Языкознание

 

ЯЗЫКОЗНАНИЕ

 

Вестник КРСУ. 2008. Том 8. № 3 

165 

 

 

 

УДК 81’42:811.512.122 (575.2) (04) 

АВТОЦИТАТА КАК ФЕНОМЕН ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ 

А.С. Адилова

 – канд. филол. наук, доцент, 

Карагандинский государственный университет им. Е.А. Букетова 

 

 

 

In the article the selfquotation as the phenomenon of the intertextuality 

 

is scrutinized. For this purpose the same works of the modern Kazakh literature are ana-

lyzed, the different kinds of the selfquotation, its semantic functions in the poetical text are 

revealed. 

 

 

Каждый текст – лишь звено в цепи других 

текстов.  Понимание  текста  рассматривается  

с  точки  зрения  интертекстуальности.  Понятие 

интертекстуальности  становится  основопола- 

гающим, так как любой художественный текст 

должен рассматриваться на фоне других текс- 

тов,  создавая  открытое  художественное  прос- 

транство. Интертекст – это важнейшая состав- 

ляющая понимания смысла текста и его интер- 

претации. 

В  современной  казахской  литературе  фе- 

номен  интертекстуальности  находит  выраже- 

ние  в  актуализации  связей  текста  с  другими 

текстами  посредством  таких  интертекстуаль- 

ных  проявлений,  как  аллюзии,  реминисцен- 

ции, цитаты и пародии. Указанные интертекс- 

туальные включения и отсылки главным обра- 

зом основываются на явлениях межтекстового 

взаимодействия,  взаимовключения  и  взаимо- 

проникновения  сегментов  текстов  писателей 

разных эпох, творивших в хронологически от- 

даленное время и художников-современников, 

результатом  чего  выступает  сопоставление 

текстов  с  целью  формирования  “текстового 

смыслового пространства”. 

Явление автоцитации связывается с выяв- 

лением межтекстовых связей между творения- 

ми,  созданными  одним  писателем;  случаи  та- 

кого рода инклюзивности в структурное и смы- 

словое единство текстов наблюдаются в произ- 

ведениях современных казахских писателей. 

В  произведениях  многих  авторов,  наряду 

с элементами, демонстрирующими связи с тек- 

стами из области фоновых знаний (националь- 

ных,  мировых,  энциклопедических),  встреча- 

ются  отрывки,  воссоздающие  тексты  из  част- 

ной жизни человека, его личной сферы. 

Например, писатель К. Жумадилов в один 

из своих рассказов вводит письмо, написанное 

им  когда-то  своей  жене: 

«Əйелі  Сара  өткен 

жылы төртінші ұлына босанды. Қартайғанда 

өзіне  қолғабысы  тиетін  қыз  табам  деген 

үміті  бар  еді.  Ол  ойы  орындалмады.  Кейбір 

құрдастары  футбол  тілімен: “Сара  есепті 

теңестірмек  болып  жүргенде,  қақпасына  та- 

ғы  бір  доп  соқтырып,  қарсыласынан  төрт  

те – ноль болып, ойсырай ұтылды”, – деп əзіл 

де шығарды... Сонымен қазір Жарқында төрт 

ұл бар. Төртеуі де тентек, əрине. Соңғы ұлды 

тапқанда  Сара  біраз  ыңғайсызданып,  өкін- 

гендей  болып  еді,  Жарқын  перзентханада 

жатқан  əйелін  жұбатып:  “Қыз  таппадым 

деп қапаланба! Ұлдарың аман болса, түбінде 

осы  жұрттың  біраз  қызы  біздің  үйге  ке- 

леді”,

 – деп хат жазып жіберді» [1]. 

«В  прошлом  году  его  жена  Сара  родила 

четвертого  сына.  Она  так  надеялась  родить 

дочь – помощницу  себе  на  старости  лет.  Не 

сбылась  ее  мечта.  Некоторые  друзья-сверс- 

тники  по-футбольному  шутили: “Пока  Сара 

собиралась  уравнять  счет,  пропустила  еще 

один гол противника в свои ворота и проигра- 

 

А.С. Адилова 

Вестник КРСУ. 2008. Том 8. № 3 

166 

ла вчистую 4:0”… Словом, теперь у Жаркына 

четыре сына. Все четверо, конечно, озорники. 

Когда  родился  последний  сын,  Сара  рас- 

строилась,  ей  долго  было  не  по  себе.  И  Жар- 

кын, чтобы успокоить жену, написал ей пись- 

мо в роддом: “Не переживай, что не родила 

девочку! Будут живы-здоровы твои сыновья, 

и тогда много других дочерей придут в наш 

дом!”»  (все  примеры,  приведенные  в  статье, 

переведены  профессором  кафедры  русской  

и зарубежной литературы КарГУ им. Е.А. Бу- 

кетова С.Ж. Бралиной – 

А.А.). 

Бесспорно,  подобное  включение  личного 

письма в текст рассказа было необходимо пи- 

сателю  для  раскрытия  образа  главного  героя 

Жаркына. 

Аналогичный  пример: 

плохое  (неграмот- 

ное) 

предложение в художественном произве- 

дении подобно кривому гвоздю – это сравнение 

встречается  у  автора  в  текстах  трех  жанров: 

первоначально в статье, посвященной пробле- 

мам  литературного  языка,  в  мемуарном  рома- 

не и рассказе. Конечно, писатель мог бы найти 

другое сравнение для выражения своей мысли, 

но знакомая, когда-то удачно найденная, гото- 

вая  коммуникативная  структура,  посредством 

которой  передается  семантика,  сознательно 

вводится им в новый текст. 

Отсюда  следует,  что  претексты  могут 

быть  не  только  национальные  и  интернацио- 

нальные  (мировые),  но  и  частные  (личные). 

Иначе  говоря,  автор  может  вводить  в  текст  

в  качестве  претекста  произведение,  написан- 

ное  им  ранее.  Подобный  феномен  в  теории 

межтекстовых  связей  называется 

автоинтер- 

текстуальностью  или  автоцитацией,  авто- 

реминисценцией. В научной литературе имеет- 

ся достаточное количество доказательств о на- 

личии подобных явлений в произведениях пи- 

сателей разных эпох [2, 3]. 

Термином  автоцитата  американский  ис- 

следователь  О.  Ронен  называет  “цепочки  лек- 

сико-семантических  повторов”,  связывающие 

разные  произведения  одного  автора  и  являю- 

щиеся,  по  сути,  межтекстовым  повтором [4].  

В свою очередь, по мнению Т. Сильман, авто- 

цитатой могут считаться внутритекстовые пов- 

торы, вызывающие у читателя  “пучок  ассоци- 

аций” и обладающие коннотативными смысла- 

ми [5]. На наш взгляд, внутритекстовый лекси- 

ческий  повтор  чаще  всего  вербализует  содер- 

жательно-подтекстовую  информацию  экстра- 

лингвистического  характера,  поэтому  в  опре- 

делении автоцитаты мы придерживаемся взгля- 

дов О. Ронен. 

Российский  исследователь  Н.В.  Семенова 

в докторской диссертации пишет: “Факт авто- 

цитации  может  быть  доказан  при  использова- 

нии  автоцитаты  с  пародийной  функцией” [6]. 

В качестве аргумента своей гипотезы она рас- 

сматривает  автопародии  в  текстах  Набокова. 

Далее Н.В. Семенова указывает, что автоцита- 

ция  может  выполнять  и  другие, “непародий- 

ные функции”, которые, с нашей точки зрения, 

относятся  к  проблеме  претекста  в  творчестве 

одного  автора.  Иначе  говоря,  автопародия  

в  литературном  процессе  встречается  крайне 

редко,  поэтому  автоцитата  должна  рассмат- 

риваться  в  системе  “претекст – интертекст”  

и вербализации их семантических связей. 

Автоцитация может проявляться в разных 

видах: в одних произведениях художник в вер- 

бальной форме представляет слова, словосоче- 

тания, предложения, использованные им в сво- 

их  прошлых  произведениях,  в  других – такие 

маркеры  отсутствуют.  Читатель  со  своей  сто- 

роны  должен  сам  установить  эти  связи.  

Например: 

 

“Сіз – тау, жартас, 

жапырақтың ағасы, 

Біз – бір Күннің көрінбейтін сəулесі. 

Болар ма еді бұ тірліктің бағасы, 

бітсе көңіл əуресі” [7]. 

* * * 

“Байлыққа теңеп 

бағасыз өңшең, 

Қоя алмаушы едім нүктемді. 

Жапырақтың ағасы

 деуші ем, 

жапалақ болып шықты енді” [7]. 

 

“Вы – скала, 

Вы – мощная листва! 

Я – лишь солнца незаметный луч. 

Как же жизнь нам оценить тогда, 

Если вдруг закончится она?” 

* * * 

 «Так хотелось мне бесценному всему, 

Как богатству, дать цену – и точка! 

Называла “мощною листвой” –  

Оказался хиленьким листочком…» 

 

Автоцитата как феномен интертекстуальности 

Вестник КРСУ. 2008. Том 8. № 3 

167 

Автоцитата – для поэта это языковой мар- 

кер  исторического  времени  и  идеального  об- 

раза,  в  последнем  тексте  или  в  интертексте 

оригинала  на  нее  указывают  дополнительные 

лексико-грамматические  индикаторы:  глаголы 

давнопрошедшего  времени – 

қоя  алмаушы 

едім, деуші ем, а также наречие времени – енді. 

Во  втором  тексте  автор  дает  оценку  сво- 

ему  прошлому  с  позиций  сегодняшнего  дня. 

Связь  между  двумя  стихотворениями  осущес- 

твляется на уровне словосочетания. Это слово- 

сочетание используется для создания контрас- 

тного  образа.  Если  в  авторском  контексте  пе- 

ред  нами  возникает  собирательный  образ  мо- 

лодой, чистой, невинной души, то после автор- 

ской  вербальной  ссылки  читатель,  вниматель- 

но  прочитав  другой  текст,  через  это  словосо- 

четание  уточняет  семантику  стихотворения,  

а  затем,  сопоставляя  семантику  двух  текстов, 

получает  возможность  полно  и  всесторонне 

понять  содержательно-иносказательный  и  со- 

держательно-концептуальный  смысл  послед- 

него стихотворения. 

В  следующих  примерах  из  произведений 

этой  же  поэтессы  нет  подобной  вербальной 

ссылки, однако на уровне словосочетания ясно 

видна цитация, посредством которой семанти- 

ка двух стихотворений как бы дополняет друг 

друга: 

 

“Мен ажалды алдап кеттім, 

Ол да алдайды бір күні –  

Жамалмасын білгенімде 

Дүниенің жыртығы

” [7]. 

* * * 

“Жүдетсе де дүниенің жыртығы, 

Көңілді аулап Күннің қызыл кірпігі, 

Айдың аппақ сəулесіне оранып, 

Мен бақытты бола салам бір күні” [7]. 

 

“Я судьбу пыталась обмануть, 

Но она расплатится со мной – 

Вот тогда не залатать ничем 

Целый мир, который порван мной.

” 

* * * 

“Хоть измучена я в порванном миру, 

Солнечным ресницам улыбнусь, 

В лунные укутаюсь лучи 

И своего счастья я добьюсь.” 

В поэме “Гайша биби” [8] и романе “Нұр- 

дан жаралған” [9] Есенгали Раушанова рассказ 

о змее можно считать автоинтертекстуальным, 

поскольку  в  обоих  текстах  отношения  между 

людьми  в  обществе  передаются  через  назван- 

ную  легенду.  В  свою  очередь  претекстом  

к двум текстам стало стихотворение, написан- 

ное автором ранее: 

 

“Ұмытпайды. 

Біледі ел, 

Білмесін бе? 

Əулие атам 

Халықтың бұл да есінде. 

...Аруағы оның – сарүйек жылан екен, 

Оратылып жатыпты іргесінде.

” 

 

“Соны айтады əлі күн, 

өңір-аймақ, 

Желден ұшқыр сарүйек, 

Пері қайрат, 

Алқа топта сөз алса атам менің, 

Иығында тұрыпты шегіп айбат...” [8]. 

 

“Все об этом знают, 

Как не знать? 

Дед святой мой 

В памяти людей. 

Предок его – желтая змея, 

Что лежит свернувшись у дверей.

” 

 

“И рассказы до сих пор живут, 

Что змея, как ветер и как меч, 

Только дед начнет мой говорить, 

Грозно поднималась из-за плеч!...” 

 

В свою очередь Ж. Жакыпбаев одно из сво- 

их стихотворений школьных лет делает эпигра- 

фом целого лирического цикла, а также включа- 

ет в поэму “Нұрлы бақ” в качестве отрывка: 

 

“О, Лəйлə, мұңсызбын демеспін, 

Қайғырса, қанатсыз емес кім?! 

Бірақ та жынданып кететін 

Мен саған Мəжнүн емеспін!

” [10]. 

* * * 

 «Залдарда жыр қалатын, 

Сенімен егескім кеп: 

“Мен саған жынданатын 

Мəжнүн емеспін”, – деп

» [10]. 

 

А.С. Адилова 

Вестник КРСУ. 2008. Том 8. № 3 

168 

“О, Лейла! Тоскую и страдаю, 

Крылья опустились у меня... 

Но тебе я не Меджнун несчастный, 

Чтобы от любви сойти с ума!” 

* * * 

 «И не раз потом везде звучали 

Эти строки, что сказал я зря: 

“Но тебе я не Меджнун несчастный, 

Чтобы от любви сойти с ума”!

» 

 

Каждый  из  приведенных  текстов  имеет 

свою  цель  и  выполняет  свои  функции.  В  пер- 

вом  случае  центральным  образом  произведе- 

ния  становится  герой,  переживающий  сердеч- 

ные  муки,  но  упрямый,  самоуверенный,  не 

признающийся  сам  себе  в  своих  чувствах;  

во втором примере мы наблюдаем тоску, нос- 

тальгию героя о прошлом. 

В обоих случаях автор открыто показыва- 

ет,  что  в  качестве  претекста  он  использовал 

ранее написанное им стихотворение: в первом 

тексте  после  эпиграфа  назван  первоисточник 

“Из юношеских стихов”, во втором – претекст 

включается  трансформированной  автоцитатой 

и выделяется пунктуацией. 

Таким образом, межтекстовые связи игра- 

ют важную роль в понимании и интерпретации 

художественного текста. Претексты в качестве 

маркеров интертекстуальности могут быть взя- 

ты из разных сфер действительности и не обя- 

зательно  должны  быть  известны  всем  читате- 

лям.  Некоторые  претексты  отражают  в  вер- 

бальной форме личную сферу, т.е. могут вклю- 

чать творчество писателя, его окружение, фак- 

ты  частной  жизни. 

Феномен  автоинтертекс- 

туальности,  возникающий  в  этом  случае,  по- 

может  глубже  и  полнее  понять  семантику  от- 

дельных текстов одного и того же автора и при 

чтении  требует  от  читателя  внимательного 

подхода,  напряженного  поиска  в  его  долго- 

временной памяти. 

 

Литература 

 

1.  Жұмаділов  Қ.  Таңғажайып  дүние. – Алматы: 

Қазығұрт, 2004. 

2.  Квятковский  А.  Поэтический  словарь. – М.: 

Советская энциклопедия, 1966. 

3.  Кузьмина  Н.А.  Интертекст  и  его  роль  в  про- 

цессах  эволюции  поэтического  языка. – М.: 

Едиториал УРСС, 2004. 

4.  Лукин  В.В.  Лингво-семиотические  свойства 

художественного  текста,  его  компоненты  и 

параметры  типологического  определения: 

Дис. ... докт. филол. наук. – Орел, 2003. 

5.  Ронен  О.  Лексические  и  ритмико-синтакси- 

ческие повторения и неконтролируемый под- 

текст // Изв. РАН. Серия литературы и языка. – 

1997. – №3. 

6.  Сильман  Т.  Подтекст  как  лингвистическое  яв- 

ление // Филологические науки. – 1969. – №1. 

7.  Семенова Н.В. Цитата в художественной про- 

зе: Дис. ... докт. филол. наук. – М., 2004. 

8.  Фатеева  Н.А.  Контрапункт  интертекстуаль- 

ности  или  интертекст  в  мире  текстов. – М.: 

Агар, 2000. 

9.  Салықбай  А.  Аспандағы  аңсарым. – Алматы: 

Жазушы, 2001. 

10. Раушанов Е. Ғайша бибі. – Алматы: Жазушы, 

1991. 

11. Раушанов  Е.  Нұрдан  жаралған // Таңшолпан 

журналы. – 2002. – №4. 

12. Жақыпбаев Ж. Лəйла. – Алматы: Атамұра, 2002.