Российская академия наук центр цивилизационных и региональных исследований

империи Ляо на полиэтнической основе вырабатывались новые элементы культуры, 
отличавшие ее от изначальных культур составивших империю народов: киданьская 
письменность, официальная дуалистическая система одежды ляоских чиновников 
(чиновники Северной администрации во главе с императрицей носили киданьскую одежду, а 
чиновники Южной администрации во главе с императором—ханьскую, своеобразная 
система государственных праздников, синкретически соединяющая в себе буддийские и 
конфуцианские воззрения с древней религией и обрядами киданей, специфическое 
устройство могильных склепов ляоской знати (Ивлиев 1984; Е Лунли 1979: 316, 336-341; 
Пиков 1980: 150-152). Аналогичные явления в различной степени происходили во всех 
степных империях, образованных кочевыми народами (Плетнева 1982). 
Для киданьской империи характерен еще ряд признаков: многоступенчатая социальная 
структура с резкими полюсами; многоуровневая социальная организация, где низшие звенья 
основаны на узах кровного родства, а высшие – на военно-административных связях и 
фиктивном генеалогическом родстве; образование империи путем узурпации (монгольский 
вариант); переход от типичной (дистанционной) модели империи к даннической по 
Н.Н. Крадину; развитая экономика с присутствием земледелия; незначительная роль 
внутренних форм эксплуатации, в том числе рабства; внутренняя седентаризация 
(образование "хань эр"); регулярная армия, дополняемая отрядами отдельных феодалов; 
акцент на экономике во внешней политике (грабеж, контрибуции, "подарки", 
неэквивалентная торговля, данничество); переход от дуального (крылья) к триадному (центр 
– крылья) принципу административного деления; иерархическая система государственных 
чиновников, 
дополняемая 
традицией 
передачи 
должности 
по 
наследству; 
общегосударственная письменность; жесткие законы; достаточно развитая пенитенциарная 
система; медленное складывание синкретической религиозной системы. 
В Ляо существовала пять столиц во главе с Верховной, что отражает концепцию "одного 
ствола и множества ветвей"; развитая система управления, связанная с военными и 
административными функциями. Она сочеталась с типичной феодально-кочевой практикой 
управления ("кочевые короли"): у киданей существовала перенятая от бохайцев система пяти 
столиц. (Окладников 1957: 201) Ляосские императоры передвигались от одной подобной 
резиденции к другой и на местах решали все необходимые проблемы. В походах и 
постоянных перекочевках проводил время и Хубилай (Марко Поло 1955: 117, 228) 
Походный режим был характерен и для маньчжурских правителей цинского Китая 
(Покотилов 1892: 12). 
Во главе управленческого аппарата находились, как правило, сами кидани или 
представители родственных им племен. Для управления земледельческими территориями 
необходима была особая административная система. Поэтому кидани в 947 г. были 
вынуждены издать декрет о формировании двух самостоятельных аппаратов управления. 
Северная администрация воспроизводила традиционные "варварские" институты 
кочевников. Южная администрация состояла из китайских чиновников и управляла 
завоеванными оседло-земледельческими территориями. Для дополнительного контроля над 
покоренными китайцами была создана система военных лагерей ордо. Бохайцы и китайцы 
привлекались по мере необходимости. Это означает, что ляосские чиновники не обладали ни 
опытом или навыками управления такой сложной общественной системы, как империя, ни 
соответствующим бюрократическим менталитетом. Подобную политику проводили 
чжурчжэни. Пытался так поступать и Чингис-хан, но его остановил мудрый Елюй Чуцай, 
заявивший, что нельзя управлять государством, "сидя на лошади". 
Завоеванное население стало существенно преобладать над киданями (китайцы - 63%, 
бохайцы - 12%, некиданьские племена - 5%). Созданная киданями империя Ляо была 
полиэтнична. В ее состав входили кидани, подчиненные им кочевые скотоводческие 
монголоязычные и тюркоязычные племена и покоренные ими земледельческие народы 
144

(ханьцы и бохайцы). По некоторым подсчетам, сделанным на основе данных "Ляо ши", 
население империи составляло 3800 тыс. чел. Из них кидани насчитывали 750 тыс. чел., 
некиданьские скотоводческие и охотничьи народы—200 тыс. чел., бохайцы—450 тыс. и 
ханьцы—2400 тыс. чел. (из них около 2000 тыс. чел. проживало на завоеванных киданями 
землях Северного Китая) (Wittfogel, Feng 1949: 52-58; Ивлиев 1984: 38). Скотоводческое 
население обитало в степных северных, северо-западных и центральных районах империи, а 
земледельческое в основном концентрировалось в традиционных районах его обитания — на 
завоеванных киданями китайских и бохайских землях на юге и востоке империи, а также на 
территории нынешней Монголии, в долинах рек Орхона и Керулена, где земледелием 
продолжало заниматься бывшее население Уйгурского каганата (Киселев 1957: 95-96). 
Кроме того, в результате активной политики киданьских императоров по переселению 
покоренных народов значительные массы бохайцев (до половины их общего числа) и 
ханьцев занимались земледелием в собственно киданьских землях — в окрестностях 
Верхней и Центральной столиц киданьской империи Ляо (Wittfogel, Feng 1949: 62-79). 
В империи существовало глубокое противоречие между менталитетом киданей и 
имперской идеологией. Менталитет как матрица есть совокупность разного рода установок 
социальной и этнической общности действовать, мыслить, чувствовать и воспринимать мир 
определенным образом. Он формируется спонтанно, как "естественный" способ 
когнитивного и аффективного реагирования вовне. На его основе возникает сумма 
"естественных" чувств, настроений, обычаев, традиций. Идеология же как более "высокий" 
элемент общественного сознания разрабатывается верхушкой определенной социальной 
группы или класса и привносится в массы. Здесь всегда присутствует момент 
интеллектуального и ценностного насилия. Многое зависит от того, насколько совпадают 
ценностные ориентации основной массы населения и правящей этносоциальной группы. 
Ценностные ориентации же этнических общностей кристаллизуются, прежде всего, в 
религиозных верованиях. В государстве киданей буддизм оказался ближе к традиционным 
ценностям и менталитету кочевников. Она оказалась наиболее подходящей идеологической 
основой для складывающегося киданьского государства, ибо, отрицая родоплеменную 
исключительность, провозглашая единство культа и абсолютного божества, способствовала 
преодолению прежней родоплеменной разобщенности и становлению централизованного 
государства. Конфуцианство и даосизм были более понятны и привычны для "китайского" 
сектора. Поскольку эти два "учения" находились в ситуации перманентного конфликта и в 
этих условиях создать единую идеологическую систему было сложно, если вообще 
возможно. 
В результате, кочевники отчуждались от китаизированных киданей, а Китай их презирал. 
В перспективе киданям не находилось места в мире. Как оседлые китайцы, так и кочевые 
племена в принципе не принимали такую ситуацию, когда в мире могут быть два центра. Для 
дальневосточного мира, как и для средиземноморско-европейского, характерна 
"монокультурная" концепция, подразумевающая распространение культуры из одного 
центра, "строительство" "мира" как "космоса" - порядка на основе культуры метарегиона. 
Для межплеменных отношений характерны постоянные миграции, военные походы, 
соперничество, создание и распад союзов племен. Кидани же достаточно искусственно 
переносили 
в 
Степь 
такую 
концепцию 
государственного 
строительства 
и 
межгосударственных отношений, которая характерна для "оседлого" мира и практически 
только там эффективна. Характерен в этом плане отказ монгольских племен присоединиться 
к плану Елюй Даши реставрировать киданьскую империю, перенеся ее политический и 
сакральный центр в западные регионы. 
Но связь с Китаем привела и к другой беде. Социальные противоречия киданьского 
общества наложились на социальные противоречия земледельческих китайских районов. В 
результате это повело к социальной нестабильности Ляо. Столь же слабыми и по той же 
145

причине оказались поселившиеся в Галлии племена вестготов и бургундов, легко 
сокрушенные более "примитивными" франками. Кидани проиграли "холодную войну" 
Китаю. Китайская политика вкупе с другими факторами сыграла свою роль. Происходило 
элементарное спаивание верхов и низов. Развивались социальная апатия, лень, менялась 
система ценностей. Подвластные Ляо племена в период агонии империи получили, если 
воспользоваться мыслью Ж. П. Сартра, наибольшей свободы - свободы выбора между 
сопротивлением и покорностью. Возникла ситуация "экзистенциального выбора". Китайский 
философ Конфуций сказал: "Народ можно заставить подчиняться, но нельзя заставить 
понять, почему". Империя как раз хочет заставить каждого разделить желания, 
мировоззрения и философию ее элиты и, когда она гибнет, племена и отдельные индивиды 
воспринимают этот как свой "звездный час". 
ЛИТЕРАТУРА 
Алаев, Л.Б. 1997. Империи и имперские идеологии в древности. Восток, №1. 155-157. 
Бичурин, Н.Я. 1950аб. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние 

жүктеу/скачать 1,83 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: