В конце они оба умрут

синие баскетбольные шорты поверх него, чтобы пах не топорщился,
как у Человека-Паука, и моя любимая серая флисовая куртка. Не могу
даже представить, что в свой Последний день окажусь в городе без
велика. Я хватаю шлем: безопасность превыше всего. В последний раз
оглядываю комнату. Я не теряю самообладания. Правда, ничего
подобного. Даже вспоминая, как гонял с ребятами мяч. Не выключая
свет, я выхожу в коридор и оставляю дверь открытой, чтобы
Малкольму и Тэго не было жутко возвращаться в нашу комнату.
Малкольм слабо улыбается. Он притворяется невозмутимым, но
это у него получается плохо. Я знаю, что на самом деле он на грани
истерики, да и не только он. Если бы позвонили кому-то из них, я бы
тоже сходил сейчас с ума.
— Ты правда разбудил Фрэнсиса? — спрашиваю я.
— Ага.
Значит, не исключено, что я сегодня погибну от руки опекуна.
Есть правило: если ты не будильник, не буди его.
Я спускаюсь вслед за Малкольмом по лестнице. Тэго, Дженн Лори
и Фрэнсис ждут внизу. Они ничего не говорят. Первое, о чем я хочу
спросить, — нет ли новостей от Эйми (например, о том, что ее
задержала дома тетя), но так нельзя.
Я просто искренне надеюсь, что она не передумала и по-
прежнему хочет со мной повидаться.
Все будет хорошо. Я возьму себя в руки и сосредоточусь на тех,
кто сейчас рядом.
У Фрэнсиса сна ни в одном глазу. Он одет в свой любимый (он же
единственный) халат, как какой-то туз, зашибающий огромные бабки
собственным бизнесом, а не обычный техник, который тратит на нас
то немногое, что зарабатывает. Он классный мужик, правда выглядит
диковато из-за проплешин на голове, потому что сам себя подстригает,
дабы сэкономить пару баксов. Чистый идиотизм, ведь Тэго у нас
настоящий гений-парикмахер. Я сейчас не шучу. Тэго делает лучшие
фейды
[3]
в городе. Этому чертяке точно нужно однажды открыть свой
барбершоп и забить на амбиции стать великим сценаристом. Правда,
Фрэнсис для фейда уже слишком седой.
Дженн Лори вытирает глаза воротом старой футболки с логотипом
своей альма-матер и снова надевает очки. Она сидит на краешке стула,
как всегда, когда мы смотрим один из любимых ужастиков Тэго, и

точно так же, как в такие моменты, встает, но не потому что увидела,
как разлетаются кишки. Она обнимает меня, плачет мне в плечо, и это
первое мое объятие после звонка Отдела Смерти. Я не хочу ее
отпускать, но нельзя сейчас стоять на месте. Дженн остается рядом со
мной, а я пялюсь в пол.
— Ну что, одним ртом меньше? — Никто не смеется. Я пожимаю
плечами. Понятия не имею, как себя вести. В школе не учат искусству
брать себя в руки перед лицом смерти, особенно когда тебе семнадцать
лет и ты здоров. Хватит уже серьезности, я хочу, чтобы они
посмеялись. — Камень, ножницы, бумага? Кто со мной?
Я ударяю кулаком по ладони, показываю «ножницы», но никто не
присоединяется к игре. Я переигрываю, на этот раз показывая
«камень», — но эффект прежний.
— Ну же, ребята. — Еще одна попытка, и Малкольм отвечает на
мои «ножницы» «бумагой». В следующую минуту мы играем еще
несколько раундов. Фрэнсиса и Дженн Лори побить легко. Я
предлагаю сыграть Тэго, и «камень» бьет «ножницы».
— Переигрывайте, — велит Малкольм. — Тэго в последний
момент поменял «бумагу» на «камень».
— Чувак, как можно? Думаешь, я стану обманывать Руфа в такой
день? — качает головой Тэго.
Я по-дружески пихаю Тэго в плечо.
— Конечно, ты та еще скотина.
Раздается звонок.
Я мчусь к двери, и сердце бешено стучит. Открываю. Лицо у
Эйми так раскраснелось, что теперь громадное родимое пятно на ее
щеке едва различимо.
— Ты издеваешься? — спрашивает она.
Я мотаю головой.
— Могу показать тебе звонок во входящих на телефоне.
— Я не про твой Последний день, — говорит Эйми. — А про это.
— Она отходит в сторону и машет рукой вниз, к основанию лестницы.
На Пека и его изуродованное лицо. На Пека, которому я совсем
недавно сказал, что не хочу его видеть до конца своих дней.

жүктеу/скачать 1,4 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: