Мифология

78 
 
 
 
 
 
 
III. 
МИФ И НАУКА: 
 
ДИАЛЕКТИКА МИФОТВОРЧЕСТВА 
 
 
«
Нет вечных истин… Непреходящесть мыслей 
есть иллюзия. Суть в том, какой человек нашел в них 
свой образ». 
 
Освальд Шпенглер
1
  
 
«
Вера в то, что существует только одна 
правда и что ты сам владеешь ею, представля-
ется  мне  глубочайшим  корнем  всех  зол  в  этом 
мире». 
                                                             
Макс Борн
2
 
 
«
В будущем можно представить себе только одну 
культурную  форму,  в  которой  наука  и  миф  не  будут  ни 
подавлять  друг  друга,  ни  существовать  раздельно,  но 
вступят в некоторые опосредованные жизнью и мыслью 
отношения». 
Курт Хюбнер
3
 
                                                           
1
 
О. Шпенглер (1880-1936) - германский 
историософ, представитель философии жизни, 
публицист консервативно-националистического направления; автор 
«
Заката Европы
»
.
 
2
 
М. Борн (1882-1970) - германский
 
и британский физик-теоретик и математик, один из 
создателей квантовой механики. Лауреат Нобелевской премии по физике.
 
3
 
К. Хюбнер (1921-2013) - германский 
философ и методолог науки; автор 
«
Истины мифа
»
.
 

79 
 
3.1. Двойственность восприятия мира  
и возможности рационального 
 
Ни в логике, ни в математике за всю долгую ис-
торию  их  существования  не  было  выработано  ничего 
такого, что могло бы послужить основой для их пони-
мания  мифа  как  сложного  социокультурного  явления. 
Тем  более,  что  науке  даже  не  известно,  приложим  ли 
миф к самому себе? А это значит, что, используя при-
вычные способы мышления, логика оказалась не готова 
для  понимания  и  раскрытия  тех  проблем,  которые 
предлагает рассмотреть миф.   
 
Анализ  отношения  науки  к  мифу  с  неизбежностью  ставит  вопрос  о 
проблеме  человеческого  восприятия  и  мышления.  Каковы  возможности  и 
сфера применения мифологического и логического сознания? В какой степе-
ни  они  противостоят  друг  другу,  а  в  какой  друг  друга  поддерживают?  Не 
имеет ли место между ними диалектическое единство, разрыв или игнориро-
вание которого негативно отражается на них обоих?  Вообще, не окажется ли 
так, что современную науку во всей полноте и целостности без мифа понять 
нельзя? Ведь тысячи лет прошли с тех пор, как появились первые мифы, но 
мифология до сих пор для нас terra incognita, объект-призрак, тёмная сторона 
культуры с ярко выраженным, в духе Ф. Ницше, дионисийским началом
1
. И 
осторожный разум даже подсказывает как-то дистанцироваться от неё, осво-
бодиться. Однако, если преодолеть первые впечатления и посмотреть на миф 
более  беспристрастно  и  внимательно,  то  станет  ясным,  что  в  его  лице  мы 
имеем источник энергийно заряженной и структурно оформленной информа-
ции, из которой человек, общество, наука, культура черпают свои интуиции. 
Естественно, они не сводимы друг к другу и абсолютно не тождественны. Но 
                                                           
1
 
См.: Гарин И. И. Ницше. М.: ТЕРРА, 2000. С. 379-402.  

80 
 
именно эта очевидная и принципиальная разность в рамках единого культур-
ного целого делает их диалог максимально насыщенным и продуктивным, а 
значит, для них жизненно необходимым. Следовательно, своеобразная двой-
ственность  восприятия  мира  была  свойственна  людям  уже  на  очень  ранней 
стадии их развития, и мифологическое сознание сосуществовало параллельно 
с рациональным, легко переходя из одного в другое. В противном случае до-
вольно трудно объяснить, как «мифическим» по мышлению древним обще-
ствам (Шумер, древние Египет, Индия и Китай), удалось достичь таких по-
трясающих успехов в архитектуре, астрономии и математике, которыми лю-
ди пользуются до сих пор. 
    
Довольно  любопытное  наблюдение  по  этому  поводу  сделал  А.  А. 
Потебня, подводя своих читателей к мысли, что отличие мифического пред-
ставления от реального заключается лишь в том, что мифическими взглядами 
мы называем представления, от которых отказались в пользу новых. И не бо-
лее.  Так,  в  частности,  он  писал:  «Всякое  новое  сочетание  мысли  служит 
средством  для  поверки  прежних  сочетаний  и  побуждением  искать  новых 
восприятий и приводить их в связь и согласие с прежними.  
Накопление и обобщение результатов такой работы мысли делает воз-
можной историю [курсив – А. П.], которая дает и поддерживает убеждение, 
что  мир  человечества  в  каждый  данный  момент  субъективен,  что  он  есть 
смена миросозерцаний, истина коих заключается лишь в их необходимости, 
что мы лишь потому можем противополагать наше воззрение, как истинное, 
воззрению прошедшему, как ложному, что нам недостает средств для повер-
ки нашего воззрения. 
В этом смысле мы вправе отличать наше воззрение и мышление, как ана-
литическое и критическое, от "мышления мифического"»
1
. 
Иными словами, из этой цитаты мы можем выделить несколько посы-
лок: 
                                                           
1
 
Потебня А. А. Ук. соч. С. 287-288. 

81 
 
1)
 
новая информация вынуждает нас отказываться от тех взглядов, ко-
торые  ею  не  подтверждаются,  считая  их  следствием  «мифического  мышле-
ния»; 
2)
 
отражение окружающего мира носит субъективный характер («мир 
человечества в каждый данный момент субъективен») и может быть сведено 
к смене представлений («миросозерцание»), смысл которых не в замене не-
правильных взглядов на правильные, а всего лишь на более для данного мо-
мента  правдоподобные  («смена  миросозерцаний,  истина  коих  заключается 
лишь в их необходимости»); 
3)
 
при этом мы называем старые воззрения ложными (мифическими), а 
новые – истинными, не потому что это так и есть, но лишь по причине недос-
таточности средств для проверки нового на предмет его истинности. Но рано 
или  поздно  они  будут  объявлены  «мифическими»,  поскольку  новая  инфор-
мация об «истинности» сделает их таковыми.       
Что  сказать  об  этом?  С  данными  посылками  трудно  не  согласиться. 
Правда, если разница между истинным, критическим, аналитическим, то есть 
вполне научным мышлением и «мышлением мифическим» по А. А. Потебне  
заключается всего лишь в том, что «нам недостает средств для поверки» того 
«нашего воззрения», которое мы пока ещё считаем истинным, противопостав-
ляя его «мифическому», то нетрудно догадаться, что на каком-то этапе эволю-
ции  оба взгляда на окружающую реальность рано или поздно станут для нас 
мифическими.  И  что  тогда  получается?  Значит,  разница  между  истинным  и 
ложным, аналитическим и мифическим – не более, чем мнение о них? Ведь, что 
считать тем или другим, решаем мы сами. За этим скрывается субъективность, 
возведённая в абсолют. И хотя А. А. Потебня подчёркивает, что «мир челове-
чества в каждый данный момент субъективен», нам следует принять принци-
пиальную оговорку: субъективен не мир, а его образ. И, по всей видимости, 
А. А. Потебня имел в виду именно это по принципу: мир таков, каким мы его 
мыслим, или «правда – то, что в данный момент является правдой»
1
. 
Впро-
                                                           
1
 
Цитата из кинофильма Марка Захарова «Тот самый Мюнгхаузен». 

82 
 
чем, в этой обширной цитате есть ещё один принципиально важный аспект, о 
котором  А.  А.  Потебня,  возможно,  даже  не  догадывался.  Но  высказанная 
кем-то мысль имеет свойство жить своей жизнью. И в данном случае она свя-
зана с тем, что процесс смены взглядов, описанный А. А. Потебней, ясно по-
казывает,  что  мифология  не  является  чем-то  застывшим,  но  сама,  подобно 
научной мысли постоянно развивается, обновляется, множится. А это значит, 
что те свойства мифа, которые традиционно с ним связывают исследователи 
архаичных народов, в нынешних условиях современным мифам могут уже не 
соответствовать.  В  связи  с  этим  стоит  отметить,  что  теория  существования 
«мифологического  сознания»,  безусловно,  логична,  красива  и  как  бы  всё 
объясняет,  отвечая  всем  требованиям  правдоподобия.  Только  отделить  это 
«мифологическое сознание» от «рационального» исследователи могут лишь 
в своём сознании, не замечая, как их логика начинает «работать» на мифоло-
гию.  Так,  человек  рациональный  отдаёт  преимущество  рациональному  под-
ходу.  А  для  человека  мифического  «оба  подхода  дополняли  друг  друга,  не 
вступая  в  противоречие»
1
.  И  последнее  наблюдение  М.  Ф.  Альбедиль  нам 
представляется важным. Хотя почему тот, кто осознанно гармонизирует в се-
бе рациональный подход и мифический, является «человеком мифическим»? 
Ведь по идее им должен быть не тот, кто выступает своеобразным интеллек-
туальным андрогином, но тот, кто отдаёт предпочтение всему мифическому. 
С другой стороны, поскольку рациональное не может охватить собой мифи-
ческое, а мифическое легко поглощает и омывает рациональное, позиция М. 
Ф. Альбедиль вполне объяснима.  
Однако,  возможно,  она  просто  смущает  в  силу  своей  непривычности. 
Но стоящие перед наукой глобальные мировоззренческие задачи требуют от 
человека  использования  всего  своего  опыта  и  потенциала.  Осмысление  са-
мых  фундаментальных  вопросов  бытия,  которые  ставит  перед  собой  совре-
менная наука, пытаясь осмыслить проблемы космичности и вечности жизни, 
единства живого и косного и их взаимопревращений, невозможны без опоры 
                                                           
1
 
Альбедиль М. Ф. Ук. соч. С. 25. 

83 
 
на синкретически организованный опыт древних
1
. В том числе и способность 
использовать  интуицию,  так  как  многие  научные  предвидения  носят  ирра-
циональный, а значит, мифологический характер (например, Д. И. Менделеев 
и А. Пуанкаре, сделавшие самые важные свои открытия во сне и пр.)
2
.  
Очевидно, что на фоне примитивно понимаемых древних мифов любое 
мышление будет казаться рациональным. Но такая «рациональность», по су-
ти, является лишь прикрытием факта господства невежественных установок, 
которые настоящую рациональность только компрометируют
3
. Ведь, в самом 
общем виде миф есть жизнь во всех её значимых для нас проявлениях. Пол-
ноценная,  осмысленная,  насыщенная.  Заполненная  самыми  разными  чувст-
вами и переживаниями. Пропитанная любовью и ненавистью, обидами и бла-
годарностью, счастьем и болью, приобретениями и потерями. И поэтому бо-
роться с мифом также бесполезно и неразумно, как бороться с самой жизнью 
и всё равно, что от имени левого полушария мозга объявить войну правому. 
Надо ли воевать против своих собственных чувств, переживаний, всех самых 
тонких  ощущений  и  наиболее  значимых  для  нас  воспоминаний?  Стоит  ли 
выхолащивать из себя то, что делает нашу жизнь наполненной? Ведь это всё 
равно,  что  призывать,  чтобы  пчёлы  боролись  против  мёда.  Или,  если  ещё 
точнее,  люди  боролись  против  того,  что,  собственно,  и  делает  их  людьми. 
Вряд  ли  даже  самый  последовательный  аналитик  откажется  от  всего  этого, 
лишь на том основании, что речь идёт о мифах. Он просто не будет их так 
называть. А значит, будет продолжать обманывать себя. И только. Ведь всё 
это – его личные, личностно понятые, прочувствованные и осмысленные ми-
                                                           
1
 
См.: Брюшинкин С. М. Тайны астрофизики и древняя мифология; Владленова И. В. Древ-
нее  представление  гармонии  сфер  и  современные  физические  теории  струн  //  Вісник 
Національного  технічного  університету  «Харківський  політехнічний  інститут».  Збірник 
наукових праць. Тематичний випуск: Філософія. – Харків: НТУ «ХПІ». 2008. № 11. С. 74-
80; Вронский С. А. Астрология: Суеверие или наука? / Отв. ред. Казначеев В.П. М.: Наука, 
1990. 253 с.  
2
 
См.: Веденова Е. Г. Архетипы коллективного бессознательного и формирование теоре-
тической науки // Синергетическая парадигма: Многообразие поисков и подходов.  М. : 
Прогресс-Традиция, 2002. С. 263-272.  
3
 
См.:  Ильин  И.  П.  Восточный  интуитивизм  и  западный  иррационализм:  «Поэтическое 
мышление»  как  доминантная  модель    постмодернистского  сознания»  //  Восток  -  Запад: 
Литературные взаимосвязи в зарубежных исследованиях. М., 1989. С. 170-190.  

84 
 
фологии, которые могут не вполне соответствовать реальности, так как те же 
самые события кто-то другой будет вспоминать и подавать совсем иначе.        
Поскольку такой личностный миф человеком не распознавался, утвер-
ждение через триумф науки «логоса» строилось на диктате и культе рацио-
нального.  Однако  победная  поступь  утвердившейся  за  последние  столетия 
рациональности привела к постановке самоубийственного для неё вопроса в 
духе М. Хоркхаймера и Т. Адорно о том, что «Миф есть уже Просвещение», 
а «Просвещение оборачивается мифологией»
1
, выстраивая её terminus a quo
2
 
как  своеобразное  «всеприсутствие  мифа»  (Л.  Колаковский)
3
.  А  это  значит, 
что  мифологическая  организация  мироустройства  не  просто  присутствует  в 
культуре, но представляет её мировоззренческую основу, и логика не отстра-
нённо доминирует над ней, а, наоборот, включена в её структуру в качестве 
органично функционирующей части,  соотносясь с мифом как частное с об-
щим.  Но, несмотря на это, в какой-то степени её механизм обращён против 
тех проявленных в мифе сторон мировой культуры, которые в рамках форма-
лизующего жизненного пространство «логоса» ни понять, ни объяснить, ни 
использовать не получается.  
Ведь, согласно принципам логики всё, что внутренне противоречиво – 
как решение невыполнимо. И в этом плане для логики и логического мышле-
ния миф может выглядеть как неразрешимый логический парадокс: он суще-
ствует,  и  его  нет,  он  языковое  и  внеязыковое  явление,  он  прост  и  одновре-
менно сложен,  он - единство и множество, конечен и бесконечен. Он не мо-
жет  быть  сведён  к  свойству  или  форме,  причине  или  следствию,  будучи  и 
тем, и другим. Он созвучен здравому смыслу и противоречит ему. И так бес-
конечно. И как с точки зрения логики с мифом в этом случае поступить? Ес-
тественно,  от  него  проще  отмахнуться.  Заявить,  что  его  нет  или  подогнать 
под себя. Посчитать чем-то, что поддаётся логическому подсчёту и исчисле-
                                                           
1
 
См.:  Кильхер  А.  Б.  Языковой  миф  каббалы  и  эстетический  модернизм.  URL: 
http://www.ec-dejavu.net/k/Kabbalah.html 
2
 
Исходный пункт (лат.) 
3
 Kolakowski L. Die Gegenwartigkeit des Mythos. Munchen, 1973. S. 77.
  

85 
 
нию,  а  потом  развенчать,  отбросить,  принизить,  посчитать  логически  поня-
тым и преодолённым. Но как бы ни поступила логика, подгоняя миф под се-
бя, она, безусловно, не может от него отделаться, не прибегая к своей мифо-
логии и, значит, не работая на миф. Для логики миф выступает как логически 
невозможное явление, вынуждая её апеллировать к жизни. Но устранить или 
игнорировать сей парадокс – не значит, его разрешить, так как именно миф 
этой жизнью относительно логики является.   
Вот почему, вполне возможно, что ни в логике, ни в математике за всю 
долгую  историю  их  существования  не  было  выработано  ничего  такого,  что 
могло бы послужить основой для их  понимания мифа  как  сложного социо-
культурного явления. Тем более, что науке даже не известно, приложим ли 
миф к самому себе? А это значит, что, используя привычные способы мыш-
ления, логика оказалась не готова для понимания и раскрытия тех проблем, 
которые предлагает рассмотреть миф.   
Особенно это заметно там, где принципы логики пытаются применять в 
отношении нравственных ценностей. Ведь средствами точной науки изучать 
этические проблемы, которые рационально не вычисляются, по меньшей ме-
ре ошибочно
1
. Но логика ставит целесообразность выше того нравственного 
закона, который, по мнению И. Канта, заключён «внутри нас», потому что он 
логически не постигаем. А это значит, что провозглашённые на базе рацио-
нальности  принципы,  поставившие  ум  и  логику  выше  нравственности,  уже 
заложили  основы  для  тех,  творимых  именем  Разума  фундаментальных  зло-
употреблений,  которые  мы  наблюдаем  уже  несколько  сот  лет.  Их  перечень 
включает  в  себя  все  войны  и  революции,  уничтожение  целых  народов  и 
убийство сотен миллионов людей. А сколько ещё будет уничтожено? Списку 
не видно конца.  
Каких  только  именем  науки  идей  ни  выдвигал  человек,  чтобы  утвер-
дить своё господство над другими, завладеть чужими территориями и ресур-
                                                           
1
 
См.: Ванюшина Е. Ф. Методологические основания определения нравственности мифоло-
гии. Киев. ун-т. Киев, 1994. 22 с.                                            

86 
 
сами. Но нам достаточно вспомнить лишь наиболее известные из них: «бремя 
белого  человека»,  расовые  принципы,  идеи  свободы  и  равенства,  национа-
лизм,  либерализм,  социализм,  коммунизм,  фашизм…  Каждое  из  них  по-
своему логически обоснованное и подтверждавшееся данными науки в раз-
ное время приводило к такого масштаба кровопролитию, которое и не сни-
лось в средние века крестоносцам и инквизиторам. И за всем этим тотально 
организованным безобразием так или иначе стоит наука, потому что именно 
её  доводами  и  методологией  пользовались  различные  социальные  группы, 
государства  и  даже  цивилизации  для  того,  чтобы  обосновать  своё  право  на 
власть, территории и ресурсы других народов, классов,  людей во имя  свет-
лых идей, разумных принципов и тех или иных вариантов «нового порядка»
1
.   
Естественно, мы не ставим цель обвинять науку, так как за ней стоят и 
ею  пользуются  люди,  но  не  учитывать  данное  обстоятельство  в  рассматри-
ваемом  нами  вопросе  нельзя.  А  это  значит,  что  наука  должна  осознавать 
свою ответственность перед миром за то, что делают её представители, обос-
новывая, а нередко и готовя работорговлю, уничтожение туземцев, холокост, 
план «Ост», культурную революцию, «новый мировой порядок» и т. п.  
Причём,  нередко  подобного рода  акции  инициировались  представите-
лями государств, относящих себя к разряду «цивилизованных», а  обосновы-
вались как благо и защита интересов всего прогрессивного человечества. Ра-
ди  мира  на  земле  англо-американской  авиацией  «выбомбливались»  герман-
ские  и  японские  города.  Выжигался  напалмом  и  травился  «оранжем»  несо-
гласный с политикой Америки Вьетнам. Готовились и предлагались для реа-
лизации  программы  Римского  клуба  по  сокращению  населения  в  третьих 
странах
2
, включая Украину и Россию. Планируются и реализуются програм-
мы по созданию зон управляемого хаоса, где неугодное население будет само 
                                                           
1
 
См.: Бартминьский Е. Языковой образ мира: очерки по этнолингвистике / перевод с 
польского. М.: Индрик, 2005. 528 с. 
 
2
 
См.: Медоуз Д., Рандерс Й., Медоуз Д. Пределы роста. 30 лет спустя. М. : Акадекнига, 
2007. 342 с.  

87 
 
уничтожать  друг  друга,  отдавая  свой  ресурс  в  бесконтрольное  пользование 
тем, кто сейчас правит миром и за мировую науку платит.  
Самое удивительное, что на Западе всё это считается в порядке вещей. 
Нормально также публично на весь мир говорить о том, что в России нельзя 
одному народу пользоваться тем, что принадлежит всему человечеству, а для 
обслуживания выкачиваемых ресурсов достаточно 15 миллионов людей (М. 
Тэтчер, М. Олбрайт).  
Понятно,  что  такое  происходит  потому,  что  одна  группа  людей,  ис-
пользуя в качестве обоснования своего права указывать другим, как правиль-
но жить, своё экономическое и военное могущество, разделило мир на «пра-
вильные» и «неправильные» народы, на «хороших» и «плохих». Естественно, 
правильность Запада научно обоснована. В том числе и сциентизмом. И его 
представителей  очень  удивляет,  почему  другие  не  хотят  так  жить  и  Западу 
подчиняться.           
Поэтому рискнём вслед за К. Хюбнером предположить, что «переходы 
от мифа к логосу и от логоса к науке были не прогрессом, а переходами к но-
вым аспектам реальности»
1
. Но, не заметив этого,  увлечённая своей мнимой 
победой над мифом наука на века закрепила в общественном мнении мифы о 
том,  как  она  сумела  миф  окончательно  преодолеть
2
.  И  сейчас  она  изо  всех 
сил борется за то, чтобы эти мифы о победе разума над мифами  продолжали 
господствовать в общественном сознании и дальше, несмотря на изменение 
ситуации. А она показывает, что в культуре и обществе сложились благопри-
ятные  условия  для  пересмотра  соотношения  рационального  и  мифического 
через признание их разных по характеру, но равных  по праву на существо-
вание возможностей.       
В связи с этим заметим, что ориентированные на развитие педагогиче-
ские методики исходят из наличия различных свойственных человеку типов 
мышления, из которых чаще всего выделяют: логический, ассоциативный и 
                                                           
1
 
См.: Хюбнер К. Прогресс от мифа, через логос - к науке? URL:  
http://ru.philosophy.kiev.ua/iphras/library/ruspaper/HUEBNER1.htm 
2
См.:  Турсунов А. От мифа к науке.  

88 
 
интуитивный.  В  ином  контексте  мышление  может  быть  представлено  как 
формально логическое и диалектическое, где первое ориентировано на дос-
тупную  анализу  однозначную  упорядоченность,  а  второе  -  на  синтез  через 
цельную,  но  изменчивую  многозначность.  А  применительно  к  культуре  его 
уместно  разделить  на  логическое  и  художественное  или  образно-
ассоциативное.  
В любом случае, особенно, если учесть, что интуитивное мышление – 
из  разряда  тех  даров,  которые  обычно  ассоциируют  с  гениями,  мы  сделаем 
акцент на те варианты, которые подвергаются развитию в обычных условиях. 
И тогда останутся два основных типа мышления: логический и тот, который 
можно  назвать  образно-художественным,  диалектическим  или  ассоциатив-
ным
1
. В свою очередь, они соответствуют имеющей место и научно доказан-
ной  мозговой асимметрии, согласно которой левое полушарие человеческого 
мозга  использует  преимущественно  рациональные,  аналитические,  логиче-
ские подходы. 
Система  смыслообразования  строится  на  асимметрии  противополож-
ных  полюсов  смыслового  напряжения
2
.  При  этом,  передаваемые  из  одного 
полюса  на  другой  тексты  преимущественно  непереводимы,  но  их  диалог 
обеспечивает  то  творческое  напряжение,  без  которого  создание  новых  тек-
стов и, следовательно, развитие культуры было бы невозможным
3
. 
Исходя из 
вышеизложенного, невольно напрашивается вывод о том, что в определённом 
смысле рациональность может быть одним из самых стойких барьеров на пути 
познания, поскольку построенная на нём система заставляет нас воспринимать 
                                                           
1
 
См.: Библер B. C. Мышление как творчество : Введение в логику мысленного диалога. 
М. : Политиздат, 1975. 399 с.  
2
 
См.: Греймас А. К теории интерпретации мифологического нарратива // Зарубежные ис-
следования по семиотике фольклора. М., 1985. С. 109-145. 
3
 
См.: Воеводина Л. Н. Мифотворчество как феномен современной культуры: Дис. ... докт. 
филос. наук. М., 2002. 282 с.: ил. 

89 
 
лишь  то,  что  сама  предполагает,  а  не  то,  что  мы  ощущаем  в  действительно-
сти
1
.  
Наш ум может дать нам знание или его отнять. Причём, чаще второе. 
Происходит это потому, что современный человек, как это ни звучит непри-
вычно,  обладает  до  абсурдности  нереалистичным  восприятием,  так  как  его 
взгляды  основываются  на  наблюдении  общественных  закономерностей  и 
претворении их в жизнь. Но рациональность уже по сути своей нереалистич-
на, ведь она не может охватить реальность во всём её многообразии и цело-
стности
2
. Так мир ловит нас постоянно и тысячами ловушек и запретов сажа-
ет наш разум на цепь привычек и стереотипов. Он давит нас, заземляет, за-
ставляя  отдать  духовные  крылья  взамен  на  живую  страдающую  плоть.  Эти 
цепи  так  устойчивы  и  прочны,  что  мы  забыли,  откуда  пришли  и  в  чём  со-
стояла цель нашего прибытия в этот мир…  
Вот  почему,  отрешаясь  от  рациональных  рассуждений,  также,  как  в 
своё время отказались ради рациональности от чувственности, мы раздвига-
ем  границы  восприятия,  делая  окружающий  нас  мир  более  подвижным  без 
потери его целостности
3
. 
При этом история мировой культуры ясно и чётко показывает, что ра-
циональность  не  обязательно  соотносима  и  противоположна  только  глупо-
сти. Ведь нередко ей противостоит мудрость, выращенная на усилии души
4
. 
Но тогда она погружается в цинизм и превращается в ограниченную глупость 
сама. В связи с этим поневоле вспомнился текст одной из последних публич-
ных  лекций  Г.  Д.  Гачева,  где  он  говорил  о  том,  как  пытался  выяснить,  что 
скрывает наука? «Проблема следующая: а чист ли чистый разум? Не лежит 
ли под ним грязь жизни и образа? И, раскапывая Канта, я обнаружил образ-
                                                           
1
 
См.: Воскобойник Е. С. Миф как способ формирования смыслового поля культуры // 
Слишком человеческое : диалекты философии. Вып.1. М. : Современные тетради, 2006.  
С. 201-208. 
2
 
См.: Григорьев В. П. Поэтика слова. М. : Наука, 1979. 465 с. 
3
 
См.: Горячева А. И., Макаров М. Г. Мифология как форма общественного сознания и ее 
место в системе форм сознания // Актуальные проблемы общественного сознания и ду-
ховной культуры. Таллин, 1980. С. 14-26.                                      
4
 
См.: Шенкао Г. Х.-М. Миф и мудрость. М., 1997. 116 с.  

90 
 
ный подтекст, так же и в Гегеле. Я понял, что все эти великие мэтры – и Ге-
гель,  и  Кант  –  это  не  универсальное  мышление,  они  носят  на  себе  печать 
германского, немецкого образа мира. Так же как у Декарта это французский 
образ мира, у Галилея – итальянский, у Ньютона – английский»
1
. Каков же 
общий  вывод?  Любое  миропредставление  является  результатом  работы  не 
только рационального, но и образного типов мышления, функционирующих 
на основе взаимной дополнительности. 
 

жүктеу/скачать 2,19 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: