Казахи евразии: история и культура сборник научных трудов

80 
 
T.T. Dalayeva  
Abai Kazakh national pedagogical University 
Almaty, Kazakhstan  
 
EDUCATIONAL INSTITUTIONS OF THE OMSK IN PREPARING 
OF KAZAKH OFFICIALS FOR LOCAL CONTROL (XIX C.) 
 
The task of co-optation of the Kazakhs to the officials of the Russian Empire led to the 
need to teach them in the Russian educational institutions with a view to their better integration 
into  the  local  control.  Kazakhs  were  given  the  opportunity  to  receive  education  in  Russian 
schools  in  Omsk,  beginning  from  the  Omsk  Asian  school,  the  Omsk  Cadet  Corps,  ending 
Cossack medical school in the last third of the XIX century. 
Keywords:  the  Omsk  Asian  school,  the  Omsk  Cadet  Corps,  the  Cossack  medical 
schools, Kazakh officials, the local control. 
 
В  последней  четверти  XVIII  –  начале  XIX  вв.  начинается  процесс 
формирования  бюрократического  аппарата  управления  в  пограничной  зоне  c 
Казахской  степью  между  внутренними  и  внешними  территориями  Российской 
империи.  Были  созданы  Пограничные  суды  (в  г. Оренбурге  –  1786 г.,  в  
г.  Петропавловске  –  1800  г.),  в  юрисдикцию  которых  стали  входить  и 
прилинейные казахи. В состав этих Пограничных судов для несения службы были 
привлечены  и  представители  казахского  населения.  Этот  факт,  несомненно, 
повлиял  на  необходимость  подготовки  профессиональных  кадров  из  числа 
казахов  для  исполнения  служебных  обязанностей.  Как  отмечает  исследователь 
К.В.  Баринова:  «Из  документальных  источников  первой  половины  XIX  века  мы 
видим,  что  большое  значение  уделялось  образованному,  воспитанному  и 
подготовленному человеку, и карьера чиновника зависела на 31% от образования 
и только на 18% от социального происхождения»  
Основываясь  на  материалах  Государственного  архива  Омской  области  
(с  2015  г.  –  Исторического  архива  Омской  обл.)  РФ,  К.В. Баринова  сообщает 
следующее: «Интересна история одного из старейших учебных заведений Сибири 
конца  XVIII  века,  которое  было  одним  из  первых  учебных  заведений  города 
Омска.  Это  Омская  азиатская  школа.  Идея  об  учреждении  данного  учебного 
заведения  принадлежала  основателю  второй  Омской  крепости,  командиру 
Сибирского корпуса, генерал-поручику И.И. Шпрингеру, а реализовал её через 18 
лет  после  смерти  И.И.  Шпрингера  генерал-майор  Штандман.  Омская  азиатская 
школа была открыта 25 (26) апреля 1789 года. За время своего существования она 
носила  разные  наименования:  Омская  «Азиатская  школа»,  Омское  азиатское 
училище  и  русско-киргизское  училище  в  Омске,  Омское  училище  азиатских 
языков»[1, с. 242-247].  
Первоначально  Школа  готовила  специалистов  из  детей  линейных  казаков 
Сибирского  корпуса,  например,  осуществлялась  подготовка  и  обучение 
специалистов восточных языков, переводчиков и толмачей, топографов. В  XVII-
XIX  вв.  переводчиками  называли  специалистов  письменного,  а  толмачами  – 
устного перевода. 
Особенно  возрос  спрос  на  выпускников  школы  после  1822  г.,  когда  была 
осуществлена административная реформа в Сибири. Тогда впервые приступили к 
административному  подчинению  внешней  территории  за  р.  Иртыш,  населенной 
казахами  Среднего  жуза.  По  «Уставу  о  сибирских  киргизах  (казахах  –  Т.Д.)»  

81 
 
1822 г. предполагалось организовать внешние округа с разделением их на волости 
и  аулы,  в  каждом  из  этих  административных  звеньев  создавалось 
соответствующее  управление.  Для  службы  в  должности  письмоводителей  при 
казахских  султанах,  секретарей  в  Приказах  –  центрах  управления  внешним 
округом,  а  также  при  волостных  султанах  на  местах,  были  направлены  ученики 
Омского азиатского училища. Так, уже к 1825 г. были организованы два внешних 
округа  –  Каркаралинский  (1824  г.)  и  Кокчетавский  (1824 г.).  В  списке 
присутствующих  в  окружных  приказах  прочим  чиновникам  и  толмачам, 
определенным  в  вышеозначенные  округа  в  1825  г.  перечислены  10  учеников:  в 
Каркаралинском  внешнем  окружном  приказе  –  Прохор  Власов,  Марко  Петров, 
Николай  Михайлов,  Леонтий  Федоров,  Аристарх  Даншилин;  в  Кокчетавском 
внешнем  окружном  приказе  –  Трофим  Упоров,  Егор  Губкин,  Степан  Губин, 
Никита Елчин, Василий Пирожков [5, с. 88-89].  
«С  1821  по  1828  годы  школа  подготовила  и  выпустила  12  переводчиков- 
толмачей,  владеющих  разговорным  казахским  языком,  знакомых  также  «самою 
малою частью» с татарским языком. Подготовленные специалисты направлялись 
на  службу  в  Тобольскую  губернию,  Усть-Каменогорскую,  Николаевскую, 
Железинскую, Петропавловскую, Бухтарминскую, Семипалатинскую, Ямышевскую 
крепости»  [1,  c.  244].  Толмач  –  это  устный  переводчик,  однако  очень  часто, 
вследствие  нехватки  переводчиков  во  внешних  окружных  приказах,  толмачи 
выполняли  их  функции,  например,  переводили  поступавшие  от  казахов 
прошения. 
В  1828 г.,  по  приказу  генерал-губернатора  Западной  Сибири  
И.А. Вельяминова, Омскую Азиатскую школу соединили с училищем Сибирского 
линейного  казачьего  войска.  Помимо  детей  линейных  казаков  в  Школу,  теперь 
уже в училище, принимали детей казахских султанов и старшин, приступивших к 
службе  в  качестве  чиновников  в  волостях  и  Приказах  внешних  и  внутренних 
округов,  а  также  детей  тех  казахов,  которые  к  этому  времени  имели  обер-
офицерские  или  штатские  чины,  полученные  им  в  награду  за  преданность  и 
усердие  в  признании  подданства  Российской  империи  в  конце  XVIII  –  начале  
XIX вв. 
Окончательное  упразднение  Азиатской  школы  произошло  17  января  
1837  г.  по  указу  императора  Николая  I.  К  тому  времени  в  школе  преподавали 
персидский,  арабский,  татарский  и  монгольский  языки.  В  октябре  1845 г. 
«существующее  в  Омске  училище  Сибирского  линейного  казачьего  войска 
приемлет название Сибирского Кадетского корпуса» [13, с. 87]. В 1870 г., в связи 
с административной реформой 1868 г. в Казахской степи, отделение переводчиков 
и  толмачей  восточных  языков  было  упразднено,  а  её  воспитанники  были 
обращены в писари.  
О  приеме  детей  казахов  в  войсковое  училище  Сибирского  линейного 
казачьего  войска  можно  говорить  с  начала  1830-х  гг.  9  января  1830  г.  Омскому 
областному  начальнику  господину  генерал-лейтенанту  и  кавалеру  Де  Сент-
Лорану  поступило  прошение  от  казаха  Петропавловского  внутреннего  округа 
старшины Бектемира Байбарокова, о том, что он состоит в подданстве с 1811 г. и 
желает отдать двоих сыновей Мужана 10 лет и Чукая 8 лет в  учебное заведение 
научить  российской  грамоте,  чтобы  по  получении  в  оном  нужного  образования 
обратить  их  в  государственную  службу  [9,  л.  1–  1  об.,  4].  В  сентябре  1830  г. 
начальник  штаба  отдельного  Сибирского  корпуса  генерал-майор  С.  Броневский 

82 
 
уведомил  Омского  областного  начальника:  «…  его  высокопревосходительство 
(генерал-губернатор  Западной Сибири И.А. Вельяминов  – Т.Д.) предписал с сим 
вместе  о  причислении их  в  Сибирское  линейное  казачье  войско  с  определением 
для  образования  в  войсковое  училище…»  [9,  л.  13  об.].  Очевидно,  что 
первоначально  дети  казахов  могли  поступить  на  обучение  при  условии  их 
причисления  к  казачьему  линейному  войску.  Согласно  Уставу  1822  г.  §  248: 
«Каждый  киргиз  (казах  -  Т.Д.)  имеет  право  сына  своего  поместить  в  учебные 
заведения, внутри империи находящиеся, на общих правилах» [4, с. 105]. 
В  том  же  1830 г.,  в  марте,  поступила  просьба  к  омскому  областному 
начальнику от ханши Айганым Валиевой, вдовы хана Уали (Вали), о принятии ее 
сына  Чингиса  в  Омское  училище.  «Верноподданный  правительству  России  сын 
мой  султан  Чингис  Валиев  желает  заняться  по-российски  читать  писать…»  
[6,  л.  2].  Согласно  Уставу  1822  г.  §  246  казахов  из  внешних  округов  полагалось 
принимать  на  казенное  содержание  «в  военно-сиротские  отделения»  [4,  с.  105.]. 
Из донесения омского областного начальника генерал-лейтенанта Де Сент-Лорана 
генерал-губернатору Западной Сибири И.А. Вельяминову от 22 апреля 1830 г.  
№  608  об  определении  султана  Чингиса  Валиханова  на  обучение:  «…  к 
ходатайству сему я …  более побуждаюсь, что  от  успеха в образовании Валиева, 
как  члена  значительнейшей  в  Средней  орде  фамилии,  можно  ожидать  полезных 
последствий,  как  в  отношении  спопешествования  (старорус.  слово,  имеет 
значение  «содействие»)  намерениям  правительства  по  устройству  степи,  так  и 
примера для родовичей его к поступлению в наши училища» [6, л. 4]. Расходы на 
продовольствие обучаемого в Омске султана Чингиса Валиханова были отнесены 
на счет Кокчетавского приказа. 
В  сентябре  1833  г.  Кокчетавский  приказ  сообщает  Омскому  областному 
начальнику,  «…ханша  Валиева  отозвалась  о  том,  что  сын  ее  Чингис  придя  в 
совершеннолетие  не  может  уже  более  продолжать  в  азиатском  училище  наук  и 
она намерена его женить, а сверх того уваковские киргизы избирают его Чингиса 
волостным  управителем, куда и приглашают  перекочевать к себе…» [10, л. 186]  
С  открытием  в  1834  г.  Аман-Карагайского  внешнего  округа  султан  Чингис 
Валиханов  (Валиев)  будет  избран  и  утвержден  в  должности  Старшего  султана 
этого  округа.  Помимо  Чингиса  ханша  Айганым  подавала  прошение  о  принятии 
еще  одного  сына,  Тюреджана,  в  Омское  войсковое  училище,  однако  он  тоже  не 
окончил  полный  курс  обучения,  и  был  исключен  за  неявку  к  месту  учебы  в 
декабре 1833 г. 
В  Центральном  государственном  архиве  Республики  Казахстан  (ЦГА  РК) 
сохранились отрывочные сведения и о других казахах, получивших образование в 
г.  Омске.  В  частности,  кроме  султана  Чингиса  Валиханова,  известно,  что  двое 
сыновей казахского султана Ермека Туманова, кочевавшего внутри «линии между 
редутом  Черным  и  форпостом  Лебяжьим»  также  учились  в  Омском  Азиатском 
училище. Один из них – Джан Мухамет – в октябре 1835 г. уже служит в качестве 
письмоводителя  в  Баян-Аульском  внешнем  окружном  приказе,  второй  –  Али  – 
еще в это время продолжает обучение в Омске [12, л. 2]. 
Помимо  султанов,  которые  по  происхождению  своему  относились  к 
«белой кости», на службу  в Приказы внешних округов в должности  заседателей 
были привлечены бии и старшины, почетные казахи из «черной кости». По мере 
открытия  этих  внешних  округов  (процесс  этот  длился  с  1824  по  1844  гг.  в 
Казахской степи Сибирского ведомства) конкуренцию султанам составили бии и 
старшины, претендуя на должности Старших султанов и волостных султанов.  

83 
 
Желание  получить  образование  в  Омском  азиатском  училище  было 
связано, безусловно, с тем, что это был канал для казахов из «черной кости» для 
получения должности в окружных приказах и волостях, чтобы иметь возможность 
участвовать  в  управлении  на  местном  уровне.  Зачастую  первой  ступенью  в 
карьере  становилась  должность  письмоводителя.  Так,  например,  в  ЦГА  РК  есть 
сведения о содержании сына старшины Мандая Токтамышева  – Абдулгафара - в 
Омском  Азиатском  училище  из  суммы,  ассигнованной  на  заведение  школ  и 
училищные пособия во внешних округах из Омского окружного казначейства [10, 
л. 201]. Мандай Токтамышев занимал должность волостного управителя с 1831 г, 
а  с  августа  1845  по  май  1851  гг.  исполнял  обязанности  Старшего  султана  в 
Кокчетавском  внешнем  окружном  приказе  [3,  с.  333].  Абдулгафар  Мандаев 
начинает  свою  карьеру  чиновника  после  окончания  училища  в  1835 г.  с 
должности  султанского  письмоводителя,  в  1852  г.  он  был  избран  заседателем  в 
Приказ.  Затем,  так  же  как  его  отец,  исправлял  должность  Старшего  султана 
внешнего  окружного  приказа  в  Кокчетавском  округе  с  10  октября  1853  по  
19 апреля 1854 гг., потом, вплоть до упразднения внешних окружных приказов в 
1868 г.,  служил  заседателем,  а  в  1855  г.  был  из  губернских  секретарей 
переименован в сотники [2, с. 607-608].  
С  конца  20-х  гг.  XIX  в.  на  должности  письмоводителей  во  внешних 
округах  Западно-Сибирского  генерал-губернаторства  стали  претендовать  казахи. 
Нужно отметить, что в документах ЦГА РК среди письмоводителей встречаются 
казахи,  например,  в  Кокчетавском  приказе  –  Ален  Джантилевов  (1828-1842  гг.), 
Касагул  Чопанов  (с  1828 г.),  Сухан  Токтамышев  (с  1842 г.),  Абдулхаир 
Дербисалин  (1842  г.),  в  Баян-Аульском  приказе  –  Джан  Мухамет  Ермеков  
(1835  г.),  Ахунджан  Итемгенев  (с  1847  г.),  в  Акмолинском  приказе  –Учтылеу 
Чокаев (с 1856 г.), Мухамедияр Ибрагимов (1858-1864 гг.). Вместе с тем, нельзя 
точно  утверждать,  что  все  они  прошли  обучение  в  г.  Омске.  Некоторые  могли 
учиться  в  школах,  организованных  по  прошениям  сначала  казахских  султанов, 
затем  и  старшин.  Так,  в  хозяйственное  отделение  Омской  казенной  экспедиции 
были  доставлены  сведения  11  июня  1825  г.  №120:  «…  мечети  и  школы  по 
просьбам азиатцев строятся обыкновенно как для моления по их магометанскому 
закону,  так  и  для  обучения  малолетних  детей  грамоте,  каковые  уже  выстроены 
уже  с  высочайшего  повеления  на  счет  казны  и  существуют  ныне  у 
верноподданных  султана  Чанчара  Султанмаметева  по  Иртышской  линии  в 
близости  форпоста  Подпускного  и  ханши  Айганым  Валиевой  в  киргизской 
(казахской – Т.Д.) степи расстоянием от крепости Пресновской в 250 верстах при 
горе  Сырымбет»  [7,  л.  2].  В  середине  30-х  гг.  XIX  в.  наблюдается  организация 
школ  в  аулах  внешних  округов.  Так,  в  Аман-Карагайском  округе  заседателем 
Табеем Барлыбаевым была организована школа на его собственные средства. Как 
обнаружил в ходе исчисления скота Кучебе-Киреевской волости в  марте 1841 г. 
российский  заседатель,  надорный  советник  Патриченко:  «..  заседатель  Табей 
Барлыбаев  имеет  у  себя  училище,  существующее  уже  седьмой  год…  в  этом 
училище  находится  в  настоящее  время  до  16  киргизских  (казахских  –  Т.Д.) 
мальчиков, обучающихся грамоте татарской и арабской… он из усердия своего к 
русскому правительству, желает содержать на своем иждивении даже и русского 
учителя…»  [11,  л.  1  –  1  об.].  Однако  от  пограничного  начальника  сибирских 
казахов полковника Н. Вишневского 7 ноября 1841 г. №81 пришел ответ: «Что же 
касается  до  определения  к  вам  русского  учителя,  то  до  некоторого  времени  я 

84 
 
нахожу  это  неудобным.  Если  бы  училище  у  вас  на  зимовьях  находящееся,  вы 
могли  учредить  при  Аман-Карагайском  приказе,  …  я  со  своей  стороны  готов 
оказать  вам  в  этом  случае  всякое  содействие»  [11,  л.  4  –  4  об.].  Открытие 
подобных  школ  в  степи  давало  возможность  подготовиться  детям  казахов  для 
поступления  в  учебные  заведения  г.  Омска,  куда  им  на  общих  основаниях 
приходилось сдавать экзамены.  
 Среди  учебных  заведений  г.  Омска  особо  был  известен  Сибирский 
кадетский корпус.  В 1866 г., в ходе реформы военного образования, корпус был 
преобразован в военную гимназию, но в  1882 г. гимназия вновь преобразуется в 
Кадетский  корпус  и  в  сентябре  1907  г.  переименовывается  в  Омский  кадетский 
корпус.  
Ярким  представителем  казахской  знати,  окончившим  Кадетский  корпус  в 
Омске,  был  султан  Чокан  Чингисович  Валиханов  (полное  его  имя  –  Мухаммед-
Ханафия,  а  Чокан  прозвище,  данное  матерью),  сын  упомянутого  выше  султана 
Чингиса  Валиханова,  внук  Вали-хана  и  ханши  Айганым,  правнук  Абылай-хана. 
Это  был  человек  разносторонних  дарований,  просветитель  казахского  народа. 
После  окончания  обучения  он  поступил  на  службу  по  военному  ведомству,  но 
исполнял  и  различные  поручения  сибирской  администрации.  В  частности  в  мае 
1863 г., по распоряжению западно-сибирского генерал-губернатора А. Дюгамеля, 
он был приглашен для составления мнения о том, «какие изменения и дополнения 
в  общих  для  империи  основных  положениях  преобразования  судебной  части 
необходимо  сделать  при  применении  оных  к  судебным  учреждениям  Западной 
Сибири  и  находящихся  там  казачьих  войск  и  инородцев»  [8,  л.  5].  В  1862  г.  
Ч.Ч. Валиханов  участвует  в  выборах  на  должность  Старшего  султана 
Атбасарского внешнего округа, однако, несмотря на полученное преимущество в 
голосах,  военный  губернатор  фон  Фридрихс  утвердил  кандидатуру  бия  Ердена 
Сандыбаева. 
Как  и  Чокан  Валиханов,  в  свое  время  Гази  Булат  Валиханов  закончил 
Кадетский корпус в Омске. «В 1853 году генерал-губернатор Западной Сибири и 
командир отдельного сибирского корпуса употреблял все усилия убедить султана 
Булата  дать  старшему  сыну  его,  Гази  Булатовичу,  приличное  образование,  и 
старания Г.Х. Гасфорта, генерал-губернатора, увенчались успехом: девятилетний 
Гази был отправлен с дядей его Хан-Ходжей и 80 киргизами (казахами – Т.Д.) в г. 
Омск, где он и поступил в Сибирский кадетский корпус. Султан Гази Булатович 
16-ти  лет  окончил  обучение  в  корпусе,  был  произведен  в  корнеты  и  назначен 
состоять в распоряжении генерал-губернатора Западной Сибири. Генерал Гасфорт 
вскоре командировал молодого офицера к Черному Иртышу, где Гази Булатович 
старался  всеми  мерами  повлиять  на  непокорные  племена  киргизов  Семыз-
Наймановского и других родов вступить в подданство России. Благодаря своему 
происхождению,  которое  не  могло  не  действовать  обаятельно  на  киргизов 
(казахов  –  Т.Д.),  султан  Гази  вполне  успел  в  своей  миссии  и  заслужил  еще 
большее  расположение  и  внимание  генерал-губернатора…»  [14,  с.  258]. 
Последнюю  треть  XIX  в.  Гази  Валиханов  находился  далеко  за  пределами 
Казахской степи. 
Начало  становления  ветеринарного  образования  в  России  относится  к 
первой  половине  XVIII  в.  Ветеринарные  врачи  среднего  звена  выпускались 
специальными 
ветеринарно-фельдшерскими 
школами. 
Стационарные 
ветеринарно-фельдшерские школы в Сибири открылись только во 2-й пол. XIX в: 

85 
 
в Тобольске и Томске – в 1878 г., в Омске – в 1879 г. Они готовили ветеринарных 
работников  для  Тобольской  и  Томской  губерний,  Степного  края  и  Восточной 
Сибири [6, с. 374-375]. В 1879 г. при Сибирском казачьем войске в г. Омске была 
учреждена  ветеринарно-фельдшерская  школа.  В  1880  г.  туда  уже  принимают  на 
обучение казахов.  
«Список  Киргизским  (казахским  –  Т.Д.)  стипендиатам  казачьей 
фельдшерской школы при Омском военном госпитале и войсковой ветеринарно-
фельдшерской  школы  получившим  в  означенных  школах  звание  медицинских  и 
ветеринарных  фельдшеров  с  отметкою,  кто  из  них  и  куда  по  окончании  курса 
отправлен [15, л. 103]. 
 
№ 
 
Отметка 
Имена и фамилии 
А) Казачья Фельдшерская школа - медицинские фельдшера  
В 1880 г. 
1 
2 
Божей Мыгнатов 
Хасан Бийжанов 
Каркаралинский уезд 
3 
Муса Аженов 
Нарынскую волость Семипалатинской 
обл. 
4 
Осман Дандебаев 
Павлодарский уезд 
5 
Джакуб Айтуганов  
Омский уезд 
В 1881 г. 
6 
Кенджеба Танабаев 
Атбасарский уезд 
7 
Кельдыбек Бердыбаев I 
Каркаралинский уезд 
8 
Курумбай Балабеков 
Акмолинский уезд 
9 
Ярдыс Каленов 
Зайсанское приставство 
10 
11. 
Дандебай Елимбаев 
Коккуз Бердыбаев II 
Устькаменогорский уезд 
12 
Ибрагим Сарджанов 
Петропавловский уезд 
В 1882 г. 
13 
Баймурза Токтагулов 
Павлодарский уезд 
В 1883 г. 
14 
Косымджан Базаров 
Устькаменогорский уезд 
15 
 Айбас Байтабынов 
Атбасарский уезд 
Б) Войсковая ветеринарно-фельдшерская школа - ветеринарные фельдшера 
 
В 1881 г. 
 
16 
 Сеит-Касим Копин 
Кокчетавский уезд 
17 
Мустафа Аккозов 
Омский уезд 
18 
Салыкбай Байсаитов 
Каркаралинский уезд 
19 
Бахтияр Ерденинов 
Устькаменогорский уезд 
 
В 1882 году 
 
20 
21 
Мустафа Даирбаев 
Тастемир Джансарин 
Петропавловский уезд 
22 
23. 
Иманбай Ултамбаев 
Ахтемир Тюбекпаев 
Устькаменогорский уезд 
В 1883 г. 
24 
Темирбай Байчулаков 
Палодарский уезд 

86 
 
В  марте  1883  г.  Степной  генерал-губернатор  генерал  Г.А.  Колпаковский 
издал  «приказ  по  Степному  генерал-губернаторству  об  учреждении  волостных 
медицинских  и  ветеринарных  фельдшеров  в  областях  Акмолинской  и 
Семипалатинской… Такая мера предпринята мною еще и на том основании, что 
волостным  фельдшерам  не  предоставляется  прав  государственной  службы  и 
содержание  их  не  обременяет  государственного  казначейства  новыми 
расходами.»  [15, л. 9-10].  В  дальнейшем  получившие  образование  в 
фельдшерской школе могли претендовать на должности волостных управителей и 
обладали приоритетом перед другими претендентами, так как имели образование 
и были грамотны на русском языке. 
Задача  кооптации  казахов  в  состав  чиновников  Российской  империи 
привела к необходимости обучения их в российских учебных заведениях с целью 
их  лучшей  интеграции  в  состав  местного  аппарата  служащих.  В  учебных 
заведениях  г.  Омска  казахам  была  предоставлена  возможность  получения 
образования  на  русском  языке,  начиная  с  Омской  Азиатской  школы,  Омского 
кадетского  корпуса,  и  заканчивая  казачьими  фельдшерскими  школами  в 
последней трети XIX в. 
 
Источники и литература: 
 
1. Баринова  К.В.  К  220-летию  Омской  Азиатской  школы  (по  материалам 
фондов  Исторического  архива  Омской  области)  //  Казахи  России:  история  и 
современность: матер. междунар. научн.-практ. конф., г. Омск, 20–22 мая 2009. В 
2 т. Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2010. Т. 2. С. 242-247. 
2. 154. Формулярный список о службе заседателя от казахов Кокчетавского 
внешнего окружного приказа сотника Абдулгафара Мандаева // О почетнейших и 
влиятельнейших  ордынцах:  алфавитные,  именные,  формулярные  и  послужные 
списки. 12 ноября 1827 г. - 9 августа 1917 г. Т. VIII. Ч. 1. С. 607-609. 
3. Док.  №49.  Формулярный  список  о  службе  старшего  султана 
Кокчетавского  внешнего  окружного  приказа  штабс-капитана  старшины  Мандая 
Токтамышева  //  О  почетнейших  и  влиятельнейших  ордынцах:  алфавитные, 
именные, формулярные и послужные списки. 12 ноября 1827 г. - 9 августа 1917 г. 
Т. VIII. Ч. 1. Алматы: Дайк-Пресс, 2006. С. 333-334. 
4.  Док.  №54. Устав о сибирских киргизах 1822 г. //  Материалы по истории 
политического строя Казахстана. Т. 1. Алма-Ата: Издательство АН КазССР, 1960. С. 
93-109. 
5. Док.  №57.  1825  г.-  Список  присутствующих  в  окружных  приказах 
прочим  чиновникам  и  толмачам,  определенным  в  Каркаралинский  и 
Кокчетавский  внешние  округа  //  Казахские  чиновники  на  службе  Российской 
империи. Сб. докум. и мат. Алматы: Изд-во КазНУ, 2014. С. 87-89.  
6. Жукова  Н.С.  Войсковая  ветеринарно-фельдшерская  школа  Сибирского 
казачьего войска в документах Исторического архива Омской области (1879-1894 
гг.) // Недбаевские исторические чтения. Омск, 2012. С. 374-380. 
7. О доставлении сведений о строительстве мечетей и школ для обучения в 
пределах сибирской линии // ЦГА РК, Ф. И-338. Оп. 1. Д. 452. Л. 2. 
8. О преобразовании суда в Казахской степи // ЦГА РК. Ф. И-345. Оп. 1. Д. 
807. Л. 5. 

87 
 
9. О приеме детей султана Киреевской волости Б.Байбарокова в войсковое 
училище Сибирского линейного казачьего войска // ЦГА РК. Ф. 338. Оп. 1 Д. 535. 
Л.1 – 1 об., 4. 
10. О  просьбе  ханши  Валиевой  о  принятии  ее  сына  Чингиса  в  Омское 
училище и увольнении Чингисова из того же училища // ЦГА РК. Ф. И-338. Оп. 1. 
Д. 690. Л. 2, 4, 186, 201. 
11. Об открытии школы Табеем Барлыбаевым в Аман-Карагайском округе 
// ЦГА РК, Ф. И-338. Оп.1. Д. 855. Л. 1- 1об., 4-4 об. 
12. По  прошению  султана  Ермека  Туманова  жены  Улканы  Ермековой  о 
перечислении ее с семейством в Баян-Аульский внешний округ // ЦГА РК. Ф. И-
338. Оп.1. Д. 575. Л. 2. 
13. ПСЗ РИ - 2. Т. 20 (1845). №19416. С. 87-94.  
14. Султан Гази-Вали-Хан // «Нива». СПб, 1891. С. 258 . 
15. Учреждение  должностей  волостных  медицинских  и  ветеринарных 
фельдшеров  среди  казахского  населения  Акмолинской  и  Семипалатинской 
областей // ЦГА РК. Ф.И-64. Оп.1. Д. 198. Л. 9-10, 103. 
 
 
 
УДК 94(94):639.2.055(045) 
 
К.В. Джумагалиева 
Казахский агротехнический университет им. С. Сейфуллина, 
Астана, Казахстан 
 
КАЗАХИ НА СОЛЯНЫХ И РЫБНЫХ ПРОМЫСЛАХ В  
КОНЦЕ ХІХ – НАЧАЛЕ ХХ ВЕКОВ (ПО МАТЕРИАЛАМ АРХИВОВ) 
 
В  статье  на  основе  архивных  материалов  анализируется  состояние  соляных  и 
рыбных  промыслов  Российской  империи,  где  главной  рабочей  силой  были  казахи. 
Рассматриваются  условия  труда  на  промыслах,  способы  добычи  и  перевозки  соли  и 
рыбы. Показывается взаимозависимость двух промыслов. 
Ключевые  слова:  соль,  соляные  озера,  казахи,  Степной  край,  Букеевская  орда, 
добыча и перевозка соли и рыбы, торговля. 
 
K.V. Dzhumagalieva 
Seifullin Kazakh AgroTechnical university, 
Astana, Kazakhstan  
 
KAZAKHS DURING THE SALT-EXTRACTION AND FISHERING ON 
ARCHIVES MATERIALS (END OF THE ХІХ –BEGINNING OF THE XX 
CENTURIES) 
 
In  this  research  article  provides  a  description  of  these  salt  pansregions  and  the  steppe 
part of the population in the extraction of salt. On the basis of archival materials is characterized 
by  of  the  state  salt  springs  in  the  nineteenth  century,  the  methods  of  production  and 
transportation of salt. Explains the reasons for the ban on the extraction of salt from salt lakes of 
the Kazakh population and the reasons for the restrictions in its production. 
Keywords: salt, salt lakes, the Kazakhs, the Steppe region, Bukey Horde, extraction and 
transportation of salt, the excise tax on the salt trade, West Siberia. 

88 
 
После  окончательного  присоединения  Казахстана  к  Российской  империи 
население  региона  начинает  втягиваться  в  капиталистические  отношения, 
вызванные  буржуазными  реформами  1860-1870-х  гг.  Кочевое  скотоводство  по-
прежнему  оставалось  главным  занятием  казахов.  Но  в  ряде  регионов  из-за 
сокращения пастбищных угодий, участившихся джутов, появляется значительное 
число казахского населения, которое занимается отходничеством. Большые массы 
казахов  были  заняты  на  рыбных  и  соляных  промыслах.  Фактически  во  второй 
половине XIX в. казахские джатаки вытеснили рабочих других национальностей и 
добычей соли и рыбы занимались только они. 
Особую  роль  в  Букеевской  орде  приобретают  соляной  и  рыбный 
промыслы,  приносившие  государственной  казне  значительный  доход.    На  р. 
Волге  и  вдоль  побережья  Каспийского  моря  на  работу  нанимались  сезонные 
рабочие  из  казахов.  Оплата  труда  наемных  рыбаков  зависела  от  срока  найма, 
видов  выполняемых  работ,  а  также  национальной  принадлежности.  Рабочие  из 
числа  казахов  и  калмыков  получали  за  свою  работу  от  25  до  30  коп.  в  день,  в 
отличие  от  русских  ловцов,  получавших  на  2-3  руб.  больше.  Хотя  во  многих 
отчетах,  имеющихся  в  фонде  «Канцелярии  астраханского  гражданского 
губернатора», отмечают казахов как «отличных моряков и ловцов» [1, л. 15 об.].  
Большинство  казахов  были  задействованы  на  таких  рыбных  ватагах  как 
Камызяк, Увары, Иванчуг, Чаган, Богатинская, Пороховинская, Вахрамеева и др.  
На  ватагах  постоянно  проживало  до  55  казахов,  порядка  12  дворов.  В  период 
весенней  путины  на  работу  нанималось  до  750  человек,  получавших  за  свою 
работу оплату в размере 12-20 руб. за путину [2, л. 17]. 
Для  работы  с  неводом  требовалось  крепкое  здоровье,  определенная 
физическая сила. Достаточно сильными и выносливыми были казахи и калмыки. 
Труд  неводных  рабочих  был  воистину  каторжным.  Так  заработок  промысловых 
рабочих  на  речных  астраханских  промыслах  за  весеннюю  путину  в  1896  г.  был 
следующим (в рублях): 
Уборщики рыбы: евреи – 100-300, русские – 75-100. 
Неводчики – 40-50. 
Неводные рабочие: калмыки – 28-32, киргизы – 24-30. 
Плотовые рабочие: мужчины – 20-29, женщины – 16-18. 
Итак,  самой  дешёвой  рабочей  силой  на  рыбных  промыслах  были 
женщины.  Среди  рабочих  других  национальностей  меньше  всего  платили 
казахам. 
Не менее тяжелыми были и условия проживания рыбаков. Рыбаки жили в 
сырых  холодных  землянках  или  шалашах.  В  одном  и  том  же  помещении  им 
приходилось  спать,  варить  пищу  и  здесь  же  сушить  одежду.  В  1871  г.  в  своем 
отчете  доктор  Н.Я.  Шмидт  писал:  «Труд  неводного  рабочего  -  крайне  тяжёлый 
труд, и если нет недостатка в предложении такого труда, то велика должна быть 
нужда, заставляющая челов. уподобляться в этой работе животном, превратиться 
в каторжника, весь грех которого в том, что он не имеет достаточно хлеба» [7, с. 
262].  
Активная  добыча  рыбы  велась  и  на  побережье  Каспийского  моря,  где 
находилось  более  150 рыболовных промыслов.  Занимались  здесь также  отловом 
тюленей. Основную рабочую силу составляли казахи. На одной лодке было от 4 
до  9  рабочих-казахов.  Их  нанимали  только  на  сезон,  в  то  время  как  русских 
рабочих брали на год. Если рыбакам-казахам за сезон платили 30 руб., то русским 

89 
 
рабочим  –  60  руб.  [22,  с.  151].  В  1903  г.  в  Мангышлакском  уезде  на  рыбных 
промыслах работало более 900 казахов [23, л. 71]. 
На территории Казахстана рыболовство было развито также на побережье 
Аральского  моря,  озерах  Балхаш  и  Зайсан,  реках  Урал,  Иртыш,  Сыр-Дарья, 
Ишим,  Тобол.  В  конце  XIX  в.  началась  разработка  рыбных  промыслов  на 
Аральском  море.  Однако  эти  промыслы,  в  отличие  от  Каспийского  моря,  не 
получили  здесь  такого  широкого  развития.  Причина  крылась  в  отсутствии 
транспортных  средств  и  прочных  связей  с  российским  рынком.  Строительство 
Оренбургско-Ташкентской  железной  дороги  несколько  расширило  возможности 
рыбных  промыслов  в  Аральском  регионе  и  активизировало  их  разработку.  В 
начале  ХХ  в.  на  побережье  Арала  насчитывалось  до  180  рыбных  промыслов, 
среди  которых  постоянно  действующими  были  только  24,  остальные  были 
сезонными [24, л. 39]. 
В  начале  ХХ  в.  на  побережье  Каспийского  моря  количество  сезонных 
рабочих доходило до 30 тысяч человек. Из них 22 тыс. человек занимались ловом 
и перевозкой рыбы, 8 тыс. человек – переработкой рыбной продукции. На Арале в 
это  время  было  занято  до  25  тыс.  человек.  Основной  контингент  рабочих 
составляли казахи [24, л. 34; 25, л. 168].  
Рыбаки-казахи  ловили  рыбу  на  небольших  деревянных  парусных  судах  и 
лодках. Они использовали в основном сети, вентеря, неводы и снасти. Лов рыбы 
носил  хищнический  характер,  так  как  часто  истребляли  ценные  породы  рыбы. 
При  этом  никого  не  заботил  вопрос  о  разведении  данных  пород. 
Рыбопромышленники  эксплуатировали  рыбаков,  применяя  различные  методы. 
Они  давали  рабочим  в  долг  снаряжение,  предлагали  товары,  денежные  ссуды  в 
счет  будущего  улова.  Многие  ловцы  оказывались  в  полной  экономической 
зависимости  от  рыбопромышленников.  Они  вынуждены  были  расплачиваться 
уловом и в итоге ничего не получали за свою работу [26, с. 33].  
На  рыбных  промыслах  также  работали  женщины  и  дети-подростки. 
Женщины  солили,  складировали  и  нанизывали  рыбу.  Работа  была  сдельной, 
дневная норма выработки составляла 1000 штук рыбы. Им приходилось работать 
по  11  и  более  часов.  За  80  дней  работы  платили  18  руб.,  т.е.  по  25  коп.  в  день, 
подросткам – 13 коп., а мужчинам – от 30 до 70 коп. Труд женщин был настолько 
труден, что они не выдерживали даже месяца [22, с. 161]. 
Киргизы  работали  и  на  зимнем  -  аханном  рыболовстве.  Рабочим-киргизам 
платили  20  руб.,  иногда  рассчитывались  пшеничной  мукой  для  всей  артели,  из 
которой  готовили  бламык,  куском  сала  и  хлебом.  За  такую  ничтожную  плату 
соглашались  работать  только  казахи,  русские  рыбаки  отказывались  [27,  с.  22]. 
Некоторые  рыбаки  занимались  рыболовством  индивидуально.  Они  приобретали 
специальные крючковые билеты, этих рыбаков называли «кармачниками». Такие 
билеты в основном приобретали бедные рыбаки из крестьян, казахов и казаков. С 
1  ноября  1890  г.  по  1  апреля  1891  г.  было  продано  127  билетов,  из  которых  96 
приобрели  казахи  [9,  л.  30].  Так  как  данные  билеты  были  недорогими,  рыбной 
ловлей  по  ним  занимались  только  бедные  казахи,  особенно  в  период  джута  и 
неурожая.  
Условия  проживания  рабочих  на  рыбных  промыслах  были  также  весьма 
тяжелыми,  даже  невыносимыми.  На  Мангышлаке  рабочие-казахи  жили  в 
рыбосольных  помещениях,  где  не  было  полов.  Часть  казахов  жила  в  юртах. 
Рабочие  стояли  в  луже  крови  и  грязи,  руки  и  ноги  у  них  были  постоянно 
мокрыми.  Лари  и  чаны,  в  которых  солили  рыбу,  никогда  не  мылись.  Вокруг 

90 
 
лежали  отходы  обработанной  рыбы,  которые  в  жару  издавали  зловонный  запах. 
Ватаги,  стоявшие  на  воде,  все  отходы  сбрасывали  в  воду,  что  приводило  к 
загрязнению  водоемов  [22,  с.  162].  Рабочим,  занимавшимся  добычей  рыбы  в 
Западной  Сибири,  приходилось  жить  в  полуземлянках,  в  которых  было  очень 
тесно.  Условия,  как  и  на  других  подобных  рыбных  промыслах,  были 
антисанитарными. Солили рыбу в специальных сараях - «засольне». Как правило, 
эти  сараи  состояли  из  двух  отделений,  в  одном  из  которых  стояли  чаны  и 
солилась рыба, в другом она складывалась в стопы. Врачебные отчеты и доклады 
окружных  исправников  наглядно  демонстрируют  антисанитарные  условия 
переработки  рыбы  в  «засольне».  В  документах  отмечалось,  что  в  амбарах  для 
засола  рыбы  было  грязно  и  неопрятно,  а  отбросы  от  переработки  рыбы 
сбрасывались рядом с помещением [20, с. 20].  
В  то  же  время  в  тесной  экономической  связи  с  рыбными  промыслами 
находилась  соледобыча.  Соледобыча  занимала  следующую  ступеньку  после 
рыболовства,  как  по  количеству  занятых  рабочих,  так  и  по  доходности 
производства.  Территория  Казахстана  была  богата  соляными  озерами  и 
месторождениями.  Самыми  известными,  где  применялся  труд  казахов,  стали 
озера Эльтон, Баскунчак, Чапчачи, Ямышевское, Коряковское и другие. Добычей 
соли  занимались  в  основном  киргизы  и  калмыки.  Труд  наемных  рабочих  был 
очень   тяжел,  а  условия  жизни   невыносимы.   Астраханский   краевед  
С.К.  Круковская  писала:  «Работа  на  соляных  озерах  настоящая  каторжная. 
Зачастую приходится стоять по пояс в соленой воде. Соль разъедает тело и на нем 
появляются трещины и ссадины. Иной рабочий стоит весь, как обожженный, а в 
свежие раны опять забивается соль» [8, с. 162]. Особенно тяжело было работать 
летом,  так  как  вокруг  все  было  белым  от  соли,  и  от  яркого  солнца  буквально 
слепли  глаза,  поэтому  многие  ломщики  страдали  заболеванием  глаз.  К  тому  же 
рабочие  испытывали  постоянную  нехватку  воды.  Пригодной  для  питья  воды 
поблизости не было, поэтому ее привозили за несколько километров. Доставляли 
ее в бочках, под палящим солнцем она нагревалась и была неприятной на вкус. Но 
даже и эта вода была нарасхват, ее не хватало, чтобы  умыться и  утолить жажду 
[21, с. 8]. 
Платили же ломщикам на первых порах по 25 коп. с воза весом примерно в 
60 пудов. Позже ломщики добились повышения оплаты своего труда до 1 руб. с 
воза. Астраханское соляное правление выдавало ломщикам специальные билеты 
на  право  выломки  соли.  В  §  147  «Устава  о  соли»  указывалось,  что  «правление 
снабжает  по  артелям  печатными  билетами,  в  коих  означается:  имя  билетчика; 
число людей к билету его приписанных; условленная плата; количество выданных 
задатков;  их  обязанности»  [17,  с.  387].  Кроме  того,  выделялись  «казенные 
инструменты  с  оплатой  за  каждую  1000  пудов  соли  по  15  руб.».  Работали 
ломщики  артельно,  заключали  с  соляным  правлением  договор,  согласно 
которому: 
1) «для  ломки соли должен с полным числом товарищей своих явиться на 
пристань непременно; 
2) соль  должен  отдавать  мелкую,  промытую,  сухую,  без  земли,  грязи, 
дурного запаха; 
3) за  выломанную  и  перевезенную  соль  получать  с  1000  пудов  как  по 
договорам значится по 15 рублей». 

91 
 
Если же рабочие не являлись на работу и не возвращали взятый задаток, то 
с них удерживали взятые деньги как долг и накладывали еще 6% [3, л. 6]. 
Жили  ломщики  в  сырых  землянках  или  просто  в  вырытых  в  земле  ямах, 
покрытых  сверху  конусообразно  камышом.  Такого  рода  примитивные 
сооружения  для  жилья  назывались  «шишами».  За  каждый  сезон  соледобычи 
почти  каждый  ломщик  болел  по  нескольку  раз.  Главные  заболевания  –  рапная 
экзема,  воспаление  глаз,  кишечно-желудочные  заболевания,  ревматизм,  малярия 
[21, с. 9]. Вот почему одной из проблем было найти хорошего лекаря, способного 
лечить многочисленных больных на соляных озерах. По положению от 9 августа 
1818  г.  при  Астраханском  соляном  правлении  должен  был  быть  лекарь.  Но  в 
своей  работе  ему  приходилось  испытывать  определенные  трудности.  Так,  «в 
осеннее время, нет возможности ездить для осмотра больных, так как ко многим 
соляным  озерам  не  можно  ездить  не  иначе  как  водою».  [3,  л.  1].  Лекарей  не 
хватало, и не всегда рабочие получали необходимую медицинскую помощь. Вот 
почему многие рабочие болели хроническими заболеваниями и довольно частыми 
были различные эпидемии, от которых страдали люди. 
Не менее тяжелой была перевозка соли. Дороги от Эльтона до Камышина и 
Саратова  были  совершенно  не  устроенными  и  безлюдными.  Возчикам  самим 
приходилось  ремонтировать  дороги,  мостить  гати,  рыть  колодцы  по  пути 
следования, чтобы добывать воду. На Камышинском тракте возчики выкопали 72 
колодца,  а  по  Саратовской  дороге–  30.  Пресной  воды  не  хватало,  возчики 
вынуждены были возить с собой воду в бочках.  
Среди перевозивших соль по р. Волге были татары и казахи. В навигацию 
1849  г.  судовозчиками  было  перевезено  1  000  000  пуд  соли.  Из  таблицы  видно, 
что  на  своих  судах  возчики  перевезли  больше,  чем  это  было  запланировано  по 
контракту. Однако утечки соли оказалось 1 790 пуд. Но часто это не было виной 
возчиков, т.к. соль, высыхая, становилась легче и отсюда ее недостача. Поэтому 
казна  всегда  учитывала  «усышку»  соли.  Если  же  владелец  судна  не  выполнял 
установленных  контрактом  условий,  то  обязан  был  уплатить  штраф.  Во  время 
перевозки  соли приходилось  сталкиваться  с  рядом  трудностей,  таких как  слабая 
техническая оснащенность судов, природно-климатические условия. 
 
Таблица 1.  
Перевозка соли на судах в 1849 г. с Астраханских озер (в пуд.)  
[4, л.л. 5, 13а, 20, 28] 
 
Имена судовозчиков 
Запланировано 
по контракту 
Перевезено 
всего 
Сдано  
в магазин 
Недостача 
соли 
Шамагун Бактемиров 
325 000 
325 000 
32 4403 
597 
Ф. Мусаев 
148 365 
205 100 
185 288 
427 
Сагай Утеев 
89 800 
89 800 
89 629 
171 
Сафар Али Ибраимов 
74 500 
74 500 
74 325 
175 
Аджи Смаилов 
74 400 
74 400 
74 364 
33 
Рафик Смаилов 
56 500 
65 300 
65 145 
155 
Нияз Иреев 
45 000 
45 000 
44 969 
31 
Маджит Курманалиев 
32 700 
32 700 
32 655 
45 
Сухай Джумахаев 
27 500 
27 500 
27 478 
22 
Наурзбай Джангуатов 
26 000 
26 000 
25 957 
43 
Режеп Нураев 
25 000 
25 000 
24 930 
70 

92 
 
Магомед Кошаев 
9 700 
9 700 
9 679 
21 
Итого: 
934 465 
1 000 000 
978 825 
1 790 
В перевозке соли на Баскунчаке самое активное участие принимали казахи. 
Подтверждением тому служат данные о перевозке соли и заработках извозчиков, 
работавших  на  Баскунчакском  соляном  промысле  у  солепромышленника  С.М. 
Лионозова. Так, в 1883 г. по архивным данным на вывозе соли были заняты (См. 
табл.  2)  извозчиков  17  человек,  погонщиков  20  человек  казахов.  Суммарный 
заработок  извозчиков  составил  с  июля  по  ноябрь  434  руб.  24  коп.,  а  заработок 
погонщиков  за  указанный  период  времени  -  478  руб.  97  коп.  Русские  рабочие 
погонщики за тот же объем работы получали больше, чем погонщики-казахи.  
 
Таблица 2. 
Заработок рабочих, занятых перевозкой соли с о. Баскунчак в 1883 г.  
[5, л.л. 9-15] 
 
Рабочие, 
занятые 
перевозкой 
соли 
Кол-во 
человек 
Суммарный 
заработок 
В среднем  
на 1 чел. 
В среднем  
в месяц 
Извозчики 
(казахи) 
17 
434 руб. 24 коп. 
25 руб. 54 коп 
5 руб. 10 коп. 
Погонщики 
(казахи) 
20 
478 руб. 97 коп. 
23 руб. 94 коп.  4 руб. 78 коп. 
Погонщики 
(русские) 
5 
165 руб. 27 коп. 
33 руб. 05 коп.  6 руб. 61 коп. 
 
Из таблицы мы видим, что в основном перевозкой соли занимались только 
казахи,  русских  среди  извозчиков  нет.  Среди  погонщиков  также  преобладали 
казахи.  Представленные  данные  еще  раз  подтверждают,  что  основной  рабочей 
силой  на  промысле  выступали  именно  казахи.  Но  в  сравнении  с  русскими 
рабочими они получали значительно меньше.  
С  развитием  рыбных  промыслов  увеличивалась  потребность  в  добыче 
соли,  поэтому  правительство  уделяло  большое  внимание  новым  соляным 
источникам.  Залежи  поваренной  соли  были  выявлены  в  XIX  в.  в  озерах  около 
форта  Александровского,  Чопаната,  Тузбаир  (в  Бузачи),  Айралан,  Тасурпе, 
Ушкемпир,  Сарыкудук,  Найли,  в  окрестностях  гор  Каратау.  Самые  крупные  и 
лучшие по качеству месторождения соли, расположенные в окрестностях форта, 
комендант сразу же включил в свое ведомство. Соль из них отпускалась лишь с 
его разрешения, причем рыбопромышленникам – по 150 пуд. на семью, адаевским 
баям – по 10 пуд., остальным – по 2 пуда в год. Из других месторождений казахи 
могли брать соль свободно [22, с. 152]. Однако соль на этих источниках была не 
самого лучшего качества и практически мало пригодна в пищу.  
Сам  процесс  добывания  соли  на  этих  озерах  ничем  не  отличался.  При 
добыче  использовались  одни  и  те  же  инструменты.  Основными  инструментами 
были  железная  пешня,  деревянная  лопата,  катушки,  деревянные  шесты,  обитые 
жестью,  называемые  «чекмарями».  С  помощью  железных  пешней  выламывали 
соль. С помощью лопаты и катушки, которую подставляли под лопату так, «чтоб 
в  то  время,  когда  подденешь  отколотой  слой  лопаткою,  рукоятка  оной  служила 

93 
 
ему  перевесом  для  легкого  поднимания  соли»,  отколотые  куски  разбивались  на 
мелкие части чекмарями. Соль промывалась в рапе и сгребалась в точки, весом от 
1000  до  2000  пуд.  Высохшую  соль  ссыпали  в  мешки,  перевозили  на  фурах, 
укладывали в бугры от 100 000 до 200 000 пуд. [19, с. 82].  
Но  добыча  соли  на  этих промыслах  имела  ряд  трудностей  и  недостатков. 
Большой  проблемой  была  перевозка  соли  и  доставка  ее  в  оптовые  магазины 
народного  потребления.  Отсутствие  должных  дорог,  удобных  средств 
передвижения  также  препятствовали  интенсивному  развитию  соляных 
промыслов.  К  тому  же  руководство  промыслов  не  стремилось  облегчить 
положение рабочих. Особенно ярко это проявилось после передачи промыслов в 
арендное  содержание,  так  как  арендаторов  заботили  прибыль  и  доходы  от 
промысла, и гораздо меньше положение самих рабочих. Используя на промыслах 
дешевый  труд  казахов,  получавших  жалкую  оплату,  государство,  а  затем  и 
арендаторы получали огромные прибыли. В то время как сами казахи, калмыки и 
татары,  составлявшие  основную  рабочую  силу,  не  имели  права  свободно 
пользоваться солью, самостоятельно добывать ее. 
Казахи  нанимались на работу  по  заключении соглашения  между  Ханской 
ставкой и соляным правлением. Выбирали одного артельщика и получали от 8 до 
12 руб. за 1000 пуд. Казахи за лето по договору должны были выработать по 5 000 
пуд. на человека. Эта норма выполнялась ими легко, работали значительно лучше 
пензенцев,  «вырабатывая  соли  и  зарабатывая  денег  более»,  чем  они  [12,  с.  78]. 
Добыча  колебалась  между  7  и  11  млн.  пуд.  в  год  [11,  с.  1397].  Достигнуто  это 
было благодаря казахам, которые, по отзывам мелких солепромышленников, «ни 
разу не нарушали заключенных условий, нанимая даже рабочих от себя, если не 
надеялись выставить условленное количество соли» [12, с. 78]. За собранную соль 
«вольные ломщики получали по 2 коп., а казенные по 1 ½ коп. за пуд» [6, л. 123]. 
В  «Литературном  сборнике  Волжского  вестника»  за  1884  г.  дается 
описание  работы  казахов  на  соляных  промыслах  в  Нижнем  Поволжье. 
Приходилось работать как в дождь, так и в самую жару. Из 7 000 рабочих – 5 000 
были местные казахи, остальные 2 000 – русские [16, с. 102]. 
Вывоз соли осуществлялся не только по суше на подводах, но и на судах 
по  воде.  Так  в  одном  из  документов  на  развозку  соли  на  Коряковской  пристани 
разрешили  нанять  рабочих  для  8  судов  по  45  человек  на  каждое  судно. 
Комиссионеру  Попову  позволили  произвести  оплату  «рабочим  по  80  руб. 
каждому,  кашеварам  –  75  руб.,  кормщикам  –  95,  палубным  по  85  руб.». 
Большинство нанятых рабочих составили казахи. При этом была сделана оговорка 
«чтобы плата им была сколь возможно понижена» [10, лл. 69 об, л. 70].  
23  ноября  1880  г.  был  принят  указ  за  №61.578  «Об  отмене  акциза  и 
уменьшении  таможенной  пошлины  на  соль,  привозимой  из-за  границы».  В 
принятом  указе  отмечалось,  что  отмена  акциза  «не  только  уменьшит  тяготы 
беднейшего  населения,  но  и  послужит  к  развитию  скотоводства,  улучшению 
земледелия,  к  дальнейшим  успехам  рыбных  промыслов,  фабричной  и  заводской 
промышленности» [18, с. 565]. 
После  отмены  соляного  налога  началась  вольная  продажа  соли  в  степи 
казахами.  Ранее  казахи  сбывали  всю  добытую  соль  казакам.  В  руках  сибирских 
казаков сосредоточилось большое количество соли. Так в Николаевской станице 
Омского  уезда  в  1879  г.  было  100  000  пуд.  соли  [13,  с.  10-11].  В  1882  г.  в 
Петропавловском и Омском уездах казахами было добыто 307 854 пуд. соли. Из 

94 
 
этого числа казаки продали 55 296 пуд. При этом они покупали соль у казахов по 
5-8 коп. за пуд, а продавали по 10-40 коп. [14, с. 17]. 
По  особому  распоряжению  министра  государственных  имуществ  от  4 
августа  1881  г.  все  озера  Акмолинской  области  были  предоставлены  в 
исключительное пользование казахам. С 1882 г. разработка соляных источников в 
области производилась теперь только казахами [15, с. 40].  
Как  видим,  казахи  долгий  период  времени  были  существенной  рабочей 
силой  на  рыбных  и  соляных  промыслах.  Самую  тяжелую  работу  выполняли 
именно  они.  Однако  плодами  их  труда  пользовались  другие.  Государство, 
арендаторы,  а  также  рабочие  других  национальностей  получали  огромные 
прибыли, в то время как сами производители получали мизерную оплату за свой 
труд.   
 
Источники и литература: 
 
1. ГКУ АО «ГААО». Ф. 323. Оп. 1. Д. 620. 
2. ГКУ АО «ГААО». Ф. 1. Оп. 4. Д. 290. 
3. ГКУ АО «ГААО». Ф. 369. Оп.1. Д. 41. Л. 6. 
4. ГКУ АО «ГААО». Ф. 369. Оп. 1. Д. 750. 
5. ГКУ АО «ГААО». Ф. 675. Оп. 2. Д. 2. 
6. ГКУ АО «ГААО». Ф. 158. Оп. 3. Д. 84. 
7. Грицко  М.Г.  Из  истории  исследования  и  развития  рыболовства  в 
Астраханском крае на рубеже ХIХ-ХХ вв. // Астраханские краеведческие чтения: 
сборник статей. Астрахань: Изд-во Сорокин Роман Васильевич, 2013. Вып. V. 700 с. 
8. Круковская С.К. Астраханский край. СПб, 1904. 208 с. 
9. КУ ИсА. Ф. 67. Оп. 2. Д. 190. 
10. КУ ИсА. Ф. 368. Оп. 1. Д. 5. 
11. Минх  А.Н.  Историко-географический  словарь  Саратовской  губернии. 
Аткарск: Аткарская тип., 1902. Т. 1. Вып. 4. С. 1093-1407. 
12. Никитинский  Я.Я.  О  самосадочной  соли  Астраханской  губернии.  М.: 
Тип. Каткова, 1876. 143 с. 
13. Обзор Акмолинской области за 1881 г. Тип. Акмолинского областного 
правления. Омск, 1882. 74 с. 
14. Обзор Акмолинской области за 1882 г. Тип. Акмолинского областного 
правления. Омск, 1883. 73 с. 
15. Обзор Акмолинской области за 1899 г. Тип. Акмолинского областного 
правления. Омск, 1900. 117 с. 
16. По  пути.  Очерки  Среднего  и  Нижнего  Поволжья.  Казань:  Тип. 
Губернского  правления,  1885  //  Отдельный  оттиск  из  Литературного  сборника 
Волжского вестника, 1884. 121 с. 
17. ПСЗ РИ. Собрание Первое. Т. 35. 1818 г. СПб., 1830 г. 672 с. 
18. ПСЗ  РИ.  Собрание  Второе.  Т.  LIV.  Отделение  1.  1879  –  18.02.1880  гг. 
СПб., 1881. 709 с. 
19. Равинский  И.В.  Хозяйственное  описание  Астраханской  и  Кавказской 
губерний  по  гражданскому  и  естественному  их  состоянию  в  отношении  к 
земледелию, промышленности и домоводству. СПб.: Тип. Х. Генце, 1809. 527 с. 
20. Санкин  Е.В.  Промысловое  рыболовство  в  Западной  Сибири  в  XIX-
начале XX вв.: автореф. дисс. … канд. ист. наук. Сургут, 2008. 22 с. 

95 
 
21. Сысоев  П.С.  Из  истории  соляного  промысла  Астраханской  губернии. 
А., 1958. 29 с.  
22. Турсунова М.С. Казахи Мангышлака во второй половине XIX в. Алма-
Ата: Наука, 1977. 182 с. 
23. ЦГА РК. Ф. 40. Оп. 1. Д. 672. 
24. ЦГА РК. Ф. 196. Оп. 1. Д. 313. 
25. ЦГА РК. Ф. 30. Оп. 1. Д. 606. 
26.  Чуланов  Г.  Промышленность  дореволюционного  Казахстана.  Изд.  АН 
КазССР. Алма -Ата, 1960. 105 с. 
27. Юдин А. Заметки по поводу статьи  «Киргизы  – работники на морских 
рыболовствах» // Уральские войсковые ведомости. 1870. №10. С. 6-7.  
 
 
 
УДК 37.01 
 
А.М. Диянова 
Ресурсный центр развития и сопровождения образования, 
р.п. Нововаршавка, Омская область, Россия 
Ш.И. Сексембаева 
Каразюкская основная общеобразовательная школа, 
р.п. Нововаршавка, Омская область, Россия 
 
РОЛЬ ЦЕНТРА ИЗУЧЕНИЯ КАЗАХСКОГО ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ 
«БАЙТЕРЕК»  
В ФОРМИРОВАНИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ  
У ОБУЧАЮЩИХСЯ НОВОВАРШАВСКОГО РАЙОНА 
 
В  статье  представлен  анализ  и  обобщение  деятельности  центра  изучения 
казахского языка и культуры «Байтерек» за период с первого года своего существования. 
Рассмотрены  целевые  установки  и  задачи  центра  с  позиции  выполнения  миссии 
поддержания, формирования в этническом сообществе казахов Нововаршавского района 
национальной идентичности. Приведена структура приоритетных для развития в рамках 
работы центра направлений в сответствии с долгосрочной программой развития на 2015-
2018 гг. 
Ключевые  слова:  центр  изучения  казахского  языка  и  культуры,  этническая 
идентичность, традиции, программа развития. 
 
 
A.M. Diyanova 
Resource center development and maintenance of education, 
Novovarshavka,Omsk oblast, Russia 
Sh.I. Seksembaeva 
Karazyuk school, 
Novovarshavka,Omsk oblast, Russia 
 

96 
 
THE ROLE OF THE CENTER OF KAZAKH LANGUAGE AND CULTURE 
«BAITEREK» IN THE KAZAKH STUDENTS NATIONAL IDENTITY 
FORMATION (NOVOVARSHAVSKY REGION, OMSK OBLAST) 
 
The article presents an analysis and summary of the activities of the center of the study 
of the Kazakh language and culture «Baiterek» for the period of the first year of its activity. We 
have  described  the  aims  and  tasks  of  the  center  from  the  point  of  view  of  the  mission  of 
maintaining and supporting the formation of the Kazakh ethnic community national identity in 
Novovarshavsky district. There is a  structure of the prior directions of the development of the 
center according to the long-term development program for 2015-2018 years. 
Keywords:  the  Center  of  study  the  Kazakh  language  and  culture,  ethnic  identity, 
traditions and development program. 
 
Сегодня  процессы  глобализации  и  культурной  унификации,  размывания 
национальных  традиций  и  доминирования  универсальных  общеевропейских 
ценностей  являются  реалиями  современного  общества,  значительно  влияющими 
на  его  развитие.  Их  последствия  прямым  образом  отражаются  на  воспитании 
подрастающего  поколения.  Желание  быть  похожими  на  кого-то,  быть  в  тренде 
молодежных  тенденций  приводит  к  формированию  мировоззрения,  освобож-
денного  от  понятия  «этничность»,  «национальность».  Угрожающие  факты 
снижения  языковой  и  исторической  грамотности  в  молодежной  среде,  незнание 
истории,  традиций,  имен  героев  своего  народа  заставляют  ученых  искать  новые 
подходы,  предъявлять  качественно  иные  требования  и  критерии  к 
педагогическому процессу и воспитанию вообще. 
Особое внимание сегодня на всех  уровнях уделяется сохранению родного 
языка.  При  этом  он  осознается  как  мощное  средство  трансляции  культуры, 
коммуникации,  познания,  социальной  интеграции  каждой  отдельно  взятой 
народности.  Именно  язык  является  тем  связующим  компонентом,  на  основе 
которого  выстраивается  фундамент  существования  любого  народа,  нации.  Пока 
народ  говорит  на  родном  языке,  он  культурно  самобытен,  консолидирован  и 
обладает  самым  важным  богатством  современного  мира  –  этнической 
идентичностью.  Только  умение  самоопределять  себя  с  нацией  способствует 
укреплению основ государства. В связи с этим особую актуальность приобретает 
разработка  новых  подходов  к  воспитанию  в  духе  национальных  ценностей  на 
основе историко-культурного наследия. 
Одним  из  таких  подходов  на  территории  Омской  области  стало  создание 
шести  центров  изучения  казахского  языка  и  культуры  на  базе  образовательных 
организаций  в  мае  2015  г.  согласно  указу  губернатора  Омской  области  В.И. 
Назарова.  В  нашем  регионе  подобное  событие  реализуется  впервые  и 
предполагает развитие новых форм и векторов воспитания этничности. 
Так, 11 сентября 2015 г. на базе Каразюкской школы Нововаршавского р-
на  состоялось  открытие  центра  изучения  казахского  языка  и  культуры 
«Байтерек».  Данная  школа  была  выбрана  в  качестве  базы  Министерством 
образования  Омской  обл.  неслучайно:  МБОУ  «Каразюкская  ООШ»  – 
образовательное учреждение с этнокультурным компонентом, где обучаются дети 
с 1 по 9 класс. Ученики школы ежегодно становятся победителями и призерами 
областной  олимпиады  по  казахскому  языку,  что  указывает  на  качественную 
подготовку  в  области  обучения  родному  языку;  в  образовательном  учреждении 
имеется  музей,  где  собраны  подлинные  этнографические  предметы  второй 
половины  ХIХ  –  начала  ХХ  вв.  Музей  является  мощным  образовательным 

97 
 
ресурсом,  на  базе  которого  активно  разворачивается  научно-исследовательская 
деятельность  обучающихся  школы.  Именно  поэтому  данное  образовательное 
учреждение  в  Нововаршавском  муниципальном  р-не  стало  опорным  для 
организации  центра  изучения  казахского  языка  и  культуры.  Подобное 
функционирование  центра  на  базе  школы  позволяет  продолжать  осуществлять 
обучение учащихся национальному языку и культуре, основываясь на принципах 
комплексности и целостности. 
Сегодня продолжается работа коллектива педагогов центра согласно плану 
и  принятым  подходам,  утвержденным  в  Программе  развития  на  2015-2018  гг. 
Необходимо отметить, что данный документ был подан на всероссийский конкурс 
«Учитель!  Перед  именем  твоим…»  и,  пройдя  экспертизу,  оказался  удостоен 
серебряной  медали.  Целью  программы  провозглашено  обеспечение  условий  для 
изучения,  популяризации,  сохранения  языкового  и  культурного  наследия  для 
обучающихся  и  населения  казахской  национальности  на  территории 
Нововаршавского  р-на,  что  указывает  на  муниципальный  характер  его 
деятельности.  Не  ограничиваясь  пределами  одной  Каразюкской  школы,  центр 
«Байтерек» призван стать этноконсолидирующим носителем и распространителем 
знаний о языке и культуре среди всех жителей района. 
В качестве основных направлений деятельности центра обозначены: 
– создание  условий для изучения казахского языка обучающимися МБОУ 
«Каразюкская  ООШ»  и  других  школ  района,  где  учатся  дети  казахской 
национальности; 
– способствование  постижению  и  исследованию  казахской  традиционной 
материальной  и  духовной  культуры,  в  том  числе  через  имеющийся  историко-
этнографический школьный музей; 
– формирование  творческой  среды,  направленной  на  обучение  учащихся 
Центра  навыкам  национальной  хореографии,  вокала,  инструментальной  игры  на 
домбре; 
– формирование 
навыков 
научно-практической 
деятельности 
у 
обучающихся  в  области  исследования  национальной  казахской  культуры,  в  том 
числе на основе музейных собраний; 
– обеспечение  привлечения  к  работе  Центра  казахского  населения 
Нововаршавского р-на; 
– расширение  межведомственного  взаимодействия  с  культурными 
учреждениями  Нововаршавского  района,  а  также  иными  центрами  изучения 
казахского  национального  языка  и  культуры  Омской  области  и  республики 
Казахстан. 
Концентрируясь  в  рамках  одной  программы,  указанные  направления 
призваны 
способствовать 
формированию 
целостного 
интегрированного 
этнического мировоззрения у его воспитанников. 
Анализируя  программу,  можно  констатировать,  что  она  объединяет  два 
культурных кластера, которые призваны воспитывать этническое мировоззрение. 
Это  обучение  родному  языку  и  духовной  культуре  казахского  народа  (модуль 
«Казахский язык» для обучающихся 2-9 классов, «Традиции и обычаи казахского 
народа»  для  обучающихся  2-9  классов,  студия  танца  «Шанырак»  для 
обучающихся 5-9 классов, студия казахской песни «Самал» для обучающихся 5-9 
классов,  «Игра  на  домбре»  для  обучающихся  2-9  классов)  и  деятельность 
школьного  историко-этнографического  музея  в  области  исследования, 

98 
 
популяризации  культурного  наследия  через  коллекции  подлинных  предметов 
(модуль «Научно-исследовательская деятельность»). 
Организационно  в  течение  года  работа  центра  строилась  на  функцио-
нировании  объединений,  входящих  в  его  состав,  а  также  на  проведении 
культурного  событийного  ряда.  В  2015  г.  культурно-образовательными 
событиями  стали  торжественное  открытие  центра  и  проведение  Дня  педагога 
школы  с  этнокультурным  компонентом  в  рамках  областного  педагогического 
марафона.  Оба  мероприятия  были  отмечены  международным  и  региональным 
статусом,  в  них  приняли  участие  представители  казахской  национальности 
районов Омской обл., республики Казахстан. Особенностью данных мероприятий 
стала  широкая  причастность  к  их  организации  и  проведению  жителей 
Нововаршавского р-на. 
В ходе торжественной части открытия 11 сентября состоялась презентация 
творческих  направлений  центра  (национальное  исполнительство  воспитанников 
на  домбре,  исполнение  национального  танца),  был  представлен  историко-
этнографический  музей  как  культурно-образовательный  ресурс  с  его 
экскурсионными  возможностями,  организованы  этнонациональные  мастер-
классы,  для  всего  местного  населения  проведена  концертная  программа 
казахского творчества. 
В  региональном  событии  –  Дне  учителя  школы  с  этнокультурным 
компонентом  «Функционирование  русского  и  родных  языков  в  условиях 
поликультурного  региона»  –  центр  также  принимал  непосредственное  участие. 
Стоит  отметить,  что  на  данное  мероприятие  приехали  педагоги  11  районов 
Омской  области  и  коллеги  из  Республики  Казахстан.  Условно  программа  дня 
была  разделена  на  следующие  блоки:  встреча  гостей  и  регистрация,  пленарная 

жүктеу/скачать 5,21 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: