Книга миллионов людей во всём мире. В юности люди не боятся мечтать, всё кажется им возможным
жүктеу/скачать 0,56 Mb. Pdf көрінісі
|
Коэльо Алхимик
| * * *
В молчании они ехали ещё двое суток. Алхимик был настороже: они приближались к тому месту где шли самые ожесточённые бои. А юноша всё пытался услышать голос сердца. Сердце же его было своенравно: раньше оно всё время рвалось куда-то, а теперь во что бы то ни стало стремилось вернуться. Иногда сердце часами рассказывало ему проникнутые светлой печалью истории, а иногда так ликовало при виде восходящего солнца, что Сантьяго плакал втихомолку. Сердце учащённо билось, когда говорило о сокровищах, и замирало, когда глаза юноши оглядывали бескрайнюю пустыню. — А зачем мы должны слушать сердце? — спросил он, когда они остановились на привал. — Где сердце, там и сокровища. — Сердце у меня заполошное, — сказал Сантьяго. — Мечтает, волнуется, тянется к женщине из пустыни. Всё время о чём-то просит, не даёт уснуть всю ночь напролёт, стоит лишь вспомнить о Фатиме. — Вот и хорошо. Значит, оно живо. Продолжай вслушиваться. В следующие три дня они повстречали воинов, а других видели на горизонте. Сердце Сантьяго заговорило о страхе. Стало рассказывать ему о людях, отправившихся искать сокровища, но так их и не нашедших. Порою оно пугало юношу мыслью о том, что и ему не суждено отыскать их, а может быть, он умрёт в пустыне. Иногда твердило, что от добра добра не ищут: у него и так уже есть возлюбленная и много золотых монет. — Сердце предаёт меня, — сказал он Алхимику, когда они остановились дать коням передохнуть. — Не хочет, чтобы я шёл дальше. — Это хорошо, — повторил тот. — Это значит, оно не омертвело. Вполне естественно, что ему страшно отдать в обмен на мечту всё, что уже достигнуто. — Так зачем же слушаться его? — Ты всё равно не заставишь его замолчать. Даже если сделаешь вид, что не прислушиваешься к нему, оно останется у тебя в груди и будет повторять то, что думает о жизни и о мире. — И будет предавать меня? — Предательство — это удар, которого не ждёшь. Если будешь знать своё сердце, ему тебя предать не удастся. Ибо ты узнаешь все его мечтания, все желания и сумеешь справиться с ними. А убежать от своего сердца никому ещё не удавалось. Так что лучше уж слушаться его. И тогда не будет неожиданного удара. * * * Они продолжали путь по пустыне, и Сантьяго слушал голос сердца. Вскоре он уже наизусть знал все его причуды, все уловки и принимал его таким, каково было оно. Юноша перестал испытывать страх и больше не хотел вернуться — было уже поздно, да и сердце говорило, что всем довольно. «А если я иногда жалуюсь, что ж, я ведь человеческое сердце, мне это свойственно. Все мы боимся осуществить наши самые заветные мечты, ибо нам кажется, что мы их недостойны или что всё равно не сумеем воплотить их. Мы, сердца человеческие, замираем от страха при мысли о влюблённых, расстающихся навсегда, о минутах, которые могли бы стать, да не стали счастливыми, о сокровищах, которые могли бы быть найдены, но так навсегда и остались похоронены в песках. Потому что, когда это происходит, мы страдаем». — Моё сердце боится страдания, — сказал он Алхимику как-то ночью, глядя на тёмное, безлунное небо. — А ты скажи ему, что страх страдания хуже самого страдания. И ни одно сердце не страдает, когда отправляется на поиски своих мечтаний, ибо каждое мгновение этих поисков — это встреча с Богом и с Вечностью. «Каждое мгновение — это встреча, — сказал Сантьяго своему сердцу. — Покуда я искал своё сокровище, все дни были озарены волшебным светом, ибо я знал, что с каждым часом всё ближе к осуществлению моей мечты. Покуда я искал своё сокровище, я встречал по пути такое, о чём и не мечтал бы никогда, если бы не отважился попробовать невозможное для пастухов». И тогда сердце его успокоилось на целый вечер. И ночью Сантьяго спал спокойно, а когда проснулся, сердце принялось рассказывать ему о Душе Мира. Сказало, что счастливый человек — это тот, кто носит в себе Бога. И что счастье можно найти в обыкновенной песчинке, о которой говорил Алхимик. Ибо для того чтобы сотворить эту песчинку, Вселенной потребовались миллиарды лет. «Каждого живущего на земле ждёт его сокровище, — говорило сердце, — но мы, сердца, привыкли помалкивать, потому что люди не хотят обретать их. Только детям мы говорим об этом, а потом смотрим, как жизнь направляет каждого навстречу его судьбе, но, к несчастью, лишь немногие следуют по предназначенной им Стезе. Прочим мир внушает опасения и потому в самом деле становится опасен». — И тогда мы, сердца, говорим всё тише и тише. Мы не замолкаем никогда, но стараемся, чтобы наши слова не были услышаны: не хотим, чтобы люди страдали оттого, что не вняли голосу сердца. — Почему же сердце не подсказывает человеку, что он должен идти к исполнению своей мечты? — спросил Сантьяго. — Потому что тогда ему пришлось бы страдать, а сердце страдать не любит. С того дня юноша стал понимать своё сердце. И попросил, чтобы отныне, как только он сделает шаг прочь от своей мечты, сердце начинало сжиматься и болеть, подавая сигнал тревоги. И поклялся, услышав этот сигнал, возвращаться на Свою Стезю. В ту ночь он всё рассказал Алхимику. И тот понял, что сердце Сантьяго обратилось к Душе Мира. — А теперь что мне делать? — Продолжать путь к пирамидам. И не упускать из виду знаки. Сердце твоё уже способно указать тебе, где сокровища. — Так мне этого не хватало прежде? — Нет. Не хватало тебе вот чего, — ответил Алхимик и стал рассказывать: — Перед тем как мечте осуществиться. Душа Мира решает проверить, все ли её уроки усвоены. И делает она это для того, чтобы мы смогли получить вместе с нашей мечтой и все преподанные нам в пути знания. Вот тут-то большинству людей изменяет мужество. На языке пустыни это называется «умереть от жажды, когда оазис уже на горизонте». Поиски всегда начинаются с Благоприятного Начала. А кончаются этим вот испытанием. Сантьяго вспомнил старинную поговорку, ходившую у него на родине: «Самый тёмный час — перед рассветом». |