приниматьвсерьез.Ноявыпрямляюсь,смотрюемупрямовглазаиговорю: — Ябылврачом.Врачом- специалистом. — Что?Врачомтыбыл?Деньгитыулюдейвытягивал— вэтояповерю. — Господинруководительработ!Какразосновнуюсвоюработуявелбесплатно— вбольницедлябедных. Да,этобылоужеслишком!Онбешенобросаетсянаменя,опрокидываетназемлю, что- тоореткакодержимый. . . Но мне повезло.Капо моей рабочей группы благоволил ко мне.Во время многочасовых маршей на работы и с работ я выслушивал его пространные повествованияоеголюбовныхисторияхисемейныхконфликтах,обсуждалихс ним и произвел нанего известноевпечатлениесвоими характерологическими диагнозами и психотерапевтическими советами.То,как он длительное время выражалсвою благодарность,былодляменяоченьценным:онобеспечивалмне месторядомссобойвпервыхрядахнашейколонны,состоявшейобычноиз280 человек.Вчемтутпреимущество?Толькопредставьтесебе:раннимутром,ещев темноте,мы начинаем строиться.Каждый боится прийти слишком поздно и оказатьсявпоследнихрядах.Ведьесливдругпонадобятсялюдидлякаких- то других,болеетяжелыхинеприятныхработ,появитсястаршийполагерю ( момент, ожидавшийсясострахом)иотберетнужноеемуколичествоизэтихпоследних рядов.Впрочем,иногда,чтобы обманутьрасчеты «этиххитрецов»,онотбиралкак разпервыеряды.Любаяпросьбаилипопыткапротестатутжеподавлялисьпарой внушительныхударовсапогом,ижертввыбораподокрикиибраньгналинаплац. До тех пор,пока длились излияния моего капо,ничего подобного со мной случитьсянемогло — мнебылообеспеченопочетноеместорядомсним.Иэто ещеневсе.Какивсеобитателилагеря,яжестокострадалотголода.Ногимои страшноотекли,икожаиз- заэтоготакнатянулась,чтояструдомсгибалколени. Ботинки, чтобы всунуть в них отекшие стопы, приходилось оставлять незашнурованными,итудапостояннонабивалсяснег,такчтоногибыликтомуже постоянномокры.Еслибы даженашлиськакие- тотолстыеноски,ботинкибы тогдавовсененалезли.Конечно,наногахпоявилисьотморожения,трещины,так чтобуквальнокаждыйшагстановилсямукой.Иещеоднобедствие:примаршепо заснеженномуполю наподошвы налипалснег,нанихобразовывалисьледяные бугры.Тоидело,поскользнувшись,падалодин,нанегонатыкалсяипадалшедший следом,колоннарасстраивалась,наступалазаминка.Конвоирыприкладамиружей наводилипорядок,стройсновадвигался,исновавсеповторялось.Таквот,чем ближекначалуколонны ты идешь,тем меньшепрепятствийвпередитебя,тем режетывынужденостанавливаться,апотом,несмотрянаэтуадскуюбольвногах, бежатьбегом.Какжедолженбытьсчастливличныйпсихотерапевт«господина капо»,имеющийвозможностьидтипоблизостиотнего,впервыхрядах,вболее илименееравномерномтемпе! Неумолчуиодругомгонораре.Дотехпорпоканарабочейплощадкедавалсясуп, ямограссчитывать,что,когдаподойдетмояочередь,капо опуститполовник немногопоглубжеизачерпнетмнесоднанескольколишнихгорошин. И вот этот капо,бывший офицер,набрался храбрости отозвать в сторонку разъяренного начальника и шепнуть ему,что он знает меня «как хорошего работника».Конечно,этобынепомогло,нонаследующийденькапосумелсунуть менявдругуюрабочуюгруппу. Этот эпизод можно истолковать по- разному. Но для меня он служит подтверждениемтого,чтодажепривсейапатии,привсейприглушенностичувств человеквсе- такиостаетсяспособнымнавспышкувозмущения.Ивызываетеене столько грубость обращения или физическая боль, сколько унижение,