Глава 15 Всему свое время

еще не исполнилось двадцати. Средний возраст рождения первого ребенка
составляет двадцать пять лет, причем около трети матерей рожают
первенца после тридцати. За последние двадцать лет число женщин,
которые предпочитают рожать детей в возрасте от тридцати пяти до
тридцати девяти лет, увеличилось почти на 50 процентов, а в возрасте от
сорока до сорока четырех лет – на 80 процентов.
Многие просто не могут себе позволить иметь детей до тех пор, пока не
решат проблемы с работой и личными отношениями. Исследования
показывают, что число матерей с более высоким уровнем образования
растет, а это хорошо для детей. Кроме того, впервые в истории количество
работающих женщин превысило число работающих мужчин, а это
означает, что больше женщин (и мужчин) пытаются найти баланс между
работой и семьей
[148]
. Но организм человека функционирует так же, как и
прежде. Единственное, что изменилось, – это необходимость знать о
фертильности (или способности к воспроизведению потомства).
На первый взгляд может показаться, что фертильность – это тема книги
для людей тридцати или даже сорока с лишним лет, но на самом деле это
не так. Во время другого исследования Pew Research Center двадцати-
тридцатилетних попросили перечислить их приоритеты, и большинство
респондентов (около 52 процентов) заявили о том, что быть хорошим
отцом или матерью – самая важная цель их жизни
[149]
. Следующую
позицию занял успешный брак – об этом сказали 30 процентов
респондентов. Сравните эти показатели с 15 процентами тех, кто во главу
угла ставит карьеру, с 9 процентами тех, кто больше всего ценит свободное
время, и с одним процентом тех, кто хочет стать знаменитым.
Эти данные говорят о том, что многие молодые люди двадцати с
лишним лет больше всего хотят иметь счастливую семью, по крайней мере
со временем. Эти юноши и девушки имеют право знать, что предстоящее
десятилетие – самое подходящее время для рождения ребенка, и
заслуживают того, чтобы довести до их сведения статистические данные о
фертильности, пока они сами не стали статистикой.
Ниже приведены отрезвляющие данные о рождении детей после
тридцати пяти лет
[150]
. Медицину называют «наукой неопределенности и
искусством вероятности», что особенно верно в случае репродуктивной
медицины
[151]
. Эта наука еще не достигла должного уровня развития,
поэтому родить ребенка будет не так просто даже женщинам, которым еще
нет тридцати пяти, не говоря уже о тех, кто перешагнул этот порог. В
организме человека происходят возрастные изменения, о которых должны

знать все, кто мечтает о детях.
Большинство этих изменений касается фертильности женщин, тем не
менее биологические часы тикают и у женщин, и у мужчин. Исследователи
уже нашли подтверждения того, что старая сперма может вызвать
различные нейрокогнитивные отклонения у детей, такие как аутизм,
шизофрения, дислексия и низкий уровень интеллекта
[152]
. По этой причине,
а также по причинам, о которых мы поговорим немного позже, о выборе
возраста для рождения детей должны думать и мужчины, и женщины.
Хочу внести ясность: я родила обоих детей после тридцати – в тридцать
пять и в тридцать девять лет, если говорить точно. Как и многие другие
молодые люди двадцати с лишним лет, я хотела построить карьеру, прежде
чем рожать детей, и так и сделала. Получая диплом доктора наук, я прошла
по сцене, переваливаясь с ноги на ногу, поскольку была на восьмом месяце
беременности первым ребенком. К моменту рождения второго ребенка у
меня уже были частная практика и работа в университете. С тех пор я
многое узнала о фертильности – моей, моих клиенток и женщин в целом.
Рождение двоих детей после тридцати пяти прошло не так гладко, как я
ожидала, и теперь я понимаю, как мне повезло. Многим женщинам такая
удача не улыбнулась. К их числу относится и Кейтлин.
Кейтлин было тридцать четыре года, когда она познакомилась с Беном.
Два года они встречались, а однажды, придя ко мне на сеанс, она сказала,
что они подумывают о браке. Этот брак оказался первым для них обоих.
Кейтлин много говорила о свадьбе, но никогда не упоминала о детях. Я
уже начала подозревать, что она их не хочет, и решила спросить ее об этом
прямо.
– А что насчет детей? – задала я вопрос.
Казалось, он застиг Кейтлин врасплох.
– Я не знаю. Я еще не решила.
Этот ответ вызвал у меня негодование, но не в адрес Кейтлин, а в адрес
культуры, которая внушает женщинам, что решение завести ребенка
неактуально в тридцать шесть лет. Я вспомнила прочитанную накануне
статью, в которой одна женщина рассказывала о том, что у нее создалось
ложное представление, будто она сможет легко забеременеть в тридцать
восемь или даже сорок лет
[153]
. По всей вероятности, Кейтлин тоже так
думала.
– В таком случае сейчас самое время решать, – настаивала я. – Ты же не
собираешься тянуть с этим до тех пор, пока уже не сможешь иметь детей.
– Но какой смысл делать это сейчас? Я ведь даже еще не замужем…

– Ты можешь легко сделать это. Выйти замуж – не проблема, а вот с
рождением детей могут возникнуть трудности.
– Но я мечтаю о такой же пышной свадьбе, как у всех моих подруг. Я
хочу, чтобы у меня было свадебное платье и фотографии. Знаете, на
скольких свадьбах я побывала – одна? Сколько подарков я купила? Думаю,
нам понадобится года два на то, чтобы устроить помолвку и подготовиться
к свадьбе. А затем было бы неплохо еще пару лет пожить для себя, без
детей.
– Все это прекрасно. Я знаю, как долго ты ждала замужества и что
свадьба будет просто замечательная. Я лишь хочу, чтобы ты подумала, не
стоит ли сделать рождение ребенка более приоритетной задачей.
Теперь Кейтлин казалась недовольна мной.
– Люди заводят детей и в сорок лет, – возразила она. – Сейчас такое
встречается гораздо чаще, чем раньше. Я меня есть две подруги сорока
двух лет, которые только недавно родили детей. В Голливуде все так
делают.
– Да, сегодня в таком возрасте рожает больше женщин, чем раньше, это
правда, – согласилась я. – Но очень многие женщины не могут сделать
этого. Мы действительно время от времени слышим о том, что та или иная
голливудская актриса родила ребенка в сорок лет. Но если ты
внимательнее изучишь этот вопрос, то поймешь, что им пришлось с
помощью различных методов лечить бесплодие. Кроме того, ты найдешь
статистические данные о том, сколько сорокалетних женщин, мечтающих о
детях, не смогли их зачать. Но об этом не пишут в газетах.
Кейтлин в своих рассуждениях допускала одну распространенную
ошибку, которую обозначают термином «эвристика доступности».
Эвристика доступности – это упрощенный процесс умозаключений, при
котором мы оцениваем вероятность того или иного события по той
легкости, с которой примеры или случаи таких событий приходят нам на
ум. Кейтлин была лично знакома с двумя сорокалетними женщинами,
родившими детей в этом возрасте, а также могла вспомнить много
примеров того, как это удалось знаменитостям. Но у нее не было данных о
том, насколько легко (или нелегко) зачать и родить ребенка ближе к сорока
годам. Кейтлин не знала этих нюансов.
У женщин фертильность достигает пика к концу третьего десятка. С
биологической точки зрения для большинства женщин возраст от двадцати
до тридцати лет – самое благоприятное время для зачатия и рождения
ребенка. От тридцати до тридцати пяти уровень фертильности начинает

снижаться, а способность женщины зачать ребенка и выносить его
существенно падает. В сорок лет уровень фертильности делает резкий
скачок вниз.
Это происходит по причине возрастных изменений, происходящих у
всех женщин на третьем и четвертом десятке: качество яйцеклеток
снижается, а эндокринная система, которая регулирует выделение
гормонов и процессы, протекающие во время беременности, становится
менее эффективной. Вследствие всех этих процессов вероятность
беременности уменьшается, а вероятность выкидышей увеличивается. Из-
за снижения качества яйцеклеткам становится труднее внедриться в стенку
матки и созреть. А под воздействием гормонов даже качественная
яйцеклетка может не закрепиться в матке.
В тридцать лет способность к зачатию у женщин сокращается почти
наполовину, в тридцать пять – до четверти и в сорок – до одной восьмой от
уровня фертильности в возрасте от двадцати до тридцати лет. Это одна из
причин того, почему фактические данные о рождаемости в США выглядят
следующим образом: около миллиона младенцев родились у матерей в
возрасте от двадцати до двадцати четырех лет; еще миллион – от двадцати
пяти до двадцати девяти лет; немногим меньше миллиона – от тридцати до
тридцати четырех лет; около полумиллиона – от тридцати пяти до
тридцати девяти лет; всего 100 000 малышей родились у матерей в возрасте
от сорока до сорока четырех лет и только 10 000 – у матерей от сорока пяти
и более лет
[154]
.
Грандиозная свадьба Кейтлин все же состоялась; в тридцать восемь лет
она попыталась зачать ребенка. Но у нее ничего не получилось. После года
попыток и двух выкидышей их с мужем направили к репродуктологу.
Кейтлин была уверена, что при должном лечении сможет родить ребенка в
ближайшем будущем.
Первый признак снижения уровня фертильности – это трудности с
зачатием и вынашиванием ребенка. В случае естественного способа
зачатия (просто заниматься сексом в период овуляции) вероятность
успешных попыток 20–25 процентов на протяжении каждого цикла, если
возраст женщины не превышает тридцати пяти лет. Следовательно, если
вы молоды, чтобы забеременеть, вам понадобится вступать в половой
контакт в среднем около четырех-пяти месяцев. После тридцати пяти
вероятность зачать ребенка резко падает: до 5 процентов в сорок лет, до 3
процентов – в сорок один год и до 2 процентов в сорок два года. В сорок
лет понадобится повторять попытки зачать ребенка в среднем двадцать или

даже больше месяцев, и чем больше времени уходит на это, тем ниже
вероятность успешного зачатия. Прибавьте к этому увеличение числа
выкидышей у женщин старше тридцати пяти лет (одна четверть от общего
числа случаев беременности после тридцати пяти и половина – после
сорока лет), и увидите, что для таких пар, как Кейтлин и Бен, возраст после
тридцати пяти лет может стать временем напрасного ожидания и горького
разочарования.
Когда у таких пар не получается зачать ребенка, они пытаются найти
решение проблемы, обратившись к вспомогательным репродуктивным
технологиям. Иногда это приносит свои плоды, но чаще результат бывает
отрицательный, а эти данные обычно не обнародуются.
Одним из доказательств того, насколько трудно зачать и выносить
ребенка в более зрелом возрасте, является стоимость услуг, выставляемая
клиниками репродуктивной медицины. Парам в возрасте от двадцати до
тридцати лет это обойдется в 25 000 долларов. К тридцати пяти годам
стоимость возрастает до 35 000 долларов. После тридцати пяти цена растет
еще больше в связи с увеличением количества проблем с зачатием. В сорок
лет парам, которые нуждаются в лечении бесплодия, придется заплатить в
среднем 100 000 долларов за рождение одного ребенка. К сорока двум
годам средняя стоимость достигает 300 000.
Но даже если деньги – не проблема, помехой может стать сама природа.
Репродуктивное лечение чаще заканчивается неудачей, чем успешным
зачатием. В случае внутриматочного осеменения (так называемого метода
кухонной спринцовки, когда сперму вводят в репродуктивные органы
женщины) после тридцати пяти лет процент неудач составляет от 90 до 95.
Экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО), когда сперму и яйцеклетки
соединяют вне организма женщины, а затем получившиеся зародыши
переносят в матку, завершается успешно только в 10–20 процентах
случаев. У женщин старшего возраста процент неудачного исхода этих
процедур настолько высок, что многие клиники репродуктивной медицины
вообще отказываются иметь дело с женщинами после сорока: неудачные
попытки снизили бы процент успешного зачатия до такого уровня, что это
стало бы для данных клиник антирекламой.
К сожалению, у Кейтлин и Бена ребенок так и не появился. Кейтлин
сделала одну попытку внутриматочного осеменения и несколько попыток
ЭКО, прошла гормональное лечение, – но все оказалось тщетным. Когда ей
исполнилось сорок три года, в клиниках отказались продолжать лечение.
Врачи посоветовали Кейтлин воспользоваться услугами донора яйцеклеток
или усыновить ребенка, но к тому времени они с Беном были уже

настолько истощены морально и физически и потратили так много денег,
что не могли даже думать об этом. Раньше во время наших сеансов
Кейтлин рассказывала о том, что она нашла в интернете об организации
свадьбы, затем – о способах зачатия ребенка, а теперь мы говорим с ней о
ее горе.
В 1970 году одна из десяти женщин после сорока не имела ребенка.
Сейчас это одна женщина из пяти
[155]
. Правда, сегодня многие мужчины и
женщины осознанно не заводят детей. Отцовство и материнство не нужно
идеализировать
[156]
: хотя это и предназначение человека, это и тяжелый
труд, который может потребовать большого эмоционального напряжения.
Поэтому некоторые пары отказываются от рождения и воспитания детей,
чтобы сосредоточиться на работе или других занятиях.
Тем не менее, по данным Национального исследования семейного
роста, около половины супружеских пар не имеют детей не из-за
осознанного выбора
[157]
. К числу таких пар относятся Кейтлин и Бен. Это
мужчины и женщины тридцати и сорока с лишним лет, которые не
проанализировали информацию о фертильности вовремя, скажем, когда им
было от двадцати до тридцати. И даже если тогда они еще не были готовы
иметь детей, им нужно было хотя бы запланировать, что им следует
предпринять и в каком направлении развивать семью, для того чтобы
получить другой результат.
На первый взгляд может показаться, что фертильность – это сугубо
женский вопрос, но чем больше супружеских пар заводят первого ребенка
после тридцати-сорока лет, тем важнее выбор возраста становится для
всех. Статистика ничего не говорит о том, сколько мужчин и женщин
традиционной и нетрадиционной ориентации, которым все же удалось
родить детей в тридцать и даже сорок с лишним лет, были удивлены тем, в
какой мере трудным оказался этот процесс. О чем не знают
репродуктологи (но что хорошо известно психологам) – это как
сказывается позднее рождение и воспитание детей на современном браке и
личных отношениях.
Когда пары, отправляясь в свадебное путешествие, берут с собой
наборы для определения овуляции, а секс превращается в расписанные по
графику попытки зачать ребенка, это, безусловно, приводит к негативным
последствиям и для женщин, и для мужчин. Многим парам приходится
пройти несколько курсов репродуктивного лечения, что привносит тревогу
и стресс в их брак, беременность и даже в раннее детство ребенка.

Лесбийские пары и одинокие женщины, мечтающие о биологических
детях, тоже должны пройти определенные репродуктивные процедуры,
которые с возрастом становятся все сложнее и дороже. Многие мужчины и
женщины горько сожалеют о том, что им не удалось завести столько детей,
сколько хотелось бы, потому что из-за выбора, сделанного от двадцати до
тридцати лет, у них просто не осталось на это времени.
Даже если предположить, что супружеские пары смогут без проблем
иметь столько детей, сколько хотят, проведенное в 2010 году исследование
показывает, что само уже откладывание брака и рождения детей на более
поздний срок усиливает эмоциональную нагрузку на семьи
[158]
. Когда
после вступления в брак молодоженам необходимо быстро зачать и родить
детей, у них наступает самый напряженный период супружеской жизни.
Особенно это касается случаев, когда воспитание малышей совпадает с
периодом активного зарабатывания денег.
По данным опроса, проведенного среди родителей, около половины
респондентов считают, что у них остается слишком мало времени для
младших детей, около двух третей – что у них не хватает времени для мужа
(жены), и еще две трети говорят о том, что у них не остается времени для
себя. В статье, опубликовавшей результаты этого исследования,
подчеркивается еще один аспект данной проблемы: «Многие мужчины и
женщины испытывают огромное напряжение, пытаясь помогать своим еще
не совсем самостоятельным детям двадцати с лишним лет, тогда как у их
восьмидесятилетних родителей ухудшается здоровье и они тоже
нуждаются в заботе».
«Дети двадцати с лишним лет?» – подумала я, читая эту статью.
Сегодня
многим
приходится
разрываться
между
потребностями
двадцатилетнего ребенка, который учится в колледже, и заботой о
престарелых родителях, если в свое время они откладывали семейную
жизнь на потом. Но это еще не все. Если у вас появляются дети в возрасте
от тридцати пяти до сорока лет, а затем у ваших детей появляются дети в
том же возрасте, минимум одному поколению приходится разрываться не
между двадцатилетними детьми и восьмидесятилетними родителями, а
между совсем маленькими детьми и родителями, которым уже больше
восьмидесяти лет. Чаще всего такая ситуация складывается у образованных
людей, именно они склонны откладывать рождение детей на самый
большой срок. В итоге мужчины и женщины вынуждены заботиться о двух
совершенно независимых группах близких людей, причем именно в тот
момент, когда им нужно работать.
Семейная жизнь складывается совсем по-другому, если бабушка и

дедушка не могут присматривать за детьми или заботиться о них, когда
родители уезжают куда-нибудь на выходные. Но все это ничего не говорит
о не поддающемся количественному измерению (но куда более горьком)
аспекте: увеличении временного разрыва между поколениями. Есть что-то
очень грустное в том, как восьмидесятилетняя бабушка приходит в
больницу, чтобы увидеть новорожденного внука или внучку. Нелегко
осознавать, что у детей будет не так уж много солнечных дней,
проведенных у озера с дедушкой, или каникул рядом с любящей бабушкой.
Это кажется таким неправильным, когда мы смотрим на своих детей и
думаем, как долго будут оставаться в их жизни бабушка и дедушка или
даже как долго они будут оставаться в нашей жизни.
Лучший из известных мне способов объяснить все это – рассказать о
Билли. Билли – умный мужчина с университетским образованием. В свое
время он услышал, что возраст от двадцати до тридцати лет – лучшее
время для того, чтобы хорошенько повеселиться и пережить множество
приключений, и что в этом возрасте главная цель – «никаких сожалений и
миллион воспоминаний». Но все вышло не совсем так. Билли не раз
сожалел о многих своих занятиях в двадцать с небольшим, которые
оказались не такими уж важными и запоминающимися, как он когда-то
думал.
Я работала с Билли в тот период, когда ему было слегка за тридцать и
он уже был женат, имел сына и относился очень ответственно к работе.
Ему было трудно заниматься всем сразу. У него часто возникало
ощущение, что и работа, и семья нуждаются в большем внимании с его
стороны, чем он может им уделить. Однажды в офисе у Билли сильно
разболелась голова, и он почувствовал острую боль в груди. Он позвонил
жене и попросил отвезти его в больницу. На следующий день ему сделали
МРТ. К счастью, у него не обнаружили ничего серьезного: все его
проблемы объяснялись душевными переживаниями.
Во время следующего сеанса я молча слушала историю Билли. Так
прошел целый час: он говорил, а я слушала. Меня настолько взволновало
то, что с ним произошло, что я не посмела его перебивать. Мне хотелось
бы, чтобы все молодые люди двадцати с лишним лет услышали то, что
говорил тогда Билли, поэтому привожу его рассказ полностью.
Итак, я отправился на МРТ – и это было чертовски страшно. Меня
запихнули в этот магнитный гроб, опутав проводами и с шумом
захлопнув дверь. Где-то все время звучал какой-то сигнал. Томограф был

единственной вещью в той стерильно чистой комнате, а оператор сидел в
кабинке по другую сторону стены. Было семь тридцать утра и довольно
холодно. Мне дали наушники с музыкой, чтобы заглушить шум. Хотите
верьте, хотите нет, но там звучали записи Оззи Осборна. В другое время
я бы просто посмеялся над этим. Но в тот момент все выглядело
иронично и довольно убого. Ничто не могло быть настолько
неподходящим в той ситуации, как Оззи Осборн. Я ужасно боялся того,
что у меня могли обнаружить.
Самое забавное (нет, пожалуй, грустное) – что жизнь не пронеслась у
меня перед глазами в тот момент. Ничего подобного не было. Мне
тридцать восемь лет, и я думал тогда только об одной, нет, о двух вещах:
что я чувствую, когда держу в руке маленькую ручку своего сына, и как
боюсь оставить жену одну со всем этим. Было очевидно, что мне совсем
не страшно потерять свое прошлое. Я боялся потерять будущее. У меня
возникло ощущение, что до недавнего времени в моей жизни не
произошло ничего значимого. Я понимал, что все хорошее впереди.
Меня приводила в ужас мысль о том, что я могу так и не увидеть, как
мой сын ездит на велосипеде, играет в футбол, оканчивает школу,
женится и заводит детей. Моя карьера тоже только пошла в гору.
Слава богу, со мной все оказалось в порядке. Но этот случай заставил
меня кое о чем задуматься. Через пару дней я пришел на прием к своему
лечащему врачу и попросил ее помочь мне продержаться еще хотя бы
лет двадцать. Она сказала, что теперь понимает, что я имею в виду.
Когда вы заводите детей в двадцать два года, у вас есть все шансы
дождаться, пока они вылупятся из гнезда. Но в этом возрасте никто не
думает о таких вещах. А затем, по словам моего врача, многие родители
приходят к ней и просят: «Послушайте, мне нужно быть здоровым, пока
мои дети не окончат колледж. Пожалуйста, помогите мне продержаться
до этого времени». Разве это нормально?
Чего я не понимаю и о чем немного сожалею, так это почему я
столько лет развлекался на вечеринках и бездельничал, шатаясь по кафе
вместе с людьми, лиц которых теперь даже не вспомню. Ради чего?
Двадцать лет – хорошее время, но разве стоило так бездарно его
растратить? Когда я лежал в томографе, я осознал, что промотал эти
годы своей жизни на вечеринках и в кафе, а мог бы провести их с сыном,
если бы повзрослел чуть раньше. Почему кто-нибудь не отбросил
правила хорошего тона и не сказал мне прямо, что я трачу свою жизнь
впустую?

жүктеу/скачать 1,49 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: