Гордость и предубеждение

Д. Остен. «Гордость и предубеждение»
51
— Я уже и позабыл, как играть в эту игру, — признался мистер Коллинз, — но с вашей
помощью надеюсь исправиться, потому что в нынешнем моем положении…
Миссис Филипс была весьма ему признательна за уступку, но ждать объяснений по
поводу его нынешнего положения у нее не было времени.
Мистер Уикем в вист не играл, и поэтому его с удовольствием приняли за соседним сто-
лом, усадив между Элизабет и Лидией. Поначалу возникли опасения, будто Лидия установит
монополию на красавца, потому как в красноречии равных ей не было; однако страсть барышни
к разговорам по силе своей вполне могла сравниться со страстью объекта ее красноречия к
лотерее; и поэтому ей пришлось в спешном порядке увлечься игрой, и в этом она преуспела
настолько, что энтузиазм ее в назначении призов и выкрикивании победителей не оставил без
внимания ни одного из присутствовавших. По ходу игры мистер Уикем охотно болтал с Элиза-
бет, и она внимательно его слушала, хотя то, о чем ей действительно хотелось узнать, а именно
об истории его знакомства с мистером Дарси, имело самые ничтожные шансы быть озвученным
в этом ни к чему не обязывавшем разговоре. Она не смела намекнуть ему о своем любопыт-
стве, однако завеса над тайной совершенно неожиданно приоткрылась: мистер Уикем спросил,
как далеко расположен Незерфилд от Меритона и как долго там гостит мистер Дарси.
— Уже около месяца, — ответила ему Элизабет и, не желая бросать на этом тему, доба-
вила: — Он один из самых состоятельных людей в Дербишире, если я правильно понимаю.
— Да, это так, — согласился молодой человек. — У него очень обширное поместье и
чистого дохода десять тысяч в год. Вам едва ли удалось бы сыскать человека более об этом
информированного, чем я, потому что с самого детства я был очень близко связан с его семьей.
Элизабет не удалось скрыть своего изумления.
— Мне вполне понятно ваше удивление, мисс Беннет, особенно если вы, быть может,
заметили, как холодна была наша вчерашняя встреча. А вы сами хорошо знаете мистера Дарси?
— Более чем достаточно! — насмешливо воскликнула Элизабет. — Я провела в одном
с ним доме целых четыре дня, и после этого у меня не осталось и тени сомнения в том, что
он очень неприятный человек.
— Боюсь, я не вправе оглашать вам свое мнение на сей счет, — тяжело вздохнул мистер
Уикем. — Мои принципы не позволяют мне этого сделать. Я знаю его слишком давно и слиш-
ком хорошо, чтобы стать справедливым судьей. Я не могу не быть заинтересованным. Но, сда-
ется мне, в целом ваша оценка не может не удивить; и, наверное, вы не осмелились бы так
открыто заявить об этом где-либо еще, ведь здесь вы в кругу своей семьи.
— Клянусь вам, что не сказала ничего такого, что я не смогла бы повторить в любом
другом доме по соседству, за исключением разве что Незерфилда. В Хертфордшире его никто
не любит. Всем омерзительна его гордыня. Едва ли вы встретите кого-нибудь, кто отзовется о
мистере Дарси более лестно, чем это только что сделала я.
— Не стану притворяться, будто мне тяжело слышать, — признался мистер Уикем, —
когда ему или кому-либо другому воздают по заслугам; однако мне кажется, что с 
ним
это
случается непозволительно редко. Свет ослеплен его богатством и положением либо напуган
импозантными манерами, поэтому видит его только таким, каким ему хочется себя показать.
— Даже при всей небольшой продолжительности нашего знакомства я с уверенностью
могу утверждать, что характер у него самый неприятный.
Уикем только горько покачал головой.
— Интересно, — размышлял молодой человек вслух, — как долго он еще собирается
пробыть в этих местах?
— Не имею ни малейшего представления; но когда я гостила в Незерфилде, то ничего
не слышала о том, чтобы он собирался покинуть наше графство. Надеюсь, ваши планы отно-
сительно поступления на службу не будут нарушены его пребыванием по соседству.

Д. Остен. «Гордость и предубеждение»
52
— О нет! Никакой мистер Дарси не заставит меня уехать отсюда. Если он не желает
встречаться со мной, то пусть убирается сам. Мы вовсе не дружны, и мне всегда больно его
встречать; однако, избегая его, я все же не в силах укрыться от того, что стоит за ним и ему
подобными по всему свету: от беззастенчивого эгоизма и злословия. Его отец, мисс Беннет,
покойный мистер Дарси, был одним из приятнейших смертных и самым близким моим другом.
Даже сейчас я не могу вспоминать об 
этом
мистере Дарси без того, чтобы не скорбеть о душе
в тысячу раз более милой и дорогой. Отношения младшего ко мне порой носили откровенно
скандальный характер; но я уверен, что могу простить ему любой грех, но только не разочаро-
вание его дорогого отца и попрание все его надежд.
Элизабет почувствовала, что ее интерес к этой теме растет как на дрожжах, и поэтому
слушала собеседника, затаив дыхание; однако мистер Уикем, похоже, сказал все, что хотел, а
собственная деликатность ей не позволила продолжить расспросы.
Сейчас мистер Уикем перешел к более общим темам: Меритон, соседние семьи, местное
общество… Все это очень его порадовало, особенно последнее обстоятельство, о котором он
распространялся с весьма тонкой галантностью.
— Я ожидал найти здесь общество стабильное и приятное, — доверительно делился
он, — и поэтому с радостью принял назначение в эти места. Я знаю, что наш полк снискал
себе славу как вполне респектабельный и популярный, и мой друг Денни все-таки соблазнил
меня прекрасными меритонскими квартирами и отличными связями в здешних кругах. Мне
кажется, я и дня не проживу без светского общества. В этой жизни меня постигло столько утрат
и разочарований, что душа моя не вынесла бы одиночества. Я должен иметь чин и компанию.
Я никогда не собирался становиться военным, но обстоятельства распорядились иначе. Моим
призванием должна была стать Церковь — так меня воспитали; и к этому времени я мог бы
уже вести жизнь размеренную, достойную, полную благого смысла, если бы не вмешательство
того человека, о котором мы с вами только что говорили.
— Неужели?!
— Да. Покойный мистер Дарси завещал мне дар, нацеленный на жизнь лучшую, чем эта.
Он был моим крестным, и всю свою жизнь я получал от него добрые наставления. Нет, право,
оценить его доброту в полной мере решительно невозможно. Добрый джентльмен намеревался
полностью обеспечить меня, чтобы я ни в чем не знал нужды; но увы, как только жизнь его
оборвалась, обещанное попало в чужие руки.
— Боже праведный! — испуганно выдохнула Элизабет. — К кому же? Кто мог прене-
бречь его завещанием? И почему вы не требовали того, что принадлежит вам по закону?
— В формулировку завещания закралась случайная неточность, лишившая меня всякой
надежды получить завещанное мне законным путем. Человек чести, разумеется, ни на секунду
не усомнился бы в намерении покойного, но мистер Дарси воспользовался этим обстоятель-
ством и заявил, что я выдвигаю претензии из экстравагантности, вздорности и стесненности
в средствах. Капитал этот освободился ровно два года назад, как раз тогда, когда я вступил в
возраст, позволявший мне распоряжаться наследством, но его отдали другому. Я буду с вами
предельно откровенен: я не совершил ничего такого, чтобы заслужить подобную несправедли-
вость. У меня приветливый и доверчивый нрав; и, быть может, единственным моим проступ-
ком можно считать то, что я слишком часто беседовал о нем и с ним. А больше за мной вины
нет. Так уж сложилось, что мы с ним совершенно разные люди, и он меня ненавидит.
— Какой ужас! Он действительно заслуживает публичного порицания.
— Рано или поздно, но это случится. Нисколько не сомневаюсь. Вот только орудием
возмездия буду не я. Во мне еще слишком жива память о его отце, чтобы я мог разоблачить
мистера Дарси и бросить ему открытый вызов.

Д. Остен. «Гордость и предубеждение»
53
Элизабет благоговейно кивнула головой в знак полного согласия, а заодно подумала, что
этот молодой человек действительно достоин всяческого восхищения. После небольшой паузы
она продолжила свои расспросы:
— Но каковы, по-вашему, его мотивы? Что могло вынудить его поступить столь бесчест-
ным образом?
— Безоговорочная ненависть ко мне, ненависть, происхождение которой до некоторой
степени я могу объяснить лишь ревностью. Коль скоро покойный его батюшка любил бы меня
не так беззаветно, сын не относился бы ко мне столь предвзято. Но мистер Дарси действительно
души во мне не чаял, чем, как я теперь понимаю, вызывал раздражение в своем отпрыске с
самых ранних лет. Не в его характере проигрывать в таких соревнованиях, а победа неизменно
доставалась мне.
— Даже я не могла предположить такое коварство в мистере Дарси, хотя он мне и не
понравился с самого начала. Мне казалось, что он просто презирает весь свет в целом, но
я не подозревала, что он способен на такую жестокую месть, на такую несправедливость и
бесчеловечность!
Рассеянно помолчав пару минут, она продолжила:
— Я прекрасно помню, как однажды в Незерфилде он хвастался своей неумолимостью
в принятии решений и непримиримым характером. Какой все же ужасный у него нрав!
— Не мне об этом судить, — смиренно отозвался Уикем. — Едва ли я могу воздать ему
по справедливости.
Элизабет снова глубоко задумалась и через некоторое время воскликнула:
— Это ж надо — так обойтись с крестником, другом и любимцем своего отца! Мало
того, с человеком, которого знает с раннего детства и который, судя по вашим словам, всей
душой был ему предан!
— Мы родились в одном и том же приходе. Дома наши разделял лишь парк, и вся наша
юность прошла бок о бок. Фактически мы были обитателями одного и того же дома, делили
общие развлечения, и батюшка его одинаково любил нас обоих. Мой родной отец начинал с
той же профессии, что и ваш уважаемый дядюшка Филипс, но он бросил все, чтобы верой
и правдой служить покойному мистеру Дарси и посвятил свою жизнь заботам о Пемберли.
В благодарность за преданность мистер Дарси стал его самым близким и сердечным другом.
Покойный часто говаривал, что не в силах оценить по достоинству все деяния моего родителя;
и непосредственно на смертном одре он по доброй воле обещал моему батюшке позаботиться
обо мне, потому что, я уверен, добрый джентльмен чувствовал себя обязанным моему отцу в
ничуть не меньшей степени, чем мне.
— Как странно! И как омерзительно! Я поражаюсь, как та самая гордыня не подвигла
мистера Дарси на справедливый шаг по отношению к вам! Пожалуй, в этом читается уже не
гордыня, но бесчестье.
— Действительно странно, — согласился Уикем, — потому что за всеми его действиями
угадывается влияние гордыни. Именно она всегда была его лучшим другом. Она, как никакое
другое чувство, приблизила его к добродетели. Но человек по природе своей падок, и в его
поведении по отношению ко мне обнаружились импульсы несравненно более сильные, чем
гордость.
— То есть вы хотите сказать, что такая раздутая гордость когда-то могла сослужить ему
добрую службу?
— Вот именно. Зачастую именно гордость вела его к свободе от предрассудков и душев-
ной щедрости. Он с легкостью жертвовал деньги, был гостеприимен, помогал своим аренда-
торам и деревенской бедноте. В нем жила фамильная гордость, сыновняя гордость за добрые
начинания своего родителя. Согласитесь, это сильный мотив: не обесчестить семью, не растра-
тить любовь народа, не потерять влияния на жителей Пемберли. В нем, я верю, до сих пор

Д. Остен. «Гордость и предубеждение»
54
жива и братская гордость, которая вместе со своего рода родственной привязанностью делает
его крепкой опорой сестре. Не сомневаюсь, вы не раз еще услышите молву о том, что он самый
лучший из всех братьев, каких только можно пожелать.
— А что представляет собой его сестра?
Уикем печально покачал головой.
— Как жаль, что я не могу назвать ее девушкой приятной. Мое сердце обливается кро-
вью, когда я вынужден говорить неприятные вещи о любом из Дарси. Но она действительно
слишком похожа на своего брата — та же самая безмерная гордыня. В детстве она была милым
и приветливым ребенком, который безумно меня любил. Бывало, я развлекал ее долгие часы
напролет. Но теперь это все в прошлом, и для меня она умерла. Сейчас это красивая барышня.
Ей должно быть лет пятнадцать-шестнадцать, и она вполне изысканна. Со дня смерти отца
мисс Дарси большую часть времени проводит в Лондоне вместе с гувернанткой.
После многих пауз и долгих расспросов Элизабет не могла не вернуться к начальному
предмету обсуждения:
— Как я удивлена его близкой дружбе с мистером Бингли! Как может мистер Бингли с его
ангельским характером и действительно приятными манерами быть в дружеских отношениях
с таким чудовищем? Как находят они общий язык? Вы знакомы с мистером Бингли?
— Не имел чести.
— Он очень мил и кроток. Очаровательный молодой человек. Должно быть, он попросту
еще не раскусил мистера Дарси.
— Скорее всего, так оно и есть. Мистер Дарси способен очаровать любого, кого ему взду-
мается. В этом ему ловкости не занимать. Он способен быть замечательным собеседником,
если только сочтет, что это ему нужно. Однако, несмотря на то, что он дружески обходится с
равными себе по положению, с людьми более бедными он ведет себя совершенно иначе. Гор-
дыня его никогда не дремлет, но с богатыми он справедлив, честен, рационален, почтителен,
и не исключено, что даже мил. Конечно, в зависимости от размеров состояния и положения
собеседника.
Тем временем партия в вист завершилась, и игроки подтянулись к соседнему столу.
Мистер Коллинз занял место между кузиной Элизабет и миссис Филипс. Последняя, как все-
гда, поинтересовалась, каковы у молодого человека достижения. Успехи его оказались неваж-
ными, и он проиграл все, что мог. Однако, как только миссис Филипс начала было причитать и
охать, он с каменным лицом заверил ее, что это сущие пустяки и что деньги — тлен, а потому
у хозяйки приема совершенно нет поводов для малейшего беспокойства.
— Мне доподлинно известно, мадам, что каждый, садясь за карточный стол, не может
исключить вероятность проигрыша. По счастью, я нахожусь не в том положении, чтобы тер-
заться из-за каких-нибудь пяти шиллингов. Не сомневаюсь, в мире есть много людей, для кото-
рых такое поражение стало бы настоящим ударом; но благодаря леди Кэтрин де Бург сейчас я
вознесся высоко над нуждой волноваться из-за подобных пустяков.
Слова эти привлекли к себе внимание мистера Уикема. После того, как он некоторое
время внимательно разглядывал мистера Коллинза, молодой человек наклонился к Элизабет и
шепотом спросил девушку о том, неужели ее родственник столь близко знаком с леди де Бург.
— Леди Кэтрин де Бург, — отозвалась та, — не так давно пожаловала ему приход. Я
почти ничего не знаю о том, как впервые состоялась встреча мистера Коллинза с этой дамой,
но он, несомненно, знаком с ней совсем недавно.
— Но вы, конечно же, знаете, что леди Кэтрин де Бург и леди Анна Дарси были родными
сестрами и, таким образом, благодетельница вашего кузена является теткой мистера Дарси?
— Ах нет же, конечно, я этого не знала! Я вообще ничего не знаю о связях этой леди
Кэтрин. До позавчерашнего дня я и не слышала о ее существовании.

Д. Остен. «Гордость и предубеждение»
55
— Ее дочь, мисс де Бург, унаследует огромное состояние, и молва сходится на том, что
она объединит свои капиталы с владениями своего кузена.
Эта новость заставила Элизабет улыбнуться при мысли о бедной мисс Бингли. Все ее
маневры были не чем иным, как тщетой, суетной тщетой, полностью бесполезной и безнадеж-
ной. Ее избранник посвятил себя другой!
— Мистер Коллинз, — заметила мисс Беннет, — очень лестно отзывается об обеих, мисс
и миссис де Бург; но из некоторых деталей его рассказа я прихожу к выводу о том, что в благо-
дарности своей к покровительнице он заблуждается: несмотря на всю ее нынешнюю щедрость,
она показалась мне женщиной тщеславной и самонадеянной.
— Сдается мне, вы совершенно правы, — согласился Уикем. — Я не видел ее уже много
лет, но отлично помню свою неприязнь к ней, потому что манеры ее всегда были властными
и оскорбительными. Вокруг нее сложилась репутация дамы весьма разумной и дальновидной,
но я уверен в том, что большей частью своих достоинств она все же обязана главному из них
— несметному богатству, а также авторитарности характера и гордыни племянника, который
выбирает себе только тех друзей, какие не сомневаются в достоинствах всего, что составляет
его жизнь.
Такое объяснение Элизабет сочла весьма разумным; и в этой беседе они провели время
до самого ужина, звонок к которому положил конец не только их разговору, но и игре
в карты. Теперь наконец-то остальные леди также могли насладиться вниманием мистера
Уикема. Продолжать диалог в невообразимом гвалте, который сопровождал ужин в доме мис-
сис Филипс, было решительно невозможно; но очарование манер молодого человека оказалось
столь велико, что оно безошибочно угадывалось даже в такой обстановке. Что бы ни слетало с
его уст, каждое слово было преисполнено изяществом, и каждое движение дышало умопомра-
чительной грацией. Возвращаясь домой, Элизабет была не в силах выбросить его из головы. Ей
не думалось ни о чем, кроме мистера Уикема и его повести; но ей так ни разу и не выпал шанс
даже произнести его имя, потому что всю дорогу домой ни Лидия, ни Джейн ни на секунду
не закрывали рта. Младшая непрестанно рассказывала о лотерее и о своих победах и пораже-
ниях. Мистер Коллинз, многократно выразив благодарность в адрес мистера и миссис Филипс,
с завидным энтузиазмом извергал на головы родственниц бурные потоки своих наблюдений:
полный список блюд в строгой последовательности их подачи к столу и собственный пустяч-
ный проигрыш в вист. Несомненно, речь его на том ни за что бы не иссякла, если б в это время
карета не остановилась напротив дома в Лонгбурне.

Д. Остен. «Гордость и предубеждение»
56

жүктеу/скачать 0,69 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: