Глава I. Современные теории хронотопа. I. 1 Из истории формирования понятия «хронотоп»
жүктеу/скачать 0,91 Mb. Pdf көрінісі
|
Румбах Е (2)
| Заключение
Нами было проведено исследование хронотопической организации романов Евгения Водолазкина на примере его романа «Похищение Европы». Несмотря на то, что сам автор не считает его удачным, роман представляет интерес с точки зрения заложенных в него тенденций, нашедших отражение в позднем творчестве писателя, вплоть до его последнего романа, вышедшего в декабре 2018 года. Е. Водолазкин характеризует свой первый роман как публицистический, автор-повествователь называет «записками», а один из героев – романом о воспитании, о становлении личности. Эти обозначения жанра определяют и специфику хронотопа произведения. В становлении героя романа мы выделили ряд важнейших этапов, связанных с хронотопами дома, площади (города), дороги, монастыря. Эти хронотопы можно разделить на хронотоп прошлого (памяти), настоящего, будущего, хронотоп вечности, метафизический хронотоп («невидимость» и «виртуальные путешествия» в этом состоянии, сон, обморочные видения). Дома как родового гнезда, где происходит взросление и мужание человека, у героя первого романа Водолазкина нет. Пожалуй, это единственный герой Водолазкина, у которого, по сути, нет детства. Для героев последующих романов дом – это в первую очередь счастливое детство, как правило, связанное со старшими членами семьи: дед Арсения в «Лавре», бабушка в «Соловьёве и Ларионове» и «Брисбене», родители Иннокентия и отец Анастасии в «Авиаторе». Образ сада или дачи как символа воспоминаний о счастливых годах детства найдет преломление в дальнейшем творчестве Е. Водолазкина в романе «Авиатор». С хронотопом площади связано начало и окончание «политической карьеры» Кристиана: она началась на площади Трокадеро в Париже со знакомства с Анри и закончилась на театральной площади Дрездена горячей
речью о недопустимости манипулирования США сознанием миллионов европейцев в целях создания видимости «справедливой войны». У Е. Водолазкина нет ни одного романа, где главный герой не оказывался бы в пути: сначала герои покидают семейное гнездо, а затем, каждый по определённым причинам и с определёнными целями, отправляются странствовать. Интересен в этом отношении и «кочующий» из романа в роман «Робинзон Крузо». Как правило, путешествия героев Водолазкина – это поиск себя. Кристиан, подчиняясь правилам игры, переезжает из одного места в другое, из города в город, но до определённого момента о дороге как о символе не сказано ничего: описывается лишь его путь от квартиры до дома престарелых и обратно как знак определённой стабильности. Монастырь закольцовывает общую композицию. «Рифмуясь» по определённым внешним признакам с домом престарелых, монастырь, в отличие от него, подобно спирали, выводит героя на качественно новый уровень самоидентичности. Но эта спираль не замыкается: финал, как и в случае с «Соловьевым и Ларионовым» и «Авиатором», остаётся открытым. Один из главных хронотопов романа – метафизический. Он связан, в первую очередь, с воображаемыми путешествиями Кристиана. Он не стремится изменить мир, стать его активным преобразователем. Он – созерцатель. Оказавшись в центре политической игры, будучи её главным героем, который все время находится в окружении людей, Кристиан чувствует себя незащищённым и одиноким. Эти чувства трансформируются в щемящие и безнадёжные образы пространства сна, вроде пустого поля или зимнего пляжа. Сны-пророчества – важная часть повествования, особое пространство-время. Временна́я метаморфоза проявляется в изменении самой интонации и ритма повествования – меняется время глагольных форм (прошедшее – настоящее – будущее), проза становится ритмичной, автор использует лексические повторы, и благодаря этому перед читателем проходят практически кадры кинохроники. Поэтике Водолазкина присуща эта кинематографичность с почти незаметным для читателя перетеканием настоящего в прошлое и будущее, из яви – в мечту, из невысказанных мыслей и даже «небывших» воспоминаний одного персонажа, «увиденных» глазами другого. Мотив повторяемости событий, их «рифмованности» не только в, но и вне конкретного пространства и конкретного времени, получит своё развитие во всех последующих романах Е. Водолазкина. Так, генерал Ларионов в самый критичный и трагический момент своей жизни в буквальном смысле воспроизводит до мельчайших подробностей пространство своих детских воспоминаний. Арсений проживает жизнь за умершую по его вине Устину, «зарифмовав» в конце жизни смерть её и младенца с жизнью Анастасии и её новорождённого ребёнка. Иннокентий Платонов, Настя и доктор Гейгер пишут воспоминания о бывшем и небывшем, «рифмуя» их друг с другом. Глеб Яновский пытается воссоздать время своей молодости, практически досконально повторяя предметный мир первого празднования нового года со своей будущей женой. Таким образом, в первом опыте писателя Водолазкина заложены тенденции, нашедшие отражение в позднем творчестве писателя.
|