Одна из тенденций в творчестве чингиза айтматова
жүктеу/скачать 459,88 Kb. Pdf көрінісі
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Филологические науки. Вопросы теории и практики
- © Издательство "Грамота"
- 5. Лермонтов М. Ю.
- 9. Чехов А. П.
- Филологические науки
- Годенко Надежда Михайловна
- 2. Айтматов Ч.
- 5. Воронов В.
- 7. Левченко В.
- Горохова Анна Ивановна
- ПЕРЕДАЧА ЭПИТЕТОВ ПРИ ПЕРЕВОДЕ С ЯКУТСКОГО ЯЗЫКА НА АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК ©
| Годенко Надежда Михайловна ОДНА ИЗ ТЕНДЕНЦИЙ В ТВОРЧЕСТВЕ ЧИНГИЗА АЙТМАТОВА (ТЮРКИЗМЫ И ОРИЕНТАЛИЗМЫ) Статья, написанная на материале прозы Чингиза Айтматова, посвящена функционированию лексики, характерной для национальной картины мира. С течением времени функция экзотизмов в произведениях писателя менялась. Из тюркизмов в ранних произведениях они, если рассматривать их функции, становились ориентализмами, знаками восточной культуры в целом в контексте более поздних произведений мастера. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/2/2014/11-1/14.html
Источник Филологические науки. Вопросы теории и практики Тамбов: Грамота, 2014. № 11 (41): в 2-х ч. Ч. I. C. 54-57. ISSN 1997-2911. Адрес журнала: www.gramota.net/editions/2.html
Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/2/2014/11-1/
© Издательство "Грамота" Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net
Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: phil@gramota.net
54 Издательство «Грамота» www.gramota.net
языкознание. Тбилиси, 1952. Т. ΙV. C. 71-73. 5. Лермонтов М. Ю. Стихотворения. Поэмы. Маскарад. М.: Дрофа, 2002. 400 с. 6. Твардовский А. Василий Теркин. М.: Советская Россия, 1997. 67 с. 7. Толстой Л. Н. Семейное счастье // Антология любви: сентиментальная проза русских писателей. М.: Престиж бук, 2006. С. 325-329. 8. Тургенев И. С. Первая любовь // Антология любви: сентиментальная проза русских писателей. М.: Престиж бук, 2006. С. 37-91. 9. Чехов А. П. Дама с собачкой // Антология любви: сентиментальная проза русских писателей. М.: Престиж бук, 2006. С. 104-123. SENTENCES WITH DOUBLE NEGATION IN THE AVAR AND RUSSIAN LANGUAGES Gerekhanova Saigibat Baitarkhanovna Dagestan State Pedagogical University gerehanova@mail.ru The article analyses the means of forming the sentences with double negation in languages of different structures. The compara- tive analysis of the ways of forming the sentences with double negation in the Russian and Avarian languages allows deeper un- derstanding the nature of language universals that are the category of modality in the languages of different structures and reveal- ing the similar and distinctive features when making double negation.
_____________________________________________________________________________________________
Филологические науки Статья, написанная на материале прозы Чингиза Айтматова, посвящена функционированию лексики, ха- рактерной для национальной картины мира. С течением времени функция экзотизмов в произведениях пи- сателя менялась. Из тюркизмов в ранних произведениях они, если рассматривать их функции, становились ориентализмами, знаками восточной культуры в целом в контексте более поздних произведений мастера. Ключевые слова и фразы: национальная картина мира; реалии пастушьего быта; эстетический эффект ино- язычной лексики; билингвизм; тюркизмы; авторский перевод.
Чингиз Айтматов вошел в литературу как советский писатель, и подобное обстоятельство по-своему определило на долгое время положение этого автора, отношение к нему критики, издателей и даже чита- телей [5, с. 227-228]. Напомним, что советская культура рассматривалась как культура многонациональная, вобравшая в себя все лучшее, что создали народы, объединившиеся в едином государстве – СССР. Насколько утверждение это соответствовало действительности, здесь рассуждать не место, однако выдвижение тезиса о советской культуре и ее национальных разновидностях имело очень важные практические последствия. С одной стороны, согласно указаниям из центра, развивалась культура на местах, каждый народ должен был иметь свою литературу, музыку, театр и т.д. Причем номенклатурное мышление не всегда учитывало именно реальную историю – отнюдь не у каждого народа имелось все разнообразие культурных форм (к сло- ву, у тех же киргизов, народа с тысячелетней культурой, практически отсутствовал танец), некоторые были не- органичны или находились в зачаточном состоянии. Но подобным вещам попросту не придавалось значение. С другой стороны, для того чтобы творчество национального мастера, в частности, писателя, получило подлинно широкий общественный резонанс, оно должно было стать известным всесоюзному читателю. В немалой степени играло роль и то, что власти на местах и в центре придерживались зачастую различных взглядов на то же искусство, а потому не опубликованное из-за резкого сопротивления властей на местах произведение могло увидеть свет на русском языке в столице, чему способствовало существование таких журналов, как «Новый мир», «Знамя», «Москва», проводивших на определенных этапах существования независимую редакционную политику.
Годенко Н. М., 2014 ISSN 1997-2911 Филологические науки. Вопросы теории и практики, № 11 (41) 2014, часть 1 55 Это, в свою очередь, стало причиной возникновения особой «двуязыкости» многих представителей национальных литератур. Печатались в центре, нередко переводя собственное произведение на русский язык самостоятельно, а то и совсем перейдя на него, такие авторы как Василь Быков (1924-2003 гг.) и Ион Друце (р. 1928 г.). По тому же самому пути пошел и Чингиз Айтматов (1928-2008 гг.).
Как известно, этот мастер в начале творческого пути писал на киргизском языке, затем активно участво- вал в переводе своих произведений на русский язык, выступая в качестве переводчика (иногда в соавторстве), а затем перешел на русский. Одной из причин подобного выбора может выступать положение националь- ных языков в системе культуры многонационального социалистического государства, о чем упоминал сам Ч. Айтматов, выступая на международном конгрессе по русскому языку уже после распада СССР: «Ведущие мировые языки должны играть пилотную роль и способствовать достойному хождению рядом действующих древних местных языков. Именно таким пилотным языком мы воспринимаем русский язык, в пределах, подчеркиваю, постсоветской Центральной Азии. Мы будем хранить, ценить, использовать и культивировать русский язык как дар истории, как опреде- ленную энергию наших национальных языков, достигших государственности, включаясь в контексты миро- вых языков и компенсируя тем самым всеми нами пережитую определенную отстраненность от активной деятельности и динамичного развития национальных языков, как имело место в советские годы на протяже- нии почти полувека» [1, с. 598-599]. Учитывая специфику творческого пути мастера, критики говорили о билингвизме Ч. Айтматова [5, с. 223], выделяли тексты «киргизоязычные» и «русскоязычные» [4, с. 261]. Однако при анализе языковых стратегий в прозе Ч. Айтматова не следует забывать, что сама позиция этого автора претерпела немалые изменения. Так, сто- ит напомнить, что первым выступлением в печати Ч. Айтматова, еще только намечавшего свой творческий путь, была опубликованная газетой «Советская Киргизия» 4 января 1952 года статья «О терминологии киргизского языка», где автор призывал обогащать киргизскую лексику за счет освоения русского языка [6, с. 9]. Нельзя за- бывать и о работе Ч. Айтматова в качестве корреспондента газеты «Правда» по Средней Азии и Казахстану. Нам представляется, что всю совокупность созданных мастером текстов логично было бы разделить на три равноправные, хотя и не равные по объему, группы: тексты, написанные на киргизском языке и пере- веденные на русский язык другим переводчиком («Лицом к лицу», «Джамиля», «Верблюжий глаз»); тексты, написанные на киргизском языке и переведенные на русский язык автором («Тополек мой в красной косынке», «Материнское поле», «Первый учитель» – это произведение переведено Ч. Айтматовым совместно с А. Дмитриевой); тексты, написанные на русском языке («Прощай, Гульсары!», «Ранние журавли», «Белый пароход», «Пегий пес, бегущий краем моря», «И дольше века длится день», «Плаха», «Тавро Кассандры», «Когда падают горы»). Перечислены, разумеется, наиболее значительные по объему вещи. Нас в данном случае интересует начальный и отчасти следующий затем этапы творчества Ч. Айтматова. Для них характерно особого рода единство, которое можно назвать единством художественного генезиса, лишь отчасти интерпретируемое как автобиографическое начало: «Все произведения Айтматова, написан- ные в молодости – ―Лицом к лицу‖, ―Первый учитель‖, ―Джамиля‖
Аил Шекер – родина не только писателя, но и всех его героев» [3, с. 67]. Повествуя о жизни и судьбе киргизского народа, писатель, само собой разумеется, использовал понятия и реалии, характеризующие мировоззрение киргиза, описывающие его вселенную, его быт, его культуру. Естественные и нейтральные для национального читателя, эти понятия и реалии для читателя иноязычного, в частности, русского, переходили в разряд экзотизмов. Чтобы они были осознаны, а произведение в целом верно истолковано, лексика, относящаяся к данному стилистическому пласту, требовала пояснений. Данный процесс кажется не столь простым и прямолинейным, как представлен исследователем творче- ства Ч. Айтматова: «Столь же свободно – как интонация и сложность повествовательных конструкций – взаимопроникновение двух языков и на уровне лексики, словарного запаса. На любой странице прозы Айт- матова можно встретить киргизские слова (или общетюркские), не нуждающиеся в переводе: курай, аил, ки- зяк, аксакал, бай, чабан, отара… Иногда писатель сознательно вводит новое слово и даже объясняет его рус- скому читателю» [5, с. 229]. В русскоязычных изданиях ввод иноязычных слов и выражений сопровождался или постраничными сноска- ми, например, аскеры [2, с. 42], конул [Там же, с. 45], комуз [Там же, с. 55], или пояснением, следовавшим в са- мом тексте произведения, например, курджуны [Там же, с. 41], кичи-апа [Там же, с. 81], джене [Там же, с. 82]. Примером такого развернутого в тексте пояснения может служить следующий фрагмент: «Когда я умылся, она принесла мне из повозки узелок с едой и бутылку джармы. До чего же приятно было выпить кисленького квасу из жареного зерна!» [Там же, с. 224]. В качестве референта способен выступать и сам контекст, в котором ис- пользуется то или иное слово либо словосочетание, особенно в том случае, когда они повторены несколько раз. Так, слово ата использовано автором 3 раза подряд [Там же, с. 203], вследствие этого читатель способен дога- даться о значении данного слова, даже если постраничные сноски или авторские пояснения в тексте отсутствуют. Стоит при этом отметить две важных закономерности. Истолкование получали отнюдь не все экзотизмы, а лишь некоторая их часть. Так, например, оставались без толкований экзотизмы арык, аил, курджун, бешмет, чапан, казан, кошма, аксакал, батыр, камча, дувал. И при этом получали толкование, порою развер- нутое, такие экзотизмы, как бешик (детская кочевая люлька), аскер (солдат, воин), келин (молодка, невестка), конул (пространство под нарами, на котором складывают тюки, одеяла и кошмы), кайни (младший брат в роду по мужу), джене (жена старшего брата), джаргылчак (каменная ручная мельница), талкан (молотое 56 Издательство «Грамота» www.gramota.net жареное зерно), тандыр (устроенная в земле возле дома печь с круглым отверстием, в которой пекут лепешки), джезде (муж старшей сестры), укрук (длинная палка с петлей на конце для ловли лошадей), кереге-уук (раз- борный деревянный остов юрты), айтыр (жеребец), акур (глинобитные кормушки для стойловых лошадей). Функционирование экзотизмов в творчестве Ч. Айтматова требует отдельного рассмотрения, как нам представляется, именно потому, что их значение повышается вследствие трансформации произведений на русском языке. Процесс осложнен тем, что многие имена и понятия несут у автора дополнительные нагруз- ки, и это при переводе требует значительных структурных изменений и корректировок. Вот как выглядит это в повести, получившей при переводе название «Материнское поле»: «Киргизское название ―Саманчы жолу‖, что значит – ―Путь Соломщика‖, конечно же не только намекало на путь писателя, работавшего не- когда, в годы войны, соломщиком на комбайне, но и на Млечный Путь, на пласт небесный, отражающий и предопределяющий реальную земную жизнь айтматовских героев: и Толгонай, и сыновей ее, и мужа Суван- кула (киргизское ―толгон ай‖ значит – полная луна – символ довольства, счастья, а путь Соломщика по- русски – Млечный Путь)» [7, с. 59-60]. Таким образом, при переводе может быть утрачен второй – мифоло- гический – пласт произведения. Следовательно, переводчику необходимо не просто тщательно передать сюжетные ходы и предложенные автором реалии, но и компенсировать утрачиваемый смысловой пласт. Это возможно лишь при значительном пересоздании произведения на другом языке. Данное обстоятельство ста- ло еще одной причиной, заставившей Ч. Айтматова деятельно участвовать в переводе своих произведений, что, в свою очередь, сказалось на творческом результате. Исследователь приходит к мысли о возникновении в конечном счете нового качества: «Ч. Айтматов как переводчик собственных произведений свободно ори- ентируется в стихии двух культур, двух литературных стилей, создается… сочетание национально- киргизского и национально-русского в речевых характеристиках героев, в авторской речи, в описаниях при- роды, в системе художественно-изобразительных средств. Конкретно-сопоставительский анализ авторских переводов Ч. Айтматова выявил ряд внутренних зако- номерностей, характерный для этого вида художественного перевода: степень отклонения авторского пере- вода от его первоосновы может быть максимальной и минимальной, изменение названия произведения вле- чет за собой перестройку его композиционной и образной структуры, в процессе авторского перевода идет расширение границ художественного мышления писателя, совершается дальнейшее обобщение, типизация художественных образов…» [8, с. 371-372]. Итак, чем же продиктован тот или иной принцип ввода автором иноязычных слов и выражений? Можно сделать вывод, что и в интересующем нас стилистическом пласте часть лексики была оценена как стандарт- ная или общепонятная, «усредненно-восточная», если можно так сказать относительно экзотизмов. Поясне- ния требовала лексика, связанная с родством или бытом киргизов, этиологией, принятой народом. Очень малую часть составили пояснения не реалий или же предметно-смыслового мира, а такие элементы языка, как междометия, к примеру, ботом (выражение удивления, изумления), кокуй (возглас удивления, досады).
Количество пояснений от произведения к произведению снижалось. Форма пояснений также варьирова- лась, в некоторых случаях пояснение давалось тут же в тексте: «В Малом доме остались мать, которую я называл ―кичи-апа‖ – младшей матерью…» [2, с. 81]; «Но я называл ее ―джене‖, как жену старшего брата, а она меня – ―кичине бала‖ – маленьким мальчиком, хотя я совсем не был маленьким <…> Но так уж заве- дено в аиле: невестки называют младших братьев мужа ―кичине бала‖ или ―мой кайни‖» [Там же, с. 82]. Впрочем, подобная форма толкования экзотизма в самом тексте произведения встречается достаточно редко.
В текстах Ч. Айтматова можно обнаружить определенную, со временем все яснее выкристаллизовываю- щуюся тенденцию. Экзотизмы в более ранних произведениях писателя – это очевидные тюркизмы, хотя данный момент не подчеркивается, а то и специально затушевывается. Действительно, толкование слова ырчи как «аильный певец» по меньшей мере недостаточно, а то и со- всем неточно. Если ырчи – это исполнитель небольших фрагментов эпоса «Манас», то джомокчу – испол- нитель-импровизатор, который не только помнил весь эпос наизусть, но и каждый раз исполнял его иначе, импровизировал. Тем не менее, упоминание о киргизском народном эпосе, вокруг которого шла ожесточенная идеологи- ческая борьба и до революции, и в послереволюционную эпоху, вплоть до начала 60-х годов XX века, было в высшей степени нежелательно вследствие того, что партия боролась с идеологией исламизма – подлинной либо мнимой – еще с начала 30-х годов. В среднеазиатских республиках репрессии против партийных и со- ветских работников шли именно под знаком борьбы с идеологией ислама. Жертвой репрессий стал и отец писателя, крупный партийный работник. Родная история, народная культура скрыто, но полемично рассматривались как именно тюркское начало у мастеров различных восточных народов. Так рассматривал их и Ч. Айтматов. Не только упоминание имен героев «Манаса» Айчурек и Семетея, не только отсылка к манасовым тулпарам, но и киргизские реалии вы- ступали символами такого рода скрытой полемики. Однако, по мере того, как менялось, расширялось мировоззрение Ч. Айтматова, менялась функция экзотиз- мов. Из тюркизмов они, если рассматривать их функции в контексте поздних произведений мастера, станови- лись ориентализмами, знаками восточной культуры в целом. Напомним, что Ч. Айтматов не просто со временем перешел на русский язык, его интересовали уже христианские ценности, тогда как ценности исламские (тюркские) занимали отнюдь не центральное место в общей картине мира, нарисованной этим писателем-философом. На наш взгляд, это одна из главных тенденций в творчестве Чингиза Айтматова. ISSN 1997-2911 Филологические науки. Вопросы теории и практики, № 11 (41) 2014, часть 1 57
март 2004 г.) // Ковчег Чингиза Айтматова. М.: ГП ГЖО «Воскресенье» при участии ООО ИИА «Евразия+», 2004. С. 597-601.
при участии ООО ИИА «Евразия+», 2004. С. 54-69. 4. Асаналиев К. Национальная антропология Ч. Айтматова // Ковчег Чингиза Айтматова. М.: ГП ГЖО «Воскресенье» при участии ООО ИИА «Евразия+», 2004. С. 261-270. 5. Воронов В. Чингиз Айтматов. Очерк творчества. М.: Советский писатель, 1976. 232 с. 6. Глинкин П. Чингиз Айтматов. Л.: Просвещение, 1968. 112 с. 7. Левченко В. Чингиз Айтматов. Проблемы поэтики, жанра, стиля. М.: Советский писатель, 1983. 232 с. 8. Тусупова А., Ахметова Г. Освоение художественного мира Ч. Айтматова в англоязычных странах и авторские пере- воды // Ковчег Чингиза Айтматова. М.: ГП ГЖО «Воскресенье» при участии ООО ИИА «Евразия+», 2004. С. 364-372. ONE OF THE TENDENCIES IN CHYNGYZ AITMATOV’S CREATIVE WORK (TURKISMS AND ORIENTALISMS) Godenko Nadezhda Mikhailovna, Ph. D. in Philology, Associate Professor А. M. Gorky Institute of Literature and Creative Writing n-godenko@mail.ru The article, prepared by the material of Chyngyz Aitmatov‘s prose, is devoted to the functioning of vocabulary typical for the national picture of the world. With the course of time the function of exotisms in the writer‘s works changed. From turk- isms in the early works they, in view of their functions, become orientalisms, the signs of Eastern culture on the whole in the con- text of the later works of a word-painter.
cabulary; bilingualism; turkisms; author‘s original translation. _____________________________________________________________________________________________
Филологические науки В статье рассматривается вопрос о передаче эпитета как художественно-изобразительного средства, который при переводе с якутского языка на английский язык вызывает особые трудности в связи с разно- образием эпитетов в якутском героическом эпосе олонхо. В исследуемом эпосе встречаются изобрази- тельные, сравнительные и метафорические эпитеты, сохранить которые – непростая задача для пере- водчика. Было установлено, как передача эпитетов в переводе повлияла на образность текста. Ключевые слова и фразы: перевод; эпитет; олонхо; образность; замены; опущения.
Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова anna_gorokhova@mail.ru ПЕРЕДАЧА ЭПИТЕТОВ ПРИ ПЕРЕВОДЕ С ЯКУТСКОГО ЯЗЫКА НА АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК © Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта №14-14-14003.
Эпитет как образное средство вызывает особые трудности при переводе с якутского языка на русский не только в виду различия языковых систем, но и в связи с разнообразием и распространенностью этой стили- стической единицы в якутском героическом эпосе олонхо. Олонхо – это самый крупный жанр якутского фольклора, в котором сложились представления народа о мироздании, система нравственных ценностей, традиционные верования и обычаи, богатство языка и культуры. Исследование проведено на материале пер- вого опубликованного олонхо, автором которого является А. Я. Уваровский [6], и его перевода, представ- ляющего первую попытку перевода олонхо на английский язык [7]. Мы проанализировали 220 авторских эпитетов и их перевод на английский язык (всего около 354 единиц). Эпитет – «слово или словосочетание, определяющее предмет и действие и подчеркивающее в них какое- либо характерное свойство или качество» [4, с. 114]. Считается, что эпитеты передаются с учетом их струк- турных и семантических особенностей (простые и сложные прилагательные; степень семантического согла- сования со словом; наличие метафоры, метонимии и т.д.), с учетом степени индивидуализированности (фольклорный эпитет, поэтизм, традиционный эпитет, авторский эпитет и т.п.), с учетом позиции по отно- шению к определяемому слову и ее функции [1, с. 252-253].
© Горохова А. И., 2014 жүктеу/скачать 459,88 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|