позже цифры продолжали расти. Среднестатистический ребенок
сегодня испытывает тревогу той же силы, что среднестатистический
пациент психиатрической клиники 1950-х.
С
чем это может быть связано? Разве наша жизнь не становится
лучше и дольше? Не совершенствуется система здравоохранения? А
разнообразные угрозы – детская смертность, недоедание, оспа – не
исчезают? Разве мы не защищены от влияния плохой погоды и
климата? Разве наши дома не становятся больше и комфортней,
наполняясь приспособлениями, которые облегчают нашу жизнь и
избавляют нас от бытовых тягот? Разве не можем мы раньше уходить
на пенсию, играть в гольф, проводить отпуска на райских тропических
пляжах? Разве нет у нас страховки на случай безработицы, разве нет
мотоциклетных шлемов, надежной полиции, возможности вылечить
зубы? Лишь немногим из
нас хоть раз доведется пробираться сквозь
буран, переправляться через бушующую реку или охотиться и искать
дрова в лесу. Логично было бы заключить: раз жизнь становится
безопаснее, люди должны тревожиться меньше. Однако на самом деле
происходит обратное. Мы превращаемся в общество неврастеников.
Как это
объяснить?
Очевидно, тревога связана не только с материальным комфортом и
безопасностью. Одним из обусловливающих ее факторов может
оказаться ощущение «социальной связанности». За последние полвека
наши связи с
другими людьми потеряли свою стабильность и
предсказуемость. Развод стал обычным делом, а большие семьи,
живущие вместе, встречаются редко. Местные сообщества становятся
все менее сплоченными, их разделяет экономическая мобильность,
дороги,
автомобили,
далеко
расположенные
торговые
и
развлекательные центры. Современная общественная жизнь – лишь
тень прошлой. Города с их разрастающимися пригородами поглощают
маленькие населенные пункты; люди все реже дружат с соседями и все
чаще живут одни. Во многих районах растет уровень преступности, и
даже общественные места больше не кажутся безопасными. В
реальную угрозу превратился терроризм. Усиливается глобализация и
экономическая конкуренция, а работу потерять все легче. Многим из
нас уже не приходится рассчитывать на пенсию или достойную
социальную поддержку в старости. Жизнь больше не кажется
безопасной. Поддержка «племени», полагаться на которую нас
приучила эволюция, просто больше не работает, как раньше.
Изменилось не только наше общество: думать мы тоже стали по-
другому. Если раньше мы всегда чувствовали ответственность за свою
жизнь, то теперь многим все чаще кажется, что их судьба находится во
власти некой могущественной и далекой силы, мотивы которой едва ли
можно понять. В то
же время свойственное современной жизни
изобилие повысило наши требования к комфорту: из граждан и членов
сообщества мы превратились в потребителей. В материальном смысле
мы живем лучше наших родителей, дедушек и бабушек, но оттого
лишь сильнее ощущаем, как нам чего-то не хватает. Реклама на
телевидении и в прессе только укрепляет нас в этих чувствах,
демонстрируя сцены идиллической жизни, которая могла бы быть и у
нас – если бы мы покупали правильные товары, ели правильную еду и
носили правильную одежду. Чем прочнее мы встраиваемся в систему
потребления, тем острее чувствуем одиночество. Экономика
предлагает нам все больше вариантов для выбора – и мы теряем
уверенность в
правильности принятых решений. Наши стандарты
красоты, ожидания успеха и продолжительного неослабевающего
счастья делают нас вечно неудовлетворенными миром, в котором мы
толстеем из-за фастфуда и гаджетов. Миром, где свободное время
кажется пустым, где в
отчаянии мы бежим в магазин за очередной
книгой по самопомощи в надежде найти в ней смысл и счастье.
Достарыңызбен бөлісу: