Жан-Поль Сартр «Тошнота» 100 лучших книг всех времен:
www.100bestbooks.ru
94 общем-то с моей стороны было чистейшей любезностью интересоваться тем, как играют
свою роль другие… нет, дело скорее в том…
– В том, что выигрышных ситуаций нет?
– Именно. Я думала, что ненависть, любовь или смерть низвергаются на нас, как языки
пламени в Страстную пятницу. Я думала, что можно излучать ненависть или смерть. Как я
ошибалась! Ну да, я ведь и впрямь верила, что существует «Ненависть», которая нисходит
на людей и возвышает их над собой. А на самом деле это я сама – я ненавижу, я люблю. Но
ведь каждое я – это всегда одно и то же, некое месиво, и оно тянется, тянется… и все так по-
хожи, что просто диву даешься, зачем это люди придумали имена и какие-то различия.
Наши мысли совпадают. Мне кажется, мы никогда не расставались.
– Послушай, – говорю я. – Вот уже несколько минут я размышляю кое о чем, что нра-
вится мне больше, чем роль дорожного столба, которую ты мне великодушно предназначи-
ла: дело в том, что мы изменились одновременно и одинаково. И знаешь, мне это больше по
душе, чем видеть, как ты уходишь все дальше и дальше, а я обречен всегда оставаться твоей
отправной точкой. Все, что ты мне сейчас рассказала, я сам хотел тебе рассказать – правда,
другими словами. Мы прибыли в один и тот же пункт. Не могу тебе передать, как меня это
радует.
– Да? – говорит она ласково, но упрямо. – А я все же предпочла бы, чтобы ты не ме-
нялся, – так удобнее. Я не похожа на тебя, мне вовсе не нравится, что кто-то думает так же,
как я. Да и потом, ты ошибаешься.
Я рассказываю ей о том, что со мной произошло, говорю о существовании – наверно,
слишком пространно. Она прилежно слушает, расширив глаза, вздернув брови.
Я кончил – на ее лице облегчение.
– Ну так вот, ты думаешь совсем не так, как я. Ты недоволен, потому что хотел бы,
чтобы вещи располагались вокруг тебя словно букеты цветов, а тебе чтобы для этого не
пришлось и пальцем шевельнуть. Я никогда так многого не требовала – я хотела действо-
вать. Знаешь, когда мы с тобой изображали искателей приключений, – ты был тем, с кем
приключения случаются, а я той, кто их вызывает. Я говорила: «Я человек действия». Пом-
нишь? Ну так вот, а теперь я просто-напросто говорю: «Быть человеком действия нельзя».
Должно быть, по моему лицу она видит, что меня не убедила, потому что начинает го-
рячиться и заявляет уже решительней:
– К тому же есть многое, чего я тебе не сказала, это слишком долго объяснять. Напри-
мер, даже в ту минуту, когда я действовала, мне надо было говорить себе, что это может
привести к… роковым последствиям. Не могу толком объяснить…
– И не надо, – нудно упорствую я, – об этом я думал тоже.
Она глядит на меня с недоверием.
– Послушать тебя, ты обо всем на свете думал то же, что и я, – очень странно.
Убедить я ее не могу, только вызову ее гнев. Я молчу. Мне хочется стиснуть ее в объя-
тиях. Вдруг она бросает на меня тревожный взгляд:
– Но если ты все это думал, как тогда быть?
Я опускаю голову.
– Стало быть, я… я живой мертвец? – тяжело повторяет она.
Что я могу ей ответить? Разве я знаю, зачем мы живем? Я не отчаиваюсь, как она, по-
тому что никаких особых надежд я не питал. Скорее я… удивлен жизнью, которая дана мне
ради – ради НИЧЕГО. Я не поднимаю головы, мне не хочется видеть в эту минуту лицо Ан-
ни.
– Я путешествую, – хмуро говорит она. – Сейчас я из Швеции. На неделю останови-
лась в Берлине. Тут этот тип, который меня содержит…
Стиснуть ее в объятиях… К чему? Что я могу для нее сделать? Она одинока, как и я.
– Что ты там бормочешь? – спрашивает она уже более веселым тоном.
Я поднимаю взгляд. Она смотрит на меня с нежностью.
– Так, ничего. Просто кое о чем подумал.