Но никто из местного руководства не выразил своего протеста против устранения от дел, не

политотдела МВД КазССР генерал-майор М.Д.Калматаев написал в Комиссию: "Разве не нарушение 
соцзаконности, что парней и девушек, задержанных после очередной "операции", по несколько часов (в 
декабре) заставляли лежать на земле. При этом солдаты добивались, чтобы они обязательно грудью 
задевали землю, а тот, кто хоть на секунду смел поднять голову или оторвать грудь от земли, сразу же 
получал очередной удар дубинкой. Я об этом безобразии неоднократно докладывал в течение 17-18 
декабря бывшему второму секретарю ЦК Мирошхину и бывшему министру внутренних дел Князеву. 
Мирошхин ответил - "Может, им одеяло принесешь из дома?". 
В письменном виде и устно докладывали в ЦК о применении саперных лопаток и жестком обращении с 
задержанными секретари ЦК ЛКСМ Казахстана С.Абдрахманов, П.Никитин, Б.Айтимова и другие.
Если руководители республики и не принимали решений, то и не протестовали против них, а 
наоборот, активно способствовали их исполнению.
Уже в ночь на 18 декабря и в последующие дни была дана четкая установка на перевод событий из 
политического русла в уголовное, на преуменьшение масштаба выступления, скрытие методов 
подавления и тяжести последствий, на развертывание широкой кампании судебного, 
административного и других видов преследования участников событий и не согласных с официальной 
их трактовкой, на дезинформацию общественного мнения, на поиски тайной подрывной организации, 
на искоренение несуществующего призрака "казахского национализма". 
Решением Бюро ЦК Компартии Казахстана от 19.12.1986 г. предписывалось во всех трудовых 
коллективах и учебных заведениях провести открытые партийные, комсомольские и профсоюзные 
собрания и определить задачи, вытекающие из сообщения ТАСС и обращения ЦК Компартии, 
Президиума Верховного Совета и Совета Министров республики. 
Поскольку М.С.Соломенцев прибыл в Алма-Ату в качестве официального представителя Политбюро ЦК 
КПСС с широкими полномочиями, его суждения и оценки воспринимались как политические установки 
и директивы. В его выступлении на расширенном заседании Бюро ЦК Компартии Казахстана 23 декабря 
1986 года они выглядели так: "Одно ясно: события, история произошли на площади, это не случайное 
явление, это не стихийное явление. Это организованное дело. Кто организатор, нам неизвестно, удастся 
ли нам его найти, нет ли, мне трудно сказать. Но, во всяком случае, совершенно четко вырисовывается 
оценка, что это дело организованное. ...Определенная группа людей будет привлечена к уголовной 
ответственности. Я считаю, думаю, вероятно, будут судебные процессы, может быть и до нового года, 2-3 
процесса будут открытые. Об этом надо информацию дать и в печать, и по радио и телевидению. Народу 
надо все это хорошо показать. Идут сейчас комсомольские собрания, партийные собрания, на которых 
обсуждаются все эти безобразия, националистические и хулиганские поступки комсомольцев и 
коммунистов. Что настораживает? Первые решения были либеральные, все говорят в беседах, надо 
выгонять участников из институтов, как мы можем допускать их потом на производство, хулиганов, 
националистов, чтобы они потом руководили. Но оценка должна быть самой строгой, требовательной и 
выводы должны быть, чтобы это было хорошим уроком для всех". И дальше, обосновывая корни 
"казахского национализма", - "Извращения в политике, подборе студентов. Разве так надо подбирать 
кадры? Я знаю - тут дискуссия шла насчет открытия казахских школ, где на казахском языке шло бы 
обучение... Разве дошкольные учреждения создаются тоже по национальному признаку в Алма-Ате? 
Как, товарищи, члены бюро? А что же дальше? Все обучение и воспитание будет вестись на казахском 
языке. Очень неблагополучно с воспитательной работой, особенно среди молодежи, в целом среди 
населения, в том числе и интернациональном воспитании: Надо разобраться и в том, как пополняется 
город. Вот Алма-Ата. Когда я здесь работал, помню, тогда было казахского населения 8%. Правильно я 

говорю? А сейчас 16%. В 2 раза увеличилось". 
Столь обширные цитаты включены в Заключение Комиссии целиком и без комментариев, так как они 
отражают уровень политического мышления и компетенцию высшего руководства страны и тех 
исполнителей, которые педантично претворяли в жизнь подобные политические установки и 
директивы.
Активное проведение этих установок обеспечивали отделы ЦК - административных органов, 
идеологический, науки и учебных заведений. Бывший заведующий адмотделом ЦК В.И.Ефимов давал 
прямые указания правоохранительным органам, вмешивался в их деятельность. Ежедневно в отделы ЦК 
и лично Колбину представлялась оперативная информация о количестве задержанных и привлекаемых 
к уголовной ответственности, о ходе следствия и приговорах судов, о количестве исключенных из 
партии, комсомола, отчисленных из учебных заведений, с раскладкой по роду занятий, полу, возрасту, 
национальности и т. д. На суды оказывалось давление в сторону вынесения обвинительных приговоров, 
недопущения возвращения дел на доследование, "судей-ослушников" подвергали административному 
и партийному наказанию. Особую активность в давлении на органы правосудия проявил бывший 
первый заместитель министра юстиции Казахской ССР И.А.Тетеркин. 
Суды республики, в том числе и Верховный Суд, под руководством Т.К.Айтмухамбетова, послушно 
штамповали обвинительные приговоры, не утруждая себя оценками доказательств преступлений. 
Прокуратура республики во главе с Г.Б.Елемисовым, закрыла глаза на творимые беззакония, послушно 
выполняя указания партийных функционеров и заместителя генерального прокурора СССР О.В.Сороки.
В компетенцию Комиссии не входило выяснять, существовала ли в республике некая тайная 
националистическая организация или антисоветская организация. Однозначное заключение на этот 
счет вынесли соответствующие органы - такой организации не обнаружено. Комиссия разделяет точку 
зрения на этот вопрос, высказанную В.М.Мирошником: "Кое-кому хотелось иметь такую организацию, 
чтобы убрать с политической дороги соперников:".
Тем не менее, в последовавшей за событиями кампании репрессий основной упор был сделан именно 
на поиск организаторов, и прежде всего из окружения Д.А.Кунаева. В адрес Д.А.Кунаева выдвигалось 
обвинение, что он своим отказом выступить перед демонстрантами выразил неприятие решения об 
избрании Колбина и в какой-то мере спровоцировал переход мирной демонстрации в массовые 
беспорядки. Комиссия располагает противоречивыми сведениями по этому вопросу. Действительно, 
после двух телефонных звонков от Мирошкина и Колбина, Д.А.Кунаев прибыл в ЦК около 11 часов утра 
17 декабря. Тогдашние члены Бюро ЦК З.Камалиденов, Мендыбаев, Назарбаев утверждают, что он 
отказался выступать (их объяснения даны в приложении). Сам же Д.А.Кунаев показал, что он просидел в 
приемной первого секретаря два часа, а около 13 часов Колбин, после очередного телефонного 
разговора с Москвой, заявил ему, что он свободен и может отдыхать, с ситуацией справятся без него. 
Многие руководители, опрошенные в Комиссии, считают, что выступление Д.А.Кунаева было 
необходимо и могло повлиять на демонстрантов, так как они настойчиво требовали выслушать именно 
его.
Версия о причастности окружения Д.А.Кунаева к декабрьским событиям довольно долго 
прорабатывалась в высшем руководстве и подавалась через средства массовой информации. В 
информации в ЦК КПСС от 9 апреля 1987 года Колбин сообщал: "Привлечены к уголовной 
ответственности и арестованы за хищения, злоупотребления и другие преступления практически все 
работники, входящие в ближайшее окружение Д.Кунаева. Это - бывший его помощник Бекежанов Д.Б., 

управляющий делами ЦК Компартии Казахстана Статенин А.Г., начальник ХОЗУ Совета Министров 
Казахской ССР Лысый А.В., начальник спецдивизиона УГАИ Акуев М.И. Исключены из членов КПСС 
бывший второй помощник первого секретаря ЦК Владимиров В.В., начальник личной охраны КГБ 
Горяйнов А.И.". Эта кампания имела целью создать мнение о причастности Д.А.Кунаева к тайной 
организации декабрьских событий. Однако эта версия не нашла подтверждения.
Поскольку в событиях принимала участие преимущественно молодежь, было решено переложить вину 
на комсомол. Руководство ЦК ЛКСМ, проявившее в дни событий гражданское мужество, было 
вынуждено перейти на другую работу, а сотни комсомольцев исключены из рядов организации.
Разработка версии о преступной организации стоила свободы десяткам людей, той или иной степени 
отразилась на судьбах тысяч студентов, рабочих, жителей города, должностных лиц коренной 
национальности. 
Комиссия считает, что сама политическая тенденция поиска заговора и врага среди собственного 
народа крайне опасна. Тех, кто давал и ревностно выполнял такие установки в 1986 году, ничему не 
научили уроки 30-х годов. Декабрьские события и последовавший за ним шлейф репрессий 
убедительно показывают, что такая опасность не исключена и в наши дни.

жүктеу/скачать 1,55 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: