Последний вагон

 — Ханни? — Минхо фыркнул, но это тоже была не грубость. Его явно позабавило 
созвучие с английским словом, которое переводится, как медовый или… Или 
милый, дорогой, сладкий, и ещё куча приятных для ушей синонимов. — Звучишь, 
как мёд.
— Что?
— Ты… Ты не знаешь английский? — Минхо слышит раскаты грома, которые под 
землёй ощущаются в разы громче.
— Н-нет, — Джисон смотрит в сторону своего выхода и поворачивается с 
глазами, которые можно назвать оленьими: большие, мокрые и безумно 
красивые. — Мин, а у тебя есть зонт?
— Конечно. Я же в Корее живу, тут без зонта никуда, — очередная тупая шутка 
до ушей Джисона не дошла. Зато до ушей Минхо кое-что добралось, и лицо его 
засияло от неописуемой радости.
— Проводишь меня? Если… Если не трудно…
— А может, ко мне?
— Зачем? — непонятно от чего трясётся Джисон: от очередного громкого 
«взрыва» наверху или от этого вопроса.
— Ну, чаем угощу, фильм посмотрим, — Минхо уже пожалеть успел о своём 
предложении. Чаем он, конечно, угостит, потому что ничего больше и нет, 
фильм сам выберет и включит, а дальше что? Вся уверенность, что он нравится 
Джисону, куда-то уходит. — Если не хочешь, то пойдём, доведу до дома и…
— Спасибо, Мин, ты… Ты хороший друг.
✱
«Хороший друг» Ли Минхо теперь совсем внимания на «заигрывания» Джисона 
не обращал. Пусть смотрит, пусть пристально разглядывает, да пусть хоть 
приклеится к его губам — плевать. Они так же ехали плечо к плечу, листали 
страницы, пока вагон не опустеет. Минхо больше первый диалог не начинал, и 
не думайте, что он обиделся. Ему не нравятся эти недосказанности и уловки, но 
при этом он не хочет как-то грубить парню, который звучит, как мёд. Рано или 
поздно он определённо сорвётся и обрушит все свои недовольства на бедного 
Джисона. Осталось дождаться этой последней капли. Поэтому Минхо и молчит, 
чтобы себя ещё больше не заводить и не приближать конец их дружеских бесед.
— Ты грустный какой-то, — Джисон заговорил первым, спрятав почти 
законченную книгу под бедром. — Случилось что-то?
Они уже месяц вот так проводят друг с другом каждый вечер, и, пожалуй, Минхо 
признал в парне друга, но это всё равно не Чан, которому можно высказать всё и 
не бояться быть непонятым.
— У друга моего случилось, — Минхо разглядывает себя и Хана в отражении, 
пока Джисон снова пялится на него, наверное, не моргая. — Представляешь, ему 
11/22

нравится один парень, а тот его игнорит.
— Оу…
— Действительно, оу.
— А почему он… — Джисон ненадолго замолкает, и Минхо видит, как он 
опускает голову. Мысль, что Джисон всё воспринял на свой счёт, пробежала 
чёрной кошкой.
— Ханни, я… Это правда про друга. Я не про себя говорю.
— Я и не думал, — Джисон видит, что Минхо не до улыбок, и сам поэтому 
старается сохранять каменное выражение лица.
«А мог бы и подумать»
— А скажи… А у тебя кто-то есть? Кто-то нравится тебе?
Минхо лишь головой мотает, и снова отражение показывает ему опущенную 
голову.
— Ты… Ты не мог бы смотреть на меня, когда мы говорим? Мне некомфортно, 
когда ты… Когда отворачиваешься… Прости…
«А мне некомфортно, когда ты всё мимо ушей пропускаешь»
— Извини, — Минхо сдаётся, не хочется даже в мыслях ругаться на Джисона. В 
последнее время парень сам часто в своих размышлениях застревает, за что 
получает от Чана заслуженные тычки в бок. — А у тебя есть кто-нибудь?
— Нет, — ответ совсем тихий, и у Минхо сердце кровью обливается, как будто 
его «нет» не про возлюбленного или возлюбленную, а вообще про всех.
— Скажи, а ты… Какие планы у тебя на вечер?
— Так уже вечер, Хо, — Джисон заметно приободряется, спину выпрямляет и 
привычно пристально смотрит. — Приду домой, сделаю задания и спать, 
наверное.
— Завтра же суббота.
— У мамы День рождения в воскресенье, поэтому я хочу сделать всю домашку 
сразу.
Остаётся одна станция, а они только-только разговорились, и Минхо снова 
сверлит мысль, что ему не хочется расходиться вот так.
— Значит, ты с мамой живёшь? — дышать легче — всё-таки он ошибся, и Джисон 
не тотальный одиночка.
— Живу один, а родители за городом, — снова Хан сжимается в комочек. — 
Пойдём?
12/22

Он встаёт и протягивает руку. Впервые. И Минхо не думая хватается и молится 
погоде, чтобы она снова пролилась дождём, чтобы дала им ещё несколько минут 
или часов побыть вместе. У Джисона рука приятная и мягкая, как будто тёплый 
пряник в руку берёшь — вот такое было ощущение от недолгого прикосновения.
— Проводить тебя?
— Не думаю, что… Поздно же и…
— Ханни, скажи честно, ты меня боишься? — наверное, это секундное 
соприкосновение ладоней так зарядило Минхо смелостью. Он долго размышлял 
о причинах, почему Джисон отказался тогда пойти к нему и почему не позволяет 
провожать себя, хотя Минхо сам напрашивается. Вывод один — Ханни боится. 
Есть запасной вывод, но Минхо его отодвигает в дальний угол — Минхо ему 
интересен лишь как собеседник в метро, не более. Друзьями они никогда так и 
не станут.
— Нет, а что? — Хан делает маленький, едва заметный шаг чуть ближе к 
собеседнику и гипнотизирует губы взглядом.
— Просто… Ты как будто мне не доверяешь, и я могу понять… Но… Я не 
понимаю.
— Что ты не понимаешь?
Минхо вот это и бесит в Джисоне — отсутсвие мышления. Может, Ли сам 
слишком много лишнего думает и придумывает?
— Если ты не боишься, то почему бы нам не зависать где-то ещё, кроме этого 
вагона?
— Опять в гости приглашаешь? — Хан хихикает и губу закусывает, и непонятная 
злость вперемешку с бешенством вновь бьёт Минхо под рёбра.
— Пригласил бы, да отказа слышать не хочу.
— Мин… Я просто… Я не люблю фильмы смотреть, а так я не против, я… Хочешь, 
пойдём сейчас? — Минхо ждёт, когда из-за колонны выпрыгнет оператор и 
выйдет ведущий программы «Розыгрыш», но всё тихо и спокойно, а Джисон 
продолжает. — Только если ты меня потом проводишь до дома… И без 
фильмов… Идёт?
Он снова тянет свою ладонь, и Минхо жмёт, давая молчаливое согласие. Путь до 
квартирки занял меньше 5-ти минут, и вот Минхо открывает дверь и себя 
проклинает за беспорядок.
— Извини, у меня гости не часто бывают, — «вообще никогда». — Я приберусь 
быстро.
— Не надо, — Джисон тянет парня за предплечье, когда тот уже к куче носков 
наклонился. — Всё нормально.
— Ладно, — Ли жмёт плечами и ведёт гостя к кухонному уголку, 
расположенному под вторым ярусом. — Есть зелёный чай и чёрный, но он с 
13/22

шиповником, так что не рекомендую.
Хан в ответ на эту кривую мордашку тоже кривится и заливисто смеётся, 
соглашается на зелёный, устраивается на высоком стуле и рассматривает голые 
стены и бардак на полу.
— Можем дораму посмотреть или аниме… — Минхо ставит дымящиеся кружки в 
центр и тоже устраивается на барном стуле, подобрав одну ногу к груди. Он 
старался меньше наступать на неё, не хотел перед Джисоном выглядеть 
калекой, но она всё равно ноет, словно он на ней одной километровый марафон 
пропрыгал. Неловкую затянувшуюся паузу нарушает ещё один непрошенный и 
незваный обитатель квартиры, который решил прыгнуть со второго яруса и 
прямо на узкую барную стойку. «Хоть не на голову…»
— Дори, твою мать… — Минхо не знает, куда смотреть: на испуганного кота или 
на перепуганного до смерти Джисона, который горячий чай на себя вылил. — 
Снимай, я дам сухое.
Минхо пулей взбирается по лестнице и снова молится всем богам, чтобы у 
Джисона не осталось ожога. Он вытаскивает из старенького комода чистую 
футболку и такой же быстрой пулей летит к парню. Тот улыбается, уверяет, что 
плотная ткань всё впитала и до кожи не добралось. Снова он пристально 
наблюдает за мимикой Минхо, и хозяин квартирки готов поклясться, что это 
самый интимный момент в его жизни. Никакой флирт с пьяными ровесниками на 
диване не сравнится с Джисоном, который руками прикрывает оголённую грудь. 
Ли протягивает футболку, отворачивается учтиво, чтобы не смущать, и ещё раз 
извиняется за усатое-полосатое недоразумение.
— Прости его, ладно? Он и про меня редко вспоминает, — Минхо снова 
наполняет кружку горячей водой и устраивается напротив гостя. — Я его 
поэтому и назвал Дори — память, как у рыбки. Каждый вечер он меня не узнаёт 
и кошмарит, а утром забывает, что мы с ним познакомились за ночь, вот и 
кидается на меня.
— Всё нормально, — Джисон скрывает улыбку за огромной кружкой и сам тонет 
в огромной растянутой футболке Минхо. — У меня тоже был кот, и он… Был не 
такой пушистый, а лысый, но такой же дурной.
— Тоже любил попрыгать?
Минхо в тайне радуется, что Джисон отказался от просмотра фильма. Приятно 
сидеть вот так и болтать ни о чём. Этот момент хотелось бы продлить и улыбку 
на лицо Джисона хотелось бы вернуть, потому что тот как-то резко сник и 
больше на Минхо не смотрит, а руки свои разглядывает или ноги, не понятно.
— Ты чего, Ханни? — молчание — страшная пытка, и, чем Минхо это заслужил, 
он не понимает. — Я что-то не то сказал? Ханни? Эй, посмотри на меня? — Минхо 
тянет руки и привлекает внимание. Когда Джисон протягивает тёплую ладонь и 
цепляется за раскрытую руку, Минхо замечает несколько слезинок. — Что такое? 
Ну?
— М-могу я рассказать тебе кое-что? — Хан громко хлюпает носом, и Минхо 
снова дёргается, кивает и жестом просит дать вторую руку. — Год назад, когда 
я переехал сюда, я… У меня был кот, и это моя вина, и я… — Джисон вовсю 
14/22

рыдает, забирая своё «тепло» и утирая им горячие слёзы. — Я просто не 
услышал, как он… Он не знал, что мы высоко, потому что раньше жили на 
втором этаже… А… А эта к-квартира на 14-м, и… И он вылез на к-карниз и…
Минхо уже сам слёз в себе не держит, подходит и, не спрашивая разрешения, 
обнимает парня со спины. Он был уверен, что Ханни его не оттолкнёт, и 
оказался прав. Тот развернулся и уткнулся лицом в грудь.
— Я готовил вроде и почувствовал, как стучат в дверь, и очень громко… Прям 
выбивают как будто, и… И я побежал открывать, и… — Джисон тянул кулачками 
футболку Минхо, притягивая его грудь ещё ближе. Он сам сейчас напоминал 
кота, который льнёт и просит заботы. — Соседи кричали, что там кот висит, и… 
И я побежал на балкон, но не успел, Мин… Я не успел его схватить… — громкий 
вой доносился до самого сердца старшего. Всё его тело окаменело. Он не 
сможет понять эту боль, даже представить сейчас трудно, что можно 
чувствовать в такой момент и после, но Минхо рядом, и он может просто 
слушать, позволить выплакать всё. — Я до сих пор виню себя.
— Ханни… — несколько слёз падает на макушку Джисона. — Ханни, мне очень 
жаль.
— Это я виноват, что он… Знаешь, он ведь мне был…
— Как ребёнок?
У Минхо были схожие чувства к двум другим его питомцам, которые росли с ним. 
Они были его жизнью, и по этой старой жизни он скучает. Спасибо, что мама 
научилась делать нормальные фото и иногда радует сына изображениями 
рыжих близнецов, которые спят на его подушке, и только там.
— Он был всем для меня. У меня больше не осталось друзей, только он один был, 
и… Я никогда себя не прощу… Он… Он ведь кричал, понимаешь, а я не 
услышал… Он долго висел и кричал… Я на секунду не успел, и… Прости, что я 
тут…
Минхо чуть наклоняется, ведь Ханни просил говорить с ним глаза в глаза. 
Большими пальцами, не такими мягкими, как у Хана, но всё же не шершавыми, 
он осторожно стирает серебряные капли. А Джисон тянется и вытирает его 
слёзы чуть трясущимися руками.
— Прости, что я… Я никому не говорил, мне стыдно, и я… Я…
— Ханни, послушай, — Минхо глотает сухой и тяжёлый ком. Никакие слова 
поддержки и уж тем более жалости тут не помогут. — Я рядом, и ты можешь 
высказать мне всё, ладно? Я… Я разделю с тобой боль, Ханни, — парень трясёт 
головой, кивает, что принимает такие условия. — Я с тобой, слышишь?
— Слышу.
— Мы друзья, Ханни, — Минхо сам не верит, что говорит это, находясь так 
близко к мокрому лицу. Их носы едва соприкасаются, и Джисон точно должен 
ощущать на своих губах шёпот. — Можешь рассказать мне всё. Не бойся, я… Я 
не отвернусь от тебя, Ханни.
15/22

— Я не могу.
Минхо остаётся только принять этот ответ, но он этого не хочет. Ему важно 
донести до парня, что он не обманывает, что он не тот, кто посмеётся и уйдёт в 
закат. Хан Джисон примагнитил к себе так же сильно, как губы Минхо магнитят 
его глаза из раза в раз. Это необъяснимая связь, невидимая, но прочная. Именно 
такая, которую чувствуешь изо всех сил, даже не замечая этого.
— Я рядом, Ханни, не бойся, — Минхо снова шепчет парню в губы. — Я не такой, 
как другие, и ты… Ты тоже особенный, я чувствую.
Джисон резко отстраняется, видимо, почувствовал, но что-то не то, что-то 
другое.
— Что ты сказал? — его растерянность на лице легко можно было бы перепутать 
со страхом, но Минхо отчего-то уверен, что это ни что иное, как лёгкий испуг, 
стресс или что-то в этом роде.
— Что я рядом и я пойму тебя, Ханни. Главное — не бойся рассказывать, 
хорошо? — ещё один ком приходится протолкнуть, потому что по лицу Джисона 
непонятно, соображает он хоть что-то в эту минуту или нет. — Друзья всем 
делятся, Ханни…
— Спасибо, — Джисон просто смотрит и стирает остатки пролитого горя, а потом 
возвращает руки Минхо, протягивает их и коротко улыбается. — Мой любимый 
цвет — синий, как море… А твой?
— А мне нравится медовый цвет, Ханни.
Джисон глупо хихикает, а потом откидывает голову назад и заливает громким 
смехом всю небольшую комнату.
— Что смешного? — Минхо снова прикидывается обиженным. На этот раз это 
была вовсе не глупая шутка, а самая настоящая правда.
— Я погуглил, и… И я правда звучу, как мёд, и мне нравится, Мин.
А «Мин» звучит грубо, но из уст Ханни всё слышится в сто раз мягче и приятней.
✱
— Джисон, — Минхо пихает друга локтём и тот поворачивается. — Это тебе.
Минхо достаёт из рюкзака небольшую оранжевую коробочку, перевязанную 
белой лентой. Парень тут же трясёт полученное, но Минхо приходится забрать 
подарок назад и в очередной раз удивиться странному поведению Джисона. 
Люди вокруг косятся на парней, а мужчина, сидящий напротив, вообще, можно 
подумать, испепеляет их взглядом, но им всё равно. Они смотрят только друг на 
друга. Минхо — в глаза, Джисон — на губы.
— Можно было просто открыть… Ты всю красоту испортил, наверное.
И Джисон медленно тянет за край ленты, аккуратно приоткрывает коробку и 
ахает.
16/22

— Чизкейк? — парень даже ногами затопал, всем видом показывая, что рад 
такому вниманию. — Я и правда крем размазал… Блин… Спасибо, Мин. — Джисон 
бы обнял друга, но люди вокруг. Придётся подождать ещё несколько станций.
— С праздником, Ханни, — Минхо сладко улыбается, словно только что сам съел 
десерт.
— С каким?
— Мы уже дружим 100 дней, — Минхо старается держаться обычно, но руки то и 
дело ерошат волосы, пальцы мнут мочки ушей, а глупая улыбка с лица не 
сползает. Для Минхо это не просто 100 дней. Это действительно праздник. За 
это время они стали ближе, Джисон стал чаще заходить в гости и иногда сам 
просить проводить его. Они всегда только разговаривали, и нельзя сказать, что 
Минхо это беспокоило. Посмотреть фильмы он может и один, и с Чаном, 
например, а вот поговорить… Разговаривать получалось только с Джисоном, и 
это, знаете, странно. Бан Чан — тоже любитель языком потрепать, но на минуте 
20-й Минхо хотелось бежать, а с Джисоном не хватает и ночи, чтобы 
наговориться. 100 дней дружбы. Минхо за эти дни уже привык к странностям 
медового парня и теперь его не бесит внезапная тишина вместо ответа. Он 
просто ждёт, когда Джисон опять очнётся, посмотрит на него своими глазами-
бусинками и задаст свой вопрос снова. Минхо стал счастливее за эти 100 дней, а 
Джисон более открытым.
— Правда? Оу… — Джисон мнёт концы ленточки, грустно, слишком печально 
глядит на любимую сладость, которая минуту назад вызвала восторг, и Минхо 
теряется. Что он опять сделал не так? За все их долгие разговоры они говорили 
о настоящем и будущем, но никогда о прошлом. Может, у Джисона очередное 
дурное воспоминание?
— Ты чего? — Минхо тоже с печалью и тоской глядит на друга. Ему так больно 
видеть эти влажные глаза, прямо-таки физически ощущает дискомфорт, когда 
Джисон опять приклеивается к его губам. Может, он не хочет быть другом? 
Может, он с первого дня хотел быть кем-то другим для Минхо, а он, 
твердолобый, заладил со своей дружбой…
— Я… У меня нет для тебя подарка, Мин.
Очередная остановка, и вагон становится пустым. Только Ли Минхо и Хан 
Джисон остаются на любимых местах и даже взглядом толпу не провожают.
— Ты сам, как подарок, Ханни, и мне не нужно ничего, правда.
— А давай… Давай сегодня пойдём к тебе и… Посмотрим фильм?
От такого предложения нельзя отказываться, тем более Джисон сам предложил, 
и… И у Минхо на сердце тяжело, словно друг ему одолжение делает, но он всё-
таки ведёт его в квартиру, которая теперь содержится в порядке. Не потому что 
стыдно, нет, Минхо редко это чувство задевало, а потому что хочется, чтобы 
Джисону тут нравилось. Он даже гирлянду на окно повесил, потому что 
младший однажды сказал, что его мерцание огоньков расслабляет.
— Чай или кофе? — Минхо наклоняется к маленькому холодильнику и достаёт 
17/22

пачку сока. — Есть ещё апельсиновый сок.
— Чай, пожалуйста, зелёный.
— Окей.
Дори не видно, видимо, прячется и выжидает подходящий момент для атаки. 
Минхо привык, и Джисон вроде тоже. Он не злится на пушистого за царапины и 
не причитает о дурном характере. Иногда Хан зовёт его поласкаться, но Дори, 
упрямец полосатый, не идёт и лишь глаза по-кошачьи закатывает, возвращаясь 
в свой уголок.
— Что посмотрим? — Минхо протягивает кружку и вилку для чизкейка, а затем 
возвращается к барной стойке со стареньким ноутбуком.
— Что будем смотреть?
Минхо снова улыбается и ерошит волосы младшего. Он странный, но до жути 
забавный со своими провалами. Плевать уже на фильм, лучше снова поговорить, 
и Минхо вместо ответа задаёт другой вопрос.
— Ханни, а расскажи о своей семье?
— А что ты хочешь узнать? — ноги Джисона, которые временами трясутся, резко 
замирают, а на лице расцветает улыбка. Расслабился, видимо, и даже гирлянду 
включать не пришлось. — Кто они?
— Ну да… Кем работают и как живут?
Мама Джисона иногда передавала для Минхо невероятно вкусное кимчи. Почти 
каждую неделю Джисон притаскивал контейнер, вручал с фразой «это тебе от 

жүктеу/скачать 133,07 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: