Национально-просветительское движение и проекты национализма в Казахстане

129
История современных государств Центральной 
Азии неразрывно связана с религиозными, интегра-
листскими (пантюркизм) и этнонациональными дви-
жениями начала ХХ в. Выбор национальных проектов 
развития во многом был связан с просветительским 
движением национальных меньшинств. На их осно-
ве формировались национальные движения, актив-
ность которых после Октябрьской революции 1917 г. 
вынудила большевиков перейти к широкомасштабной 
политике нациестроительства. М. Хрох, исследовав 
историю национализма и национальных движений, 
критически отозвался о возможности конструирова-
ния «воображаемого сообщества» — нации усилиями 
только образованных интеллектуалов и пришел к вы-
воду о существовании комплекса реальных факторов, 
способствующих успеху нациогенеза: «распростране-
ние национальных идей могло бы происходить толь-
ко в особых социальных условиях. Созидание нации 
никогда не являлось исключительно целью амбициоз-
ных или самовлюбленных интеллектуалов, да и идеи 
не могли бы расходиться по всей Европе благодаря од-
ной своей вдохновляющей силе. Интеллектуалы спо-
собны «изобретать» национальные сообщества толь-
ко в том случае, если уже существуют определенные 
объективные предпосылки для образования нации 
[1, с. 121]. Исследователь подчеркнул, что нация могла 
возникнуть только в определенной социальной и куль-
турной среде, а успех созидания этнической нации 
в значительной степени зависел от конкретной исто-
рической ситуации и активности просветительских 
сил, будировавших «национальный вопрос».
По мнению немецкого историка А. Каппелера, 
у народов Российской империи существовали раз-
личия в уровне консолидации и политизации этно-
национального сознания, влиявшие на политическую 
активность национальных движений. До 1905 г. вы-
сокий уровень мобилизации этнонационализма был 
характерен для поляков, русских, финнов, эстон-
цев, латышей, литовцев, грузин и армян [2, с. 180]. 
Для тюрко-мусульманских народов Российской им-
перии народов был характерен низкий уровень этни-
ческих мобилизаций.
Значительную роль в пробуждении этническо-
го самосознания сыграли просветители — джадиды, 
стоявшие у истоков тюрко-мусульманского интегра-
листского движения. В отличие от локальных этно-
национальных проектов европейских и закавказских 
христиан, джадидский проект создавал тюркскую 
общность на огромной территории империи, впол-
не способную конкурировать с имперской русской 
общностью, включавшей восточнославянские наро-
ды, тем более, что тюркские интегралисты пытались 
найти общие основы для идентичности. А. З. Валиди 
в своей работе «Нация и национализм» предложил 
компромиссный этноним «тюрко-татары», удовлет-
воривший бы как татар, так и представителей наро-
дов, не носивших это название, прежде всего казахов, 
башкир и тюрков Средней Азии [3, p. 117]. Однако 
в казахских степях пантюркистский проект конкури-
ровал с просветительским движением, ориентирован-
ным на русскую культуру.
В казахских степях идейное противостояние меж-
ду религиозными традиционалистами и реформа-
торами не было столь напряженным, как это имело 
место в районах с оседло-земледельческим населе-
нием в Туркестане и Поволжье. Одна из причин кро-
ется в глубокой оторванности традиционалистско-
го исламизма от насущных потребностей кочевого 
общества. Главную роль в борьбе за умы степняков 
играли представители двух направлений в области 
народного просвещения, ассоциируемых, по мне-
нию Б.А. Кенжетаева, с именами И. Гаспринского 
и Н.И. Ильминского [4, с. 18].
Под значительным влиянием татарских реформа-
торов-обновленцев складывалась новая казахская ду-
ховная элита, ориентированная на европейские цен-
ности и обновленный ислам. Финансовая поддержка 
реформаторам оказывалась татарскими предприни-
мателями, заинтересованными в подготовке образо-
ванных кадров. В Оренбурге в 1891 г. купец Ахмет 
Хусаинов при построенной им мечети основал мек-
теп и медресе «Хусаиния», шакирдом которой стал 
К. Жубанов, впоследствии казахский ученый-линг-
вист. Представители казахского купечества также во-
влекались в спонсирование строительства новометод-
ных учебных заведений. В Семиречье, в Капальском 
уезде, на деньги бия Мамана Есенкулова была от-
крыта вначале двухлетняя, затем четырехклассная, 
впоследствии восьмиклассная новометодная школа 
«Мамания». Образцовой моделью для «Мамании» 
служило уфимское медресе «Галия». Учителя в шко-
лу набирались из Оренбурга и Уфы. По данным ка-
занского джадида Абдулазиза Муссы, посетившего 
Семиречье в 1910 г., казахи Капальского уезда содер-
жали учителей за свой счет и строили новые школы, 
не обращаясь за помощью к властям [5, с. 126].
Становление образования на родном языке проис-
ходило одновременно с распространением печатной 
продукции и изданием научных трудов, посвященных 
историческому прошлому казахского и других тюрк-
ских народов. В 1911 г. в Оренбурге была издана ра-
бота Шакарима Кудайбердиева «Родословная пра-
вителей тюрков, киргиз-кайсаков», ставшая ценным 
источником по казахской этнографии.
Крупнейшим центром по изданию книг на вос-
точных языках, после столицы, являлась Казань [6, 
с. 82–83]. Наибольшее количество книг на казахском 
языке было отпечатано в типографии Ш. Хусаинова 
и братьев Каримовых. В типографии «Каримов, 
Хусаинов и К°» с 1890 по 1915 г. было издано 
117 книг на казахском языке, в том числе работы 
Ш. Кудайбердиева, А. Байтурсынова, М. Дулатова. 
Национально-просветительское движение и проекты национализма…

130
ИСТОРИЯ
Значительную часть изданных книг составляли эпи-
ческие сказания и поэмы, учебные пособия и сборни-
ки стихов казахских поэтов. В 1913 г. был издан роман 
С. Кубеева «Калым», являющийся одним из первых 
романов на казахском языке. Крупные частные ти-
пографии печатали литературу на казахском языке 
в Уфе, Верном, Уральске, Ташкенте и других городах. 
В Семипалатинске в 1912 г. братья Нигматуллины 
основали типографию «Ярдам сериктиги», при ко-
торой существовала библиотека. Типография бра-
тьев Нигматуллиных была выкуплена казахскими 
купцами по просьбе студентов для нужд просвеще-
ния. До 1917 г. было издано около 700 названий книг 
на доступных для понимания казахов языках, в про-
межутке 1900–1917 гг. появилось около 400 наиме-
нований таких книг [7, с. 63].
Татарские предприниматели и представите-
ли духовенства старались солидаризовать мусуль-
ман Степного края. На территории Оренбургской 
губернии работу по консолидации местных мусуль-
ман проводил купец Ахмет Хусаинов. Он стал ини-
циатором создания Мусульманского просветитель-
ско-благотворительного общества в Актюбинске, 
которое было зарегистрировано 29 января 1908 г. 
в Тургайском областном правлении. В Кустанае уч-
редителями Мусульманского общества в 1909 г. были 
известные татарские купцы М. Яушев и Ш. Баязитов, 
мулла соборной мечети Г. Якупов; в Ханской став-
ке Внутренней Орды (1909 г.) — торговые крестья-
не Казанской губернии М. Загидуллин и А. Насыров, 
являвшиеся постоянными жителями этого селения. 
В мае 1909 г. в Гурьеве было учреждено татаро-ка-
захское общество взаимопомощи, преследующее цель 
народного просвещения через открытие мектебов, 
медресе и библиотеки. Благодаря деятельности тата-
ро-казахских сообществ были созданы джадидские 
школы в Актюбинске, Иргизе, Кустанае. Молодые та-
тары — джадиды во время летних каникул выезжали 
в степные районы Туркестанского края и открывали 
без разрешения администрации летучие юрты-шко-
лы, где обучали детей за высокую плату [8, с. 420].
Реформаторская деятельность джадидов поддер-
живалась казахскими «обновленцами», консолиди-
ровавшими вокруг журнала «Айкап», издаваемого 
М. Сералиным в Троицке с января 1911 г. по август 
1915 г. Казахские «обновленцы» с пиететом отно-
сились к личности И. Гаспринского. М. Сералин на-
зывал Гаспринского «учителем 20-миллионого рос-
сийского мусульманства, благодаря которому начали 
понимать себя, увидели, какие есть на свете науки 
и искусства, начали понимать, какие науки и искус-
ства имели наши предки. Мы раньше представляли 
живой труп. Гаспринский дал нам душу» (Цит. по: 
[9, с. 332]). С. З. Зиманов относит М. Сералина и его 
последователей к казахским общественным деяте-
лям, в наибольшей степени связанным с татарской 
культурой и ее прогрессивными традициями в лице 
джадидизма [10, с. 51–52, 54]. Одним из лидеров му-
сульманско-тюркского интегралистского движения 
был потомок казахских ханов С. С. Джантюрин.
Идеи надэтнической общности тюрков-мусуль-
ман нашли поддержку в Средней Азии. Первые джа-
дидистские группы возникли в Туркестане в начале 
ХХ в. Туркестанские и бухарские джадиды пропаган-
дировали особую концепцию «бухарско-туркестан-
ской нации», или «среднеазиатской нации», имев-
шей свои отличительные признаки. Из числа казахов 
в Туркестане и Степном крае последователями ре-
форматорских идей И. Гаспринского были М. Чокаев, 
Ж. Сейдалин и М. Сералин, стремившиеся к объеди-
нению коренного населения края в туркестанскую 
нацию. Всего на территории Казахстана к 1917 г., 
по данным С.Д. Асфендиарова и С.З. Зиманова, 
функционировало около 100 новометодных школ. 
Приверженцы новометодных школ консолидирова-
лись вокруг журнала «Айкап» [11, с. 55]. Часть школ 
нового типа была закрыта в 1910–1911 гг., когда встре-
воженный ростом оппозиционности мусульманско-
го населения туркестанский губернатор распорядил-
ся закрыть более 100 новометодных школ [11, с. 55]. 
Идеология тюрко-мусульманского обновления и со-
лидаризма получила поддержку в южных районах 
Казахстана. На северо-востоке и в центре такого роста 
новометодного образования не наблюдалась. Главная 
причина поражения пропаганды тюркских интеграли-
стов в Казахстане заключается в том, что на казахское 
население северных и западных районов Казахстана 
оказывали влияние культура и образ жизни русского 
населения края.
Воздействие татарских и среднеазиатских инте-
гралистов в значительной мере блокировалась каза-
хами, получившими образование в русско-казахских 
учебных заведениях. Этому способствовал также пе-
ренос негативных стереотипов восприятия основ-
ной частью казахского населения представителей та-
тарского и среднеазиатского предпринимательского 
класса, занимавшегося ростовщичеством и посред-
нической торговлей, на весь татарский и среднеазиат-
ский образованный класс. Дореволюционный иссле-
дователь казахского хозяйства И. Аничков наблюдал, 
что казахи с их «стадами и табунами давно сделались 
объектом деятельности татар, особенно в северной 
части степей, как посредников между производите-
лями сырья и представителей обрабатывающей про-
мышленности» [12, с. 58]. Посредническая торговля 
и ростовщичество позволяли скопить значительные 
состояния на неэквивалентной торговле и на махина-
циях с долгами кочевников, не имевших опыта в по-
добных операциях.
Негативные взаимоотношения казахских ското-
водов с торговыми группами татарского и средне-
азиатского происхождения пытались использовать 

131
российские ориенталисты, находившиеся на офици-
альной службе, и православные миссионеры, стре-
мившиеся к расширению сферы русского образова-
ния в крае. В 1865 г. казачий офицер М. Путинцев 
в своих путевых записках лелеял надежду на при-
общение казахов к православию и русской культуре: 
«…недалеко то время, когда киргизский народ будет 
братом нашим по вере и в Искуплении рода чело-
веческого…» [13, с. 378]. Выдающийся востоковед 
В. В. Григорьев выступал за формирование и продви-
жение казахского литературного языка на кирилли-
ческой основе как барьера против татарского «куль-
турного империализма» [14, p. 38]. Н. И. Ильминский 
указывал на большую опасность со стороны татар-
ского ассимиляционного проекта. Ильминский под-
держивал идею борьбы с «татаризацией» через рас-
щепление тюркского языка на национальные языки, 
основанные на кириллице, либо, как в случае с казах-
ским языком, на адаптированном арабском алфавите. 
Развитие национальных литературных языков долж-
но было блокировать распространение панисламизма 
и пантюркизма, позволить более успешно интегриро-
вать «инородцев» в российское общество, не прибе-
гая к форсированной языковой и культурной русифи-
кации [15, с. 87–88].
Православные миссионеры и ученые призыва-
ли имперские власти к более активному продвиже-
нию русского образования с целью оторвать каза-
хов от влияния соседних мусульманских народов. 
Г. Н. Потанин, отмечая рост мусульманского клери-
кального направления в казахской среде, предлагал 
усилить светское культурное влияние через приобще-
ние казахов к русской науке, русской истории, русской 
литературе и культуре [16, с. 73–75].
Н. И. Ильминский, много путешествовавший по ка-
захским степям и знакомый с языком и образом жиз-
ни казахских кочевников, отмечал природную любоз-
нательность казахов, их стремление к образованию, 
что неизбежно должно было привести их к изучению 
русского языка, открывающего дверь в европейскую 
цивилизацию. Для «инородцев» Н. И. Ильминский 
предлагал преподавание на родном языке, чтобы 
они приобщались к жизни русского народа и полю-
били «русский язык, русскую народность, русскую об-
разованность» [17, с. 136]. Ильминский полагал жела-
тельным и возможным приобщение казахов к русской 
и мировой культуре посредством изучения русского 
языка, алфавита и письменности. Н. И. Ильминский 
оказал «огромное влияние на образованных казахов, 
в частности, на Ибрая Алтынсарина — организатора 
школ среди казахов, который на практике осуществил 
планы Ильминского в области образования и про-
свещения казахского населения» [18, с. 196]. Ибрай 
Алтынсарин делал ставку на обучение детей с исполь-
зованием учебной литературы на казахском языке, ос-
нованном на кириллице.
В казахских степях российская администрация, 
используя тягу казахов к современным достижениям 
образования и науки, создавала русско-казахские во-
лостные и уездные школы и училища, а также аульные 
школы. Эти учебные заведения давали общее началь-
ное образование, не отличавшееся от начального об-
разования в русских учебных заведениях. Включение 
казахских детей в обучение в русских школах отмеча-
ется на всем протяжении последней трети ХIХ в., пре-
жде всего в западных областях Казахстана и современ-
ного российского Оренбуржья, длительное время уже 
находившихся в составе Российской империи. За 1868–
1896 гг. в Уральской области функционировали 24 рус-
ско-казахские школы. Образование получали не толь-
ко мальчики, но и девочки, что являлось новшеством 
для кочевого казахского общества [19, с. 161].
В 1888 г. в г. Иргиз Тургайской области при жен-
ском училище для русских девочек был открыт ка-
захский интернат. Спустя два года в интернате обуча-
лось 15 русских и 20 казахских девочек [20, с. 94, 102]. 
В 1914 г. в Тургайской области насчитывалось 
604 учебных учреждения, из них четыре относились 
к средним учебным заведениям. В области функци-
онировало 14 русско-казахских училищ для мальчи-
ков и три для девочек, при которых существовали ин-
тернаты. Всего в области обучалось 10849 мальчиков 
и 4705 девочек, отнесенных к православной конфес-
сии, 3612 мальчиков и 375 девочек мусульманской ре-
лигиозной принадлежности [21, с. 206–210].
При открытии русско-казахской школы в Актю-
бинске, сообщал 24 октября 1881 г. И. Алтынсарин, 
при плане набора в 25 человек, число казахских роди-
телей, желавших отдать своих детей на обучение, пре-
вышало спущенный план в три-четыре раза [22, т. 2, 
с. 145]. Открытая школа находилась в медресе, школь-
ники были окружены муллами и взрослыми шакирда-
ми, однако успех русского образования был настолько 
очевиден, докладывал И. Алтынсарин, что сами ша-
кирды стали поступать в русско-казахскую школу [22, 
т. 2, с. 164]. В Акмолинской и Семипалатинской обла-
стях процесс распространения русского образования 
шел медленнее. В Акмолинской области в 1870-е гг. 
из 71 школы только одна была русско-казахской и че-
тыре — русско-татарские. В Семипалатинской об-
ласти в 1883 г. мужские школы для обучения казах-
ских детей функционировали в областном центре 
Семипалатинске и уездных городах Павлодаре, Усть-
Каменогорске и Зайсане. В 1886 г. в них обучалось 
152 мальчика и 37 девочек [19, с. 161]. По сравнению 
с другими народами Туркестана казахи чаще поступа-
ли в русские духовные учебные заведения. За 25 лет 
существования Туркестанской семинарии в нее по-
ступили 348 русских (83,9 %), 54 казаха (13 %), 9 уз-
беков (2,2 %), 3 татарина (0,7 %), один туркмен (0,2 %) 
[23, с. 80]. Круг европейски образованных и нацио-
нально ориентированных казахов был чрезвычайно 
Национально-просветительское движение и проекты национализма…

132
ИСТОРИЯ
узок из-за недоступности системы высшего и сред-
него специального образования для основной ча-
сти населения.
Наглядно диспропорции в уровне общей грамотно-
сти проявляются в сравнении с татарами и башкира-
ми. По Оренбургской губернии грамотность по графе 
«на других языках» у татар и башкир составляла 20,66 
и 16,2 % соответственно, в то время как их знания 
русской грамотности соответствовали 6,94 и 1,75 %. 
Уровень грамотности казахов Оренбургской губер-
нии составлял 10,12 %. Основная часть грамотных 
проходила по категории «грамотность на других язы-
ках» (7,16 %), тогда как русская грамотность среди ка-
захов составляла 1,83 %. Еще более низкие показате-
ли общей грамотности были у казахов в Уральской 
и Тургайской областях. В Уральской области общая 
грамотность татар составляла 23,9 %, русских — 
31,6 %, казахов по категории грамотность «на других 
языках» (4,7 %), русская грамотность казахов состав-
ляла 0,28 % [24, с. 16].
Из-за слабой востребованности знаний и умений 
выпускников русско-казахской школы в социальных 
«нишах» традиционного кочевого социума они про-
игрывали в материальном достатке выпускникам ре-
лигиозных школ, которые могли рассчитывать на вы-
сокое материальное вознаграждение за знание основ 
ислама и владение арабским языком. И. Алтынсарин 
критиковал неравенство возможностей, в связи 
с чем «учеников из киргизов в татарских медресах 
не уменьшается и не уменьшится, тем более, что мул-
лам представляется больше шансов к приобретению 
себе материального средства, нежели кончившим курс 
в русских учебных заведениях» [22, т. 3, с. 30–31].
Наиболее религиозным было народное просве-
щение в южных районах, испытывавших мощное 
влияние древних исламских центров Мавереннахра. 
Различия в культурных и образовательных ориентаци-
ях казахского населения объясняет тот факт, что цен-
тры активности казахского национального движения 
Алаш в начале ХХ в. находились в западных и северо-
восточных областях, а не в густонаселенном Южном 
Казахстане, где доминировало религиозное и пантюр-
кистское движение.
Просвещение своего народа представляет началь-
ный период национального движения. Вследствие ко-
чевого образа жизни, наличия сильных конкурирую-
щих проектов в виде российского ассимиляционного 
интегрализма, панисламизма и пантюркизма, слабость 
национального по-европейски «просвещенного клас-
са», этнонациональная консолидация казахов в начале 
ХХ в. была трудной задачей для казахских интеллек-
туалов. Окончательно задача национальной консо-
лидации казахского народа была решена Советским 
государством в 1920–1930-е гг. в результате широко-
масштабных социально-экономических и культурных 
преобразований. Однако выбор национального пути 
развития был сделан казахским просветительским 
движением конца ХIХ — начала ХХ в.

жүктеу/скачать 255,33 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: