Отчет о прохождении практики
Индивидуальное задание № 3
жүктеу/скачать 172,56 Kb.
|
Производственная практика (научно-исследовательская работа) Ризов А. С
| Индивидуальное задание № 3.
20 лет назад, в 1999 г., Россия выбиралась из тяжелейшего кризиса, обернувшегося дефолтом, глубоким экономическим спадом, обесценением рубля, падением доходов. Девальвация и высвободившиеся мощности дали экономике импульс – рост на 6,4% в 1999 г. и на 10% в 2000 г. Выбираясь из кризиса, власти готовили реформы – рассчитанную на 10 лет программу Германа Грефа. Были проведены пенсионная и налоговые реформы, включая введение «плоской шкалы» подоходного налога, приняты Трудовой, Земельный и Бюджетный кодексы, начались переговоры о присоединении России к ВТО и создании Таможенного союза. Это были основные достижения начала 2000-х гг., вспоминает профессор Высшей школы экономики (ВШЭ) Олег Вьюгин, работавший первым замминистра финансов и первым зампредом ЦБ: эффективная налоговая реформа, начало реализации программы Грефа, приватизация и заявление президента Владимира Путина о верховенстве права позволили восстановить доверие бизнеса к власти, придали уверенности частному сектору, что спровоцировало приток капитала в страну. В 2000-е гг. шел восстановительный рост, опиравшийся на первые итоги рыночных реформ и растущие нефтяные доходы, указывала директор Центра развития ВШЭ Наталья Акиндинова. За 10 лет к 2008 г. российский ВВП почти удвоился, доля бедного населения сократилась вдвое, прямые иностранные инвестиции выросли с $14,3 млрд в 2001 г. до $121,1 млрд в 2007 г., рубль существенно укрепился. Власти пытались сдерживать укрепление рубля ценой высокой инфляции, а она обернулась двузначными ставками по кредитам, что вынудило бизнес обратиться к дешевым иностранным займам – эта зависимость и валютный риск проявились в 2008–2009 гг. Нефтяные доллары стабильно пополняли бюджет и поддерживали рост экономики. Цена нефти подскочила с $12/барр. в 1998 г. до $27,3 в 2003 г., а затем начала расти на 12–15% в год, достигнув к середине 2008 г. почти $150. Рост цены нефти объясняет от трети до половины российских темпов роста за десятилетие, указывал главный экономист ЕБРР Сергей Гуриев. Приток сырьевых доходов позволил увеличить расходы федерального бюджета с 14% ВВП в 1999 г. до 18,3% и радикально сократить госдолг – с 92,4% ВВП в 1999 г. до 7,5% в 2008 г. В 2004 г. Россия впервые получила инвестиционный рейтинг. Еще в 2000-е чиновники задумались, как изолировать экономику от нефтяных денег и сформировать подушку безопасности: в созданный в 2004 г. стабилизационный фонд направлялись дополнительные сырьевые доходы, полученные при цене барреля выше базовой – $20, которая затем начала повышаться, что позволяло увеличивать расходы бюджета. Нефтяными долларами власти оплатили себе право на бездействие: реформы отошли на второй план. Резервы стали «мощным фактором торможения модернизации, поскольку позволяли снижать социальную напряженность за счет замедления реструктуризации предприятий-банкротов», писали в 2012 г. ректор РАНХиГС Владимир Мау и научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин в докладе о рыночных реформах. Программа Грефа, по его собственным оценкам, была выполнена примерно лишь на треть. От нее фактически отказались, вспоминает Вьюгин. Началось усиление централизации власти – прямые выборы губернаторов были заменены их назначением, права местного самоуправления ограничены, а контроль за бизнесом ужесточался. Отношение властей к верховенству закона и опоре на частный сектор в развитии экономики стало меняться, констатирует Вьюгин: у них появилось желание контролировать частный бизнес и привлекать его к финансированию, в том числе теневому, политических задач. Переломной точкой стало дело ЮКОСа, когда в 2003 г. были арестованы и затем осуждены Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, а активы компании достались «Роснефти». Начала реализовываться линия на господство государства во всех стратегических секторах, писали Ясин и Акиндинова. Повышение роли государства проявлялось по крайней мере в трех формах: расширение госсобственности, рост бюджетных доходов и расходов, компенсация недоверия к бизнесу и финансовым институтам за счет развития государственных финансовых структур, перечисляли Мау и Ясин. Целью новой политики стало повышение контроля государства над финансовыми потоками и экономикой в целом, все больше власти полагались на инвестиции бюджета. Проявлением этого курса стало создание госкорпораций (в 2007 г. появились «Ростех», «Роснано», «Росатом», ВЭБ.РФ, Фонд ЖКХ и «Олимпстрой». – «Ведомости»), получивших ресурсы в виде активов и денег. Только в 2007 г. на их капитализацию было направлено более 600 млрд руб. Движение экономики, запущенное позитивными ожиданиями, по инерции продолжалось вплоть до 2008 г., замечает Вьюгин. К 2008 г. экономика страны вышла на пик – ВВП составил 108% к 1990 г. Но впереди ее ждал новый шок – мировой финансовый кризис 2008–2009 гг. В 2014 г. экономика России пережила идеальный шторм – падение цен на нефть (со $115,2/барр. в июне 2014 г. до $45,1 в январе 2015 г., а в начале 2016 г. – до минимума с начала 2000 х., $27,5), введение санкций из-за присоединения Крыма и ответных российских санкций, девальвация рубля (к концу 2014 г. курс снизился примерно вдвое). Уже в 2014 г. темпы роста экономики упали до 0,7% с 1,8% в 2013 г. и 3,7% в 2012 г., произошел рекордный отток капитала, прямые иностранные инвестиции рухнули до минимума за весь постсоветский период. В 2015 г. спад ВВП увеличился до 2,3% и продолжался до начала 2016 г. Кризис сильно ударил по людям: девальвация вкупе с ограничением предложения продовольствия из-за антисанкций спровоцировали инфляционный шок – ускорение роста цен до 11,4% к концу 2014 г. ЦБ ответил введением в конце ноября плавающего курса рубля, а затем был вынужден экстренно повысить ключевую ставку до 17%. Реальные располагаемые доходы россиян начали падать уже в 2014 г., на следующий год падение ускорилось до 3,2% и 5,9% в 2016 г. Пытаясь сохранить привычный уровень потребления, люди начали копить долги, что привело к сильному росту потребительского кредитования – с 2018 г. доля обязательных платежей домохозяйств по необеспеченным потребительским кредитам увеличилась с 7,5 до 8,4% доходов, а доля домохозяйств с кредитами превышает 40%. В отличие от 2008–2009 гг. начавшийся рост цен на нефть не привел к отскоку экономики. И властям пришлось перейти к бюджетной консолидации – федеральные расходы сокращались от 5 до 10% вплоть до 2018 г., когда было одобрено новое бюджетное правило (стало применяться еще в 2017 г.): все нефтегазовые доходы, полученные при цене барреля свыше $40, должны направляться в фонд национального благосостояния. Снизив зависимость экономики от нефтяных цен, бюджетное правило помогло ЦБ в политике инфляционного таргетирования, к которой он перешел в 2012 г. Впервые инфляция достигла таргета 4% в мае 2017 г., а по итогам того года составила и вовсе 2,5%, но затем начала ускоряться, преодолела таргет и только этой осенью вернулась к 4%. Пытаясь ускорить рост экономики, власти пошли по привычному пути использования бюджетных ресурсов. В мае 2018 г. Путин подписал указ, в котором определил цели на этот свой президентский срок – повышение продолжительности жизни до 78 лет, снижение вдвое уровня бедности, рост производительности труда, увеличение доли инвестиций в ВВП и т. д. На основании указа были разработаны национальные проекты общей стоимостью 25,7 трлн руб., из которых 13,2 трлн потратит федеральный бюджет, еще 4,9 трлн – регионы. Власти рассчитывают, что в ответ 7,5 трлн руб. вложит бизнес. При этом часть денег на нацпроекты власти изъяли у населения и бизнеса, повысив с 2019 г. НДС с 18 до 20%. Решение дорого обошлось экономике – риски ускорения инфляции вынудили ЦБ ужесточить денежно-кредитную политику. Внезапным для избирателей стало решение о повышении пенсионного возраста, с помощью которого власти рассчитывают получить ресурсы для увеличения пенсий, снижения нагрузки на бюджет, увеличения рабочей силы в экономике. За внезапность решения Кремль заплатил ростом протестных настроений населения. Несмотря на внешнее сходство с кризисами 1998 и 2008 гг., последний спад оказался куда глубже и сложнее. Его можно сравнить лишь с трансформационным периодом 1990-х гг., писала Акиндинова. Россия попала в «ловушку среднего дохода», объясняет замдиректора Центра развития ВШЭ Валерий Миронов: быстро растущие экономики обычно замедляются, когда исчерпывают «преимущества отстающего» – получение большей прибыли из-за низких издержек. Аналитики «Ренессанс капитала» предрекали России 10 лет (до 2023 г.) роста темпами не выше 2% в год. Пока реализуется именно такой сценарий – по прогнозу Минэкономразвития, с 2021 г. темпы роста экономики превысят 3%, но большинство экспертов в это не верят. Только один из 25 аналитиков, опрошенных ВШЭ, надеется на 3%-ный рост ВВП, и то лишь в 2024–2025 гг. Из-за неоправдавшихся надежд на реформы сформировался кризис доверия к государству, констатировали аналитики Всемирного банка. Единственным успехом властей стали макроэкономические реформы – переход к таргетированию инфляции, стабилизация бюджетных расходов и новое бюджетное правило, перечислял Гуриев. «Но макростабильность – это еще не рост», – предупреждала председатель ЦБ Эльвира Набиуллина этим летом. Бюджетного ресурса тоже недостаточно: госинвестиции не могут подменить частные. Чтобы они росли, бизнес должен быть готов рискнуть собственными деньгами, объясняла она, «а готовность взять на себя этот риск напрямую зависит от пресловутого инвестиционного климата», но теперь эти слова «иногда похожи на крик отчаяния». «Нужны жесткие ограничения даже на скрытую экспансию госсектора и регулятивный раж, придется возобновить реальную приватизацию и развитие фондового рынка», – указывает главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах. Вера в справедливость, частное предпринимательство подорвана, взамен установлен полный административный контроль над судебной системой, которая, казалось, должна была обеспечивать соблюдение законов, описывает состояние инвестиционного климата Вьюгин: в ответ частный сектор куда осторожнее принимает решения об инвестициях, а ставка на госинвестиции все больше растет. Дальнейшее изменение системы невозможно без изменений самой ее сути, говорил федеральный чиновник: без изменения политической ситуации, конкуренции, без устранения неравенства и несправедливости в распределении ресурсов. В настоящее время отмечается замедление роста мировой экономики после динамичного выхода из рецессии, которую вызвала пандемия. После активного возобновления роста во второй половине 2020 года темпы восстановления мировой экономики снизились в первом полугодии 2021 года на фоне новых вспышек COVID-19. Рост международной торговли утратил динамику на фоне замедления роста мировой экономики и сохранения проблем с поставками. В первом полугодии 2021 года отмечалось активное восстановление экономики России, и, как ожидается, экономический рост составит 4,3% с потерей динамики во втором полугодии. После того, как ограничения, введенные в связи с коронавирусной инфекцией, были частично отменены в конце 2020 года и начале 2021 года, потребительский спрос, подогреваемый сбережениями, накопившимися в течение 2020 года, и стремительным ростом кредитования, резко вырос во втором квартале. Кроме того, во втором квартале 2021 года отмечалась высокая инвестиционная активность, а профицит счета текущих операций достиг многолетнего максимума на фоне повышенных цен на сырьевые товары и низкого уровня выездного туризма и составил за период с января до конца сентября 2021 года 82 млрд долларов США. Однако к началу осени стало очевидным наступление новой разрушительной волны эпидемии COVID-19, что в сочетании с относительно низким уровнем вакцинации создает угрозу и для экономики, и для здоровья населения. В третьем квартале темпы роста экономики замедлились на фоне новых мер по борьбе с коронавирусом и затухания всплеска потребительской активности. В 2021 году в России произошло ускорение инфляции на фоне предпринимаемых усилий по сдерживанию высокого спроса, роста цен на сырьевые товары и проблем с поставками. Банк России был одним из первых центральных банков, приступивших к ужесточению денежно-кредитной политики в 2021 году после того, как в декабре 2020 года инфляция превысила установленный целевой ориентир. Начиная с марта, ключевая ставка повышалась шесть раз – в общей сложности на 325 базисных пунктов – и в конце октября составила 7,5%. Это позволило поддержать реальные рыночные процентные ставки на уровне, близком к нулю, и перейти от стимулирующей денежно-кредитной политике к нейтральной. До сих пор российский банковский сектор проявлял устойчивость к воздействиям пандемии COVID-19, и в настоящее время восстановление экономики способствует улучшению балансов банков в то время, как стремительный рост кредитования стал замедляться. За первые девять месяцев текущего года доходы федерального бюджета заметно увеличились: объем нефтегазовых доходов вырос на 60%, а поступления от НДС, НДФЛ и налога на прибыль организаций выросли примерно на 30% каждый. Общий дефицит бюджета (четырехквартальная скользящая средняя) сократился с 3,8% в конце 2020 года примерно до 1% в третьем квартале 2021 года. С учетом большого объема нефтегазовых поступлений Банк России, действуя от имени правительства, в период с января по ноябрь 2021 года купил иностранную валюту на сумму 35 млрд долларов США для зачисления в Фонд национального благосостояния в 2022 году. Рынки труда также восстановились. Во втором квартале 2021 года количество объявлений о вакансиях, размещаемых работодателями, подскочило на 24% к аналогичному периоду прошлого года, а отношение числа безработных к количеству объявлений о вакансиях сократилось. Реальная заработная плата, выросшая чуть больше чем на 2% в 2020 году, продолжала расти с января по конец августа текущего года со средней скоростью 2,5%. Динамика экономических показателей страны в этот период представлена в Приложении 1. жүктеу/скачать 172,56 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|