизбежно  отражает  языковые  закономер-
ности,  наблюдаемые  вне  сетевого  сообщества.  Явления,  зародившиеся 
или  активизировавшиеся  в  устной  речи,  будь  то  формирование  нового 
значения  у  слова  или  грамматикализация  речения — появление  новой 
конструкции, естественным образом попадают в устно-письменный текст. 
В свою очередь интернет служит мощным орудием распространения лек-
сического или грамматического неологизма.
Благодаря  насыщенности  сетевого  архива  текстами  разной  жан-
ровой и регистровой природы можно наблюдать активизацию языковых 
процессов,  не  всегда  заметных  при  фрагментарном  поверхностном  на-
блюдении  за  живым  языком.  Не  проводя  направленного  эксперимен-
та  (для  организации  которого  уже  необходимо  понимать,  какой  именно 
неологизм исследуется) или регулярных долгосрочных полевых записей 
(лонгитюдов),  позволяющих  зафиксировать  нечто  неожиданное,  наблю-
датель нередко попадает в плен стереотипа, не замечая, что в живой речи 
происходят достойные внимания специалиста изменения.
2.  Ненормативный дательный приименной
В качестве примера изменений грамматической сочетаемости приведем 
расширение  сферы  функционирования  существительных  с  элементом 
семантики  свернутой  пропозиции,  употребленных  в  дательном  падеже 
при  отвлеченных  именах  (на  месте  нормативного  беспредложного  ро-
дительного  или  предложно-падежного  сочетания  с  предлогом  «для»): 
целесообразность применению, фундамент рассуждению, принцип по-
строению  и  даже  препозиция  употреблению.  Этот  тип  управления  ак-
тивно функционирует в современном интернет-пространстве, встречаясь 

184 
Я. Э. Ахапкина
в текстах разных жанров: в комментариях и записях блогов и социальных 
сетей,  публикациях  непрофессиональных  переводов  и  волонтерских  ре-
цензий, на сайтах сервисных компаний. Автором текста в этих случаях 
является наивный носитель, ориентирующийся на неосознанную норму 
употребления. Интернет отражает вневиртуальные практики использова-
ния конструкции и одновременно служит площадкой для распростране-
ния образцов модели (расширяется лексическая вариативность ее напол-
нения и номенклатура допускающих ее употребление типов текстов).
Из  рассмотрения  мы  исключили  сюжеты  рискованной  омонимии 
генитивных  и  дативных  форм  мужского  склонения  (совпадения  форм 
датива с родительным части или образование родительного на -у по ана-
логии  с  украинизированной  или  диалектной  моделью,  ср.:  Досліджено 
розвиток  принципу  екологічної  безпеки  та  проаналізовано  особливості 
його  відображення  в  земельному  законодавстві.  Исследовано  развитие 
принципу экологической безопасности и проанализировано особенности 
его отображения в земельном законодательстве). Избыточно аграмматич-
ные примеры с усложненным эрративным контекстом учитывались как 
фон и специально не анализировались (ср.: По причине того, что разви-
тие принципу доверия друг другу, ни у кого не возникало и мысли о не-
обходимости передачи прав на официальный ресурс в интернете).
В истории русского языка сходная (хотя и не тождественная) грам-
матическая  сочетаемость  известна — А.  Н.  Стеценко  приводит  приме-
ры из «Повести временных лет», квалифицируя падежное значение как 
«дательный объекта» (свернутой пропозициональной семантики у имени 
в дативе в таком употреблении нет, девербатив в них зеркальным, относи-
тельно нашей модели, образом оказывается опорным компонентом): язы-
ку удержанье, уму смиренье, телу порабощенье, гневу погубленье [1972]. 
Тень базового значения дательного падежа (адресата, бенефицианта) со-
общает приименному дательному объекта оттенок целевого или направи-
тельного  значения,  которого  лишен  функционально  синонимичный  это-
му падежному употреблению генитив (семантически близкий атрибуту). 
Неслучайно все опорные имена в приведенных контекстах отглагольные 
(образованы  от  переходных  глаголов,  нормативно  управляющих  аккуза-
тивом): имени процесса естественно присоединять полноценного участ-
ника ситуации, актант — в противовес атрибуту.
Рекомендации  современных  кодифицирующих  норму  источников 
этому  употреблению  противятся.  Так,  например,  для  слова  «причина» 
словарь  управления  Д.  Э.  Розенталя  предлагает  такое  ограничение  упо-
требления: причина (причиной) чего, чему — 1. Чего (при выражении за-
висимого  слова  именем  существительным).  Причина  пожара.  Причина 
заболевания. Причиной отставания в выполнении плана была несвоевре-
менная доставка сырья. 2. Чему (при выражении зависимого слова ука-

О грамматике устно-письменного высказывания 
185
зательным местоимением). Причиной тому были неожиданно возникшие 
трудности [1986, 2002]. Дативное управление (не без оттенка некоторой 
книжности,  архаичности)  сохраняется  только  в  конструкции  с  местои-
мением (или опорным местоименным компонентом, вводящим изъясни-
тельное придаточное: причиной тому, что), зависимое существительное 
рекомендуется употреблять только в родительном падеже.
Анализ  узуса  по  национальному  корпусу  показывает,  что  для  от-
дельных  имен,  семантически  тяготеющих  к  отвлеченности,  управление 
дательным объектным (формами имен действий и состояний, часто экс-
прессивно маркированных), противоречащее современным прескриптив-
ным  нормам,  практиковалось  в XVIII-XIX вв.  Неместоименный  датив, 
управляемый  именем  «причина»,  отмечается  в  текстах  А.  С.  Пушкина, 
Н. В. Гоголя, А. Ф. Вельтмана, что позволяет реконструировать семанти-
ческую  тенденцию  употребления  конструкции,  претендующую  на  нор-
мативность:  (1)  Наталья  Гавриловна  славилась  на  ассамблеях  лучшею 
танцовщицей, что и было отчасти причиною проступку Корсакова, ко-
торый  на  другой  день  приезжал  извиняться  перед  Гаврилою  Афанасье-
вичем...[А.  С.  Пушкин.  Арап  Петра  Великого (1828)]; (2) Напоминайте 
им,  что  обязанность  их  слишком  страшна <...>, что  причина  злу  всего 
есть  та,  что  священники  стали  нерадиво  исполнять  свои  должности… 
[Н. В. Гоголь. Выбранные места из переписки с друзьями (1843–1847)]; 
(3)  Жена  его,  которую  она  назвала  Маланьей,  совсем  не  Маланья,  а 
Матрена; история вышла пасквильная ― разошлись; а причина-то смеху 
достойная. [А.  Ф.  Вельтман.  Приключения,  почерпнутые  из  моря 
житейского.  Саломея. (1848)]. В  первом  примере  очевидно  стремление 
расподобить имя деятеля (генитив Корсакова, функционально — атрибут, 
отвечающий на вопрос: чей проступок?) и имя ситуации, действия (датив 
проступку, кодирующий отдельную пропозицию).
Общей семой дативного употребления становится проспективный 
характер ситуации (см. [Рахилина 2001]): датив кодирует идею семанти-
ческой двумерности именного сочетания и подчеркнутой неодновремен-
ности  положений  дел.  Если  генитивное  управление  «причина  проступ-
ка» приравнивает зависимый компонент к атрибутивной характеристике 
главного  (пусть  и  с  объектным  значением)  и  кодирует  только  предше-
ствующую  ситуацию  (собственно  причину,  задавая  ретроспективный 
вектор осмыслению высказывания, в котором генитив маркирует только 
точку  отсчета  для  фокуса  сообщения — мотивации  события,  фиксируе-
мого генитивной формой), то датив повышает статус управляемого: вме-
сто одной категориальной ситуации представлены две последовательные 
(и дативом кодируется последующая), смысловой акцент распределяется 
между  причиной  и  следствием,  ср.  причина  зла  (логический  акцент  па-
дает на первый компонент) — причина злу (распределенный логический 

186 
Я. Э. Ахапкина
акцент). Существенно, что во всех приведенных контекстах номинация 
«причина»  раскрыта  в  предшествующей  или  последующей  самостоя-
тельной предикативной части высказывания.
В  нехудожественной  практике,  за  пределами  изящной  словесно-
сти,  конструкция  с  дательным  отвлеченного  имени  отмечается  в  неря-
довых естественнонаучных и юридических текстах —у И. М. Сеченова: 
(4) ...во всех подобных разобранным случаям всегда найдется причина 
хотению,  и  если  они  сильнее  желания,  всегда  победа  будет  на  стороне 
первого [И. М. Сеченов. Рефлексы головного мозга (1863)] — и К. П. По-
бедоносцева: (5) ...какие могут быть действительные, рациональные, вну-
тренние причины колебанию нашего курса. [К. П. Победоносцев. Письма 
к Александру III (1881–1889)]. Соответственно, употребление ощущалось 
пишущими (носителями отнюдь не низовой традиции письменной речи) 
узуально нормативным.
Аналогичные примеры дативной конструкции находим в ХХ-м веке, 
у относительно современных авторов: (6) Господи же боже наш! Какая 
причина разрушению жизни? [Максим Горький. Жизнь Клима Самгина. 

жүктеу/скачать 3,41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: