Сборник материалов Международной научно-практической конференции

 

132 

документах и материалах». Т.:2000.- с.110. 

11.Горшенина С. Галина Пугаченкова.- Серия «Культура Средней Азии в письменных источниках, 

документах и материалах». Т.:2000.- с.110. 

12.Ремпель Л.И. Мои современники (20-е - 80-е годы). М.:2011.- с.102. 

13.Чегодаева М.А. Соцреализм: мифы и реальность. М.:2003, с.137. 

14.Мир-Хайдаров Р. Сын двух народов.- www.eurosigma.ru 

15.Такташ Р.Х. Изобразительное искусство Узбекистана. Т.: 1972. – с.153. 

16.Там же. – с.179. 

17.ЦГА РУз Ф.2320 оп.1 л/д, д.45, л.26. 

18.

Абдурахимов Б. Художественная культура Узбекистана: ХХ век. Т.:2000, с. 87-93. 

 

 

 

ҰЛЫ ОТАН СОҒЫСЫНЫҢ АРДАГЕРІ АТАМБАЙ ОРАЗБАЕВТЫҢ ЕСТЕЛІГІ 

 

Н.Д. Аманбекова 

Тарих ғылымдарының магистрі 

 

Семей қаласының мемлекеттікмедициналық университеті 

(Семей, Қазақстан) 

 

Қазақ халқының адамзат тарихында болып көрмеген ең қанқұйлы жойқын соғыс – Ұлы 

Отан  соғысы  еді.  Бұл  соғыста  азаматтар  соғыстың  алғашқы  күндерінен  бастап  қолдарына 

қару  алып,  неміс  басқыншыларымен  соғысуға  аттанды.  Олар  жаумен  ерлікпен  шайқасып 

жатқан Совет әскерлерімен бірге майданның алғы шебінде болды [1].  

1945жылдың  естен  кетпес  мамыр  күндеріне  жеткізген  жол  азапты  да  ауыр,  әрі  ұзақ 

болды.  Совет  халқының  фашизмді  жеңу  жолындағы  күресі  1418  күн  мен  түнге  созылды. 

Өмір  мен  өлім  белдескен  қаһарлы  сәтте  Совет  адамдарының  еңсесі  түскен  жоқ,  қайта 

ширығып,  жауға  қарсы  жан  аямай  күресті.  Қолдарына  байланған  гранаттарды  ұстап, 

ойланбастан  жау  танкісінің  астына  түсті,  көпірлерді  қиратып,  кеуделерімен  оқ  жаудырған 

пулемет үнін өшірді, жаумен бетпе-бет белдесті. Москва түбіндегі, Кавказ бөктерлеріндегі, 

Волга  жағалауларындағы,  Курск  доғасындағы  ұрыстарда  көп  ұлтты  Кеңес  Армиясы 

қатарында қазақтарда ерлік көрсетті [2]. 

Еділден  Жайыққа  дейін  құлашын  созбақ  болған  жау  мақсаты  іске  аспады.  Брест 

қамалын,  Лиепаиды,  Могилевті,  Батыр  қалалар:  Москва,  Минск,  Сталинград,  Ленинград, 

Одесса,  Севастополь,  Киев,  Керчь,  Новороссийск,  Смоленск,  Туланы  жаудан  азат  ету 

кезінде-ақ оны қорғаушылар ерлік пен табандылықтың үлгісін көрсеткен болатын [3]. 

Ұлы  Отан  соғысы  жылдарында  Семей  қаласынан  238-ші  және  8-ші  атқыштар 

дивизиясы құрылғаны белгілі. Ол туралы бұқаралық ақпарат құралдарында жарияланған [4]. 

Сонымен қатар, біздің жерлестеріміз басқада Қазақстаннан жабдықталған әскери жасақтарда 

шайқасқан.  1942  жылдың  13-ші  тамызында  Алматыдан  100-ші  атқыштар  бригадасы 

майданға аттанды. Құрамында 4890 жауыңгер, оның ішінде Оразбаев Атамбай атамыз да бар 

еді.  

Омырауы медальдар мен ордендерге толы Атамбай қарт Ұлы Отан соғысының Батыры 

Мәншүк  Мәметовамен  бір  дивизияда  болған,  жауынгерлік  өмірінен  үзінділер  келтіріп  [5], 

Ұлы Отан соғысы кезінде көрсеткен ерліктерін тартымды әңгімелеп берді. Бүгіндері сол бір 

алыс  және  сұрапыл  жылдарды  өзінің  фото-суреттерімен,  естеліктерімен  бөлісті.  Кездесу 

барысында  мына  суреттің  тарихыны  тоқталды:  «Мына  суретте  небәрі  9  адам.Оның  4-і 

ұстаздарымыз.Олар:  жоғарғы  қатарда  Әсенов  Омар  (завуч),  Талыспаев  Әділбай  (мектеп 

директоры),  қалған  екеуі:  М.Маралбаев,  К.Декеевоқытушылар.  Бұлардың  екеуі  соғысқа 

қатынасқан:  Ә.Талыспаев  майданда  жараланып,  бір  аяғынан  айрылған,  ал  К.Декеев, 

естуімше  соғыста  қаза  тапқан.  Қалғандары  Семей  облысы,  Аягөз  қаласының  №8  (қазіргі 

Кешірім  Бозтаев  атындағы  орта  мектеп)  орта  мектебінің  оқушылары,  барлығы  5  адам, 

жасымыз  18-де.  Біздің  мектебіміз  қазақ  теміржолына  қараған  (ол  кезде  оның  оқу-ағарту 

 

133 

басқармасы  болған),  біздің  класымыз  сол  басқарманың  бірінші  түлегі  болғандықтан  оқу 

жылының  ортасында  класта  5  оқушы  қалсақта  класты  таратпай,  он  жылдықты  бітіріп 

шығуымызға жағдай жасады. Экзаменді жаксы өткізіп, 16 июнь 1941 жылы аттестатымызды 

алдық. Бір жұмадан кейін Отан соғысы басталды.  

Сол  жылы  Алматыда  құрылған  қазақтың  100  атқыштар  бригадасына  әскерге 

шақырылдық. Сол бесеудің екеуі Орынбаев Сеит 1942 жылы Смоленск маңында, ал Дюсекин 

Сұлтан Великие Луки қаласы маңында ерлікпен қаза тапты. Қалған үшеуіміз Калинин, 1-2 

Белорусь, 2-Прибалтика майдандарында соғысты.  Соғысты неміс жерінде 8 май 1945 жылы 

аяқтап, 1946-1947 жылдары елге оралып үшеуімізде партия қызметінде еңбек еттік. Аяулы 

достарым Болатов Ахметказы, Омаров Каппар 74-75 жастарында өмірден озды» - деп еске 

алды сол бір сұрапыл соғыс жылдарын. 

 

 

 

№8 қазақ орта мектебінің алғашқы түлектері. Аягөз қаласы 16.06.1941ж. ҰОС ардагері 

Атамбай Оразбаевтың жеке қорынан. 

   

 

100-

ші  атқыштар  бригадасының    майдан  жолының  сызбасы.ҰОС  ардагері  Атамбай 

Оразбаевтың жеке қорынан. 

 

Ұлы Отан соғысының ардагері кездесуді ұйымдастырған Семей қаласының ММУ-нің 

ұжымына  ризашылығын  айтып,  енді  аспанымызды  ешқашанда  соғыс  бұлты  шалмасын,- 

деген тілекпен ақ батасын берді. Ұлы Жеңістің 70 жылдығы мерекесінде Ұлы Отан соғысына 

қатысып, Жеңісті жеткізген ардагер атамызға лайықты қызмет көрсетіп, басымызды иеміз.  

Бүгінгі  студент  жастар  адамзаттың  фашизм  құрсауынан  қалай  босағанын  біледі. 

Сондықтан  біз  бүгінгі  ашық  аспан,  бейбіт  күндеріміз  үшін  майданда  қаза  тапқандар  және 

майдангер азаматтардың ерлік істерін бір сәтке де ұмытпауға тиіспіз. 

 

134 

Пайдаланған әдебиеттер тізімі: 

 

1.

 

Ысмағұлов Д. Семейліктер майданда // Семей таңы – 1980 - 9 май 

2.

 

Демаков Н. Семейліктер Ұлы Отан соғысы жылдарында // Семей таңы – 1968 – 16 февраль 

3.

 

Сләмов А. Жерлес жауынгерлердің жасампаз ерлігі // Семей таңы – 2010  6 мамыр  

4.

 

Ақбергенов К. Семейлік 8-ші дивизияда // Семей таңы – 1983 – 4 ақпан 

5.

 

Мухамеджанов А. Служили два бойца... // Контакт. 24.01.2006 

 

 

 

ВЛИЯНИЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ НА ИЗУЧЕНИЕ  

МОСКОВСКО-СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ ОТНОШЕНИЙ В ТРУДАХ Е.Н. КУШЕВОЙ 

МОСКОВСКО-СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ ОТНОШЕНИЙ  СЕРЕДИНЫ XVI ВЕКА  

 

В.Н. Зубов  

Ст. преподаватель кафедры истории России ФБГОУ ВПО НВГУ 

 

(Нижневартовск, Россия) 

 

Великая  Отечественная  война  существенно  повлияла  на  восприятие  событий  эпохи 

Ивана  Грозного

 

учеными-историками.  Наиболее  крупные  работы,  посвященные  той  эпохе, 

которые  были  изданы  в  годы  войны,  принадлежат  Р.Ю,  Випперу,  С.  В.  Бахрушину,  И.И. 

Смирнову.  Рассматривая  восточное  направление  внешней  политики  России  середины  XVI  

в.,  эти  ученые  делали  акцент  преимущественно  на  взятие  Казани  и  Астрахани  [2;5;6;14]. 

Иное,  более  широкое  понимание  политики  России  в  середине  XVI  в.  относительно 

Северного  Кавказа,  Нижнего  и  Среднего  Поволжья  с  учетом  влияния  взаимоотношений  

Ирана и Турции предложила Е.Н. Кушева.   

Наиболее подробно творческий путь Е.Н. Кушевой затрагивают Ю.Д. Анчабадзе и В.М. 

Панеях,  но  они  крайне  схематично  описывают  влияние  Великой  Отечественной  войны  на 

работу исследовательницы [1, с. 406-416;13;7]

.  

Основные  этапы  эволюции  концепции  Е.Н.  Кушевой  относительно  восточного 

направления внешней политики России середины XVI в. прослеживаются в статьях 1943 и 

1950 гг. и в главе монографии, опубликованной в 1963 г. [9, с. 237-287; 10, с. 60-68; 11, с. 

179-256]

. 

Выводы, сделанные Е.Н. Кушевой в статье, изданной в 1943 г., как представляется, 

необходимо рассматривать в контексте  других её работ. 

 

Систематические  занятия  восточным  направлением  внешней  политики  России  Е.Н. 

Кушева начала в 1940 - 1941 гг. с целью написания диссертации, а вовсе не в 1930 г., как 

пишет  Ю.Д.  Анчабадзе.  По  признанию  исследовательницы,  первоначально  она 

концентрировала усилия на изучении темы «с первых десятилетий XVII века», а уже потом 

«почувствовала необходимость взять 2-ую половину XVI - го, и здесь встали и новые задачи, 

и необходимость использовать источники иного типа» [1, с. 406-407; 7, с. 25-26; 12, с. 154]. 

Ещё  до  войны,  в  1940-1941  гг.,  сотрудники  Института  истории  АН СССР,  в  котором 

трудилась  Е.Н.  Кушева,  проходили  специальную  начальную  военную  подготовку. 

Исследовательнице,  судя  по  её  воспоминаниям,  запомнилось  знакомство  с  опасностями 

газовой  атаки  с  употреблением  противогазов  и  специальных  костюмов,  а  также  с 

противопожарными мероприятиями. Эта военная подготовка, по  мнению Е.Н. Кушевой, в 

какой-то степени отразилась на научных занятиях [4, с. 141].  

Уже в июле 1941 г. Е.Н. Кушева принимает активное участие в комиссии по эвакуации, 

в ночных дежурствах. На состоянии исследовательницы сказалось и то, что А.М. Панкратова 

в  рамках  намечавшегося  сокращения  штатов  подумывала  о  возвращении  Е.Н.  Кушевой  в 

Саратов.  Е.Н.  Кушева  отказалась  от  этого  предложения,  так  как  трудилась  ещё  в 

пединституте им. К. Либкнехта. Только с призывом на фронт части сотрудников Института 

истории  отпала  угроза  увольнения  Е.Н.  Кушевой.  По  иронии  судьбы  Е.Н.  Кушева, 

направленная в ноябре 1941 г. в Ташкент, берет  по пути месячный отпуск и направляется к 

 

135 

родственникам в Саратов, оказавшись в одном вагоне вместе с дочерью А.М. Панкратовой 

Майей.  Вместо  месячного  отпуска  Е.Н.  Кушева  пробыла  в  Саратове  до  мая  1942  г.  из-за 

болезни.  И  в  Саратов,  и  в  Ташкент  исследовательница  взяла  с  собой  собранный  до  войны 

архив  -  «чемодан  с  машинописными  копиями  документов  Посольского  приказа  по 

сношениям Москвы с Дагестаном и некоторыми другими народами Северного Кавказа». В 

Ташкенте,  несмотря  на  привлечение  к    уборке  хлопка,    общественным  лекциям, 

исследовательница «находила время, чтобы над ними поработать». Прибыв в Ташкент позже 

других сотрудников Института истории, Е.Н. Кушева вынуждена была включиться в общее 

дело  –  написание  коллективного  труда  по  истории  Узбекистана  ей  выпала  такая 

непривычная тема, как «земельно-водная реформа в Узбекистане в 1920-е гг.». Е.Н. Кушева, 

по её воспоминаниям, написала «около 3 п.л... только по печатным источникам», но тем не 

менее «характер и ход реформы все же удалось в известной степени восстановить, поскольку 

исследовательница  «была  специалистом  по  периоду  феодализма,  а  реформа  эта  была 

направлена  на  то,  чтобы  разрушить  оставшиеся  ещё  в  силе  феодальные  порядки».  Как 

вспоминала Е.Н. Кушева, «работали мы с интересом и чувством ответственности» [1, с. 403 – 

404; 4, с. 141 – 143].  

Этому,  как  представляется,  способствовало  то,  что  в  годы  войны  исследовательница 

состояла в переписке с крупными историками, получая соогбщения о  событиях в научном 

мире,  делясь  своими  проблемами.  Из  этой  переписки  в  научный  оборот  введена,  кроме 

переписки,  Е.Н.  Кушевой  с  Б.А.  Романовым,    переписка  с  Н.В.  Устюговым.  Последний, 

например, интересовался планами Института истории АН СССР на 1944 год и в особенности 

судьбой многотомника «История СССР», был озабочен тем, что «старая гвардия уходит», «за 

последние  годы  столько  смертей...»  [Цит.  по:  3,  с.  32–34; 130–131].  В  письмах  историков-

фронтовиков  прослеживается  жажда  научной  жизни,  что  видно,  и  по  письмам  Н.В. 

Устюгова:    «мы  здесь,  оторванные  от  научной  работы  на  выполнение  других  заданий, 

мечтаем  о  возврате  к  научной  деятельности»,  «у  меня  сейчас  очень  большая  военная 

нагрузка...»  [3,  с.  128–129].  Ю.Д.  Анчабадзе  считает,  что  переписка  Е.Н.  Кушевой  и  Б.А. 

Романова  начинается  «с  конца  1942  г.»,  однако  первые  сохранившиеся  письма  историков 

друг  другу  датированы  1940  г.  Историки,  находящиеся  в  эвакуации  запрашивали  у  Е.Н. 

Кушевой  сведения  по  исследованиям,  в  которых  они  участвовали,  о  состоянии 

подготовленных к публикации рукописей [1, с. 403; 7, с. 11–12].  

 

В Ташкенте исследовательница  сблизилась с И.И. Смирновым,  Б.А. Романовым, С.Н. 

Валком,  Ш.М.  Левиным.  Благодаря  пребыванию  в  этом  городе,  Е.Н.  Кушева  получила 

возможность углубить свое понимание эпохи Ивана Грозного. Так, она стала свидетельницей 

публичного обсуждения С.Б. Веселовским и С.В. Бахрушиным сценария пьесы В. Соловьева 

о Иване Грозном [4, с. 143].   

 

После возвращения из эвакуации в Москву Е.Н. Кушева была назначена на должность 

заведующей восстановленной осенью 1942 года аспирантуры Института истории Академии 

наук  СССР.  В  ведении  Е.Н.  Кушевой  находилось  80  человек.  (Всего  в  аспирантуре  и 

докторантуре при АН СССР в то время состояло 144 человека, были утверждены кураторы 

для аспирантов и консультанты для докторантов) [7, с. 30].   Подготовка тогда специалистов, 

по наблюдениям Г.Д. Бурдея, дала свои результаты в послевоенное время [3, с. 33.]. 

Как писала исследовательница Б.А Романову, «в отношении службы я ещё ни разу не 

была в таком трудном положении, как сейчас... штаты до сих пор (16 января 1944 г. - В.З.) не 

утверждены)»,  а  потому  -  следует    горькое  признание,  -  «последний  месяц  почти  и  не 

занималась  –  только  бы  выйти  из  создавшегося  трудного  положения  без  какой-либо 

серьёзной неприятности» [7, с. 15]. И в июле 1945 года положение мало изменилось: «мои 

работы запущены, внимание разбивается отдельными поручениями. Состояние здоровья не 

важно (Проблемы с сердцем – В.З.)» [7, с. 18]. Такое положение в то время не было в среде 

профессиональных  историков  чем-то  необычным,  и  Е.Н.  Кушева  понимала  это:  «упадок 

работоспособности  –  сейчас  общая  болезнь  в  нашей  среде,  отдых, настоящий,  длительный 

отдых  это  необходимо»  [7,  с.  17].  В  данной  связи  представляется  не  совсем  корректным 

 

136 

утверждение Ю.Д. Анчабадзе о том, что «многообразные обязанности отвлекали, однако не 

прерывали исследовательской работы... Екатерины Николаевны» [1, с. 404]. В этот период 

исследовательская  работа  Е.Н.  Кушевой,  думается,  протекала  именно  урывками, 

нерегулярно. 

В такой атмосфере Е.Н. Кушева подключилась к продолжению работы над «Очерками 

истории  СССР»,  участвовала  в  создании  первого  тома  «Истории  Москвы»    и  даже  тома 

«Всемирной истории» (где написала главу «о политике России на Кавказе в XVI – XVII вв.»). 

В  этот  период,  по  признанию  исследовательницы,  политические  соображения  вновь 

осложнили  творческую  атмосферу:  «Война  вызвала  необходимость  некоторых  изменений, 

особенно в главах по внешней политике России и посвященных народам СССР и политике 

правительства  в  отношении  к  ним».  (Так  как  мемуары  писались  в  1987  г.,  то  под 

«политикой»  подразумевались  массовые  депортации  чеченцев  и  ингушей).  Е.Н.  Кушева  в 

своих  воспоминаниях  указывает  на  необходимость  оценки  роли  культа  личности  Сталина, 

что возможно, так как уцелели оба варианта «Истории СССР» – довоенный и послевоенный. 

Но сама исследовательница большинство внесенных в текст изменений соотносит с тем, что 

«основной причиной была перенесенная страной война» [4, с. 144–145]. 

Знакомство с И.И. Смирновым в Ташкенте позволило Е.Н. Кушевой составить особое 

мнение о причинах издания этим историком в 1944 г. брошюры «Иван Грозный». Сама Е.Н. 

Кушева изложила свою точку зрения лишь в переписке с Б.А. Романовым (и позже, в своих 

воспоминаниях,  не  изменила).  В  историографии  превалирует  взгляд  С.М.  Дубровского  на 

работу  И.И.  Смирнова  как  политически  ангажированную.  Е.Н.  Кушева  же  считала,  что 

«брошюра... была написана не под влиянием культа личности, а в связи с тем, что в условиях 

войны внешняя политика Ивана Грозного, сохранившая на века свои основные направления, 

привлекала  особое  внимание»  [4,  с.  144;  7,  с.  15–17].  Новые  грани,  обнаруживаемые 

коллегами во внешней политике Ивана Грозного, не могли не сказаться на творчестве Е.Н. 

Кушевой. 

В  статье  «Северный  Кавказ  и  международные  отношения  XVI  -XVII  вв.  (Обзор 

материалов  русских  архивов)»  Е.Н.  Кушева  четко  разделяет  состояние  историографии 

восточного  направления  внешней  политики  Московского  государства  в  целом  от 

изученности русско-северокавказских отношений к 1943 г.:  «Вопрос о Северном Кавказе в 

международных  отношениях  XVI  -  XVII  вв.  остается  мало  освещенным».  В  качестве 

новейших работ по истории восточной политики Москвы за тот период исследовательница 

называет труды М.Полиевктова, Е.Зевакина, Н.Смирнова [1, с. 406–408; 10, с. 60,68]. Статья 

отражает  стремление  Е.Н.  Кушевой  изложить  социально-экономическое  и  политическое 

состояние  народов  Северного  Кавказа,  а  уже  потом  перейти  к  изложению  политических 

межрегиональных  контактов.  Такой  порядок  и  был  реализован  исследовательницей  в 

монографии 1963 г., но не в статье, помещённой в  «Исторических записках». Е.Н. Кушева 

утверждает,  что  «все  появившиеся  до  сих  пор  публикации  очень  отрывочны,  не  дают 

возможности систематически изучать отдельные вопросы истории северокавказских народов 

и не могут служить материалом для источниковедческого изучения документов» [10, с. 60]. 

Детально  проанализировав  документы,  отложившиеся  в  Посольском  приказе,  Е.Н. 

Кушева  отмечает,  что  «первые  известия  о  посольствах  от  северокавказских  владельцев  в 

Москву  относятся  к  царствованию  Грозного.  После  завоевания  Казани  и  Астрахани  и 

возникновения на Тереке русского Терского города послы с Северного Кавказа появлялись в 

Москве постоянно». Исследовательница отмечает, что дела о северокавказских посольствах 

сохранились  в  фондах  Посольского  приказа  с  80-х  годов  XVI  в.»  (в  более  поздней  статье 

привлекаются документы ещё 40-х годов того столетия). 

Исследовательница  четко  обозначает  интересы  России,  Ирана  и  Турции,  как  и  места 

приложения сил этих держав в социуме северокавказского региона. 

Е.Н.  Кушева  приводит  обтекаемую  формулировку,  ставшую  впоследствии  главным 

направлением развития концепции исследовательницы о русско-кавказских отношениях: «На 

протяжении  XVI–XVII  вв.  положение,  степень  влияния  и  политика  трех  перечисленных 

 

137 

стран  (России,  Ирана  и  Турции  –  В.З,)  —  на  Северном  Кавказе  менялись,  как  менялась  и 

ориентация местных группировок». 

По  мнению  исследовательницы,  ситуация  в  регионе  стала  иной  с  присоединением 

Казани  и  Астрахани  к  Московскому  государству,  а  также  со  строительством  по  прямой 

просьбе  кабардинских  князей  Терского  города  и  «нескольких  последовательно  сменявших 

друг друга островов (вероятно острогов — В.З.) у перевоза через Сунжу...». Именно с этого 

времени, как пишет Е.Н. Кушева, Москва начинает «близко входить в местные дела» [10, с. 

65]. 

В  целом  видно,  что  автор  статьи  прибегает  к  общим  формулировкам  в  своих 

заключениях,  больше  акцентируя  внимание  на  векторах  дальнейшего  изучения,  и  если 

приводит  частные  наблюдения,  то  лишь  отражающие  важнейшие  моменты  в  перипетиях 

северокавказско-московских отношений XVI–XVII вв. 

Примечательно,  что  написанная  в  годы  войны  и  опубликованная  в  1946  г.  работа  Г. 

Кокиева  «Русско-кабардинские  отношения  в  XVI-XVIII  вв.»    вообще  не  содержит 

упоминания о статье Е.Н. Кушевой, вышедшей в том же журнале на три года раньше [8, с. 

45–61].  

Несомненно, на эволюцию концепции Е.Н. Кушевой о политике России середины XVI 

в.  применительно  к  Северному  Кавказу  оказала  разностороннее  влияние  Великая 

Отечественная война. Трудности военного времени, сообщения коллег с фронта, эвакуация, 

как  представляется,  определили  то,  что  появившаяся  в  1943  г.  статья  исследовательницы 

получилась обзорной. Как ни странно, больше времени на работу с материалом по теме Е.Н. 

Кушева имела, эвакуировавшись в Ташкент, нежели по возвращению в 1943 г. в Москву. В 

эвакуации исследовательница получила возможность соотнести свои взгляды с воззрениями 

С.В. Бахрушина и С.Б. Веселовского на эпоху Ивана Грозного, проявившиеся в публичной 

дискуссии. Представляется, что знакомство в Ташкенте с И.И. Смирновым позволило Е.Н. 

Кушевой  составить  особое  мнение,  не  учтенное  в  историографии,  относительно  мотивов 

написания  этим  историком  брошюры  «Иван  Грозный»,  в  её  понимании  весьма  далёких  от 

намеренной  политической  предвзятости.  Несмотря  на  отмеченные  возможности,  следует 

признать,  что  обстоятельства,  связанные  с    Великой  Отечественной  войной,  во  многом 

привели  к  тому,  что  в  целом  концепция  Е.Н.  Кушевой  относительно    восточного 

направления  внешней  политики  России  середины  XVI  в.  и  русско-северокавказских 

отношений  как  сегмента  этой  политики  оформилась  лишь  в  течение  пяти  лет  после 

окончания Второй Мировой войны. 

 

жүктеу/скачать 7,44 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: