ГЛАВА 6.
61
случае я обязан доложить о твоем поведении начальнику.
— Вместо того чтобы спрашивать, в своем ли я уме, ты бы лучше задал этот
вопрос своему командующему, — отпарировал Мотоюки. Накануне войны лидер
должен готовить своих людей к битве, а не тратить время на музыку и танцы! Я
не знаю, кто должен больше стыдиться наш лидер или слуги вроде тебя, которые
слишком трусливы, чтобы говорить правду. Лучше я сохраню свою честь самурая
и лишусь головы, чем стану участником этого постыдного спектакля!
С этими словами Мотоюки демонстративно плюнул на землю и гордо удалился.
Телохранитель поспешил к своему начальнику и сообщил о случившемся. Ка-
раульный офицер отправился к Хидэёси и доложил ему о поведении Мотоюки. |par
Хидэёси пришел в ярость и тотчас же приказал послать за генералом Кагэкацу.
При появлении Кагэкацу Хидэёси вскочил на ноги и дал волю своему гневу.
— Кагэкацу, один из находящихся у вас на службе людей, некий Мотоюки,
позволил себе оскорбительные высказывания в мой адрес. Вы должны немедленно
арестовать его и распять на кресте. Если вы не выполните мое приказание, то
составите ему компанию и будете распяты вместе с ним!
Хидэёси гневно топнул ногой.
— Прошу прощения у моего господина, но я все утро находился здесь и слушал
концерт, — ответил Кагэкацу. — Я ничего не знаю о поступке Мотоюки. Но если вы
позволите, я пойду и разберусь, в чем дело.
С разрешения Обезьяны генерал извинился и отправился искать Мотоюки. Но
уже через пару минут гонец Хидэёси позвал его обратно. «Теперь уж точно, —
подумал Кагэкацу, — все эти оскорбительные вещи, которые наговорил Мотоюки,
добром для меня не кончатся».
Однако когда он вернулся, то обнаружил, что гнев Хидэёси слегка смягчился.
— Поскольку Мотоюки не произносил этих оскорбительных речей в моем при-
сутствии, а адресовал их одному из моих телохранителей, то вместо того, чтобы
распять его, можете отрубить ему голову. И позаботьтесь о том, чтобы все узнали,
что подобное наказание стало результатом его дерзости. Это удержит других от
подобных поступков.
Кагэкацу поклонился и отправился выполнять приказ. Но не успел он далеко
отойти, как снова его позвали обратно. «Что на этот раз?» — подумал Кагэкацу,
склоняясь в поклоне перед Хидэё-си. Хидэёси молчал. Казалось, что он погрузился
в глубокое раздумье. Через какое-то время он заговорил.
— Мотоюки не состоит у вас на регулярной службе. Он ронин, вольный саму-
рай, который вступил под ваши знамена временно, поэтому отсечение его головы
явится публичным оскорблением вашего доброго имени как лидера. Лучше ска-
жите ему, чтобы он вспорол себе живот.
Кагэкацу поднялся и еще раз вышел из шатра, но едва успел пройти половину
пути до своей палатки, как ему сообщили, что Хидэёси желает говорить с ним
снова.
— Поразмыслив над тем, что произошло, заявил Хидэёси, — я пришел к вы-
воду, что Мотоюки не сказал ничего, кроме правды, или того, что казалось ему
правдой. Возможно, он неправильно выбирал слова, но имел полное право их про-
изнести. Мое распоряжение о проведении этих театральных спектаклей вызвано
вовсе не сумасшествием и не любовью к развлечениям. Оно было сделано для того,
|