Образ древности в советской историографии: конструирование и трансформация
Трансформация идей Л.Г. Моргана К. Марксом и Ф. Энгельсом
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Крих С. - Образ древности в советской историографии. Диссертация
| 1.1. Трансформация идей Л.Г. Моргана К. Марксом и Ф. Энгельсом
Допустима версия, согласно которой с работами Моргана Маркс познакомился благодаря рекомендации социолога М.М. Ковалевского (1851- 1916) – тот хорошо был знаком с новейшей литературой по теме и потому знал о малодоступной книге малоизвестного автора (Маркс нашёл её в библиотеке Британского музея) 11 . Льюис Генри Морган (1818-1881) – американец, долгое время прожил среди ирокезов и был усыновлён племенем сенека, позже работал адвокатом, директором компании по прокладке железных дорог; написал серию трудов по первобытной истории и
9 Одно из наиболее интересных исследований последнего времени, сосредоточенное на воздействие марксовых идей на русских интеллектуалов XIX в.: Твардовская В.А., Итенберг Б.С. Русские и Карл Маркс: выбор или судьба? М., 2010.
10
сравнительно легко можешь воспроизвести) тому есть и другое объяснение: в революционные периоды падает уровень образования.
11
работали Маркс и Энгельс, видимо, сделаны с расчётом на эффектный образ и не подтверждаются другими источниками. См.: Ковалевский М.М. Моя жизнь. Воспоминания. М., 2005. С. 163, 191; Мягков Г.П. М.М. Ковалевский и К. Маркс (из истории контактов русских учёных с основоположниками марксизма) // Проблемы историографии внутренней и внешней политики зарубежных стран. Межвузовский сборник статей. Куйбышев, 1987. С. 103-123.
68
антропологии, в необходимости издания которых ему удалось убедить американское правительство. 12 Морган интересен также своими изысканиями в области биологии: его книга об американских бобрах содержит главу о психологии животных, которая, конечно же, заставляет ставить вопрос и о соотношении её с психологией человека. 13
Работа Моргана о системах родства и свойства у народов мира 14 (1871) впервые выразила основные положения его теории семьи и обратила на себя внимание как её сторонников, так и критиков (среди последних особенно яростно выступил Дж.Ф. Мак-Леннан). «Древнее общество» (1877) было итогом научной деятельности Моргана, обобщающим сочинением, в котором автор подробно изложил выдвинутую им общую теорию развития человечества. В те времена Европа ещё не имела привычки слишком интересоваться культурной продукцией Нового Света, так что книга была сравнительно мало известна 15 .
Маркс воспринял книгу чуть ли не как озарение: по ней он составил детальный конспект, 16 который по объёму был равен примерно половине оригинала, и вообще не скупился на похвалы Моргану; все поздние оценки Энгельсом работы Моргана как равносильной открытиям Дарвина восходят к марксовым комплиментам. Конспект Маркса будет истинной базой написанного Энгельсом «Происхождения», а книгу «Древнее общество» Энгельс приобретёт у букинистов практически на стадии написания своего
12 Подробнее о жизни Л.Г. Моргана см.: Moses D.N. The Promise of Progress: the Life and Work of Lewis Henry Morgan. Missouri, 2009.
13 Morgan L.H. The American Beaver and His Works. Philadelphia, 1868. P. 248-284. Книга эта неоднократно цитируется Дарвином в его эпохальном труде. См.: Дарвин Ч. Происхождение человека и половой подбор. СПб., 1896. С. 44 и сл.
14 Morgan L.H. Systems of Consanguinity and Affinity of the Human Society. University of Nebraska Press, 1997.
15
историографии: якобы, только после выхода «Происхождения» буржуазные учёные были вынуждены заговорить о Моргане. На деле, в профессиональной литературе XIX в. Морган цитировался примерно на одном уровне как до, так и после «Происхождения».
16 Маркс К. Конспект книги Льюиса Г. Моргана «Древнее общество» // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 45. М., 1975. С. 227-372.
69
произведения. 17 Разумеется, Энгельс ознакомится и с другими базовыми трудами в исследуемой области: с «Материнским правом» Бахофена, 18 с «Первобытным браком» Мак-Леннана и рядом других сочинений, но ничего нового ни в оценке этих работ, ни в их использовании по сравнению с Морганом ни он, ни Маркс не добавили. Маркс уточнит некоторые положения Моргана дополнительными ссылками на античную литературу, Энгельс прочитает своего соотечественника Т. Моммзена в оригинале, а не в английском переводе (как Морган), но рассмотрение самих доводов Дж. Грота и Т. Моммзена и контраргументы против них будут заимствованы у Моргана. Энгельс только однажды (поскольку он специально изучал этот вопрос) введёт большое количество нового материала при рассмотрении кельтов и германцев в VII и VIII главах своей книги, но и эти дополнения будут хорошо укладываться в общую структуру моргановского плана исследования. Таким образом, с содержательной точки зрения «Происхождение» является составленным Энгельсом рефератом марксова конспекта книги Моргана. Конечно, в этом не может быть никакого скандала: во введении Энгельс заранее оговорил этот факт 19 . Другими словами, с самого начала ценность «Происхождения» мыслилась не в том, чтобы познакомить
17 См. письмо Энгельса Каутскому от 22 апреля 1884 г. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 50. М., 1981. С. 469: «усиленно работаю над Морганом». «Происхождение» было написано с конца марта по 26 мая 1884 г. Также: Косвен М.О. Энгельс и Морган // Вопросы истории доклассового общества. Сборник статей к пятидесятилетию книги Фр. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Труды института антропологии, археологии и этнографии. Т. IV. М.-Л., 1936 (далее – ВИДО). С. 4-5.
18 О том, как Бахофен из мыслителя эпохи романтизма обратился «в первопроходца современной антропологии» см.: Momigliano A.D. Johann Jacob Bachofen: From Roman History to Matriarchy // Momigliano A.D. Ottavo Contributo alla Storia degli Studi Classici e del Mondo Antico. Roma, 1987. P. 91-107; Idem. Bachofen tra Misticismo e Antropologia // Idem. Nono Contributo alla Storia degli Studi Classici e del Mondo Antico. Roma, 1992. P. 767- 782.
Можно в общем согласиться с тем, что в этой работе Энгельса прослеживается тенденция сделать марксистские идеи более механистическими и даже более банальными. Sofri G. Il Modo di Produzione Asiatico. Storia di una controversia marxista. Torino, 1969. P. 62.
70
читателей с новым материалом или дать представление о работе покойного Моргана (и уж тем более о конспекте покойного Маркса): кроме взятого у Моргана материала, есть ещё и выводы, которые принадлежат собственно Марксу и Энгельсу. И здесь отличия между Марксом и Морганом становятся вполне очевидными, хотя они и камуфлированы постоянными указаниями на близость их позиций. Энгельс в «Происхождении» рисует образ Моргана как «стихийного материалиста» или «почти марксиста», который мало соответствует реальности 20 . Скажем, основатели марксизма противопоставили американца кабинетным учёным (как и себя самих), но Морган как раз очень стремился быть солидным учёным в понимании тех лет: «Древнее общество» полно ссылками на античные источники – Гомер, Лукреций и Гораций постоянно цитируются в оригинале, и в этом отношении труд Моргана обнаруживает даже большее сходство с работой классициста Бахофена, чем с книгой этнолога Мак-Леннана. 21
начинается «Древнее общество», это утверждение Моргана, что «история человеческой расы имеет единое начало, едина в своём опыте и в своём прогрессе» 22 . Морган неуклонно верит в прогресс, и в этом его утверждают новые открытия о прошлом человеческой истории, хотя он и признаёт, что разные народы могут одновременно находиться на разных ступенях развития. Но это же даёт возможность установить последовательность и вектор эволюции: «опыт американских индейцев представляет более или
20 Этот образ создал Маркс. Как показывают письма к Каутскому, мнение Энгельса о Моргане сложилось ещё до того, как «Древнее общество» попало на его рабочий стол. См.: Косвен М.О. Энгельс и Морган. С. 3 и сл.
21
«Древнего общества», презрительно говорит о Мак-Леннане как о юристе (по его основной профессии), которому негоже соваться в исторические исследования. См.: Косвен М.О. Матриархат. История проблемы. М. – Л., 1948. С. 186.
22 Морган Л.Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. Л., 1934. С. 3.
71
менее точно историю и опыт наших собственных отдалённых предков в соответствующем состоянии». 23
Если известное деление человеческой истории на последовательные эпохи дикости, варварства и цивилизации (восходящее к А. Фергюсону) Маркс и Энгельс оценили высоко, то другой тип периодизации заметили лишь отчасти: Морган подчёркивает противопоставление родового и цивилизованного обществ, понимаемое им как противостояние общности (societas) государству (civitas): если первое основывается на личности и роде, то второе – на территории и собственности. Есть и моменты, которые были для Моргана очень важны, но вовсе на отразились у Энгельса: тезис о двух измерениях человеческого развития – неизменно прогрессирующих изобретениях и открытиях (inventions and discoveries) с одной стороны, а с другой – идеях, которые развёртываются, воплощаясь в общественных учреждениях (institutions), и это прежде всего идеи управления, семьи и собственности. 24 Цивилизация для него – дар, финальное вознаграждение за разнообразный опыт, накопленный при варварстве. 25
Следовательно, Моргана можно назвать прогрессистом, 26 но едва ли – социалистом: если он говорит о свободе, равенстве и братстве как цели человеческого развития, то подразумевает, что они достигнуты на его родине; если он критикует современную жажду преуспеяния, то это адресуется европейскому привилегированному классу, аристократам, но
23 Там же. С. 4. 24 Там же. С. 5-7. См. также: Morgan L.H. Ancient Society. New Brunswick, 2000. P. 4. Исследователь идей, конечно, вполне может быть материалистом, если только не верит в первичность идеи перед материей.
25
26 Симптоматично, что Морган понимает прогрессистски и развитие животного мира, причём и это выражено в представлении о линейной, однонаправленной эволюции. Восхищаясь постройками бобров, он отмечает: если существо, чей мозг вряд ли больше, чем у крысы или белки, способно на такую деятельность, то чего же следует ожидать от более развитых животных!.. Он словно бы не замечает, что более развитые животные как раз не отмечены склонностью к строительству. См.: Morgan L.H. The American Beaver and His Works. P. 267.
72
никак не американской буржуазии. 27 «Древнее общество» проникнуто нехитрой моралью: в родовой общности, societas, существовала настоящая демократия, как у ирокезов, так и в античности; историки-монархисты (такие, как Дж. Грот или В. Гладстон) хотят видеть у власти в древних обществах аристократов-джентльменов и царей, чтобы обосновать изначальность монархии, в противовес им американский учёный стремится доказать, что ранней формой правления была демократия; некогда подавленная, она вскоре вновь станет универсальной формой правления. 28
Он верит, что современная семья приближается к равноправию мужчины и женщины, и хотя признаёт, что нынешняя её форма может устареть, отказывается предсказывать дальнейшую эволюцию. 29
Морган, наконец, полагает, что в основе общественного прогресса лежит замысел Высшего Разума – упоминания о божественной воле редки в его работе, но появляются в очень важных её частях – прежде всего, в подведении итогов. 30 В самом начале труда он признаёт, что развитие религиозных идей ему не удаётся вписать в общую эволюцию человеческого рода, «все примитивные религии оказываются странными и до известной степени непонятными» 31 , так что он предпочитает решить проблему тем, что просто объявляет вопрос выходящим за границы основной темы, но в самой этой оговорке замечательны сдержанность и осторожность, которые показывают читателю, что идея прогресса – далеко не всё, что лежит в основе моргановских воззрений.
27 Морган Л.Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. С. 329.
28 Там же. С. 143-144, 195-196.
29 Там же. С. 219, 288.
30 Там же. С. 330. Можно, конечно, увидеть в этих словах только страховку от критики со стороны конформистов. Д.Н. Мозес пишет о том, что Морган эволюционировал к дарвинизму, но это, вероятно, был сложный и неоднозначный процесс. Moses D.N. The Promise of Progress: the Life and Work of Lewis Henry Morgan. P. 166. Во всяком случае, благотворность религии как инструмента приобщения к цивилизации Морган признавал. Морган Л.Г. Лига Ходеносауни или ирокезов. М., 1983. С. 236 сл.
31
73
Иными словами, ни у кого, кроме как у Маркса, работа Моргана не могла родить представления о её авторе как о сугубом материалисте. 32 Маркс уже имел примерные ответы на вопросы развития и разложения первобытного общества, Морган же только дал ему подходящую аргументацию и исторический материал. Но, казалось бы, в той или иной мере, почти то же самое могло бы дать Марксу чтения Бахофена или Мак- Леннана. Безусловно, Марксу и Энгельсу симпатизировали прямые взгляды американского учёного на прогресс, но вера в прогресс не была исключением в интеллектуальной среде XIX в., а Морган был далеко не самым безоглядным её адептом. Несомненно, Марксу импонировал демократизм Моргана, но, в конечном итоге, основы этого демократизма были как раз антимарксистскими: Марксу полагал, что капиталистическое общество обречено в принципе, и не от разных форм правления проистекает его спасение, а для Моргана именно американское общественное устройство – залог дальнейшего развития человечества. Почему же именно Морган стал для Маркса «Дарвином» социальных наук? На наш взгляд, наибольшую роль сыграли два фактора. Менее важный из них заключался в том, что Морган не был, в терминологии Маркса, «кабинетным учёным» – иными словами, он не принадлежал к рафинированной европейской интеллектуальной верхушке, являясь периферийной фигурой учёного мира, и если заслуги Грота или Нибура Марксу и Энгельсу было не слишком приятно признавать, то неизвестного американца можно было противопоставить солидным европейским противникам как новое слово в науке – тем более, что труд обладал несомненными научными достоинствами. Второй фактор – более важный, но и более очевидный – Морган, согласно его мнению (и мнению Маркса и
32 Например, у Ковалевского она не вызвала подобных ассоциаций. Это совсем не значит, будто Морган не выказывает материалистических тенденций: они у него, пожалуй, превалируют, но всё же не выходят на уровень самосознания. В советской историографии, естественно, первому факту придавалось гораздо большее значение, чем второму. См.: Семёнов Ю.И. Учение Моргана, марксизм и современная этнография // СЭ. 1964. № 4. С. 173; Аверкиева Ю.П. Л.Г. Морган и этнография США в XX веке // ВИ. 1968. № 7. С. 55.
74
Энгельса), нашёл ключ к пониманию истории семьи – изучив ирокезский род, он нашёл материал, который позволял увязать между собой различные общества на разных этапах развития. По мнению американского учёного, анализ систем родства или свойства даёт представление о ранних стадиях общественного развития и возможность создать всеобъемлющую схему развития социума. Эта схема не была общепринятой и базировалась, в том числе, на эволюции орудий труда – два момента, которые не могли не заинтересовать создателя исторического материализма. При осмысливании «Древнего общества» Маркс, имея в виду свою будущую работу-отклик, изменил порядок
частей: сначала
он законспектировал первую часть («Развитие интеллекта вследствие изобретений и открытий»), затем – третью («Развитие идеи семьи») и четвёртую («Развитие идеи собственности»), и только в конце – вторую («Развитие идеи управления»). Первая часть играет вводную роль («происхождение»), а остальные и выстраиваются в схему «семьи, частной собственности и государства». Правда, при таком порядке немного терялась моргановская конечная тирада,
осуждающая преклонение перед собственностью, и это слишком портило развязку. Можно представить, почему на этом Маркс остановился, оставив конспект памятником ещё одному из своих ненаписанных трудов – вероятно, он решительно не представлял, куда двигаться дальше, как переварить огромный моргановский материал. Конспект получился исполинским, и отклик на «Древнее общество» мог выйти слишком уж неуклюжим. Задачу разрешил Энгельс – он чувствовал себя обязанным исполнить волю Маркса, но при этом не сковывал себя обязательствами не упустить ни одной подробности – так что позволил себе выбирать наиболее важное и убедительное. Кроме того, Энгельс понимал, что его задумка уместна только в том случае, если он напишет популярную работу, и поэтому сознательно применял литературные приёмы. Достаточно обратить внимание на стиль произведения: так, Энгельс любит в конце главы или любого смыслового 75
отрезка резюмировать сказанное ёмкой образной фразой, 33 иногда использует смелые обороты, незнакомые Моргану или Марксу, 34 нередко пользуется иронией как оружием в полемике (Маркс в таких случаях обычно быстро переходил к ругани 35 ). Вышеперечисленное может быть сочтено не более чем «довеском» к научному стилю, но мы можем утверждать, что сам Энгельс исходил из обратного: в письме Каутскому, написанному в период подготовки к созданию «Происхождения», Энгельс отдельно отмечает, что работа Моргана плохо написана, – следовательно, сам он готовится писать, памятуя о стиле. Кроме того, автор сознательно ориентируется на то, чтобы рассказ представал читателю целостным и увлекательным: несколько раз в течение работы он использует старый литературный приём, ассоциирующий чтение с путешествием: в конце первой главы сказано, что «эта картина покажется бледной и жалкой по сравнению с той, которая развернётся перед нами в конце нашего странствования», в последней главе – «Мы подошли теперь к порогу цивилизации» 36 (курсив в обоих случаях мой – С.К.). Необходимо также указать на факт, которому обычно уделяется мало внимания: у «Происхождения» был прообраз. Речь не идёт о тех работах по семье и браку, которые выходили до того, или даже о фактически уже марксистских работах – как статьи К. Каутского «Возникновение брака и семьи» (1882-1883). 37 Попытка написать историю семьи с точки зрения исторического материализма и с учётом современных исследований (Бахофена, Лёббока и Моргана) была совершена буквально за год до первой публикации «Происхождения». Речь идёт об «Очерках первобытной экономической культуры» (1883) Н.И. Зибера. И хотя у Зибера не было в
33 Происхождение. С. 30, 173. 34 Например: «нивелирующий рубанок римского мирового владычества». Там же. С. 146. 35 Например: Маркс К. Конспект книги Льюиса Г. Моргана «Древнее общество». С. 329, 332, 353.
36 Происхождение. С. 33, 165.
37 Энгельс раскритиковал статьи Каутского, впрочем, вполне по-дружески. Энгельс – Карлу Каутскому в Вену. 10 февраля 1883 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. М., 1964. Т. 35. С. 361-363; Энгельс – Карлу Каутскому в Вену. 2 марта 1883 г. // Там же. С. 376-378.
76
распоряжении конспекта Маркса, он всё же, пусть иногда критикуя Моргана, 38 в терминологии больше завися от Бахофена, а в теории от Лёббока, выстраивает схему, в отдельных аспектах удивительно напоминающую «Происхождение». При всём том работа Зибера должно воздействия не возымела. Не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что она была написана на русском (а Маркс, читавший по-русски, уже не мог её оценить), но были и другие причины. Зибер не смог построить достаточно внятной и убедительной схемы, несмотря на усилия в этом направлении; каждое более или менее важное положение, высказываемое им, отягощено огромным количеством подробных примеров из записок путешественников и исследователей примитивных народов. 39 В итоге «Очерки» скорее напоминают компендиум сведений, подобранных с определённой тенденцией, но от того не становящихся намного более убедительными. Книга в издании 1883 г. составляет более пятисот страниц, а её структура при этом колеблется между фиксированием обычаев (способы обработки почвы, постройка жилищ) и описанием процессов (возникновения обмена, власти). К тому же история семьи не является стержневой темой произведения. Следовательно, использование некоего набора литературы вкупе с материалистическим методом ещё не гарантировало авторской удачи. Подобная работа не могла быть написана любым последователем Маркса, обладающим известной теоретической подготовкой, но только тем, кто имел для того достаточные литературные способности. При выработке необходимой структуры повествования очевидным образом обнаруживается литературный дар Энгельса. 40 Во-первых, он выделит не только введение (гл. I, «Доисторические ступени культуры»), но
38 Например: Зибер Н.И. Очерки первобытной экономической культуры. М., 1883. С. 298. 39 Как отмечал советский исследователь: «для Зибера характерен не широкий синтез, а нагромождение фактов». Зеленин Д.К. Русская дореволюционная литература по истории семьи и рода // ВИДО. С. 944.
40
Энгельс-историк. М., 1984. С. 137.
77
также и заключение (гл. IX, «Варварство и цивилизация»); эти две части будут максимально социологичны. В основной части «Происхождения» автор решительно откажется от членения на смысловые эпизоды по принципу «семья», «собственность», «государство», он разобьёт структуру на два раздела: «теоретический» и «практический». Сначала будет дана предваряющая теоретическая глава (гл. II, «Семья»), самая объёмная в работе (примерно четверть всей работы по изданию 1884 г. 41 ), где изложена общая схема развития рода и семьи в связи с развитием собственности – это «теория» основной части, затем было выведено доказательство, «недостающее звено» в эволюции семьи (гл. III, «Ирокезский род»), а после – три примера, на наиболее знакомом читателю материале, показывающие развитие рода и рождение государства у греков (гл. IV, «Греческий род» и гл. V, «Возникновение афинского государства»), римлян (гл. VI, «Род и государство в Риме») и варваров (гл. VII, «Род у кельтов и германцев» и гл. VIII, «Образование государства у германцев») – эти главы будут «практическим» разделом. Такого рода структура, которая, на первый взгляд, может показаться более путаной, чем у Моргана, на самом деле сэкономила Энгельсу место, избавила его от ряда, возможно, интересных, но излишних примеров, 42 а ещё дала возможность периодически вкраплять рассуждения о современных нравах, и это без заметного ущерба стройности повествования. Очевидно, что рассмотрение семьи и рода, так или иначе, занимает бóльшую часть работы, и это понятно: Энгельс выведет на первый план то, в чём Морган представлялся ему убедительнее всего, и структура помогает подчеркнуть наиболее сильные аргументы.
41 В издании 1891 г., благодаря обильным дополнениям, II глава займёт более трети работы.
42 Скажем, описание ацтекского общества с критикой представлений о нём, как о монархическом занимает достаточно места у Моргана и, естественно, подробно отражено в конспекте Маркса; Энгельс опускает его целиком: все принципиальные моменты, высказанные здесь Морганом, аналогичны его же мнению о греческом обществе гомеровского периода; следовательно, повторяться не стоит.
78
Кроме того, она ещё и скрывает некоторые слабые стороны. Работу Энгельса часто критиковали по отдельным положениям или же отвергали целиком, но в обоих случаях критика не могла подорвать главного: читательского ощущения подчёркнутой логичности и естественной последовательности изложения, которые, в силу свойств человеческого мышления, воспринимаются как доказательство правильности основных положений. Ниже мы попробуем показать, что это ощущение достигнуто набором сознательных усилий, открывающих определённый тип
исторического мышления.
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|