Не отпускай моей руки

Разлепляю  веки.  Надо  мной  снежно-белый  потолок,  подо  мной  —  прохладные

простыни. В вене — игла, во рту — насрала миссис Норрис. Рядом — Забини. Мой

друг Забини. Живой. Без хвоста.

— Живой, — друг гладит меня по лбу. — Вот это тебя штырило, брат! Кошмары

снились? Грязнокровка?

Отворачиваюсь, утыкаясь в подушку. Как я мог считать этого человека, который

только что назвал грязнокровкой мать моей дочери — другом?

За  окнами  тихо  плачет,  роняя  на  землю  снежно-белые  лепестки,  опоздавшая

зацвести яблоня.

Глава опубликована: 04.12.2012

Глава 4

Хоть  я  все  еще  и  злюсь  на  Забини,  я  рад,  что  у  него  такая  светлая  голова  —

видимо,  сам  Мерлин  подтолкнул  его  вызвать  маггловскую  реанимацию.

Оказывается, у меня аллергия на марихуану, и косяк вызвал отек Квинке. Если бы

Забини рискнул аппарировать со мной в Сент-Мунго, там меня быстрее загубили

бы. А магглы, привычные к подобным штучкам, быстро поставили мне капельницу

и сделали интубацию, благодаря чему я продышался и вопреки всему выжил.

Валяюсь на грубых простынях, отчаянно мечтая о шелке своей постели, в вене у

меня  иголка,  рядом  с  кроватью  —  стойка  с  двумя  флаконами  лекарства.  Вчера

приходила мать — на ее фирменных дорогущих туфлях бахилы смотрелись очень

забавно. Она походила по коридорам, поговорила с врачами и наотрез отказала

мне в просьбе забрать меня в Мунго — в мире магов аллергия редка, и в Мунго мне

вряд ли смогут оказать квалифицированную помощь.

Как там Помфри сказала? Магия не всесильна.

Нервы  скручиваются  в  комочек,  когда  я  вспоминаю  про  Грэйнджер.  Только

побывав на краю гибели, я вдруг понял, как жестоко поступил с ней и с малышом,

еще  не  рожденным.  Черт,  каким  я  был  идиотом!  Да,  пускай  бастарда  от

грязнокровки  в  род  не  примешь,  но  что  мешало  мне  извиниться,  предложить

помощь, в конце концов? Что толкнуло меня требовать аборта?..

Интересно,  жив  ли  мой  ребенок  еще?..  Не  случилось  ли  чего  после  отбытия

Грэйнджер из Хогвартса?..

28.10.2020, 04:47

Стр. 19 из 95

Полный  безрадостных  мыслей,  спускаюсь  в  больничный  двор.  Скамейки

оккупированы  мамочками  с  детьми,  тоже  лежащими  здесь  —  аллергологическая

клиника велика и имеет и взрослое, и детское отделения. Присаживаюсь рядом с

одной  мамочкой  и  одним  глазом,  стараясь  сильно  не  палиться,  наблюдаю  за

играми детей.

Маленькая  темноволосая  девочка  упорно  лезет  на  горку,  но,  преодолев

лестницу, пасует и начинает ножкой ощупывать путь к отступлению. Ее мать стоит

внизу и готовится ловить драгоценное дитя. Эта сцена напоминает мне мое детство

и  первый  полет  на  метле  —  я  тогда  жутко  перепугался,  вцепился  в  дерево  и

голосил,  пока  отец  не  снял  меня  оттуда,  попутно  отшлепав.  Не  забуду  полные

ужаса  глаза  мамы  —  у  меня  до  сих  пор  создается  впечатление,  что  она  меня

мысленно уже хоронила...

Сейчас  я  могу  посмеяться  над  этим  —  я  перенес  гораздо  более  страшные

мучения, пережил Круциатус Лорда, его опалу и его падение. И мама изменилась

— она больше не плачет по ночам, не комкает в руках редкие письма из Азкабана,

и все больше молчит или натужно смеется, делая вид, что у нас все нормально.

Меня она не обманет — она очень любит отца и боится, что про него, запертого в

многочисленных камерах Азкабана, наконец, вспомнят и поведут на плаху.

Смотрю,  как  мамочки  отряхивают  штаны  своих  чад  от  песка,  и  на  мои  глаза

наворачиваются слезы. К черту эту больницу, к черту врачей и капельницы, я хочу

домой!..

Возвращаюсь в палату, собираю вещи и аппарирую прямо оттуда — пусть ищут,

сколько хотят. Плевать. Я уже оправился.

Стучу согнутым пальцем в спальню матери:

—  Ма,  можно?  —  заглядываю  внутрь,  получив  положительный  ответ.  —  Мам,

надо поговорить.

Мать стоит перед зеркалом и красит ресницы — привычный ритуал, от которого

она никак не может отучиться, даже при том, что кокетничать ей больше не с кем.

Темная тушь уверенно ложится на ресницы, еще больше удлиняя их и загадочно

изгибая.

—  Да,  милый?  —  не  отвлекаясь  от  своего  дела,  спрашивает  она  и  берется  за

помаду.

— Мам, я не могу жениться на Астории, — без обиняков говорю я. — У меня есть

ребенок.

Мать  так  резко  разворачивается,  что  помада  оставляет  на  ее  щеке  красную

полосу. В голубых льдинках ее глаз плещется недоумение и откровенный шок.

28.10.2020, 04:47

Стр. 20 из 95

—  От  кого?  —  спрашивает  она,  справившись  с  первым  впечатлением.  —

Надеюсь, не от Панси?

— Хуже, мам, — я зажмуриваюсь, ожидая гнева родительницы. — От Грэйнджер.

Тишина  заставляет  меня  приоткрыть  один  глаз.  Мама,  схватившись  за  сердце

левой  рукой  и  побледнев,  медленно  оседает  на  кровать,  а  правая  так  и

продолжает вести алую полосу помады от щеки до самого уха.

* * *

— Миссис Малфой нужен покой, — строго замечает наш семейный колдомедик,

складывая зелья в чемоданчик. — Едва до сердечного приступа не довели. Нельзя

так, молодой человек.

Мычу что-то, пытаясь оправдаться — но сам понимаю, как это должно звучать.

Конечно,  я  сам  виноват  —  мать  не  смогла  принять  такую  новость.  Мне  еще

повезло. Отец бы вообще убил на месте.

Воспоминание  об  отце  заставляет  меня  вздохнуть.  Мама  лежит  на  кровати

пластом,  бессмысленно  глядя  на  потолок  с  лепниной  и  шевелит  губами,  будто

благодаря кого-то. Наклоняюсь к ней и слышу: «Спасибо, Мерлин, спасибо!»

—  Мам,  ты  чего?  —  отвожу  белую  прядь  с  ее  лба  за  ухо.  —  Ну,  накосячил.

Неужели отец... А, забыл. Он же у нас патологически верен.

«Точнее, брезглив», — я удерживаю эту мысль в голове, не позволяя выговорить

ее вслух.

Мать поднимает голову и зовет домовика:

—  Принеси  мне  документы  из  сейфа  Люциуса,  —  велит  она  лопоухому

недоразумению.

Недоразумение мгновенно возвращается и притаскивает какие-то бумажки. Мать

кивком указывает на них — явно хочет, чтобы я прочитал. Просматриваю — бла-

бла, тра-та-та, а это что?..

— Бесплоден? Это диагноз отца? — тупо переспрашиваю я, не до конца понимая

ситуацию.

— Нет, сын. Твой, — отвечает мать, заставляя меня буквально посереть.

28.10.2020, 04:47

Стр. 21 из 95

* * *

— Не может этого быть! — я чуть ли не ломаю себе пальцы, так нервничаю. — Не

может быть! Как? Когда вы узнали? Почему не сказали мне?

Мама протягивает мне руку, и я без лишних вопросов вкладываю в нее сигарету

—  я  понимаю  без  слов.  Неумело  затянувшись,  она  выдыхает  струйку  терпкого

дыма и резонно отвечает:

— А что я могла? Сначала ты был ребенком, а потом эта война, не до детей было

бы. Потом отец велел мне молчать — он видел, каким растет его сын, и был уверен,

что  Контрацептивные  чары  будут  твоим  заклинанием,  таким  же  фирменным,  как

Экспеллиармус Поттера. А если ты и так детей не собирался иметь, зачем говорить

тебе  о  диагнозе?  Потому  и  молчали.  Драко,  я  не  могу  понять,  как  так  могло

получиться?..

— Я забыл про Контрацептивные, — я опускаю голову. — Я пытался отправить

Грэйнджер на аборт, но она отказалась.

С  тихим  шелестом  ломается  сигарета  в  руках  матери.  Она  смотрит  на  меня

такими  глазами,  что  я  ощущаю  себя  нашкодившим  котенком,  а  не

двадцатитрехлетним парнем.

— Как ты мог? — в ее голосе столько отчаяния, что я вздрагиваю. — Как ты мог

вообще РЕШИТЬСЯ отправить женщину на аборт? Ты, аристократ?

— Отец не принял бы в род бастарда, — бурчу я, — да и мне не нужен был этот

ребенок.

Звонкая пощечина заставляет мою голову мотнуться. Я впервые вижу, как мама

злится  —  не  хмурит  брови  и  не  грозит  пальцем,  а  именно  злится  на  меня.  Ее

голубые глаза стали холоднее льда, пальцы нервно перетирают обломки сигареты.

— Между прочим, дорогой сын, — тихо произносит мать, кипя от негодования, —

отец предал Лорда, чтобы спасти тебя. Не себя и не меня, а тебя. Хотя знал, что ты

не  продолжишь  его  род.  И,  учитывая,  что  ты  у  нас  единственный  ребенок,  род

Малфоев должен был оборваться. Однако он ради тебя рискнул всем — и сейчас

гниет в Азкабане. А ты отказываешься от женщины, которая умудрилась понести

от  тебя,  даже  учитывая  обстоятельства...  мгхм...  зачатия.  Ты  предаешь  все

моральные устои из-за глупых капризов. Я не хочу такого сына. Я тебя таким не

растила, Драко.

Эти холодные, резкие слова сильнее пощечины — я вскакиваю, сжимая кулаки,

и  вижу,  как  щеки  матери  пошли  красными  некрасивыми  пятнами  гнева.  Она

смотрит мне прямо в душу и медленно выговаривает:

28.10.2020, 04:47

Стр. 22 из 95

— Найди ее. Делай, что хочешь — хочешь, на коленях ползай. Хочешь, умоляй. В

лепешку  разбейся,  дорогой  сын,  но  эта  женщина  должна  тебя  простить.  И  мне

плевать,  что  она  магглорожденная  —  будь  она  хоть  вовсе  магглой,  ты  должен

вымолить  себе  прощение.  Иди  к  Поттеру,  к  Уизли  —  они  наверняка  знают,  где

искать Гермиону. Живо!

Подчиняясь яростному взору матери, с которой в таком состоянии спорить — все

равно, что тыкать в Хагрида соломинкой, отступаю к камину:

—  «Нора»,  —  и  я  переношусь  в  маленькую  прихожую  Уизли,  заставленную

обувью.

Мне не везет — сразу почуяв посторонних дома, мелкая Уизли, точно сторожевая

собачонка,  набрасывается  на  меня  с  палочкой.  Только  врожденная  интуиция

подсказывает  мне,  откуда  придется  следующий  удар  —  я  парирую,  обливаясь

потом — вот это скорость!

—  Я  пришел  с  Поттером  поговорить,  дура!  —  ору  я  на  нее,  отражая

Летучемышиный сглаз. — Убери палочку, Уизлетта!

— Что за шум, а драки нет? — помяни черта, Поттер заглядывает в прихожую и

хмурится: — Джинни, опусти палочку. Малфой, что тебе надо?

—  Поговорить,  —  сжав  зубы,  отвечаю  я,  кидая  недобрые  взгляды  на

встрепанную Уизли, похожую на бешеную белку.

Вскоре мы с Поттером уже мирно сидим за столом и тянем огневиски — вникнув в

мою проблему, шрамоголовый почесал в затылке и изрек:

— Я тебе не помощник, Малфой. Она взяла с нас всех Непреложный обет, что ты

никогда  не  узнаешь  ее  местонахождения.  С  чего  тебе  вообще  приспичило  их

найти?

— Их? — мой слух цепляется за это слово, как за благословение. — Ребенок жив?

Поттер  деликатно  молчит,  однако  его  глаза  внимательно  следят  за  моей

реакцией. Скажи я что-то негативное в сторону отпрыска и его матери, в лоб мне

точно прилетит Петрификус, если не сразу Авада. Мда, Поттер мало изменился за

пять  лет  —  такой  же  встрепанный,  очкастый  засранец,  который  вряд  ли  когда

поймет традиции чистокровных семей...

— Соскучился, — ровно отвечаю я. — Так ты не скажешь мне, где Грэйнджер?

—  Нет,  Малфой,  —  тихо  отвечает  Поттер,  встает  и  отнимает  у  меня  уже  почти

допитую бутылку огневиски. — Я ее не выдам. Ты уже все сделал. Все, что можно.

28.10.2020, 04:47

Стр. 23 из 95

* * *

Я стою над раковиной и смываю кровь с лица — во время прощания с Поттером

заявился Уизли и, лишнего не говоря, снова разбил мне нос.

Бедный мой нос. Я такими темпами начну дышать, как дети-дебилы, через рот, а

если  мой  дыхательный  аппарат  приобретет  размеры  шнобеля  Снейпа...  Красная

водичка стекает в слив — прежде чем воспользоваться зельем, надо нос вправить.

Так, вроде срастил. Теперь надо заняться поисками Грэйнджер и ребенка. Хм...

Как  мне  найти  ее  в  огромном  Лондоне?  Нанять  частного  детектива?..  Хотя  если

подумать  логически  —  Грэйнджер  сейчас  живет  среди  магглов,  маггловского

образования у нее нет, волшебное... Хм, документы-то она забрала, а для Героев

вроде  исключений  не  делают,  если  поверить  Поттеру  и  Уизли.  Грэйнджер  может

быть везде... Неужели придется пользоваться магией на крови? Похоже, другого

выхода нет...

—  Донни,  —  домовик  преданно  смотрит  мне  в  глаза,  обмахиваясь  широкими

ушами, — принеси мне карту Лондона, чем крупнее, тем лучше. Живо!

Лопоухое  создание  испаряется,  а  я  достаю  палочку.  Отняв  у  Донни,  младшего

брата  Добби,  освобожденного  папашей  по  глупости,  карту,  раскладываю  ее  на

обеденном столе. Она такая большая, что ее края свисают со стола. Уколов палец,

кончик палочки опускаю в каплю крови и кладу на середину карты:

— Покажи мне моего ребенка, — приказываю я палочке.

Она взлетает и указывает в точку на окраине Лондона. Детский сад. Логично.

Теперь я знаю, где искать мое дитя и ждать Грэйнджер.

— Черная рубашка с серебряной вышивкой или зеленая? — бормочу я, примеряя

то одну, то другую деталь гардероба и одновременно пытаясь подобрать галстук

под все это безобразие.

На плечи мне легли теплые руки матери:

—  Не  суетись,  —  она  вручила  мне  простую  серую  рубашку,  под  цвет  глаз,  и

повязала галстук, немного ослабив его, чтобы тот не выглядел официально. — Ты

и так красивый.

— Если бы эту грязно... Мордред, МАГГЛОРОЖДЕННУЮ можно было бы купить

красотой, она бегала бы за мной все семь курсов! — мысленно матерясь, выбираю

заколку для галстука из обилия находящихся в шкатулке безделушек.

28.10.2020, 04:47

Стр. 24 из 95

— Сын, а что ты будешь делать, если Гермиона уже замужем?

—  Вряд  ли  она  замужем,  —  легкомысленно  замечаю  я,  придирчиво  оглядывая

себя. — После той Вечной Тату на бедре она вряд ли к кому в постель ляжет...

Прикусываю себе язык, но поздно. Мать превращается в разъяренную вейлу:

—  Что  ты  написал?  —  накидывается  она  на  меня.  —  Отвечай  или  я  применю

Веритасерум!

—  «Самая  покорная  шлюха»,  —  и  я  закрываю  голову  руками,  чтобы  мама

ненароком мне ее не оторвала — сейчас в полной мере понимаю, что Беллатрикс

действительно была ее сестрой. — Мама, больно же! Я сведу ее!

Мать выпускает мои волосы и отвешивает вторую за день пощечину:

—  Только  попробуй  не  свести,  —  предупреждает  она  и  удаляется  в  свою

комнату.

Чертыхаясь, аппарирую — мне еще надо купить цветы. Благо, на улице, которую

я  выбрал  мишенью,  никого  не  было.  Привык  покупать  цветы  в  одном  и  том  же

магазине  —  хоть  и  маггловский,  но  все  же  букеты  в  нем  составляют  волшебно:

один  из  продавцов,  Марко,  воистину  кудесник,  хоть  и  никогда  не  слышал  про

Хогвартс — у него золотые руки и отличное знание языка цветов.

Но  я  не  вижу  Марко,  как  ни  оглядываю  маленькое  помещение  магазина.

Остальные  продавцы  на  местах,  улыбаются  покупателям  и  впихивают  им  в  руки

такие букеты, что истинный аристократ только головой покачает в ужасе. Ко мне

подлетает молоденький мальчишка-шатен:

— Желаете приобрести букет? Девушке? Матери? Подруге?

— Обиженной мною женщине, — я очень надеюсь, что продавец понимает язык

цветов.

Вместо ответа он выхватывает из напольной огромной вазы три кремовых розы,

обрамляет  это  дело  аспарагусом,  заворачивает  в  вульгарную  сеточку  и  вручает

мне.  Глядя  на  это  безумие,  я  не  могу  сделать  ничего,  кроме  как  закрыть  глаза

рукой и простонать:

— Вашу за ногу! Куда вы дели Марко?

— Он женился, — охотно делится мальчишка. — Сейчас на Таити...

— Юноша! — рявкаю я. — Вы хоть когда-нибудь слышали о языке цветов?

—  Слышал,  —  оживляется  шатен.  —  Красная  роза  —  символ  любви,  белая  —

28.10.2020, 04:47

Стр. 25 из 95

холодности, желтая — разлуки...

Волосы на моей голове встали бы дыбом, не будь они сбрызнуты лаком. Из моего

рта раздается уже горловой стон ужаса:

—  Кого  только  не  берут  в  цветочные  магазины!  Юноша,  символ  любви  не

красная, а алая роза. Белая обозначает не холодность, а невинность, а желтая —

дружбу, счастье и радость! И если у вас самого не хватает ума, чтобы запомнить,

принесите мне белые анемоны и вон ту серебристую оберточную бумагу!

Продавец, разинув рот, несколько секунд смотрит на меня и бросается со всех

ног исполнять «приказ» странного покупателя. В конце концов, покупатель всегда

прав, как ни крути. Составляю скромный белый букетик из анемонов, оборачиваю

и завязываю белой узкой ленточкой — отлично.

—  Учитесь,  молодой  человек,  —  назидательно  говорю  я.  —  Этот  букет  просто-

таки кричит: «Мы расстались, но я искренне надеюсь на прощение» для тех, кто

понимает язык цветов.

—  А  что  для  понимающих  язык  цветов  кричат  те  кремовые  розы,  которые  вы

забраковали? — ехидно переспрашивает мальчишка, принимая деньги.

— «Я буду с тобой, только если ад покроется льдом»,— фыркаю я и ухожу.

Глава опубликована: 05.12.2012

Глава 5

Стою, как полный идиот, под дезиллюминационными чарами и пялюсь в низкое

окошко  детского  сада,  выискивая  похожего  на  меня  ребенка.  Пока  что  мой

шпионаж  успехом  не  увенчался  —  окошко  маленькое  и  всех  детей  в  огромной

группе увидеть я не в состоянии. Периодически накладываю заклинание Свежести

на цветы, боясь, что они завянут раньше времени. Ни моего дражайшего отпрыска,

ни Грэйнджер пока нет.

Мое  сердце  останавливается  —  к  окошку  подходит  девочка.  Ей  на  вид  где-то

четыре-пять лет, и она — копия Грэйнджер, только глаза — цвета старого серебра.

Мои  глаза.  Она  смотрит  сквозь  стекло  так,  будто  способна  меня  увидеть  —  и  я

робко машу ей рукой.

Но нет — мне показалось. Она садится рядом с окном и берется за куклу — а я

28.10.2020, 04:47

Стр. 26 из 95

жадно наблюдаю, как моя дочь расчесывает волосы Барби. Дочка выглядит точно

так же, как и в моем бредовом сне — и сомнения насчет принадлежности ее к роду

Малфоев  отпадают  сразу:  она  явно  не  ребенок  Уизли.  Ее  светлые  волосики

спускаются  до  самых  лопаток  упругими  пружинками,  похожими  на  завитушки

матери.  Она  совсем  еще  маленькая,  но  царственно  держит  спинку,  не  сутулясь

даже в игре. Вырастет — будет кружить мужчинам голову...

Моя дочь... Моя дочка... Мог бы я отказаться от этого светловолосого чуда, если

бы  знал  заранее  свой  диагноз?  Вряд  ли.  Сердце  мое  трепещет  от  непонятной

нежности,  пока  я  любуюсь  дочерью  через  стекло,  переступая  с  ноги  на  ногу  и

вытягивая шею. Девочка больше не обращает внимания на окно, а другие дети и

подавно.  Она  нежно  расчесывает  волосы  Барби,  и  я  клянусь  себе  купить  ей

шикарную  фарфоровую  куклу  с  настоящими  волосами,  чтобы  она  заплетала  ей

косы...

—  А  теперь  снимай  чары  и  медленно  поворачивайся,  —  услышал  я  сзади

угрожающее  шипение,  а  в  спину  мою  утыкается  острый  кончик  волшебной

палочки.

От  неожиданности  подчиняюсь  —  на  меня  смотрит  Грэйнджер,  в  ее  глазах  —

только ненависть.

—  Что  ты  здесь  делаешь,  Малфой?  —  шипит  Гермиона,  приставляя  палочку  к

моему горлу, как я ей когда-то во времена Амбридж.

— Как ты меня нашла? — переспрашиваю я, желая оттянуть неизбежное.

— От тебя просто-таки несет магией! Неужели я не узнаю мерзкого хорька? —

хмыкает она.

— Я принес тебе цветы, — я сую в свободную руку Гермионы букет. — Прости

меня, я так виноват...

Она  изучающе  смотрит  на  анемоны,  ее  лицо  постепенно  искажается  еще

сильнее.

— Ах, виноват... — шипит Грэйнджер, опуская палочку.

Я делаю шаг к ней, надеясь, что меня обнимут и простят, но Грэйнджер вдруг

размахивается и начинает бить меня по лицу букетом. Нежные лепестки слетают к

моим ногам, я ойкаю и закрываюсь, но ей все мало — когда от анемонов остаются

одни  стебли,  она,  как  фурия,  влетает  в  детский  сад,  а  через  несколько  минут

появляется с дочерью на руках.

— Не ходи за мной, — рычит Гермиона, широким шагом удаляясь от садика.

28.10.2020, 04:47

Стр. 27 из 95

Вздыхаю — ну, что делать с этой гряз... Черт, когда я отучусь от этого слова?

Бегу за ней, уже не заботясь о заклинаниях — Грэйнджер несется, как на крыльях,

вбегает в подъезд, и дверь захлопнулась бы за ней, не успей я подставить ногу. Но

в квартиру она вбегает первой и успеет запереться, так что я ударяюсь кулаками в

тяжелую дверь и бессильно царапаю ее:

— Черт побери, Гермиона, я хочу поговорить!

— Ты уже все сказал! — мне показалось, или я слышу всхлипывания? — «Было

бы хорошо, если бы он умер!» Так ты сказал тогда, в Мунго? Уходи!

— Я беру свои слова назад! — я пытаюсь подергать ручку. — Неужели так трудно

поверить, что я исправился? Хочешь, на колени встану?

— Да, хочу! — с вызовом кричит с другой стороны двери Грэйнджер. — Я хочу

чтобы  ты  встал  на  колени  и  вот  так,  на  коленях,  умотал  обратно  в  свой  чертов

мэнор к своей Паркинсон, или кого ты теперь используешь, вместо меня? Ублюдок,

Рон бросил меня из-за твоей татуировки!

— Гермиона, открой дверь! — ору я. — Я не причиню вреда ни тебе, ни нашей

дочери!

Грэйнджер  долго  колеблется  и  все  же  приоткрывает  дверь.  Рванув  ее  на  себя

так, что дверная цепочка разлетается на звенья, прижимаю ее к стене своим телом

и  запечатываю  ее  открывшийся  уже  для  визга  рот  своими  губами.  Она  яростно

кусает меня, но я сминаю ее требовательным поцелуем, а мои руки тем временем

задирают ей юбку. Я с силой провожу ладонью по ее бедру, напоследок еще раз

целую,  оставляя  на  ее  губах  свою  кровь  и  отпускаю,  выскакивая  из  квартиры

прежде,  чем  она  успевает  меня  ударить.  Дверь  снова  захлопывается,  и  оттуда

доносятся рыдания, уже неприкрытые.

Усмехаюсь  —  посмотрим,  как  ты  запоешь,  когда  увидишь,  что  позорное  тату

сведено. Наколдовываю ирис и кладу под дверью — она поймет, когда увидит. А

она  увидит.  Накладываю  на  себя  дезиллюминационные  и  поднимаюсь  на  пролет

выше,  чтобы  она  не  смогла  засечь  мою  магию.  Окружаю  себя  Протего  против

Гоменум Ревелию и сажусь прямо на грязный бетон пролета.

Жду  не  один  час  —  я  терпелив,  когда  надо.  В  конце  концов,  дверь

приоткрывается,  Грэйнджер  осторожно  выглядывает  и,  не  видя  меня,  обводит

площадку взглядом. Она видит ирис, подбирает и яростно сминает его в ладони,

шипя:

— Только попробуй, Малфой. Только попробуй вернуться.

Чертыхаюсь и аппарирую, когда дверь с сухим щелчком закрывается.

28.10.2020, 04:47

Стр. 28 из 95

* * *

Меряю  шагами  гостиную  Малфой-мэнора:  ума  не  приложу,  почему  Грэйнджер

так бесится. Нет, она имеет все права, но я ведь вернулся, чуть ли не на коленях,

свел ей позорное тату с бедра...

Вспомнив  нежность  кожи  Грэйнджер  на  своей  ладони,  вздыхаю  —  ну  какой

Мордред  меня  толкнул  на  изнасилование!..  И  почему  я  предпочел  Паркинсон,

только из-за чистоты крови?..

Помяни черта. В камине вспыхивает зеленый огонь и на ковер ступает лодочка

Паркинсон — она накрашена, как семафор: слишком красные губы, слишком яркие

длинные  ресницы,  слишком  вызывающее  декольте...  От  резкого  запаха  духов,

которых Паркинсон льет чересчур много, голова у меня затуманивается — хочется

уйти подальше от этой идиотки...

—  Драко,  —  качая  бедрами,  как  порнозвезда,  Паркинсон  подходит  ко  мне  и

влажно целует. — Я соскучилась по твоему большому другу...

Как  в  тумане,  наблюдаю,  как  руки  Панси  расстегивают  мне  брюки,  как  она,

облизываясь, встает на колени и тянет штаны вместе с бельем вниз... Все двоится

перед глазами, от мерзкого аромата меня тошнит, от слишком холодных пальцев

на  своих  бедрах  передергивает,  чавкание,  издаваемое  Паркинсон,  заставляет

меня скривиться... Но я стою и смотрю, как она пытается оживить мой вялый член,

который впервые за всю мою жизнь на нее не встает.

—  Драко,  милый,  ты  устал?  —  Паркинсон  оставляет  тщетные  попытки  меня

возбудить и снова влажно целует — меня пробирает дрожь. — Может, сделать тебе

массаж?

Надо что-то решать с этой раскрашенной кобылой... Но голова кружится, в ушах

звенит, а перед глазами вдруг появляется личико моей дочки, с укором взирающей

на непутевого отца. Мотаю головой — но девочка все смотрит, грустно и немного

обиженно. Отталкиваю Паркинсон чересчур грубо: она падает на ковер, но ничего

так и не понимает:

—  О,  ты  хочешь  поиграть?  —  она  встает  в  развратную  позу,  прогибаясь  в

пояснице по-кошачьи. — Мурр, Драко, я тебя хочу...

— Ты иногда хоть можешь думать не о трахе, Паркинсон? — не выдерживаю я,

глядя с омерзением на ее чулки в сеточку. — Шлюха! И это дочь чистокровного

рода!

28.10.2020, 04:47

Стр. 29 из 95

Она  переворачивается  на  спину  и  тянет  слишком  короткую  юбку  выше.  Я  уже

вижу краешек ее кружевного белья, влажного от возбуждения:

— Ну, я же не всем, — она хрипло дышит и манит меня к себе. — Иди ко мне,

Драко, я буду послушной девочкой...

Не выдерживаю — хватаю Паркинсон за волосы и запихиваю в камин, высыпав в

него  полбанки  дымолетного  порошка:  треснется  головой,  если  камин  с  ней  не

будет церемониться, ну и ладно. Не жалко. Надоела мне она, ее вечные декольте,

разговоры исключительно о сексе и притворные оргазмы. Думает, я не понимаю,

ха! Фригидная стерва!

Немного успокоившись, обхватываю голову руками: как же хорошо, что ко мне

явилось  это  видение...  Надо  как  можно  скорее  наладить  отношения  с  дочкой...

Может, покатать ее на метле?..

Черт,  мне  надо  задобрить  еще  и  Грэйнджер.  А  для  нашей  всезнайки  лучшим

подарком может быть только книга... Знаю!

С  чистой  совестью  ложусь  спать  —  подарок  завернут  и  обвязан  ленточкой,  и

завтра  я  понесу  его  дочери  и  женщине,  которую  хочу  не  только  трахать,  но  и

любить.

Вечером следующего дня снова маячу перед дверьми Грэйнджер.

— Я же просила больше не приходить, — раздраженно складывает на груди руки

Гермиона.

Она сегодня великолепна, хоть раньше я и скривился бы при виде так странно

одетой девушки: на Гермионе красуется мужская рубашка размера на два больше

нужного — широкие рукава закатаны, подол опускается до середины бедер, груди

за  плотной  тканью  я  вообще  не  вижу  —  рубашка  скрыла  и  ее,  и  талию  своей

бесформенностью. Мне какое-то время кажется, что она в одних трусиках, но стоит

ей  сделать  несколько  движений,  как  я  понимаю  свою  ошибку  —  она  в  неровно

обрезанных чуть выше подола рубашки джинсах — низ штанин обрел бахрому от

частых  стирок,  а  цвета  вообще  не  понять.  Волосы  Гермионы  заколоты  мощной

заколкой  сзади,  да  еще  и  обвиты  резинкой  —  так  просто  пушистую  гриву  не

удержать, рассыпается по плечам, обволакивая всю фигуру каштановой волной.

— Я поговорить хочу, — предпринимаю я еще одну попытку умаслить Грэйнджер.

— Я понимаю твой гнев, и ты вольна злиться: я тебя оставил одну с ребенком, я

тебя изнасиловал, унизил... Прости, прости, прости меня!

Она долго смотрит в мои щенячьи — умею, когда хочу! — глаза и вздыхает:

—  Проходи,  —  милостиво  отодвигается  Гермиона  с  прохода.  —  Чай  не

28.10.2020, 04:47

Стр. 30 из 95

предлагаю, нету. Как и кофе.

— Ничего, — бормочу я. — Неважно.

Мерлин,  в  какой  же  тесноте  они  живут!  Однокомнатная  квартирка  по  размеру

меньше  самой  маленькой  комнаты  мэнора  втрое:  в  комнате  помещается  одна

большая, но узкая кровать, и одна маленькая детская кроватка рядом. Между ними

— узкий проход. В углу стоит сундучок с игрушками, на котором сидит ободранный

заяц  непонятного  морковного  цвета.  Из  ушей  косорылого  торчат  клочки  ваты,

одного  глаза-пуговицы  нет  вообще.  Стены  оклеены  обоями  с  неразличимым  уже

рисунком. На потолке нет даже люстры — одиноко качается плафон с лампочкой.

Да... На маггловедении нам внушали, что магглы живут очень даже неплохо, но эта

квартира просто кричит о нищете хозяйки. Дочка спит в кроватке, засунув в рот

большой  палец  —  белые  кудряшки  разметались  по  подушке,  в  свободной  ручке

малышки зажат такой же облезший, как и заяц, медвежонок с оторванным ухом и

без трех лап.

— Великий Мерлин! — вырывается у меня. — Как можно здесь жить?..

— А ты мечтал увидеть хоромы? — резонно замечает Грэйнджер, наливая мне в

чашку кипятка и заправляя какой-то травой. — На зарплату дворничихи и это —

рай в шалаше. Больше нам и не нужно — дочку кормят в садике, так что я могу

сэкономить и на еде. А что касается себя — БИЧ-пакеты не такая уж гадость, если

есть быстро...

Встаю и рывком открываю холодильник — пусто. Только на дверце — бутылки с

молоком,  пять  штук  в  ряд.  Поймав  мой  взгляд,  Гермиона  открывает  кухонный

шкафчик — он весь завален пакетами с сухой лапшой.

— Ты что, желудок испортить хочешь? — возмущаюсь я. — А еще отвергала мою

помощь! Так, завтра я прихожу с едой...

— Я тебя уже предупреждала, кажется, Малфой, мы не продаемся, — хмурится

Грэйнджер, чей взгляд становится колючим и холодным. — И если ты решишь, что

я в ноги тебе упаду за кусок колбасы, ошибаешься — я лучше отравлюсь лапшой,

чем твоими подачками.

— Я подарок принес, — вспоминаю я о свертке за пазухой. — Сейчас.. Где же

она? О, вот. Подаришь дочке. Думаю, ей понравится.

Настороженно  глядя  на  меня,  Грэйнджер  протягивает  руку  к  свертку  и

распаковывает его. Внутри лежит книга с яркими рисунками на обложке.

—  Нравится?  Волшебные  сказки  про  драконов,  единорогов  и  все  такое...  Там

есть картинки, они даже двигаются...

28.10.2020, 04:47

Стр. 31 из 95

Я  слишком  поздно  замечаю,  что  на  глаза  Грэйнджер  наворачиваются  злые

слезы.  Она  хватает  нож  и  вонзает  в  книгу  со  всей  дури  —  кончик  протыкает

обложку и несколько страниц. Она плачет, рвет сборник сказок, режет картинки —

эльфы и оборотни спасаются от ножа, удирая к мандрагорам и гиппогрифам.

— Ублюдок! — рыдает Гермиона, уродуя книгу. — Сволочь, какая же ты сволочь!

Убирайся, слышишь? Убирайся! Не хочу тебя видеть!

—  Да  что  случилось?  —  я  прикасаюсь  к  ней,  стараясь  успокоить.  —  Не

понравилось издание? Слишком тонкая? Хочешь, принесу в два раза лучше?

— Тварь, — кричит на меня Грэйнджер, сверкая залитыми слезами глазами. —

Кэролайн  —  сквиб!  Сквиб,  понимаешь  ты,  мразь?  Из-за  того,  что  ты  меня

изнасиловал, у нее никогда не будет магии! Она не увидит Хогвартса! Она не будет

кататься на дракончиках Чарли, только что вылупившихся из яйца! Она не будет

гладить единорогов! Никогда! И в этом виноват ты, ты, только ты!

Гермиона  закрывает  ладонями  лицо,  всхлипывая  так  по-детски,  что  у  меня  на

душе становится погано — какая же я скотина... Мои глаза улавливают движение

—  в  проеме  двери  стоит  проснувшаяся  Кэри.  Она  подходит  к  маме,  обхватывает

ручками за ногу и прячет лицо у нее в коленях.

—  Уходи,  —  глухо  приказывает  Гермиона.  —  Уходи,  сгинь,  исчезни.  Я

грязнокровка,  а  Кэри  —  сквиб.  Мы  тебе  не  нужны.  И  ты  нам  тоже  не  нужен.

Убирайся.

Не в силах утешить Грэйнджер, выметаюсь из квартирки — сейчас проще уйти,

чтобы  потом  вернуться.  Сначала  нужно  подумать,  вернусь  ли  я  после  того,  что

узнал.

Глава опубликована: 05.12.2012

Глава 6

Маму  я  нахожу  сидящей  за  роялем  —  она  подпирает  щеку  рукой  и  задумчиво

нажимает  на  ноту  ля,  извлекая  из  инструмента  сиротливые  звуки.  Волосы  ее

растрепаны — никогда не видел ее лохматой. Спина сгорблена, как будто мама —

воробей, нахохлившийся на ветке. Подхожу сзади и закрываю ей ладонями глаза:

— Угадай, кто? — целую мать в макушку.

28.10.2020, 04:47

Стр. 32 из 95

Она берет мои ладони в свои и целует пальцы, как маленькому. Подсаживаюсь к

ней, обнимаю:

— Почему грустишь, мам?

—  О  Люциусе  думаю,  —  мать  вздыхает  так  тяжело,  будто  ее  грудь  вот-вот

разорвет  от  непосильной  ноши.  —  Как  он  там?..  Что  решили  судьи?..  Ничего

неизвестно.  Даже  на  письма  не  отвечают.  Третья  сова  возвращается

пустопорожняя, а ведь пора бы что-то решить...

Ну,  как  ей  сказать  эту  фальшивую  фразу:  «Все  будет  хорошо»?  Как?  Она  —

женщина войны, она уже не жива. В ее глазах залегло вселенское горе, которого

всей Земле не поднять. Под глазами — круги, которые не маскирует уже и дорогой

тональный крем. Она болеет своим отчаянием, и хоть иногда храбрится, и говорит,

что все пройдет... Еще недавно она била меня по щекам за то, что я оставил свою

дочь, а сейчас чуть ли не плачет от письма, оставшегося без ответа.

Мама начинает петь — она всегда поет, когда так тошно, что хоть в петлю лезь.

Прижимаю  ее  голову  к  себе  и  покачиваю:  бедная  моя  мамочка,  из-за  глупостей

отца угодила в такую передрягу...

— Мам, может, отворотного зелья выпьешь? — осторожно советую я. — Хотя бы

притупит на время...

— Нет, — она шмыгает и поднимает на меня лицо, вымазанное в потекшей туши.

— Я хочу помнить. Эта память и ты — последнее, что мне от него осталось, — и она

разражается слезами.

Мысленно  вздыхаю,  подхватываю  ничего  не  весящую  маму  на  руки  и  несу  в

спальню — ей надо отдохнуть и проплакаться — горю иногда надо выходить через

глаза,  чтобы  не  разорвать  сердце  на  части.  Опускаю  ее  на  постель,  накрываю

одеялом, сам ложусь рядом, как маленький мальчик, испугавшийся ночных теней,

обнимаю и засыпаю так: поплачь, мама. И это тоже пройдет.

Мать засыпает только глубокой ночи, а я, наоборот, просыпаюсь — и бесцельно

брожу по мэнору, вспоминая моменты глубокого детства. Чем дольше я думаю об

отце, тем хуже мне становится — я чувствую себя виноватым за то, что он взял на

себя и наши грехи, чтобы мы оставались на свободе. Больше его рядом не будет —

если мама еще на что-то надеется, то я уже внутренне смирился с потерей и даже

мысленно похоронил отца.

Черт, а ведь Гермионе тоже плохо сейчас, как никому... Твердо решаю завтра

вернуться  и  сказать  ей  все  так,  как  чувствую.  Сажусь  за  рояль,  пробегаю

быстрыми пальцами по крышке, откидываю ее... Белые кусочки слоновьей кости

гладкие  и  торжественные.  И,  наиграв  нехитрую  мелодию  в  миноре,  почему-то

28.10.2020, 04:47

Стр. 33 из 95

чувствую, что душа капает у меня из глаз.

* * *

—  Сынок,  ты  проснулся?  —  мама  трет  покрасневшие  и  припухшие  глаза,  пока

домовики суетятся, накладывая высокородной леди овсянку. — Всю ночь кошмары

снились...

Я  вяло  ковыряюсь  в  невкусной  каше.  Голова  болит,  а  мне  еще  сегодня  к

Грэйнджер подкатывать снова, замаливать былые грехи. Ума не приложу, чем ее

купить... Хотя нет, она не продается — этот урок мы уже усвоили.

— Честно говоря, я и не ложился, мам, — хмуро отзываюсь я, отодвигая кашу и

хватаясь за сок. — Не представляю, как еще попросить прощения так, чтобы она

поверила.  Я  ей  все-таки  жизнь  испортил.  Видела  бы  ты,  как  она  живет...  и

работает дворничихой, представляешь? Дворы метет! Кошмар... А дочка у меня —

вообще сквиб. Что делать, ума не приложу. И так похожа на меня...

— Ты успокойся, — неожиданно твердо произносит мать. — Ты просто не в том

направлении копаешь, дорогой. Она маггла, и естественно, обиженная женщина.

Тебе  надо  упор  не  на  деньги  делать  и  не  на  показное  покровительство,  а  на

любовь к ребенку — она единственная может вас объединить.

— Ну, и что ты предложишь? — я показательно хмурюсь, но обращаюсь в слух.

—  Во-первых,  не  трать  на  нее  деньги.  Она  будет  вспоминать  тот  подкуп  в

больничном  крыле.  Во-вторых,  не  колдуй  в  ее  присутствии.  Никакой,  даже

бытовой  магии  —  теперь  это  ее  ахиллесова  пята.  Также:  постарайся  нажать  на

женские  струнки.  На  цветы  не  скупись,  но  приноси  не  охапки,  а  скромные

букетики. Найдешь магазины, продающие ромашки или что-то подобное — смело

дари, она оценит. Пой песни под балконом, спи у ее дверей, носи на руках девочку

— поверь, никакая женщина, а тем более, молодая мать, не устоит перед любовью

к ее ребенку.

28.10.2020, 04:47

Стр. 34 из 95

—  Мам,  откуда  ты  такие  вещи  знаешь?  —  подавляю  я  в  себе  искушение

удивленно вскинуть бровь, подражая Снейпу. — Тебя папа тоже?..

Мать смеется — в углах ее глаз собираются веселые морщинки:

— Я блондинка, но не дура, — она встает и взъерошивает мне волосы. — И еще:

если  захочешь  ее,  лучше  подожди,  пока  не  разрешит.  Пока  не  позволит  себя

поцеловать, даже не смей — навсегда потеряешь. Лучше обратись к Паркинсон, —

мама хмурится, произнося имя Панси.

— Я бросил ее, — ножом я вяло рисую на скатерти узоры. — Не прельщает она

меня, шлюха.

Мама обнимает меня, прижимаясь своей теплой щекой к моей:

— А ты не влюбился, сынок?

Вопрос воистину застает меня врасплох:

— Сам не знаю, мам, — вздыхаю я. — Наверное. Я глупый, да?

—  Мой  маленький  дракончик  становится  Драконом,  —  мама  смеется,  а  мне

неожиданно становится легче.

И я верю ей. Все будет хорошо. И Гермиона непременно оценит то сумасшествие,

которое я затеваю сегодня.

Опять стою перед окнами садика, но не скрываясь — Кэри видит, что я смотрю

на  нее,  но  не  поднимает  головку.  Она  опять  терзает  волосы  несчастной  куклы,

чуть ли не отрывая ей голову. Другие дети водят хоровод вокруг нянечки, таскают

друг  друга  за  колготки,  а  Кэри  сидит  одна  и  молчит.  Она  все  время  молчит.  И

прячет глаза, когда встречается взглядом с моими.

— Что ты здесь делаешь? — усталый голос сзади заставляет меня обернуться.

28.10.2020, 04:47

Стр. 35 из 95

Гермиона стоит сзади, устало потирая поясницу — она все еще в старых джинсах

и мужской рубашке: похоже, это ее единственная одежда на сегодняшний день.

Руки  у  нее  грязные,  и  Гермиона  пытается  полить  их  себе  из  бутылки,  чтобы

помыть.

— Давай, я помогу, — лью воду на сложенные ковшиком руки Гермионы, пока

она тщательно оттирает грязные ногти. — Ты что, прямо тут работаешь?

— А куда еще возьмут? — вздыхает Грэйнджер — в ее глазах больше нет ярости,

только  усталость.  —  С  моим-то  образованием...  Чтобы  выучиться  в  институте,

нужны  школьные  корочки,  а  в  школу  меня  уже  не  возьмут  —  вон,  Кэри  скоро

вести... Иди домой, Драко. Дождь собирается.

От меня не укрывается то, что она произносит мое имя, а не фамилию. И фраза о

дожде...

— Я умею плавать, — улыбаюсь я, и впервые какое-то подобие улыбки трогает

уголки губ Гермионы. — Ты за Кэри?

— Нет, деньги отдать воспитателям. Кэри заберу где-то через час... Иди домой,

говорю. Не стой под дождем.

И правда — начинает накрапывать. Виновато улыбаюсь и аппарирую, скрывшись

от глаз Гермионы за деревом. Моя миссия еще не закончена...

Вскоре  я  возвращаюсь  —  как  раз,  чтобы  увидеть,  как  с  крыльца  садика

спускается  с  Кэри  на  руках  Гермиона.  Девочка  посасывает  большой  палец  и

утыкается  матери  в  плечо  личиком,  как  только  видит  меня.  Хочу  попросить

подержать  дочку,  но  что-то  в  глазах  Гермионы  меня  останавливает.  Ничего.  Я

успею.

Мы доходим до пятиэтажки, в которой живут теперь мои «девочки» и я не могу

сдержать досады: по асфальту ветер перекатывает розовые лепестки, и грязные

следы  везде  словно  намекают  на  то,  что  произошло.  Ярость  нарастает  во  мне:

стоило стараться!

— Драко, ты чего? — Гермиона останавливается. — Лепестки?

— Вообще-то, десять минут назад тут было выложено из бутонов: «Прости меня,

Гермиона»,  —  хмуро  отзываюсь  я.  —  Найду,  кто  испоганил  —  заставлю  языком

вылизывать.

— Не стоило, — она легко касается моего запястья. — Ты уже не сможешь ничего

исправить. Зайди к нам — ты весь мокрый, простудишься.

Соглашаюсь — это тоже входит в мои планы. Гермиона зажигает в прихожей свет

28.10.2020, 04:47

Стр. 36 из 95

и  разувается,  сразу  неся  дочь  в  ванную.  Долго  льется  вода,  а  я  успеваю

осуществить  вторую  часть  плана  —  ужин  при  свечах  на  троих:  малышке

приготовлена самая вкусная каша — мама варила сама. У нее овсянка получается

шикарно, но вот отец всегда хмурился — не пристало высокородной леди стряпать.

— Драко, что я говорила тебе вчера, напомни?

—  Я  просто  хочу  поужинать  со  своей  семьей,  —  галантно  отодвигаю  стул,

помогая сесть.

— Мы не твоя семья, Драко. Мы сами по себе.

— Хватит, а? — устало прошу я. — Я и так чувствую себя сгнившим. Давай просто

поедим — тебе силы нужны, работа ведь не из легких.

Гермиона  не  может  устоять  перед  индейкой  в  собственном  соку  —  она

набрасывается на птицу так, будто не ела год. Еще бы — питаться лапшой. Это же

какой желудок надо иметь.

Кэри  ковыряется  в  каше,  проводя  в  ней  дорожки  ложкой.  Грустные  глазенки

бегают — она смотрит то на мать, то на меня — и сразу опускает взгляд. Заметив

эти колебания, Гермиона решительно берет ложку и подносит к губам малышки:

— Самолетик летит в ротик...

Самолетик оказывается на рубашке Гермионы. Впрочем, как и следующие пять

самолетиков.

— Можно, я? — Грэйнджер пожимает плечами и отодвигается.

Как  ни  странно,  Кэри  съедает  все,  что  я  ей  предлагаю  —  и  кашу,  и  кусочек

банана, только от черешни меня Гермиона удерживает:

— У нее аллергия, — поясняет Гермиона. — Спасибо тебе, Драко. Когда ты не

сволочь, ты очень даже ничего.

Радуюсь этой маленькой победе, а сам совершаю очередной подвиг — иду мыть

посуду. Сам.

И ничего, что две тарелки оказываются на полу, а мусор приходится выносить

дважды — у меня будто крылья за спиной вырастают. И хочется обнимать этими

крыльями  всех  —  и  Кэри,  и  Гермиону,  и  бабушку  на  лавочке  у  подъезда,  и

далекий-далекий Хогвартс, и..

И черт с ним. Даже Уизли. Всех. И мелкую тоже.

28.10.2020, 04:47

Стр. 37 из 95

жүктеу/скачать 1,68 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: