При переводе следует добираться до непереводимого, только тогда можно по- настоящему познать
жүктеу/скачать 2,37 Mb.
|
Vlakhov Florin Neperevodimoe v perevode
| Б. В плоскости пары языков
В плоскости пары языков реалии рассматриваются главным образом с точки зрения перевода, являясь, следовательно, предметом всей первой части работы. Кроме того, вопрос этот тесно связан и с лексикографией и с любым сопоставительным изучением языков. Отмечаем это по поводу удачного, на наш взгляд, деления В. П. Берковым чужих реалий (в терминологии авто- 58 оа — «экзотизмов») на внешние и внутренние1, целесообразное, по его словам, «для теории двуязычного словаря», но полезное, как мы считаем, и для целей перевода. 1. Внешние реалии одинаково чужды обоим языкам; например, фиорд — внешняя реалия для русского, болгарского или любого другого, за исключением норвежского языка. 2. Внутренние реалии — слова, принадлежащие одному из пары языков и, следовательно, чужие для другого; если фиорд — внешняя реалия для русского и болгарского языков, для пары русского — норвежского или болгарского — норвежского она будет внутренней. То есть в плоскости одного языка она будет, по нашей теоминологии, своей для норвежского и чужой для всех остальных языков. Таким образом, для целей теории перевода реалии можно рассматривать в двух планах: а) с точки зрения ИЯ, т. е. реалии в подлиннике— реалии свои и чужие, б) с точки зрения ПЯ — реалии внешние и внутренние; но при переводе на исходный для реалии язык — реалии только внутренние. Таким образом, совпадающие в обоих языках реалии региональные и интернациональные будут всегда чужими, внешними для обоих языков, и обычно перенесение их из ИЯ в ПЯ происходит, так сказать, автоматически. Собственно местное деление требует несколько более детального освещения. Приведем его в некотором логическом порядке, без учета того, рассматриваются ли реалии в плоскости одного или пары языков, отмечая, однако, каждый раз их место в приведенной выше схеме. 1. Национальные реалии называют объекты, принадлежащие данному народу, данной нации, но чужие за пределами страны: таково подавляющее большинство реалий, тем более что национальная принадлежность референта является одним из категориальных признаков реалии вообще. Имеются, однако, и исключения; поэтому название «национальные реалии» не следует считать плеоназмом. Наличия в тексте национальной реалии порой бывает Достаточно, чтобы породить ассоциации, связанные с Данным народом и данной страной. Яркими националь- 1 Верков В. П. Указ, соч., с. ИЗ. 3* 59 ными реалиями можно считать укр. бандура, галушки, гопак, рус. опричник, дьяк, сельпо, комсомолец, ударник, болг. сукман, кавал, царвули, англ. пай, кэб, ам. лобби, ленд-лиз, фр. консьерж, санкюлот,- нем. шнапс, ландтаг, ит. спагетти, гондола, йен. фанданго, сиеста и т. д. Национальная реалия является исходным пунктом для местного деления: прежде чем стать интернациональной или региональной, она должна была иметь национальный характер; локальные реалии и микрореалии в той или иной степени также обладают национальной окраской. Национальным колоритом реалии референт тесно связан с соответствующим народом или страной даже в тех случаях, когда он, как исключение, принадлежит другому народу или другой стране. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. раненых размещали не только в жилых помещениях, но и в палатках и чумах. Тогда же, непосредственно после окончания войны, подполковник П. Т. Редькин, один из командиров болгарских ополченцев, остается в Болгарии в качестве «начальника Тырновского воинского губернского управления». Чум — это классическое жилище саами, ненцев, эвенков и других северных народов, губерния — яркая русская реалия; и несмотря на то, что дело происходит в Болгарии, встретив эти слова, читатель невольно связывает их с соответствующим народом (разумеется, если они не вошли в употребление, не укрепились в значении терминов). 2. Региональными реалиями мы называем те, которые перешагнули границы одной страны, не обязательно соседней в географическом отношении, или распространились среди нескольких народов, обычно вместе с референтом, являясь, таким образом, составной частью лексики нескольких языков1. Характерны в этом отношении единицы, которые Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров собрали в седьмую группу своей классификации: «Слова нерусского происхождения, так называемые тюркизмы, монголизмы, украинизмы и т. д.», которые «можно было бы назвать дважды безэквивалентными: сначала они не имели эквивалентов с точки зрения русского языка, и это обусловило их заимствование; теперь они не имеют эквивалентов уже с точ- зрений иностранных языков по Отношению к русскб-' v» 1 Многие из них можно считать своими реалиями для большинства народов СССР. С не меньшим основанием региональными реалиями можно считать и множество советизмов, являющих- я своими реалиями уже не только для советских народов, и _ в более широких границах — для большинства народов социалистических стран; такие слова, как большевик, райсовет, ударник, смотр художественной самодеятельности, агитпункт и пр., транскрибированные или скалькированные, вошли в соответствующие языки вместе со своими референтами. С точки зрения других языков (несоциалистических стран), это интернациональные реалии, фигурирующие в соответствующих словарях и сохраняющие свой советский колорит. Таковы реалии совет (англ, soviet, фр. soviet, нем. Sowjet), колхоз (англ, kolhoz, фр. kolkhoze, нем. Kolchos), большевик (англ, bolshevik, фр. bolchevik и bolcheviste, нем. Bolschewik и многие другие советизмы. К региональным относятся также группа латиноамериканских реалий, группа африканских реалий (может быть, на основе суахили), группа реалий англоговорящих стран, в частности Великобритании и США, а с другой стороны, вероятно, группа реалий стран Британского Содружества, группа скандинавских реалий, дальневосточных реалий и др. 3. Интернациональные реалии, как показывает термин, 1) фигурируют в лексике многих языков и вошли в соответствующие словари, 2) обычно сохраняют вместе с тем исходную национальную окраску. Если учитывать характернейший признак любой реалии — национальный колорит, противоречивым кажется уже само сочетание слова «реалия» с эпитетом, отвергающим эту национальную обусловленность. И тем не менее, «бывает так, что экзотические слова (у автора, а в нашей терминологии реалии — авт.) выходят за рамки одного языка и распространяются (вместе с предметами, обозначаемыми этими словами) в целом ряде языков, становятся интернациональными словами»2. Автор данной статьи, объясняя распространенность в балканских странах реалии гювеч, отмечает ее вхождение в различные языки 1 А. Е. Супрун говорит о «межнациональных группах слов» (указ, соч., с. 52). 60 'Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Указ. соч. Изд. 2-е, с. 82-83. Добродомов И. Г. Гювеч. — РР, 1969, № 3, с. 95. 61 «вместе с предметом, обозначаемым этим словом». Этот путь более характерен для заимствования терминов, pea- лип же, как правило, поступают в лексику другого языка в отрыве и независимо от отсутствия соответствующего референта у принимающего народа — через литературу и в первую очередь, переводную. ' ' Возьмем такое слово, как ковбой. Несмотря на то что всевозможные пастухи имеются, вероятно, в любой стране земного шара, а ковбой — лишь на юге, юго-западе США, слово это известно повсеместно. И еще одна особенность интернациональных реалий: их содержание может отличаться от первоначального, исходного. Тот же ковбой — этимологически (cow+boyj и по существу пастух, гуртовщик, не более; от других пастухов его отличает то, что он «конный», хотя конными пастухами могут быть не только ковбои. Но везде, где ковбоев нет (а теперь, пожалуй, и у них на родине), они почти полностью утратили свой исконный пастушеский образ жизни, превратившись в «бесстрашных» авантюристов, «героев» бесчисленных американских боевиков — вестернов и приключенческих романов. Слово сомбреро — по-испански просто «шляпа», головной убор вообще; но для всех нас это головной убор особого покроя, с характерными широкими полями, кстати, то же, что ковбойка во втором значении (БАС), или ковбойская шляпа; ср. «из стружки осины создаются модные головные уборы для пляжа типа «сомбреро» (из газеты). Шляпу же, по-нашему «типа сомбреро», в Испании зовут «кордовским сомбреро» (sombrero cordobes). 4. Локальные реалии (их можно было бы назвать еще «местными» и «областными») мы приводили и выше (гл. 1), в примерах из произведений Л. Толстого. В отличие от национальных, они принадлежат не языку соответствующего народа, а либо диалекту, наречию его, либо языку менее значительной социальной группы. С другой стороны, будучи диалектизмами, они обозначают и специфические для данной области объекты или отношение к ним, обладая поэтому признаками типичных реалий. К таким реалиям, наряду с укр. кобзарь, болг. гаду-лар и др., можно, пожалуй, отнести и местное название лаутар — певец-музыкант в Молдавии. В словарях и энциклопедиях его нет. Но в статье «Молдавская ССР» в БСЭ мы нашли объяснение его: «Носители традиций молдавской народной музыки лаутары (от «лэута» или 62 та>> _ название старинного лютневидного инстру-* нта) — neB1J-bI и инструменталисты». В 1971 г. был ме авлен кинофильм «Лаутары», точно так же переве-"енный и на болгарский язык. Это — молдавские труба-Дуры или менестрели, которые, однако, в любом тексте останутся лаутарами. 5 Микрореалии — совсем условный термин, ко-орым мы обозначаем такие реалии, социальная или территориальная основа которых уже даже самых узколокальных: слово может быть характерным для одного города или села, даже для семьи, не теряя своих особенностей и, следовательно, требуя такого же подхода при переводе. Так, жители Софии используют нередко своего рода эвфемизм — «четвертый километр» — в смысле сумасшедшего дома или, в том же значении, «Карлуково» (в 4 км от Софии и близ села Карлуково находятся крупные психиатрические больницы); такую же роль для Москвы играет «Канатчикова дача». Рабочих в солеварнях г. Галле (ГДР) звали в прошлом халлоре (Hallore — от г. Halle). В БИРС это слово с пометой «ист.» толкуется так: «солевар, рабочий на солеварне (в г. Галле)», хотя лучше было бы сохранить его облик реалии. Кстати, в настоящее время в Галле везде есть куклы и другие сувениры, изображающие солевара — халлоре. В Низких Татрах канатная дорога, «по-здешнему «лановка», подвозит туристов., к вершинам»; лановку можно тоже считать реалией, как, впрочем, и иноязычным вкраплением. Над «семейными реалиями» у нас наблюдений мало, но по-видимому они теснее всего соприкасаются с именами собственными. Например, в знакомой семье был неопределенной формы и неопределенного назначения шкаф — не шкаф, буфет — не буфет, который звали «каракатицей»; слово «Щекотун» в «Больших надеждах» Ч. Диккенс пишет с прописной буквы и обозначает им не просто розгу, а точно определенную «трость с навощенным концом, до блеска отполированным частым щекотанием моей спины». Обобщая сказанное о «местном делении» реалий, хочется лишний раз подчеркнуть некоторую условность всего деления в том смысле, что нередко та или иная реалия Может быть отнесена к разным рубрикам. По-видимому, 63 в уточнении места реалии играет роль и знакомость/не-знакомость (по отношению к чужим реалиям — степень освоенности), показатель, который тесно связан с временным фактором и отнесен нами к следующему разделу классификации. Интересно в этом отношении сопоставить в границах местного деления две довольно далекие группы, такие как интернациональные и локальные реалии, на примере двух очень близких референтам слов: зеннер и гаучо (оба слова в оригинальном написании — Senner, gaucho). Senner и Senn мы находим в БНРС: первое с пометами «бав.» (баварский), «австр.» (австрийский) и отсылкой ко второму, где после пометы «швейц.» (швейцарский) дается перевод — «альпийский пастух». Слово gaucho в том же словаре транскрибируется, но почему-то во множественном числе — гаучос; объяснение — «южноамериканский скотовод, пастух». В другом словаре (БАРС) гаучо, также транскрибированное, но уже правильно, в единственном числе, имеет более пространное, но не особенно точное толкование: «скотовод испано-индейского происхождения, живущий в прериях» 1. В толковых словарях русского и болгарского языков нет ни гаучо, ни зеннер; нет их и в СИС и в РЧД, и даже в ЭС и КБЕ. Тем не менее, мы склонны считать, что зенн(ер)—локальная реалия, а гаучо — интернациональная, почти наравне с ковбоем, несмотря на большую популярность последнего (фигурирует в большинстве словарей). Гаучо мы нашли в английских, французских и немецких толковых словарях; несмотря на его отсутствие в болгарских справочниках, вероятно, нет ни одного болгарского, да и советского мальчика, который не знал бы этого слова; есть популярная сербская песенка о гаучо (композитор Рамбо-сек), переведенная и исполнявшаяся в Болгарии. Известность слова гаучо, точно так же, как и ковбоя, связана, разумеется, не со спецификой его профессии — одной из самых древних и распространенных в мире, а с присущим ему налетом романтики («Идеализированный романтический образ свободолюбивого Г. вошел в лат.-амер. лит-ру в 19 в.» — БСЭ); такая же идеализация характерна и для его североамериканского коллеги ковбоя. И зенн(ер), и гаучо и ковбой — пастухи, правда, в пазных странах и на разных континентах, на различной высоте над уровнем моря. В болгарском языке имеется множество наименований всевозможных пастухов, главным образом в зависимости от вида скота: овчар, козар, биволар, говедар, кравар, воловар, коняр, магаретар, му-летар, пастир, чобан и т. д., но реалий среди них нет. д вот наименования альпийского, аргентинского и, скажем, техасского пастухов мы принимаем в лоно реалий. ц это несмотря на то, что, например, в Болгарии, пастухи (чабаны) ведут приблизительно такой же, как у зен-н(ер)ов, образ жизни, тоже на высокогорных пастбищах, подобно им, производят сыр (между прочим, немецкий глагол sennen означает «делать сыр» — БНРС). Тем не менее, при переводе на немецкий язык произведения из жизни таких болгарских пастухов мы не употребили бы слова зенн из опасения придать болгарской действительности не присущий ей колорит. А вот зенн(ер) в переводе на болгарский язык, в зависимости от случая, либо превратился бы в говедара, утратив часть колорита, но не приобретая нового (это болгарское слово, как было сказано, лишено коннотации), либо сохранил бы свою немецкую форму. III. Временное деление На основе временного критерия все реалии можно условно разделить в самых общих чертах на 1) современные и 2) исторические. Чтобы такое деление приобрело реальное содержание, рассмотрим следующие, обусловленные фактором времени, вопросы: 1) связь реалий по предмету и времени и 2) по месту и времени, 3) поступление чужих реалий в язык и 4) один из основных путей такого поступления — через художественную литературу и, наконец, 5) вопрос о знакомости/незнакомости реалий, тесно связанный с употреблением реалий вообще и освоением чужих реалий. 65 1 Во-первых, «гаучо» — не скотовод, т. е. «специалист по скотоводству» (MAC), а пастух или батрак на скотоводческой ферме (БСЭ), и, во-вторых, «прерии» имеются только в Северной Америке, тогда как в Южной бывает «пампа». 64 жүктеу/скачать 2,37 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|