Ссылка на материал

— Не до тебя сейчас! — кричащим шёпотом сказала она, дыша тяжело и со свистом после стольких 
ступенек и страха, что оседал в животе, расползаясь ледяными щупальцами дальше по телу.
ЫнБи плюхнулась на стопку пыльных подушек у окна, ища номер брата в мобильном и скрещивая 
пальцы, чтобы он уже долетел и мог говорить.
— Ты уже так быстро соскучилась? — Субин рассмеялся в трубку.
Как же бесило, что он был так счастлив после того, что натворил на пару с ЫнБи. Сам её подговорил, и 
они оба не успели толком подумать, что использование запрещённых гримуаров чревато 
последствиями.
— У господина Чона сегодня крайне неудачный день: всё ломается, на встречи опаздывает. Неудача 
следует за ним по пятам, — выпалила она как на духу. — Субин, твоё зелье сработало.
В трубке слышались приглушённые разговоры, но их быстро перебило удивлённое хмыканье брата.
— Сработало? — переспросил он. — Как круто!
— Круто? — ЫнБи застонала от досады. — Всего день, а его магазин заблокировали в сети. Он, 
возможно, упустил важную сделку и отправил меня на выходной. Мама сказала, тысячи людей 
ежегодно умирают во сне. Что, если с ним случится нечто подобное из-за нас?
— Можно вопрос? — Субин ничуть не посерьёзнел. — Если бы, как и планировалось, его выпила Урим, ты 
бы сейчас нервничала точно так же?
ЫнБи открыла рот, чтобы ответить, но не смогла ничего сказать. Она не знала, потому что это были 
слишком разные ситуации. На Урим она злилась чуть сильнее, чем на господина Чона, и от неудачи той 
девушки магазин не должен был пострадать, лишив и ЫнБи шанса сохранить рабочее место.
— Со временем, — уклончиво ответила она, — когда осознала бы, что зелье опасно для жизни. А с 
господином Чоном я осознала сразу. Я останусь без работы, если он останется без магазина. Но ещё 
быстрее — если он останется без жизни.
— Не драматизируй…
Субину было хорошо. Это пока его не касалось, да и он был слишком далеко, чтобы оценить масштабы 
неудачи, что сгущалась огромной чёрной тучей над Чонгуком, пока он пребывал в неведении и 
задавался вопросом, как мог проспать будильник.
— У него случилось столько всего утром, пока он не пришёл на работу, и даже со мной он был 
неуклюжим, чего прежде никогда не случалось. Он застрял между столом и комодом в своём жутко 
дорогом кресле, и я еле смогла высвободить его…
— Всё верно, — Субин перебил её, — раз зелье сработало, около двух месяцев он будет самым 
неудачливым парнем на свете.
— Два месяца? — ахнула ЫнБи. — Ты должен найти противоядие прямо сейчас. Скоро и так конец 
квартала, начнётся зима, и химию для бассейнов будут брать в разы реже, а с неудачей директора мы 
вообще обанкротимся. Господи, мы разрушили его бизнес!
— Мы ещё ничего не разрушили. И вообще, это ты хотела проклясть выдру, почему меня обвиняешь? 
Если бы ты пошла с такой же просьбой к шаманке, вряд ли потом её винила бы.
Это всё мамино дурное влияние. Она с детства детей учила, что обидчикам нужно мстить. Зуб за зуб, 
глаз за глаз, как говорится.
— Ты предложил использовать магию, чтобы проучить Урим!
— А ты согласилась, и что?
Ёнджун, терпеливо ожидающий в сторонке, пока его спальное место с прекрасным видом из окна 
освободят, беззвучно постукивал ногой по деревянному полу.
— Ты хочешь со мной поссориться? Я расскажу маме! — выдала ЫнБи.
— Эй! — Субин рыкнул в ответ. — Если не хочешь, чтобы я рассказал папе, что его золотце прокляло 
невиновного, ты сохранишь в секрете эту неприятность. Всего два месяца потерпеть нужно. Просто 
присмотри за господином красавчиком. Не подпускай его особо к работе и помоги в мелочах. Считай это 
37/271

затянувшейся простудой, которую ты лечишь.
Как он себе это представляет? Если Чонгук её уволит, она не сможет сталкерить его ещё два месяца, 
как Фея Крёстная.
— Нельзя два месяца. Пожалуйста, поищи зелье, чтобы вернуть удачу, — взмолилась ЫнБи. — У вас в 
академии ведь есть предмет зельеварения? Спроси профессора.
— Шутишь? — Субин фыркнул. — Если я дам кому-то из учителей понять, что использовал запрещённое 
зелье, ты думаешь, я перейду хотя бы в следующий семестр? Но я… поищу что-нибудь в библиотеке.
У ЫнБи язык не поворачивался поблагодарить его. Она сбросила вызов без долгих прощаний, опёрлась 
на руки и тяжело вздохнула, глядя в окно. Где-то в другой части чердака что-то упало, напугав её.
— Ухожу я, ухожу, — с опаской сказала она, с удовольствием проносясь мимо Ёнджуна, что всеми 
силами пытался сдвинуть с места коробку со старыми настольными играми, среди которых была и 
«Уиджи». Он догадывался, что ЫнБи ни за что не захотела бы в неё сыграть, но надеялся, что отчаянное 
положение заставит её хоть немного поболтать с ним.
Ага, чёрта с два. ЫнБи сбежала прочь так быстро, что он и понять не успел. А потом заперлась в своей 
спальне, расхаживая взад-вперёд и всё глядя на номер мобильного Чон Чонгука.
— Ты узнала за зарплату? — снова прогремела внизу мама.
— Узнаю! — крикнула в ответ ЫнБи, таки нажимая пальцем на зелёную клавишу вызова.
Длинные гудки её очень нервировали, когда приходилось звонить клиентам, но с Чонгуком они 
буквально сводили с ума.
— Госпожа ЫнБи? — он был удивлён, потому что была пятница и потому что она сама никогда ещё не 
звонила ему. — Что-то случилось? Вы в порядке?
— Я — да, а вы? — она присела на край кровати, одной рукой сжимая пижамные штаны с мишками.
— Терпимо, — ответил он с лёгкой улыбкой. — Вы звонили узнать, как мои дела?
— Мама сказала мне… — она зажмурилась, испытывая стыд из-за честности, на которую решилась. — 
Позвонить и спросить, когда придёт зарплата. Сегодня пятница.
Чонгук помолчал с пять секунд, а потом понимающе протянул:
— А-а, да, простите, у меня вылетело из головы. Я должен был согласовать всё с бухгалтером, чтобы 
она отправила деньги ещё до пяти, — он мог представить, как ЫнБи согласно кивала. — Я сейчас в 
больнице, но где-то через полчаса буду дома и всё сделаю сам.
— Вы в больнице? — ЫнБи ещё сильнее сжала пальцы. — Вы пострадали? Как? Где? Я могу приехать?
— Приехать? — Чонгук неуверенно усмехнулся.
Им всё же стоило поговорить. ЫнБи ведёт себя странно. Она волнуется, хотя не должна бы, и звонит 
ему сама. Либо Чонгук чего-то не понимает, либо это в ней проснулось после их близости. Как он и 
думал, она не из тех девушек, что запросто проживают и забывают такое.
— Я сам могу подъехать к вам, — его мягкий понимающий голос вызывал у ЫнБи мурашки. Он оставался 
таким милым, не догадываясь, откуда растут ноги у его проблем. — Вы забыли у меня в машине кое-что. 
Фиолетовый мешочек с золотой ниткой. Это ведь ваше?
«Порошок забвения», — поняла ЫнБи. Растяпа Субин таки потерял его. Ничего нельзя доверить этому 
ребёнку!
— Да, моё. Вы знаете, где я живу?
— Я лично заполнял ваше дело, конечно я знаю, где вы живёте. Я наберу вас за пять минут до того, как 
подъеду.
***
— Зачем он сюда едет? — бурчала мама, накладывая в судочек побольше абрикосового пирога. — Разве 
на работе было мало времени? Отпустил раньше, чтобы звать поздно вечером…
38/271

Папа переглянулся с ЫнБи и пожал плечами. Ему вот было интересно взглянуть на директора дочери 
после того, как Субин этим утром вскользь упомянул, что он молодой, красивый и просто чудом нанял 
кого-то такого безнадёжного и некомпетентного, как ЫнБи. Маме это, конечно, не понравилось. Она в 
каждом «молодом» и «красивом» видела угрозу, когда речь шла о дочери. Она была за то, чтобы ЫнБи 
занималась человеческими делами, но замуж непременно вышла за колдуна.
«Я хочу хотя бы внуков отправить в академию», — сказала она.
И потому ЫнБи сидела в Wizardgram’е и любезно принимала похвалы её фотографиям. Ладно, такого 
ещё не было, ей отправляли летучих мышей под фото только друзья Субина, и только потому, что брат 
просил. Но ей нравилось собирать там галерею собственных фото.
— На, — мама протянула судочек ЫнБи, — угостишь его. Я читала, люди не меньше колдунов любят 
лесть. Скажешь, что мы с отцом очень благодарны ему и испекли этот вкуснейший пирог, а потом он 
тебя повысит.
ЫнБи нехотя взяла пирог, не думая, что на Чонгука это произведёт впечатление. Он ведь собирался 
весь день пробовать торты. Даже самый волшебный на вкус пирог будет уже слишком в этот день.
Экран её мобильного вспыхнул и тут же потух — Чонгук набрал, выждал один гудок и сбросил, таким 
образом оповещая, что уже под домом. ЫнБи оставалось только втиснуться в ботинки, выбегая на порог 
и дальше по брусчатке, пока не заметила ослепляющий свет фар припаркованной ниже по улице 
машины. Заприметив девушку дальше, Чонгук проехался вперёд, сидя на месте и ожидая, пока она 
тоже сядет.
Первым делом он почувствовал запах сладкой выпечки, потом удивился внешнему виду ЫнБи, 
совершенно не похожему на то, что она носила обычно.
— У вас даже есть спортивные штаны? — спросил он.
— Почему вы были в больнице? — она пристегнулась по привычке, на самом деле не думая, что они 
будут куда-то ехать.
Пока Чонгук рылся в бардачке, ища мешочек с волшебным порошком, который лично он счёл мешочком 
с индийскими специями, ЫнБи внимательно осматривала его в темноте.
— Думал, что сломал палец, но это просто растяжение, — он поднял левую руку выше, демонстрируя 
эластичный бинт, которым был перемотан большой палец. — Ничего серьёзного.
Он опустил мешочек ей на колени, затем дотягиваясь до потолка и находя там кнопку, чтобы включить 
тусклый свет в салоне и, наконец, увидеть лицо ЫнБи.
— У вас такие синяки под глазами! — воскликнула она, отставляя пирог на приборную панель и 
обхватывая лицо Чонгука руками. Его плечи тут же подскочили.
— Это свет так падает, — попытался он успокоить девушку.
— Этот день вас сильно вымотал, — ЫнБи была такой же критической, как и его мать. — Вы ещё и палец 
потянули. Очень болит?
Чонгук аккуратно высвободился от её рук, отклоняясь назад и испытывая вину за то, что собирался 
сказать.
— Нужно было всё прояснить ещё этим утром, — сказал он нарочито жёстко, без былой мягкости и 
улыбки, — то, вчерашнее, касается нас двоих, а я притворялся, что это совсем неважно и старался 
игнорировать ваши слова и действия…
ЫнБи практически не дышала, пытаясь понять, говорит он только об её обзывательствах или о метле и 
том, как машина ехала сама по себе, тоже.
— Я не хочу, чтобы вы беспокоились обо мне и вели себя… так. Что сделано, то сделано, но нам лучше 
оставить это в прошлом, да?
Он слышал, как ЫнБи пересказывала Субину про зелье? Притворялся спящим, мог не осознавать толком 
сказанного вечером, но утром, столкнувшись с водоворотом проблем, что утаскивали его на самое дно, 
сложил два плюс два и решил простить ЫнБи за оплошность. Он был таким добрым человеком!
— Извините, это моя вина, — обречённо сказала она. — Я должна была проследить, чтобы вы не пили…
39/271

— Нет-нет, мы оба это сделали, так что ничего страшного, — Чонгук развёл руками. — Мы же сможем 
работать, не вспоминая об этом? Как будто ничего не было.
ЫнБи с радостью согласилась бы, но её постепенно разбирало любопытство, как он в целом 
отреагировал на существование волшебного мира. Он вёл себя слишком отстранённо, не спрашивал и 
даже не пытался узнать, есть ли возможность вернуть ему удачу, ещё и считал это своим промахом.
— А вы уверены? Как минимум два месяца вам будет несладко, — она говорила этим извиняющимся 
тоном, которым он говорил с ней последние полторы минуты. — Это проклятие очень сильное и 
страшное, люди даже умирают.
Брови Чонгука чуть приподнялись, он нечаянно надавил рукой на руль, сигналя разгуливающему вокруг 
Ёнджуну.
— Проклятие? — переспросил он непонимающе.
— Фактически, ваша удача отвернулась от вас на время, но у людей это принято звать проклятиями.
Казалось, Чонгук только понял, что на самом деле всё было куда серьёзнее, чем он себе представлял.
— Но не волнуйтесь, это пройдёт максимум через два месяца, — ЫнБи замахала руками, лучезарно 
улыбаясь. — Субин всего-то плюнул в зелье, никаких проклятий на крови не было.
— ЫнБи, — он совершенно забыл вставить излюбленное «госпожа», — мы разве не про секс сейчас 
говорим?

жүктеу/скачать 1,5 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: