Книга о том, как ценить и беречь

Нежность восьмая
Пространство
мне мало не хватает для счастья…
…города, пропахшего хлебом, дождем и углем с вокзала,
дома с оберегом у двери против любой незваной беды,
теплой кухни, где все немного пьяны и накормлены до отвала,
чердака, где притихшие ласточки, вязанки зверобоя и череды,
гамака во дворе, лоскутного покрывала…
…Поздно вечером, когда небо надевает платье цвета ночной грусти с
пайетками звезд, я наливаю в термос кофе с молоком, надеваю тяжелый
бушлат на толстой подкладке и сажусь на ступеньках крыльца подышать
темнотой, пропитаться звуками, посидеть с закрытыми глазами.
Три зимы назад мы с мужем уехали из Минска, чтобы жить возле леса,
топить камин и ходить босиком по скрипучим половицам. Быть в долгах
как в шелках, но по крайней мере знать, ради чего. Мы не рассчитывали,
что будет легко, но точно знали, что оно того стоит.
Когда поздно вечером в пятницу мы ввалились со всем барахлом и
сумками в наш – уже наш – дом, то было стойкое ощущение, что его
покидали впопыхах, как в ночь перед арестом. За следующие пару
недель мы вынесли тонны (в буквальном смысле тонны) уже никому не
нужных вещей: одежды, обуви, безделушек, посуды, каких-то банок,
кусков пластмассы, чахлых вазонов, полотенец и тряпок, тысячу
вешалок, скляночек, бутылочек, статуэточек, картин, садовых фигурок с
отбитыми ушами, ковриков, тюбиков, просроченных шампуней, пуговиц и
обрезков ткани.
Даже кусок какого-то размороженного мяса, уже с душком.
Мы драили, чистили, отскребали, отковыривали, размачивали, вытирали,
протирали насухо и снова драили, чистили, отскребали и
отковыривали… Кожа на моих руках потрескалась, лицо из-за
постоянного контакта с пылью отекло и зашелушилось. Однажды я
просто легла на пол, обхватив свой восьмимесячный беременный живот,
и заплакала. Не слезами разочарования или злости – а именно слезами
усталости, где-то между истеричным смехом и скулежом.
Помогало держаться то, что нам достался прекрасный ухоженный сад. И
добротный, построенный когда-то с огромной любовью дом. Внешнее

легко подправить, были бы деньги. Главное – основание. То, что внутри.
И те, кто внутри.
Мы катались по городам и весям, переоформляя счета, меняя прописку,
перезаключая ЖКХ-договоры. Ездили в строительные магазины, искали
матрас, кровать, холодильник, стиралку, лампочки, новые розетки, обои
и необходимые для ремонта инструменты.
Саша – муж – приходил с работы и заступал на вторую смену: выдирал
из стен гвозди, снимал ненужные провода, врезал замки, вешал
светильники и рольшторы, без конца что-то чинил, подкручивал,
поджимал, подклеивал, силиконил, цементировал, шкурил и красил. В
общем, делал так, чтобы не скрипело, не дуло, не шаталось, не
царапало и висело не на соплях.
Дом отчаянно нуждался в мужских руках и заботе. На все вопросы в духе
«Как вы, обживаетесь?», я неизменно отвечала одно: «Мы
задолбались».
И при этом были счастливы.
Очищенный, вымытый, теперь уже невероятно просторный дом словно
просыпался ото сна, выходил из небытия, напитывался новой жизнью.
Подбрасывал подарки: то альбом со старыми марками, то книжку из
детства, то банку малинового варенья.
Так мы понимали: дом принимает нас.
Духи дома говорили нам спасибо.
И до сих пор дом учит нас не бояться.
Здесь жизнь и смерть всегда рядом – птицы иногда бьются в окна, улитки
маршем пересекают задний двор, как плац, а я сгребаю листья и гнилые
яблоки по весне, и дым от разведенного в саду костра проникает под
кожу.
Я долго привыкала к тому, что теперь можно громко говорить. Я никогда
не думала, что это что-то такое, чему мне когда-то придется учиться.
…Незадолго до рождения ребенка к нам приезжали друзья. Ночевали,
хозяйничали на кухне, скрипели половицами, сновали туда-сюда. А я
стояла в ванной, смотрела на разбросанные тут и там вещи, чужие
щетки в стаканчике рядом с нашими и чувствовала такое тепло, такую
неподдельную нежность, что перехватывало дыхание.
Нас многие отговаривали: зачем вам деревня; куда вы лезете; чтобы
жить в доме, нужны золотые руки, а вы городские (то есть руки понятно
откуда растут), вы загнетесь. «Киньте дурное, возьмите кредит, купите
квартиру».
Но мы не хотели квартиру. Мы всегда хотели дом.
И спустя несколько лет, десятки просмотренных домов, тысячи
наезженных километров, часы переговоров и торгов, пять проигранных

земельных аукционов и две сорвавшиеся сделки мы его нашли. Тот
самый, который как мы, только не мы. Но который все больше и больше
становится нами. И теперь шальной весенний ветер, воющий в трубе,
звуки капающей воды, мягкий подрагивающий свет желтых лампочек –
все это наша радость и беда, наша зона ответственности. Нам это
чинить, любить и развивать. Нам – просыпаться и жить здесь.
Именно здесь я поняла, как сильно пространство, в котором мы живем,
влияет на то, как мы себя чувствуем. Цвета, которые видим вокруг, звуки,
которые слышим, запахи, которые вдыхаем. Все это формирует не
только наше чувство прекрасного, но и нас самих.
Делает резче или спокойнее, расслабляет или бодрит, приводит в
чувства или угнетает.
Невозможно переоценить, насколько сильным ресурсом поддержки и
помощи обладает созвучное нам пространство.
В предыдущей главе я писала о «местах силы» и их роли в
восстановлении наших сил, в этой – хочу сделать акцент на важности
обустройства пространства для себя, освобождении его от лишнего и
нелюбимого, создании атмосферы, в которой нет необходимости
защищаться.

жүктеу/скачать 9,78 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: