Российская академия наук центр цивилизационных и региональных исследований



Pdf көрінісі
бет63/95
Дата18.02.2023
өлшемі1,83 Mb.
#69043
түріКнига
1   ...   59   60   61   62   63   64   65   66   ...   95
Байланысты:
kochevaya alternativa

кгоси или даже на батланка слуги (обычно бакгалагади) не имели права ни обладать 
собственностью, ни, чаще всего, селиться в квартале (Tlou, Campbell 1984: 75-77).
Положение бушменов в окраинных зонах расселения тсвана (например, бывших в 
подчинении у батавана в западном Нгамиленде), было не столь тяжелым, как бакалахари в 
южной Ботсване, ввиду малочисленности батавана и их неспособности полностью 
контролировать подвластную территорию. Об изменении взаимоотношений бушменов и 
тсвана можно судить, сравнив впечатления Д. Ливингстона 1840-х гг. и данные Ричарда Ли 
по Нгамиленду. Первый пишет: 
Несколько бечуанов могут прийти в деревню, где живут бакалахари и 
безнаказанно распоряжаться всем, но когда эти же авантюристы 
встречаются с бушменами, они бывают, вынуждены сменить 
высокопарно–деспотический тон на тон раболепной лести: бечуаны знают, 
что если они ответят отказом на требование от них табака, то бушмены, 
вольные дети пустыни, могут решить дело в свою пользу посредством 
отравленной стрелы (Ливингстон 1955: 41–42, сравн., также: Arbousset 
1842: 481–482.). 
Соотношение сил заметно изменилось уже к 1880-м годам. К 1879 г. батавана в Нгамиленде 
уже имели ружья, лошадей, волов и фургоны; все это они получили в результате 
интенсивной торговли слоновой костью вначале с торговцами-гриква, а затем – с белыми 
торговцами, охотниками и авантюристами. По данным Р. Ли, батавана стали организовывать 
летние охотничьи экспедиции в долину /Кангва с начала 1880х гг. Один из информантов 
Р. Ли описывает эти экспедиции так: 
Когда мы, тавана впервые пришли в эти места, все, что мы могли увидеть, 
это следы на песке. Мы недоумевали: где же сами люди, и кто они? Мы 
находили их поселения, но они всегда были пустыми, потому что как 
только мы замечали незнакомцев, они разбегались и прятались в буше. Мы 
сказали: "О, это хорошо, что эти люди нас боятся, они слабы, и мы легко 
подчиним их себе. Так мы и сделали. Не было ни столкновений, ни убийств. 
Мы просто говорили: "Эй, подойди сюда, дай мне воды", или: "Эй, приведи 
мне эту лошадь", и они приводили… Хорошо, что они нас боялись, потому 
что если бы они стали сражаться, мы бы перебили их всех (Lee, 1979: 77). 
Боязливость бушменов в данном случае была, по-видимому, вызвана деятельностью 
бурского охотника Хендрика ван Зела, по чьему приказу неподалеку от долины Кангва в 
1878 г. были расстреляны тридцать три бушмена !кунг (De Klerk 1977: 51–52). 
На этапе медленного проникновения небольших групп пеших скотоводов, имевших 
оружие, сравнимое по эффективности с бушменским, охотники-собиратели ведут себя с 
достоинством, и нередко – довольно бесцеремонно. Первые попытки (в начале XX в.) 
относительно немногочисленных скотоводов-банту (гереро из Ботсваны у которых не было 
123


ружей) выпасать скот на бушменских территориях в районе Каракувисы (этот район 
находится примерно на 300 км западнее долины Кангва) заканчились убийством нескольких 
банту и прекращением выпаса скота Wilmsen 1989: 134). Каракувиса (Каракобис) 
представляла собой в это время далекую периферию потестарного влияния батавана, а вот в 
долину Кангва (ботсванско-намибийская граница) батавана прибывали в фургонах, 
запряженных волами, имея лошадей и огнестрельное оружие, и, соответственно, их 
взаимоотношения с местными бушменами складывались по-иному. 
Батавана, в отличие от белых колонистов в Капской провинции ЮАР или матабеле на 
востоке Калахари, ставили своей целью не уничтожить бушменов, а подчинить их своей 
власти, включить в систему зависимости "мафиса". В этой системе бушмены, жившие на 
периферии племенных владений батавана, пасли оставленный на их попечении скот, 
выполняли повинности по переноске мяса во время охотничьих экспедиций скотоводов и 
сообщали о приближении к племенным границам врагов. Взамен они имели право пить 
молоко выпасаемых животных и оставлять себе некоторую часть приплода, т.е. получали 
даже некоторые выгоды от установления таких отношений (см.: Kanjii 2000). Вместе с тем, в 
случае неповиновения, небрежения своими обязанностями, или кражи скота, их жестоко 
наказывали (Baines 
1864: 147). Сходным образом были выстроены политические и 
экономические отношения между доминирующими народностями тсвана (бакгатла, баквена, 
бвнгвакетсе и др.) и бакгалагади. 
Типичное морафе в XVIII или XIX вв. могло включать самого кгоси, его семью, а также 
членов семей его родных братьев, дядей и кузенов с приданными им семьями батланка. Они 
составляли стержень морафе, известный под именем кгосинг. Строения отдельных семейных 
групп с приданными им слугами располагались по отдельности, но недалеко друг от друга. 
Все это составляло одну деревню (селение) тсвана. Поодаль от этого селения, но в пределах 
видимости, располагалась другая деревня, сходным образом структурированная, состоящая 
из членов младшего морафе с собственным вождем, в свою очередь подчинявшимся кгоси. 
Еще далее, и, вероятно, вне пределов видимости, располагалась деревня слуг-кгалагади. 
Со временем (если не было катастроф) численность обитателей этих деревень росла, 
возникали новые селения из присоединившихся мерафе. Деревни включали в себя кварталы, 
в каждом из которых кгоси поселял своего соответствующего родственника для правильного, 
с точки зрения традиций тсвана, администрирования. К 1800 г. некоторые из таких 
поселений включали до 10 000 человек. Для обеспечения руководства этим 
структурированным конгломератом была необходима небольшая армия; она, естественно, 
имелась и состояла из возрастных полков, построенных по принципу совместного 
одновременного проведения инициации (включая обрезание). Полки-мопхато получали 
собственные имена. В их обязанности входило: ведение войн, набеги за скотом, расчистка 
земли под посевы, сооружение изгородей, заготовка камыша и т.п. Командиром полка мог 
быть сын кгоси или даже его дочь. Полки также охотились, обычно в ходе продолжительных 
и протяженных экспедиций, причем, заготовленное (высушенное) мясо и шкуры 
доставлялись в "метрополию" на вьючных волах (с конца XIX в. – в фургонах, запряженных 
волами). 
Военная организация тсвана, по крайней мере в XIX в., весьма напоминала таковую у 
ближайших лингвистических родичей суто-тсвана – нгуни – и, возможно, была построена по 
образцу последней. Все вышеописанное было характерно, в первую очередь, для восточной 
Ботсваны, и не достигало вполне совершенного логического развития в западной части 
страны, по причине того, что местному населению приходилось вести более подвижный 
образ жизни. Кроме того, баквена и бангвато западной Ботсваны мало занимались выплавкой 
железа и в основном выменивали его у баролонгов, балете и батлоква (Tlou, Campbell 1984: 
71-80). 
124


Согласно археологическим данным, сообщества предков тсвана начала XIII в. н.э. жили 
небольшими тесно связанными сообществами, распределенными по значительным 
территориям (Phillipson 1977: 198-202). Предположительно, они говорили на диалектах, 
значительно менее различавшихся между собой, чем современные языки группы суто-
тсвана, такие как сетсванасекгалагади и сесото (Tlou, Campbell 1984: 60). 
Группа баролонг стала называться так по имени своего вождя Моролонг около 1270 г. 
Около 1400 г от них отделилась группа, именовавшая себя батларо. Примерно в 1500 г. 
(согласно устной традиции) их вождем был некий Малопе. Одна из историй повествует о 
том, что у первой жены Малопе не было сыновей, только дочь по имени Мохурутше, в то 
время как вторая жена имела сына-первенца по имени Квена. После смерти Малопе часть 
народа захотела иметь правителем Мохурутше, а другие – Квена. Народ ролонг таким 
образом разделился на бахурутше и баквена. Данные лингвистики говорят о том, что язык 


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   59   60   61   62   63   64   65   66   ...   95




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет