Рэй Брэдбери. Песочный человек

Рэй Брэдбери. Песочный человек. 

 

 

-------------------- 

Рэй Брэдбери. Песочный человек. 

Ray Bradbury. Referent. 

======================================== 

HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5 

-------------------- 

 

 

 

 

 

     Роби Моррисон не знал, куда себя деть. Слоняясь в тропическом зное, 

он слышал, как на берегу глухо и влажно грохочут волны. В зелени острова 

ортопедии затаилось молчание. 

     Был год тысяча девятьсот девяносто седьмой, но Роби это нисколько не 

интересовало. 

     Его окружал сад, и он, уже десятилетний, по этому саду метался.  Был 

час размышлений. Снаружи к северной стене сада примыкали апартаменты 

вундеркиндов, где ночью в крохотных комнатках спали на специальных 

кроватях он и другие мальчики.  По утрам они, как пробки из бутылок, 

вылетали из своих постелей, кидались под душ, заглатывали еду, и вот они 

уже в цилиндрических кабинах, вакуумная подземка их всасывает, и снова на 

поверхность они вылетают посередине острова, прямо к школе семантики. 

Оттуда, позднее, - в физиологию. После физиологии вакуумная труба уносит 

Роби в обратном направлении, и через люк в толстой стене он выходит в сад, 

чтобы провести там этот глупый час никому не нужных   размышлений, 

предписанных ему психологами. 

     У Роби об этом часе было свое твердое мнение: «Черт знает до чего 

занудно". 

     Сегодня он был разъярен и бунтовал. Со злобной завистью он поглядывал 

на море: эх, если бы и он мог так же свободно приходить и уходить!  Глаза 

Роби потемнели от гнева, щеки горели, маленькие руки не знали покоя. 

     Откуда-то послышался тихий звон.  Целых   пятнадцать   минут   еще 

размышлять - б-р-р! А потом - в робот-столовую, придать подобие жизни, 

набив его доверху, своему мертвеющему от голода желудку, как таксидермист, 

набивает чучело, придает подобие жизни птице. 

     А после научно обоснованного, очищенного от всех ненужных примесей 

обеда - по вакуумным трубам назад, на этот раз в социологию.  В зелени и 

духоте главного сада к вечеру, разумеется, будут игры. Игры, родившиеся не 

иначе как в страшных снах какого-нибудь страдающего разжижением мозгов 

психолога. Вот оно, будущее! Теперь, мой друг, ты живешь так, как тебе 

предсказали люди прошлого, еще в годы тысяча девятьсот двадцатый, тысяча 

девятьсот тридцатый и тысяча девятьсот сорок второй!   Все   свежее, 

похрустывающее, гигиеничное -  чересчур свежее!  Никаких тебе противных 

родителей, и потому - никаких комплексов!  Все учтено, мой милый, все 

контролируется! 

     Чтобы по-настоящему воспринять что-нибудь из ряда вон выходящее, Роби 

следовало быть в самом лучшем расположении духа. 

     У него оно было сейчас совсем иное. 

     Когда через несколько мгновений с неба упала звезда, он только 

разозлился еще больше. 

     Звезда имела форму шара.  Она ударилась о землю, прокатилась по 

зеленой, нагретой солнцем траве и остановилась.  Со щелчком открылась 

маленькая дверца. 

     Это как-то смутно напомнило Роби сегодняшний сон. Тот самый, который 

он наотрез отказался записать утром в свою тетрадь сновидений.  Сон этот 

почти было вспомнился ему в то мгновение, когда в звезде распахнулась 

дверца и оттуда появилось... Нечто. 

     Непонятно что. 

     Юные глаза, когда видят какой-то новый предмет, обязательно ищут в 

нем черты чего-то уже знакомого. Роби не мог понять, что именно вышло из 

шара. И потому, наморщив лоб, подумал о том, на что это б_о_л_ь_ш_е 

в_с_е_г_о _п_о_х_о_ж_е. 

     И тотчас "нечто" стало чем-то _о_п_р_е_д_е_л_е_н_н_ы_м. 

     Вдруг в теплом воздухе повеяло холодом.  Что-то замерцало, начало, 

будто плавясь, перестраиваться, меняться и   обрело   наконец   вполне 

определенные очертания. 

     Возле металлической звезды стоял человек, высокий, худой и бледный; 

он был явно испуган. 

     Глаза у человека были розоватые, полные ужаса. Он дрожал. 

     - А-а, тебя я знаю.  -  Роби был разочарован.  -  Ты всего-навсего 

песочный человек. (Персонаж детской сказки; считается, что он приходит к 

детям, которые не хотят спать, и засыпает им песком глаза.) 

     - Пе... песочный человек? 

     Незнакомец переливался, как марево над кипящим металлом.  Трясущиеся 

руки взметнулись вверх и стали судорожно ощупывать длинные медного цвета 

волосы, словно он никогда не видел или не касался их раньше. Он с ужасом 

оглядывал свои руки, ноги, туловище, как будто ничего такого раньше у него 

не было. 

     - Пе... сочный человек? 

     Оба слова он произнес с трудом. Похоже, что вообще говорить было для 

него делом новым. Казалось, он хочет убежать, но что-то удерживает его на 

месте. 

     - Конечно, - подтвердил Роби. - Ты мне снишься каждую ночь.  О, я 

знаю, что ты думаешь. Семантически, говорят наши учителя, разные там духи, 

привидения, домовые, феи, и песочный человек тоже, это всего лишь 

названия, слова, которым в действительности ничто не соответствует - 

ничего такого на самом деле просто нет.  Но наплевать на то, что они 

говорят, мы, дети, знаем обо всем этом больше учителей.  Вот ты, передо 

мной, а это значит, что учителя ошибаются.  Ведь существуют все-таки 

песочные люди, правда? 

     - Не называй меня никак! - закричал вдруг песочный человек. Он будто 

что-то понял, и это вызвало в нем неописуемый страх.  Он по-прежнему 

ощупывал, теребил, щипал свое длинное новое тело с таким видом, как если 

бы это было что-то ужасное. - Не надо мне никаких названий! 

     - Как это? 

     - Я нечто неозначенное!  -  взвизгнул песочный человек.  -  Никаких 

названий для меня, пожалуйста! Я нечто неозначенное, и ничего больше! 

Отпусти меня! 

     Зеленые кошачьи глаза Роби сузились. 

     - Между прочим... - Он уперся руками в бока. -  Не мистер Ли Грилл 

тебя подослал? Спорю, что он! Спорю, что это новый психологический тест! 

     От гнева к его щекам прихлынула кровь. Хоть бы на минуту оставили его 

в покое! Решают за него, во что ему играть, что есть, как и чему учиться, 

лишили матери, отца и друзей, да еще потешаются над ним! 

     - Да нет же, я не от мистера Грилла! - прорыдал песочный человечек. - 

Выслушай меня, а то придет кто-нибудь и увидит меня в моем теперешнем виде 

- тогда все станет много хуже! 

     Роби злобно лягнул его.  Громко втянув воздух, песочный человек 

отпрыгнул назад. 

     - Выслушай меня! - закричал он. - Я не такой, как вы все, я не 

человек! Вашу плоть, плоть всех людей на этой планете, вылепила мысль!  Вы 

подчиняетесь диктату названий.  Но я, я только нечто неозначенное, и 

никаких названий мне не нужно! 

     - Все ты врешь! 

     Снова пинки. 

     Песочный человек бормотал в отчаянье: 

     - Нет, дитя, это правда!  Мысль, столетия работая над атомами, 

вылепила ваш теперешний облик; сумей ты подорвать и разрушить слепую веру 

в него, веру твоих друзей, учителей и родителей, ты тоже мог бы менять 

свое обличье, стал бы чистым символом! Таким, как свобода, независимость, 

человечность или время, пространство, справедливость! 

     - Тебя подослал Грилл, все время он меня донимает! 

     - Да нет же, нет! Атомы пластичны. Вы, на земле, приняли за истину 

некоторые обозначения, такие, как мужчина, женщина, ребенок, голова, руки, 

ноги, пальцы. И потому вы уже не можете становиться чем захотите и стали 

раз навсегда чем-то определенным. 

     - Отвяжись от меня! - взмолился Роби. - У меня сегодня контрольная, я 

должен собраться с мыслями. 

     Он сел на камень и зажал руками уши. 

     Песочный человек, будто ожидая катастрофы, испуганно   огляделся 

вокруг. Теперь, стоя над Роби, он дрожал и плакал. 

     - У Земли могло быть любое из тысяч совсем других обличий.  Мысль 

носилась по неупорядоченному космосу, при помощи названий наводя в нем 

порядок. А теперь уже никто не хочет подумать об окружающем по-новому, 

подумать так, чтобы оно стало совсем другим! 

     - Пошел прочь, - буркнул Роби. 

     - Сажая корабль около тебя, я не подозревал об опасности.  Мне было 

интересно узнать, что у вас за планета.  Внутри моего шарообразного 

космического корабля мысли не могут менять мой облик.   Сотни   лет 

путешествую я по разным мирам, но впервые попал в такую ловушку! - Из его 

глаз брызнули слезы. - И теперь, свидетели боги, ты дал мне название, 

поймал меня, запер меня в клетку своей мысли! Надо же до такого додуматься 

- песочный человек! Ужасно! И я не могу противиться, не могу вернуть себе 

прежний облик! А вернуть надо обязательно, иначе я не вмещусь в свой 

корабль, сейчас я для него слишком велик.  Мне придется остаться здесь 

навсегда. Освободи меня! 

     Песочный человек визжал, кричал, плакал. Роби не знал, как ему быть. 

Он теперь безмолвно спорил с самим собой. Чего он хочет больше всего на 

свете? Бежать с острова. Но ведь это глупо: его обязательно поймают.  Чего 

еще он хочет?  Пожалуй, играть.  В настоящие игры, и чтобы не было 

психонаблюдения. Да, вот это было бы здорово! Гонять консервную банку или 

бутылку крутить, а то и просто играть в мяч - бросай в стенку сада и лови, 

ты один и никто больше. Да. Нужен красный мяч. 

     Песочный человек закричал: 

     - Не... 

     И - молчание. 

     По земле прыгал резиновый красный мяч. 

     Резиновый красный мяч прыгал вверх-вниз, вверх-вниз. 

     - Эй, где ты? - Роби не сразу осознал, что появился мяч.  -  а это 

откуда взялось? - Он бросил мяч в стену, поймал его. - Вот это да! 

     Он и не заметил, что незнакомца, который только что на него кричал, 

уже нет. 

     Песочный человек исчез. 

 

 

     Где-то на другом конце дышащего зноем сада возник низкий гудящий 

звук: по вакуумной трубе мчалась цилиндрическая кабина.  С негромким 

шипением круглая дверь в толстой стене сада открылась.  С тропинки 

послышались размеренные шаги. В пышной раме из тигровых лилий появился, 

потом вышел из нее мистер Грилл. 

     - Привет, Роби. О! - Мистер Грилл остановился как вкопанный, с таким 

видом, будто в его розовое толстощекое лицо пнули ногой. - Что это там у 

тебя, мой милый? - закричал он. 

     Роби бросил мяч в стену. 

     - Это? Мяч. 

     - Мяч? - Голубые глазки Грилла заморгали, прищурились. Потом лицо его 

прояснилось. - А, ну конечно. Мне показалось, будто я вижу... э-э… м-м… 

     Роби снова бросал мяч в стену. 

     Грилл откашлялся. 

     - Пора обедать. Час размышлений кончился. И я вовсе не уверен, что 

твои не утвержденные министром Локком игры министра бы обрадовали. 

     Роби выругался про себя. 

     - Ну ладно. Играй. Я не наябедничаю. 

     Мистер Грилл был настроен благодушно. 

     - Неохота что-то. 

     Надув губы, Роби стал ковырять носком сандалии землю. Учителя всегда 

все портят. Затошнит тебя, так и тогда нужно будет разрешение. 

     Грилл попытался заинтересовать Роби: 

     - Если сейчас пойдешь обедать, я тебе разрешу видеовстречу с твоей 

матерью в Чикаго. 

     - Две минуты десять секунд, ни секундой больше, ни секундой меньше, - 

иронически сказал Роби. 

     - Насколько я понимаю, милый мальчик, тебе вообще все не нравится? 

     - Я убегу отсюда, вот увидите! 

     - Ну-ну, дружок, ведь мы все равно тебя поймаем. 

     - А я, между прочим, к вам не просился. 

     Закусив губу, Роби пристально посмотрел на свой новый красный мяч: 

мяч вроде бы... как бы это сказать... шевельнулся, что ли? Чудно. Роби его 

поднял. Мяч задрожал, как будто ему было холодно. 

     Грилл похлопал мальчика по плечу. 

     - У твоей матери невроз. Ты жил в неблагоприятной среде.  Тебе лучше 

быть у нас, на острове. У тебя высокий коэффициент умственного развития, 

ты можешь гордиться, что оказался здесь, среди других маленьких гениев. Ты 

эмоционально неустойчив, ты подавлен, и мы пытаемся это исправить. В конце 

концов ты станешь полной противоположностью своей матери. 

     - Я люблю маму! 

     -  Ты _д_у_ш_е_в_н_о_ к_ н_е_й_ р_а_с_п_о_л_о_ж_е_н, -  негромко 

поправил его Грилл. 

     - Я душевно к ней расположен, - тоскливо повторил Роби. 

     Мяч дернулся у него в руках. Роби озадаченно на него посмотрел. 

     - Тебе станет только труднее, если ты будешь ее любить, -  сказал 

Грилл. 

     - Один бог знает, до чего вы глупы, - отозвался Роби. 

     Грилл окаменел. 

     - Не груби. А потом, на самом деле ты, говоря это, вовсе не имел в 

виду "бога" и не имел в виду "знает". И того и другого в мире очень мало - 

смотри учебник семантики, часть седьмая, страница четыреста восемнадцатая, 

"означающие и означаемые". 

     - Вспомнил! - крикнул вдруг Роби, оглядываясь по сторонам.  -  Только 

что здесь был песочный человек, и он сказал... 

     - Пошли, - прервал его мистер Грилл. - Пора обедать. 

 

 

     В робот-столовой пружинные руки роботов-подавальщиков протягивали 

обед. Роби молча взял овальную тарелку, на которой лежал молочно-белый 

шар. За пазухой у него пульсировал и бился, как сердце, красный резиновый 

мяч. Удар гонга. Он быстро заглотал еду. Потом все бросились, толкаясь, к 

подземке. Словно перышки, их втянуло и унесло на другой конец острова, в 

класс социологии, а потом, под вечер - снова назад, теперь к играм.  Час 

проходил за часом. 

     Чтобы побыть одному, Роби ускользнул в сад.  Ненависть к этому 

безумному, никогда и ничем не нарушаемому распорядку, к учителям и 

одноклассникам пронзила и обожгла его. Он сел на большой камень и стал 

думать о матери, которая так далеко. Вспоминал, как она выглядит, чем от 

нее пахнет, какой у нее голос и как она гладила его, прижимала к себе и 

целовала. Он опустил голову, закрыл лицо ладонями и залился горючими 

слезами. 

     Красный резиновый мяч выпал у него из-за пазухи. 

     Роби было все равно. Он думал сейчас только о матери. 

     По зарослям пробежала дрожь. Что-то изменилось, очень быстро. 

     В высокой траве бежала, удаляясь от него, женщина! 

     Она поскользнулась, вскрикнула и упала. 

     Что-то поблескивало в лучах заходящего солнца. Женщина бежала туда, к 

этому серебристому и поблескивающему предмету.  Бежала   к   шару.   К 

серебряному звездному кораблю! Откуда она здесь? И почему бежит к шару? 

Почему упала, когда он на нее посмотрел? Кажется, она не может встать!  Он 

вскочил, бросился туда. Добежав, остановился над женщиной. 

     - Мама! - не своим голосом закричал он. 

     По ее лицу пробежала дрожь, и оно начало меняться, как тающий снег, 

потом отвердело, черты стали четкими и красивыми. 

     - Я не твоя мама, - сказала женщина. 

     Роби не слышал.  Он слышал только, как из его трясущихся губ 

вырывается дыхание. От волнения он так ослабел, что едва держался на 

ногах. Он протянул к ней руки. 

     - Неужели не понимаешь? - От ее лица веяло холодным безразличием. - Я 

не твоя мать. Не называй меня никак! Почему у меня обязательно должно быть 

название? Дай мне вернуться в корабль! Если не дашь, я убью тебя! 

     Роби точно ударили. 

     - Мама, ты и вправду не узнаешь меня?  Я Роби, твой сын!  -  Ему 

хотелось уткнуться в ее грудь и выплакаться, хотелось рассказать о долгих 

месяцах неволи. - Прошу тебя, вспомни! 

     Рыдая, он шагнул вперед и к ней прижался. 

     Ее пальцы стиснули его горло. 

     Она начала его душить. 

     Он попытался закричать. Крик был пойман, загнан назад в его готовые 

лопнуть легкие. Он забил ногами. 

     Пальцы сжимались все сильнее, в глазах у него потемнело, но тут в 

глубинах ее холодного, жесткого, безжалостного лица он нашел объяснение. 

     В глубинах ее лица он увидел песочного человека. 

     Песочный человек. Звезда, падающая в летнем небе.  Серебристый шар 

корабля, к которому бежала женщина.  Исчезновение песочного человека, 

появление красного мяча, а теперь - появление матери. Все стало понятным. 

     Матрицы. Формы. Привычные представления.  Модели.  Вещество.  История 

человека, его тела, всего, что существует во вселенной. 

     Он задыхался. 

     Он не сможет думать, и тогда она обретет свободу. 

     Мысли путаются. Тьма. Уже невозможно шевельнуться.  Нет больше сил, 

нет. Он думал, _э_т_о_ - его мать. Однако _э_т_о_ его убивает. А что, если 

подумать не о матери, а о ком-нибудь другом?  Попробовать хотя бы. 

Попробовать. Он опять стал брыкаться.  Стал думать в обступающей тьме, 

думать изо всех сил. 

     "Мать" издала вопль и стала съеживаться. 

     Он сосредоточился. 

     Пальцы начали таять, оторвались от его горла. Четкое лицо размылось. 

Тело съежилось и стало меньше. 

     Роби был свободен. Ловя ртом воздух, он с трудом поднялся на ноги. 

     Сквозь заросли он увидел сияющий на солнце   серебристый   шар. 

Пошатываясь, Роби к нему двинулся, и тут из уст мальчика вырвался ликующий 

крик - в такой восторг привел его родившийся внезапно замысел. 

     Он торжествующе засмеялся. Снова стал, не отрывая взгляда, смотреть 

на _э_т_о_. Остатки "женщины" менялись у него на глазах как тающий воск. 

Он превращал _э_т_о_ в нечто новое. 

     Стена сада завибрировала. По пневматической подземке, шипя, неслась 

цилиндрическая кабина. Наверняка мистер Грилл! Надо спешить, не то все 

сорвется. 

     Роби побежал к шару, заглянул внутрь.  Управление простое.   Он 

маленький, должен поместиться в кабине - если все удастся. Должно удаться. 

Удастся обязательно. 

     От гула приближающегося цилиндра дрожал сад. Роби рассмеялся. К черту 

мистера Грилла! К черту этот остров! 

     Он втиснулся в корабль. Предстоит узнать столько нового, и он узнает 

все - со временем. Он еще только одной ногой стал на самом краешке знания, 

но эти крохи знания уже спасли ему жизнь, а теперь сделают для него даже 

больше. 

     Сзади донесся голос. Знакомый голос. Такой знакомый, что его бросило 

в дрожь. Он услышал, как крушат кустарник детские ножки.  Маленькие ноги 

маленького тела. А тонкий голосок умолял. 

     Роби взялся за рычаги управления. Бегство. Окончательное, и никто не 

догадается.  Совсем простое.  Удивительно красивое.  Гриллу никогда не 

узнать. 

     Дверца шара захлопнулась. Теперь - в путь. 

     На летнем небе появилась звезда, и внутри нее был Роби. 

     Из круглой двери в стене вышел мистер Грилл. Он стал искать Роби.  Он 

быстро шагал по тропинке, и жаркое солнце било ему в лицо. 

     Да вон же он! Вон он, Роби. Там, на полянке. Маленький Роби Моррисон 

смотрел на небо, грозил кулаком, кричал, обращаясь непонятно к кому. 

Мистер Грилл, во всяком случае, больше никого не видел. 

     - Здорово, Роби! - окликнул Грилл. 

     Мальчик вздрогнул и заколыхался - точнее, колыхнулись его плотность, 

цвет и форма. Грилл поморгал и решил, что это из-за солнца. 

     - Я не Роби! - закричал мальчик. - Роби убежал! А меня он оставил, 

чтобы обмануть вас, чтобы вы за ним не погнались! Он и меня обманул!  - 

рыдал ребенок. - Не надо, не смотрите на меня, не смотрите!  Не думайте, 

что я Роби, от этого мне только хуже! Вы думали найти здесь его, а нашли 

меня и превратили в Роби! Сейчас вы окончательно придаете мне его форму, и 

теперь уже я никогда, никогда не стану другим! О боже! 

     - Ну, что ты, Роби... 

     - Роби никогда больше не вернется.  Но я буду им всегда.  Я был 

женщиной, резиновым мячом, песочным человеком. А ведь на самом деле я 

только пластичные атомы, и ничего больше. Отпустите меня! 

     Грилл медленно пятился. Его улыбка стала неестественной. 

     - Я нечто неозначенное! Никаких названий для меня не может быть!  - 

выкрикнул ребенок. 

     - Да-да, конечно. А теперь... теперь, Роби... Роби, ты только подожди 

здесь... Здесь, а я… я... я свяжусь с психопалатой. 

     И вот по саду уже бегут многочисленные помощники. 

     - Будьте вы прокляты! - завизжал, вырываясь, мальчик. - Черт  бы  вас 

побрал! 

     - Ну-ну, Роби, - негромко сказал Грилл, помогая втащить мальчика в 

цилиндрическую кабину подземки.  -  Ты употребил слово, которому   в 

действительности ничего не соответствует! 

     Пневматическая труба всосала кабину. 

     В летнем небе сверкнула и исчезла звезда.