плохой игре.
– Хотелось бы перевернуться на другой бок. Просто пере-
катите меня. Сажать не надо.
Я перелезла через кровать и повернула его на другой бок,
как можно осторожнее. От него больше не веяло зловещим
жаром –
только обычным теплом тела, согретого одеялом.
– Что-нибудь еще?
– Разве вам не пора домой?
– Все в
порядке, – ответила я. – Я остаюсь.
На улице давно погасли последние отблески света. Снег за
окном продолжал сыпаться. Отдельные снежинки купались в
меланхоличном бледном золоте фонаря на крыльце. Мы си-
дели в безмятежной тишине и наблюдали за гипнотическим
снегопадом.
– Можно задать вам вопрос? – наконец спросила я.
Его ладони лежали поверх простыни. Казалось странным,
что они выглядят такими обыкновенными, такими сильны-
ми, – и все же совершенно бесполезны.
– Вряд ли я смогу вам помешать.
– Что случилось? – Я не переставала думать об отметинах
на его запястьях. Это был единственный вопрос, который я
не могла задать напрямую.
– Как я стал таким? – Уилл открыл один глаз.
Я кивнула, и он снова закрыл глаза.
– Мотоцикл. Чужой. Я был невинным пешеходом.
– Я думала, лыжи, или тарзанка, или что-нибудь в этом