Мальчик в полосатой пижаме
жүктеу/скачать 363,42 Kb. Pdf көрінісі
|
|
Глава четвертая Что они увидали в окно Правда, там были вовсе не дети. По крайней мере, не только они. Маленькие мальчики и рослые парни, отцы и дедушки и наверняка дядюшки с двоюродными братьями. А еще люди совсем без родственников, которые бродили сами по себе, путаясь у всех под ногами. Словом, кого там только не было. – Кто это? – выдохнула Гретель. Настал ее черед таращить глаза и складывать губы буквой О. – И что это за место? – Точно не знаю, – ответил Бруно, чувствуя, что фантазиям сейчас не время. – Но здесь не так хорошо, как дома. В чем, в чем, а в этом я уверен. – А где девочки? – продолжала удивляться Гретель. – И мамы? И бабушки? – Может, они живут где-нибудь подальше, – предположил Бруно. Гретель кивнула. Больше всего ей хотелось отвернуться от окна, но зрелище словно заво- рожило. Из своего окна она видела только лес, слегка мрачноватый, но вполне пригодный для пикников, если, конечно, в нем отыщется поляна неподалеку. Но с этой стороны дома откры- вался совершенно другой вид. Впрочем, начиналось все довольно мило. Прямо под окном был разбит большой сад, полный цветов. Они росли ровными рядами, и за ними явно хорошо ухаживали, будто пони- мали, что выращивать цветы в таком месте – доброе дело, как выставлять горящую свечу под карнизом замка, когда на окружающие топи опускается темная зимняя ночь. За цветочными грядками пролегала асфальтированная дорожка с деревянной скамейкой – тут, наверное, хорошо сидеть, греясь на солнышке и читая книгу. К спинке скамейки крепи- лась табличка, но с такого расстояния Гретель не удалось прочесть, что на ней написано. Ска- мейка была повернута к дому, что выглядело бы довольно странно, если бы не привходящие обстоятельства, – Гретель сразу сообразила, почему скамью расположили именно так. Метрах в десяти от сада, цветов и скамейки с табличкой обстановка резко менялась. Параллельно дому тянулась мощная ограда из проволоки, изгибаясь с обеих сторон и уходя куда-то вдаль, так далеко, что невозможно было различить, где она заканчивается. Ограда была очень высокая, даже выше, чем дом, и держалась на деревянных столбах, напоминавших теле- графные. Поверху она была утыкана огромными мотками колючей проволоки, закрученной в спирали, и Гретель, глядя на острые шипы, торчавшие повсюду, почувствовала вдруг, как у нее что-то защемило внутри. За оградой травы не было, и вообще никакой зелени на обозримом пространстве не наблюдалось. Кругом простирался грязный песок, и сколько Гретель ни напрягала зрение, она не увидела ничего, кроме низеньких домишек, каких-то длинных строений, похожих на склад, и нескольких зданий с печными трубами в отдалении. Она открыла рот, намереваясь выска- заться, но поняла, что ей не хватает слов, чтобы описать свое изумление, поэтому, не придумав ничего более разумного, просто закрыла рот. – Ну как? – Бруно, внимательно наблюдавший за сестрой, чувствовал себя победителем. Что бы там ни было – и кем бы ни оказались эти люди, – он увидел все это первым и может смотреть на это, когда захочет, часами, потому что вид на проволочную ограду и все то, что за ней, открывается из его комнаты, а не из комнаты сестры, а значит, принадлежит ему и только ему. Он здесь король, Гретель же – его вассал. – Ничего не понимаю, – ответила Гретель. – Зачем кому-то понадобилось строить такие отвратительные здания? Д. Бойн. «Мальчик в полосатой пижаме» 19 – Отвратительные, да, – согласился Бруно. – По-моему, в этих домишках не больше одного этажа. Посмотри, какие они низенькие. – Наверное, это современные дома, – предположила Гретель. – Папа ненавидит все совре- менное. – Тогда они ему не понравятся, – заметил Бруно. – Нет. Гретель по-прежнему стояла у окна не шевелясь. Ей было двенадцать лет, ее считали одной из самых умных девочек в классе, поэтому, поджав губы и прищурившись, она прика- зала голове сообразить, на что же смотрит ее хозяйка. Голова выдала лишь одно-единственное объяснение. – Думаю, это деревня, – объявила Гретель, с торжествующим видом оборачиваясь к брату. – Деревня? – Да, ничего иного быть не может. Как ты не понимаешь, дома, в Берлине, мы живем в городе. Вот почему там так много людей, домов и школы забиты детьми, а в субботу днем, когда идешь по центру города, на улицах страшная толкотня. – М-м… – промычал Бруно, стараясь вникнуть в ее слова. – Но на уроке географии нам рассказывали, что в деревне, где обитают крестьяне и животные и где выращивают продукты, существуют бескрайние пространства, вроде того, что мы видим за окном. Люди там живут, работают и посылают нам продукты. – Она опять погля- дела в окно на бескрайнее пространство, расстилавшееся перед ними, на дома, отделенные изрядным расстоянием друг от друга. – Точно. Это деревня. А это наш загородный дом, – с воодушевлением добавила она. Поразмыслив, Бруно покачал головой. – Нет, не деревня, – твердо произнес он. – Тебе всего лишь девять, – парировала Гретель. – Откуда тебе знать? Вот когда дорас- тешь до моих лет, научишься лучше разбираться в том, что происходит вокруг. – Может, и так, – уклончиво отозвался Бруно. Гретель старше, и с этим он не спорил, но категорически отказывался принимать на веру любое утверждение сестры. – Если мы в деревне, как ты говоришь, то где животные? Или ты про них забыла? Гретель опять открыла рот, но подходящего ответа не нашлось, поэтому она снова уста- вилась в окно, выискивая за оградой животных, но их там не обнаружилось. – У них должны быть коровы, и свиньи, и овцы, и лошади, – подсказывал Бруно. – То есть если эти люди – крестьяне. Не говоря уж о курах и утках. – Но их тут нет, – тихо констатировала Гретель. – А если они выращивают еду, – продолжал Бруно, в кои-то веки наслаждаясь беседой с сестрой, – тогда и земля у них должна быть другой. Что можно вырастить в такой грязи? Бросив взгляд в окно, Гретель кивнула. Не дурочка же она какая-нибудь, чтобы всегда настаивать на своей правоте, особенно когда факты явно против нее. – Значит, это не крестьянское хозяйство, – сказала она. – Нет, – подхватил Бруно. – Следовательно, это не может быть деревней, – развивала мысль Гретель. – Нет, не может. – И получается, что это, скорее всего, не наш загородный дом, – заключила Гретель. – Скорее всего, нет, – подвел итог Бруно. Он опустился на кровать, и на миг ему захотелось, чтобы Гретель села рядом, обняла его и сказала, что все будет хорошо, что рано или поздно они полюбят это место и забудут думать про Берлин. Но сестра все еще смотрела в окно, и на этот раз не на цветы, и не на асфальтированную дорожку, и не на скамейку с табличкой, и даже не на высокую ограду с Д. Бойн. «Мальчик в полосатой пижаме» 20 телеграфными столбами и мотками колючей проволоки, и не на бескрайнее пространство за оградой с домишками, длинными зданиями и печными трубами, – она смотрела на людей. – Кто эти люди? – произнесла она очень тихо, словно задавала вопрос не брату, но кому- то другому. – И что они там делают? Бруно поднялся, и впервые они встали вместе у окна, плечом к плечу, пристально глядя на то, что происходило не более чем в двадцати метрах от их нового дома. Всюду, куда ни бросишь взгляд, были люди – большие, маленькие, старые, молодые, – и все они как-то суетливо передвигались. Правда, некоторые, сбившись в группы, стояли совер- шенно неподвижно, вытянув руки по швам и стараясь держать голову прямо, а мимо них выша- гивал солдат, открывая рот и мгновенно закрывая, словно он кричал им что-то. Другие, образуя нечто вроде цепочки, толкали перед собой тачки; они появлялись со своими тачками неведомо откуда, потом сворачивали за угол какого-нибудь строения и опять пропадали из виду. Перед домишками отирались горстки людей, они не разговаривали друг с другом, но смотрели себе под ноги, словно играли в какую-то игру и не желали, чтобы их застукали за этим занятием. Попадались люди на костылях, а еще больше с повязками на голове. Некоторые шли строем с лопатами в руках, и вели их солдаты, но куда они направлялись, невозможно было определить. Перед Бруно и Гретель копошились сотни людей, но дети могли охватить взглядом лишь небольшую часть домишек, пространство же за оградой простиралось так далеко, теряясь в туманной дымке, что, возможно, людей там было не сотни, а тысячи. – И все они живут прямо у нас под боком, – нахмурилась Гретель. – В Берлине на нашей милой тихой улочке всего-навсего шесть домов. А здесь их не сосчитать. И зачем папа пере- велся на новую работу в таком противном месте, где вдобавок полно соседей? Ума не приложу. – Глянь вон туда. Гретель посмотрела туда, куда указывал пальцем брат, и увидала группу детей, которые выходили из домика, стоявшего в отдалении. Дети жались друг к другу, на них кричали сол- даты. И чем больше на них кричали, тем теснее они прижимались к товарищам, но затем один из солдат бросился к ним, и они отцепились друг от друга, наконец сделав то, чего, похоже, от них добивались, – выстроились в ряд. После чего солдаты начали смеяться и аплодировать. – Наверное, это репетиция, – догадалась Гретель, игнорируя то обстоятельство, что кое- кто из детей, даже те, что постарше, даже такие же взрослые, как она сама, похоже, плакали. – Я же говорил, что тут есть дети, – сказал Бруно. – Но не такие, с кем я захочу играть, – решительно объявила сестра. – Они грязнули. Хильда, Изабель и Луиза принимают ванну каждое утро, как и я. А эти дети выглядят так, будто никогда в жизни не мылись в ванне. – Там и вправду очень грязно, – заметил Бруно. – Но может быть, у них нет ванн? – Какой же ты дурак! – воскликнула Гретель, хотя ей постоянно твердили, что нельзя называть брата «дураком». – Что это за люди, у которых нет ванн? – Не знаю, – задумался Бруно. – Это люди, у которых нет горячей воды! Гретель еще несколько секунд смотрела в окно, потом передернула плечами и отверну- лась. – Я возвращаюсь к себе рассаживать кукол. Из моей комнаты вид несравненно приятнее. С этими словами она удалилась, пересекла коридор, вошла в свою комнату, закрыла за собой дверь, но не взялась сразу же за кукол. Вместо этого Гретель села на кровать, и множество самых разных мыслей промелькнуло в ее голове. А брат ее напоследок задумался вот о чем. Наблюдая за сотнями людей, занятых своим делом, он отметил, что все они – маленькие мальчики, рослые парни, отцы, дедушки, дядюшки и одиночки, бродившие сами по себе с таким потерянным видом, будто у них не было ника- ких родственников, – все они одеты совершенно одинаково: серая полосатая пижама и серая полосатая шапочка на голове. Д. Бойн. «Мальчик в полосатой пижаме» 21 – Очень странно, – пробормотал Бруно, прежде чем отойти от окна. |