В конце они оба умрут

с ней, — говорю я. — Кладбище таксофонов, кажется, сделало свое
дело. — Отец обычно ходил на могилу мамы один, потому что я
слишком нервничал. — Если, конечно, ты не хочешь заняться чем-то
другим.
— Ты на самом деле хочешь пойти на кладбище в день, когда сам
умрешь?
— Да.
— Я не против. Что за кладбище?
— Эвергринс в Бруклине. Недалеко от района, в котором выросла
моя мама.
Нам нужно сесть на поезд А от станции «Коламбус-Сёркл» и
ехать до станции Бродвей-Джанкшен.
Мы проходим мимо какого-то магазинчика, и Руфус хочет в него
заскочить.
— Что тебе нужно? — спрашиваю я. — Вода?
— Просто зайдем, — говорит Руфус. Он катит велосипед вдоль
прохода и останавливается у стойки с игрушками. Здесь водные
пистолеты, глина для лепки, фигурки супергероев, мячи, ластики с
разными запахами и наборы конструкторов «Лего». Один из таких
наборов Руфус и берет с полки. — Готово.
— Что-то я запутался…
— Готовься, архитектор. — Руфус идет к кассе. — Покажешь мне,
на что способен. — Я улыбаюсь этому маленькому чуду, чуду, которое
я даже не подумал бы подарить себе сам. Я достаю кошелек, но Руфус
отмахивается. — Не, это мой подарок. Отплачу тебе за идею с
инстаграмом.
Руфус покупает «Лего», и мы выходим на улицу. Потом кладет
целлофановый пакет к себе в рюкзак и идет пешком рядом со мной. Он
рассказывает, как всегда хотел иметь домашнего питомца, но не собаку
и не кошку (потому что у его мамы на них была жуткая аллергия), а
кого-нибудь крутого вроде змеи или кролика. Мне нравятся обе эти
идеи, главное, чтобы змее и кролику не пришлось жить в одной
комнате.
Так мы доходим до станции «Коламбус-Сёркл». Руфус
подхватывает велосипед и спускается с ним по лестнице, после чего
мы быстро проскальзываем на платформу и запрыгиваем в поезд А за
секунду до отправления.

— Четко мы, — говорю я.
— Могли бы добраться сюда быстрее, если бы ехали на велике, —
шутит Руфус. Или думает, что шутит.
— До кладбища и на катафалке можно быстро доехать.
Этот поезд, как и тот, в котором мы ехали ночью, почти пуст: в
вагоне не больше дюжины пассажиров. Мы садимся спиной к постеру
«Арены путешествий».
— В каких городах или странах ты хотел бы побывать? —
спрашиваю я.
— Да в куче всяких. Всегда мечтал поделать что-нибудь
прикольное, например покататься на серфе в Марокко, полетать на
дельтаплане в Рио-де-Жанейро, а еще, может, поплавать с дельфинами
в Мексике. Заметь: с дельфинами, не с акулами, — отвечает Руфус.
Чувствую, переживи мы сегодняшний день, он долго бы еще
подшучивал над Обреченными, которые плавают с акулами. — Но еще
я хотел бы фотографировать совершенно случайные места со всего
света, которые не получают должного признания из-за того, что
история у них не такая эпичная, как, скажем, у Пизанской башни или
Колизея, но при этом они все равно обалденные.
— Классная идея. Как думаешь…
Свет в вагоне мигает, и всё замолкает, даже шум вентиляторов.
Мы под землей — и в кромешной темноте. Над нашими головами
проносится голос машиниста, который сообщает, что произошел
небольшой перебой в подаче электричества и скоро система снова
будет запущена. Где-то плачет маленький мальчик, и какой-то мужчина
ругается по поводу очередной задержки поезда. Но я нутром чую: что-
то здесь капитально не так. У нас с Руфусом есть проблемы
посерьезнее опозданий. Я не заметил подозрительных личностей в
вагоне, но теперь мы тут застряли. Кто угодно может пырнуть нас
ножом, и никто об этом не узнает, пока не включится свет. Я
придвигаюсь к Руфусу, прижимаюсь к нему бедром и заслоняю своим
телом, как щитом. Может быть, мне удастся выиграть для Руфуса
немного времени, чтобы он успел повидаться с плутонцами, если их
сегодня освободят. Может, я даже смогу защитить его от смерти,
может, умру настоящим героем, может, Руфус станет исключением из
непогрешимой статистики Отдела Смерти.
Рядом со мной что-то светится в темноте, как фонарик.

Это Руфус достал телефон.
Я тяжело дышу, сердце бешено колотится, и мне не становится
легче, даже когда Руфус массирует мне плечо.
— Эй, всё в полном порядке. Такое постоянно случается.
— Не постоянно, — говорю я. Задержки — да, но выключение
света в метро — не такое уж частое явление.
— Ты прав, не постоянно. — Он лезет в рюкзак, вынимает
конструктор и высыпает горсть деталей мне на колени. — Вот.
Построй что-нибудь, Матео.
Не знаю, оттого ли он просит меня что-нибудь создать, что,
подобно мне, ждет неизбежного, — но делаю как велено. Сердце все
еще громко стучит, однако, взяв в руки первую деталь, я перестаю
дрожать. Я пока понятия не имею, что пытаюсь сделать, но позволяю
пальцам бесцельно строить основание из крупных деталей, потому что
свет мобильника в полной темноте вагона кажется настоящим
прожектором.
— А ты куда хотел бы съездить? — спрашивает Руфус.
Этот вопрос и темнота душат меня.
Как жаль, что я не был достаточно смел, чтобы путешествовать.
Теперь, когда у меня нет времени никуда ехать, я хочу побывать везде.
Потеряться в пустынях Саудовской Аравии; убегать от летучих мышей
под мостом Конгресс-авеню в Остине, штат Техас; провести ночь на
острове Хасима, в заброшенном японском центре угледобычи,
известном также как Остров-Призрак; проехать по Дороге Смерти в
Таиланде, ведь даже несмотря на название оставался бы шанс, что я
выживу среди отвесных скал и шатких деревянных мостов. И во
многих других местах. Я хочу взобраться на все горы на свете,
проплыть по каждой в мире реке, исследовать все пещеры, пересечь
все мосты, пробежать по всем пляжам, посетить все города, все страны
на Земле. Абсолютно все. Нельзя было просто смотреть документалки
и видеоблоги об этих местах.
— Я бы поехал куда угодно, лишь бы почувствовать адреналин, —
отвечаю я. — Летать на дельтаплане в Рио — звучит шикарно.
Закончив свою конструкцию наполовину, я понимаю, что именно
строю. Это убежище. Оно напоминает мне о доме, месте, где я
прятался от радостей жизни, и все-таки я осознаю обратную сторону
медали. Я знаю, что мой дом оберегал меня от смерти, и благодаря ему

я прожил столько, сколько прожил. И не просто прожил, а был
счастлив. Дом ни в чем не виноват.
Когда я наконец заканчиваю, Руфус все вещает о том, как
родители чуть не назвали его Кейном в честь маминого любимого
рестлера
[11]
; мои веки вдруг тяжелеют, голова опускается, но я резко
вздрагиваю и просыпаюсь.
— Прости. Мне не скучно. Мне нравится с тобой болтать. Я, э-э, я
просто очень устал. Выдохся. Знаю, засыпать нельзя, потому что
времени нет. — Но этот день в самом деле высосал из меня все силы.
— Прикрой ненадолго глаза, — говорит Руфус. — Мы пока
никуда не едем, так что с тем же успехом можешь передохнуть. Я тебя
разбужу, когда доберемся до кладбища. Обещаю.
— Тебе тоже надо поспать, — замечаю я.
— Я не устал.
Это неправда, но я уверен, что он будет отпираться до последнего.
— Хорошо.
Я откидываю голову на спинку сиденья, держа на коленях свое
игрушечное убежище. Мобильник больше не светит на меня, но взгляд
Руфуса я на себе по-прежнему ощущаю. Хотя, скорее всего, мне это
просто мерещится. Поначалу становится даже как-то неловко, но
потом я расслабляюсь. Прав я или нет, чувство у меня такое, словно
мой личный ангел-хранитель теперь за мной наблюдает.
Мой Последний друг здесь надолго.

жүктеу/скачать 1,4 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: