социальное бытие, существует сама по себе, независимо от его психики и сознания.
Такого рода представления были реализованы в натуралистических и позитивистских
моделях общества и социальной структуры в широком смысле слова. Для этих построений
не было особой нужды в сознании людей. Оно, конечно, как-то включалось в эти
представления, но присутствовало там то ли как надстройка, то ли как пристройка, то ли как
«амортизатор» жестких структурных взаимодействий.
Сознание в таких схемах социального бытия не было «незаменимым» моментом.
Выражаясь более конкретно, это было и не сознание как таковое, а стандартизированная
психика людей, обеспечивающая стабильность социальных форм, а людям служившая в
качестве аппарата отражения сложившейся композиции социальности.
Другое дело, когда реально возникает проблема трансформации и обновления
социальных структур. Как только она выявляется, сразу на первый план выдвигается вопрос
о субъектах обновления или становления социальных форм. Точнее: субъекты эти
самоопределяются, и через это самоопределение происходит проработка, выдвижение и
закрепление новых структурных образований. Тогда и сознание работает с напряжением,
раскрывает или наращивает свои потенции как конструктивный принцип построения
пространств и форм человеческого взаимодействия.
И это уже не просто проекция бытия отдельной личности на социальное пространство.
Это – множество проекций, взаимодействующих и перекрывающих друг друга,
противоречащих и сочетающихся, намечающих новый строй межсубъектных связей,
ориентирующих людей на его воплощение в стабильные социальные формы. Такая работа
сознания предполагает содействие различных конкретных субъектов. Она возможна в среде,
гарантирующей различным субъектам широкие возможности для самоутверждения,
лимитирующей действия субъектов не силой принуждения (или его постоянной
опасностью), а нормами, выработанными, воспринятыми и защищаемыми прежде всего
самим процессом их бытия.
В такой структуре социального бытия главным вопросом сознания оказывается не
вопрос о том, что оно сознает, не вопрос знания или отражения. На первый план выступают
другие вопросы: кто сознает, почему он направляет сознание на это и оставляет вне сознания
другое!
Достарыңызбен бөлісу: