А дьявол классический костюм
жүктеу/скачать 79,13 Kb.
|
Angel-nosit-kruzevnoe
- Бұл бет үшін навигация:
- Примечание к части
|
А дьявол классический костюм Раскинув руки и ноги в стороны, Антон лежит на большой двуспальной кровати и от нечего делать пялится в потолок. Спать не хочется, есть не хочется, включать фильм или сериал нет никакого желания, а от количества просмотренного контента в тик токе уже начинает тошнить. Почитать книгу? Нет уж, извольте, лучше еще раз внимательно рассмотреть весь потолок. — Прости, Ангел, но сегодня я весь день работаю, — недовольно бурчит Антон, изображая голос Арсения. — Работа, работа, работа. А мне что прикажете делать? Арсений его ласково называет Ангелом — такой же светлый, живой, позитивный, вселяющий счастье и привносящий в серую жизнь яркие краски. Антону нравится, как из уст его любимого человека звучит это нежное «Ангел». Он бы отдал все свои кольца, не задумываясь отдал бы коллекцию футбольных форм и даже самые редкие скины в Фортнайте, лишь бы Арсений продолжал так его называть. Каждый день Антон слышит «люблю тебя, Ангел», по утрам совсем тихий голос над ухом шепчет «доброе утро, Ангел», а ночью в кровати громкое «Ангел, прогнись сильнее, да, вот так, умница». Иногда, конечно, когда Антон ворует из гардероба чужие штаны или толстовку, то слышит возмущенное «черт, Ангел, я тоже хотел это надеть», а когда Арсений глупо подшучивает над Антоном, из-за чего тот строит брови домиком и играет роль глубоко обиженного человека, он тянет мягкое «Ангел, я пошутил» и целует надутые губы. Но сегодня весь день от Арсения слышно только несколько фраз: «Ангел, у меня много работы», «прости, Ангел, обедай один, у меня созвон с партнером по бизнесу», «не сейчас, Ангел, давай чуть позже». И сидит этот Ангел весь день один в спальне, скучает и только иногда слышит из рабочего кабинета Арсения мелодию входящего видеозвонка из скайпа или строгий голос, говорящий то ли с работниками, то ли с очередным партнером по бизнесу. Измученно вздохнув, Антон приподнимается на локтях и рассматривает всю спальню в надежде зацепиться хоть за что-то, чем можно себя развлечь. И цепляется за огромный шкаф с одеждой. Нет, Антон не собирается устраивать переодевания и дефилировать по спальне, он также не намерен убираться на всех полках или раскладывать по цветам футболки, потому что у него есть другой, куда более интересный вариант времяпровождения. Подойдя к шкафу, Антон кидает быстрый взгляд на входную дверь, будто желает удостовериться, что в спальню сейчас точно никто не войдет, затем тянется к самой верхней полке и нащупывает коробку, которую вот уже несколько дней усердно скрывает от глаз Арсения. Аккуратно приоткрыв крышку, он касается тонкой полупрозрачной ткани и проводит подушечками пальцев по изящному кружеву. На лице появляется лукавая ухмылка, а в голове уже рождается озорная идея, о которой настоящий ангел даже и думать бы не смел. *** Дверь в рабочий кабинет открывается совсем бесшумно, так же тихо Антон опирается плечом о косяк и наблюдает за тем, как Арсений, обложившись всевозможными документами, сидит за столом в классических брюках с белой рубашкой и что-то быстро печатает на ноутбуке, даже не замечая, что в комнате стало на одного человека больше. — Арс, — аккуратно зовет Антон. — М-м-м, — тянет в ответ тот, а после, услышав недовольное цоканье языком, откладывает очки в сторону и наконец поднимает глаза. — Да, Ангел, ты что-то хот… Фраза обрывается почти на самом конце, а на лице у Арсения расцветает удивление вперемешку с растерянностью. Он склоняет голову набок, задумчиво потирает подбородок и проходится по всей фигуре Антона изучающим взглядом. Черная футболка без рукавов, обрезанная так, что из-под нее виднеется пупок, красная мини юбка в клетку настолько короткая, что еле доходит до середины бедер. Белые полупрозрачные чулки на длинных худых ногах выглядят до того горячо, что кажется, только прикоснись к ним — и можно будет получить ожоги как минимум третьей степени, а хитрая усмешка на лице Антона придает всему образу только более озорной вид. — Ангел, это… — Арсений осекается, поражаясь, как за одну секунду говорить становится гораздо тяжелей, и прокашливается. — Это что? — Как что? — Антон удивленно хлопает глазами, изображая саму невинность, однако во взгляде пламенеет ничем неприкрытая похоть. — Если тебе не видно, я могу подойти ближе и показать, что это. Он не идет, он буквально крадется. Старается показать всю свою уверенность и власть над ситуацией, хоть колени и начали подрагивать еще до того, как Арсений поднял глаза и обратил на него внимание. Мягкой поступью Антон подходит ближе, обходит рабочий стол и, по-собственнически отодвинув гору ненужных бумажек в сторону, садится на освободившееся место прямо перед Арсением. — Так лучше видно? — Антон чуть шире разводит ноги, отчего края и без того безобразно короткой юбки поднимаются, показывая кружевную окантовку на конце чулок. — Да, — с хитрой усмешкой отзывается Арсений, ни на секунду не отводя глаз от этих длинных манящих ног. — Теперь мне очень хорошо видно. Он касается коленей Антона, неспешно поднимается чуть выше, мягко оглаживает бедра и, придвинувшись ближе, разводит его ноги ещё шире. Белые чулки в буквальном смысле сводят с ума, их кружевная окантовка, виднеющаяся из-под края юбки, вызывает приятное теплое чувство внизу живота, а собственный член в штанах дергается от подкрадывающегося возбуждения. — У тебя под… — Арсений снова осекается, зрачки его расширяются, а голос вдруг становится в разы ниже. — У тебя под юбкой что-то есть? — А ты подними и сам посмотри, — Антон усмехается, довольствуясь такой реакцией, и нетерпеливо закусывает губу. Арсений аккуратно ныряет пальцами под юбку и двигается по бедру выше до тех пор, пока вслепую не касается мягкой, приятной на ощупь ткани. Еще сильнее заинтересовавшись, он быстро поднимает край юбки и цепляется взглядом за женские белые кружевные трусы, из которых уже выглядывает головка вставшего члена. — Пиздец, — только и может с горящими глазами, отображающими все восхищение увиденным, прошептать Арсений. Зрелище это настолько красивое, настолько манящее и возбуждающее, что сказать еще хоть слово он больше не может, поэтому приходится хватать ртом воздух и громко сглатывать, рассматривая кружевное белье. — Нравится? — зачем-то спрашивает Антон, ведь и так понятно — еще как нравится. Он бедрами ластится к теплым рукам, ловя прикосновения, а его глаза, в которых еще секунду назад читался исключительно азарт, в момент затуманиваются поволокой желания. — Я не знал, какие будут смотреться на мне лучше, черные или белые, поэтому решил купить и те, и те. И уже дома наугад вытащил белые. — Тебе очень идет, — тихо говорит Арсений и даже несколько раз кивает в подтверждение сказанному. — Ты такой красивый, — он нежно оглаживает бедра и уже хочет снова коснуться кружевной ткани трусов, но вдруг останавливается, будто только сейчас до него начинают доходить слова Антона. — Подожди, то есть у тебя есть еще и черное белье? Тот не отвечает, только молчаливо играет бровями, еле заметно пожимает плечами и улыбается так хитро, что ответ сам тут же загорается яркой лампочкой над его головой — да, есть. На офисном кресле Арсений придвигается ближе, заставляет Антона полностью сесть на стол и одним движением закидывает его ноги к себе на плечи. Он ныряет под короткую юбку, кончиком языка медленно проходится по внутренней стороне бедра и так же неспешно ведет влажную дорожку к самому краю трусов, при этом не переставая поглаживать острые колени. Арсений делает глубокий вдох носом, чувствует дурманящий запах оголенной кожи и слышит тихий полустон сверху, отчего пальцы на коленях сжимаются сильнее. Ему хочется зубами медленно стянуть белые чулки и зацеловать каждый миллиметр кожи; хочется снять это женское белье с Антона и оставить того в одной юбке; хочется вобрать его член в рот и услышать, как уже громкий и несдержанный он стонет. Но ничего из этого Арсений не позволяет себе сделать, потому что знает, стоит ему только поддеть эти блядские кружевные трусы, и остановиться будет уже невозможно. — Антош, я не могу, — низким голосом хрипит он, продолжая покрывать поцелуями бедра. — У меня собрание в скайпе через пять минут. — Как жаль, что его придется пропустить, — наигранно расстроенно тянет Антон, покусывая губы. Он запускает пальцы в темные волосы и прижимает голову Арсения ближе к себе, намекая, что самое важное и норовящее выскочить из белья все еще остается без какого-либо внимания. — Какой же ты невозможный, — измучено вздыхает тот. Желание провести языком по кружевным трусам вверх и коснуться им головки члена разжигает алое пламя где-то в районе паха, но один нюанс в виде чертового собрания все еще не разрешает этого сделать. — Специально пришел отвлечь меня от работы, да? — Ты весь день безвылазно здесь сидишь, а нужно иногда отвлекаться и отдыхать. Вот я и пришел тебя расслабить, — голос Антона звучит безмятежно и почти спокойно, только на последнем слове чуть дергается, когда чужие губы касаются самого края трусов, а кончик носа задевает вставший член. Кое-как оторвавшись от бедер, Арсений снимает длинные ноги со своих плечи, встает с места и, заставив Антона встать, разворачивает его к себе спиной. — Собрание действительно важное, — на ухо шепчет он, а после прикусывает молочного цвета кожу на шее, отчего она чуть розовеет и только сильнее манит оставить алый след от засоса. — Я так люблю, когда ты кусаешь меня в шею, — Антон делает вид, будто совсем не слышит слов о собрании, и потирается об Арсения, дразня и подначивая его еще больше. — Нужно обсудить технику продаж и обслуживания клиентов, — тот проводит носом по шее, одной рукой сжимает бедро Антона, а другой мягко оглаживает низ его живота, пальцами чуть задевая юбку. До начала собрания остается четыре минуты. — А мне кажется, тебе сейчас нужно совсем другое, — Шастун опирается ладонями о стол, выгибается в спине и продолжает круговыми движениями плавно двигать тазом, изводя и забирая у Арсения последние крупицы терпения. Покрасневшая головка сочится смазкой и пачкает кружевное белье, из-за чего оно намокает и начинает сильнее тереться о член, заставляя тихо скулить от нетерпения. Короткая юбка шуршит о грубую ткань штанов, а член Арсения уже стоит колом и требует скользнуть аккурат между чужих манящих ягодиц прямиком в горячую узость. Сдерживаться становится просто невыносимо тяжело. — Антош… — Арсений прикрывает глаза, сильнее стискивает Антона в своих объятиях и неосознанно толкается бедрами вперед, прижимая того к столу. — Я же директор, мне нельзя не явиться на собрание. — Готов кончить от одного твоего касания, — не желая продолжать выслушивать такие ненужные сейчас слова о работе, Антон перемещает руку Арсения со своей талии под юбку и кладет ее на изнывающий член, безмолвно прося прикоснуться к нему. — А еще акции компании упали и… — Арсений шумно выдыхает в шею Антона и снова закусывает уже покрасневшую кожу. Как в бреду он запускает пальцы под кружевное белье, обхватывает член в плотное кольцо из пальцев и проклинает самого Люцифера за то, что тот послал ему такое пошлое искушение в виде ангела. — Предлагаешь мне пропустить важное собрание? — большим пальцем он касается влажной головки и плавно размазывает по ней смазку, из-за чего Антон издает уже более громкий стон и ластится ближе к руке, сгорая от нетерпения. — Я предлагаю тебе трахнуть меня на этом столе, — отзывается он, чувствуя, как чужой стояк упирается в ягодицы. До начала собрания остается три минуты, а Арсений растрачивает последние остатки терпения. Он несдержанно рычит и отставляет мешающий ноутбук в сторону, на что Антон довольно улыбается, зная, что теперь мысли того целиком и полностью заполнены только им, а не работой. Шастун почти ложится на стол и демонстративно выпячивает зад, отчего клетчатая юбка сильнее задирается. Ее края красиво очерчивают округлые ягодицы, белое кружевное белье распаляет ещё больше, а чулки на длинных ногах выглядят настолько возбуждающе, что заставляют насовсем забыть о таком неважном сейчас собрании в скайпе. Антон призывно двигает бедрами, кидает на Арсения взгляд через плечо и слишком плавно и до невозможности пошло крутит перед ним ягодицами, будто говоря — давай, потрогай, я же знаю, ты хочешь. Арсений хочет. И спорить с правдой бесполезно. Он ухмыляется, ладонью неспешно ведет по спине Антона вниз, спускается к клетчатой юбке и переходит на одну ягодицу, сминая в пальцах мягкую кожу. Арсений очень хочет, и об этом говорят его расширенные зрачки и колом вставший член, больно потирающийся о штаны. Арсений так сильно хочет, что крепче сжимает ягодицу и шумно втягивает носом воздух, теряя какое-либо самообладание. Сев в офисное кресло, сначала он неспешно закатывает рукава рубашки до самых локтей, а после как можно ближе придвигается к Антону и вынуждает сильнее прогнуться, выпячивая зад так, чтобы тот оказался почти на уровне его глаз. — Сними футболку и раздвинь ноги чуть шире, — тяжело хрипит Арсений — с каждой секундой говорить становится все тяжелее, а стояк больно натягивает ткань штанов и вызывает неприятное трение. Когда футболка улетает куда-то на пол, Антон послушно разводит ноги и нетерпеливо двигает бедрами, как будто нарочно приближаясь к лицу Арсения, за что тот дарит ему один поцелуй в ягодицу. — Умница. Белоснежные чулки, придающие и без того невероятным, длинным ногам утонченный вид, кружевное полупрозрачное белье и самое главное — клетчатая юбка, нежно лежащая на ягодицах — все это дурманит сознание лучше любого алкоголя. Шикарно. Прекрасно. Идеально. На это хочется смотреть всю жизнь, а трогать как минимум вечность. Руки мелко подрагивают от накатившей горячей волны возбуждения, но Арсений не обращает на это никакого внимания и поддевает пальцами тонкие края кружевных трусов. Медленно, словно раскрывает самый ценный подарок на день рождения, он тянет их вниз и жадно сглатывает накопившуюся слюну, когда взору открывается вид на полностью оголенное тело Антона. Белье быстро соскальзывает с ног и тоже отправляется куда-то на пол к футболке. Арсений мягко касается ягодиц Антона, разводит их в стороны, чтобы лучше рассмотреть все самое ценное, и удивленно изгибает бровь. — Ты растянут, — не спрашивает, а утверждает он, расплываясь в довольной улыбке. — Пробка или пальцы? — Пробка, — слышится рванный ответ на выдохе. — Твоя любимая, с зеленым камнем. Антон не просто взял и вышел к нему в этом невинно-пошлом образе. Он тщательно готовился, растягивал себя, чтобы сейчас оказаться в кабинете Арсения, раздвинуть перед ним ноги и предстать в полной готовности. Мысль, что ещё совсем недавно в их спальне Антон медленно вводил в себя пробку и тихо скулил, лишь бы Арсений не услышал его раньше времени, больно бьет по члену, а в глазах от этого проскальзывает горячая искра желания. — Что же ты со мной творишь, — тихо выдыхает Арсений, проводя носом между голых ягодиц. До начала собрания остается две минуты, а крышу у Арсения срывает окончательно. Он по очереди облизывает каждую ягодицу, языком проводит по ним влажные дорожки, иногда покусывает, наслаждаясь бархатной кожей, и целует, целует, целует. Тихие стоны сверху распаляют еще больше, клетчатая юбка в буквальном смысле сводит с ума, а чулки на длинных ногах не дают забыть о том, насколько пошлой выглядит вся эта картина в целом. Закончив покрывать поцелуями ягодицы, Арсений довольно облизывается, руками еще сильнее разводит их в стороны и наклоняется ближе. Язык размашисто и совсем неспешно проходится по кольцу мышц, чуть раздвигая стенки, но дальше двигаться не спешит — хочется подразнить, пощекотать и испытать терпение Антона. — Арс, пожалуйста, — на выдохе тихо шепчет тот, двигая задом и желая полностью насадиться на язык. На просьбу Антона Арсений хищно скалится, еще немного щекочет кончиком языка стенки, а после быстро толкается глубже, плавными движениями проводя то вверх, то вниз. Должно быть максимально влажно, чтобы капли вытекали из Антона и по ногам скатывались вниз, чтобы гладкая кожа блестела на свету от слюны и не давала думать ни о чем, кроме разработанного ануса. Когда язык сильнее толкается внутрь, Антон издает протяжный несдержанный стон, комкает в пальцах какие-то бумажки, похожие на документацию компании, и разводит ноги еще шире. Покусывая губы, он медленно плавится от желания почувствовать внутри себя что-то большее, нежели влажный язык Арсения — ему ужасно мало, настолько, что низ живота начинает пылать, а картинка перед глазами немного размывается. — Ар… Арс, — сбивчиво шепчет Антон. Он заводит руку за спину, вслепую запускает пальцы в волосы Арсения и грубо прижимает его ближе к себе. Хочется больше, глубже, горячее, так, чтобы низ живота обожгло, а картинка перед глазами насовсем размылась. Арсений протяжно мычит и продолжает двигать языком, разнося по всему кабинету громкие причмокивающие звуки. Его руки оглаживают длинные ноги, они то поддевают края чулок, запуская под них пальцы и касаясь голой кожи, то медленно спускаются к лодыжкам и так же неспешно поднимаются вверх к самым ягодицам. Когда до начала собрания остается одна минута, колени Антона начинают подрагивать, а кулак в темных волосах сжимается сильнее. — Когда я предлагал тебе трахнуть меня на этом столе, я не имел ввиду твой язык, — недовольно выдыхает он, но вопреки его же собственным словам, с губ срывается тихий стон удовольствия. — А что же ты имел ввиду? — с трудом отстранившись от Антона, Арсений поднимается с кресла. Он и сам понимает, что терпение уже давно закончилось не только у него, но и у того, кто продолжает комкать документы и нетерпеливо вздыхать. По всей комнате разносится звук гремящей бляшки ремня, вызывая табун мурашек, проносящихся по спине Антона, и он, довольно облизнув губы, закусывает нижнюю в ожидании продолжения. — Я… ты сам знаешь ответ, — он снова потирается ягодицами о каменный стояк Арсения, показывая, что дальше терпеть просто нет никаких сил. — Ой, мне кажется, или кто-то засмущался? — Арсений ехидно усмехается и спускает штаны вместе с бельем до самых колен. Одной рукой он обхватывает член, расслабленно выдыхая, а другую кладет Антону на спину и заставляет сильнее прогнуться. — То есть надеть женское кружевное белье, прийти в мой кабинет в этой блядской юбке и чулках, раздвинуть передо мной ноги и предложить трахнуть себя на этом столе мы не стесняемся, а сказать вслух о том, насколько сильно хочется мой член, не можем? Я прав, Антош? — Иди в жопу, — язвительно отзывается Антон, вызывая у Арсения смех. — Пойду сразу после того, как ты произнесешь мысли вслух, — он тянется к шкафчику в столе и вслепую достает небольшой тюбик. Такая важная и нужная вещь, как смазка, раскидана по всем углам в их квартире. Никогда не знаешь, где и когда тебя настигнет этот ангел с пошлыми, как у самого развратного бесстыдника, идеями, а бежать из гостиной в спальню или из кухни в кабинет — только тратить время, за которое можно покрыть поцелуями спину Антона или лишний раз погладить его ноги. Размазав по стояку смазку, Арсений проводит алой головкой по краю юбки, скользит между ягодиц по ложбинке вниз к анусу и замирает, рассматривая открывающуюся ему картину. Черт, все еще до невозможности красивое и слишком пошлое зрелище. В этих чулках и юбке Антон — самое настоящее великолепие. И трахнуть это великолепие хочется до безумия. Арсений чуть надавливает головкой на кольцо мышц, из-за чего стенки медленно раздвигаются, но дальше нескольких сантиметров он пока двигаться не спешит. Дразнит в точности так, как делал это языком, и видит, как Антон, виляя бедрами, снова подставляется под его прикосновения. Блядский пиздец. Арсений сжимает челюсть, на шее заполошно бьется вена, и он прожигает взглядом разработанный анус, блестящий от его собственной слюны. — Давай, Ангел, скажи, чего ты сейчас хочешь? — звучит уже в приказном тоне, а пальцы на ягодице сжимаются сильнее и мнут мягкую кожу. — Хочу… — Антон медлит то ли действительно от смущения — хотя, казалось бы, какое здесь может быть смущение — то ли от нахлынувших эмоций. Все чувства концентрируются где-то внизу живота, вызывая острое напряжение, и не дают говорить, но Шастун, громко сглотнув, старательно игнорирует это ощущение и поспешно продолжает: — Хочу, чтобы ты наконец вошел в меня. И сделал это не своим языком, слышишь? Хочу твой член в себе, хочу всего тебя, Арс, пиздец, как сильно хочу. Сука, не делай вид, будто не понимаешь этого. Антон раздражается, это слышно по дрогнувшему в конце голосу и колкому взгляду через плечо, но Арсению нравится, его это ничуть не отталкивает, наоборот только сильнее подначивает и возбуждает. Он поглаживает ягодицу, а после ударяет по ней ладонью. По комнате разносится громкий звук шлепка. За ним следует второй, а после и третий удар до тех пор, пока светлая кожа не становится румяной. Антона от этих действий только еще больше размазывает по столу. Чувствуя упирающуюся в мышцы головку, он тихо скулит и подается бедрами назад, стараясь самостоятельно насадиться на член. Вид такого нетерпеливого, покрасневшего и нервного Антона сводит с ума. Покачивающиеся из стороны в сторону бедра завораживают, а юбка с чулками, словно самая острая приправа, добавляет ко всей этой картине жгучей пошлости вперемешку с нежной невинностью. Арсений еще раз звонко ударяет ладонью по уже покрасневшей ягодице и плавно входит в Антона. Член медленно проникает на всю длину ровно в тот момент, когда раздается звук входящего видеозвонка в скайпе, оповещая о начале собрания. — К черту, — раздраженно рычит Арсений, грубо закрывая крышку ноутбука, и резче двигает бедрами. Громкий стон Антона, больше похожий на крик, самый приятный звук, который когда-либо слышали стены этого рабочего кабинета. — Ты сводишь меня с ума, — хрипит Арсений на ухо Антону, двигаясь в нем быстро и срывая с покусанных губ множество сладких стонов. — Своими ногами в белых чулках, мини юбкой и… сука, этим кружевным бельем, которое так идеально тебе подходит. Толчки грубые, резкие, нетерпеливые, однако поцелуи в шею наоборот нежные, мягкие, трепетные. Губы Арсения касаются шеи Антона аккуратно и с особой любовью в то время, как член снова и снова входит на всю длину, а яйца с громким шлепком ударяются об оголенные ягодицы. Арсений трахает Антона пошло и грубо, но зацеловывает его шею бережно и ласково. И от этого контраста Антона в буквальном смысле ведет: воздуха становится меньше, мир перед глазами плывет и превращается в густой туман, а ноги сами раздвигаются шире. Ему хочется жестко, но одновременно с этим нежно; хочется, чтобы его втрахивали в большой массив стола, но при этом тихо шептали на ухо, какой он чудесный; хочется громко стонать, но слышать, как родные губы мягко целуют его куда-то в загривок. И Арсений дает все эти ощущения, исполняет каждое непроизнесенное желание и начинает быстрее двигать бедрами, тихо шепча: — Какой же ты у меня прекрасный и невероятный. Хороший мой мальчик. Нежные поцелуи в шею переходят в несдержанные покусывания. Зубы почти вгрызаются в мягкую кожу, а руки обвивают Антона за талию и прижимают как можно ближе к себе, желая целиком и полностью насладиться разгоряченным телом. Но вся проблема заключается в том, что Арсению Антона всегда невозможно мало. Каждый поцелуй порождает еще большее желание, а каждый новый толчок становится резче и сильнее предыдущего. Хочется еще и еще. Арсению мало, очень мало. Нужно больше, глубже, громче. — Готов отменить все собрания, только бы без конца трогать твое тело, — сбивчиво шепчет он, покрывая чужие плечи хаотичными поцелуями. Одной рукой он спускается по подтянутому животу вниз и обхватывает чужой член в плотное кольцо. Другую руку кладет на сосок и, сжав его двумя пальцами, мягко прокручивает, отчего Антон выгибается и запрокидывает голову, давая понять, насколько ему это нравится. Выговорить хоть что-то членораздельное не получается, поэтому тот только без конца выстанывает «Арс, Арс, Арс», бедрами толкается в руку, плавно двигающуюся по члену, и медленно сгорает от чувства заполненности внутри. — Такой горячий и влажный, — как в бреду шепчет Арсений, чувствуя, что от своих же слов ему становится тяжело дышать. — Всегда податливый и отзывчивый. Обожаю в тебе это. — Говори… Говори еще что-то, — хрипит Антон, тяжело дыша. Он плавится, в прямом смысле пылает от каждого слова, а родной голос над ухом обжигает и заставляет извиваться в руках Арсения. — В этой юбке ты выглядишь, как самый невинный ангел, но мы оба знаем, что ты любишь, когда тебя трахает дьявол. — Люблю, — выдыхает Антон, и сильнее выгибается, безмолвно прося Арсения ни на секунду не останавливаться. — Очень… Очень люблю. Юбка задирается, чулки немного сползают по ногам вниз, но это сейчас никого не волнует. В руках Арсения — все самое горячее и ценное, что только существует, и большего в этой жизни ему не нужно. — Красивый, — сквозь громкие звуки шлепков доносится до Антона родной голос с хрипотцой. — Неважно, в юбке или без неё, ты всегда красивый. В любом образе, даже в своих огромных балахонах ты выглядишь охуенно красивым. — Арс, еще, — чуть ли не хнычет Антон, теряясь в ворохе ощущений. — Пожалуйста, скажи еще что-то. Кажется, еще немного — и от всех этих слов он превратится в пепел, настолько голос и хриплая интонация над ухом горячо жгучие. Но Антону так же, как и Арсению, всего этого невероятно мало, поэтому он громко стонет, вкладывая в этот протяжный звук фразу «ещё, прошу, только не останавливайся», и слышит тяжелый шепот куда-то в шею: — Невозможно прекрасный, самый лучший… Самый любимый, — Арсений нежно целует Антона в загривок и увеличивает скорость, отчего толчки становятся громче и несдержанней, а головка каждый раз попадает по простате. — Мне нахуй не нужны никакие собрания, только ты, твое тело, твой голос, шея, плечи, руки, губы, весь ты. Хочу тебя каждый день, каждый час, блять… Хочу каждую минуту. Слова Арсения и его голос — чистый наркотик для Антона. Его рука на члене и пальцы, мнущие сосок, двойная доза кайфа. Обжигающие изнутри толчки медленно доводят до пиковой точки, а губы, мягко касающиеся плеч, загривка, ушей и шеи дарят Антону вселенское чувство любви и тепла. — Ты такой сладкий, — продолжает Арсений, начиная быстрее двигать рукой по члену Антона. — Мой самый любимый десерт. Воздух в кабинете накаляется до предела, яйца громко ударяются о бедра, затянутые в белые чулки, а оргазм настигает так резко, что в ушах слышится тонкий писк. С губ Антона слетает громкое «Арс» и он кончает в чужую руку, роняя голову на плечо сзади. Несколько капель спермы попадают на какие-то документы, пачкая место для подписи, но на это сейчас всем присутствующим в комнате откровенно плевать — они наслаждаются любовью друг друга и теплой волной после оргазма, которая разливается от макушки до самых пальцев на ногах. Сейчас им хорошо, а что будет с документацией, уже не так важно. Арсений с силой закусывает кожу на шее, отчего на ней уж точно появится большое алое пятно, и кончает следом. Выхватив из коробки с салфетками нескольку штук, он тщательно вытирает руку и только после этого выходит из Антона, все еще тяжело и шумно дыша. Когда сзади слышится звук застегивающейся молнии на штанах, Шастун хочет развернуться лицом к Арсению, но тот не дает ему этого сделать — сжимает его бедра и прижимает к столу, фиксируя на одном месте. — Арс… — Стой и не двигайся, — в полуприказном тоне говорит Арсений, садясь в свое кресло. — Закинь одну ногу на стол и прогнись в спине. Антон не спорит, послушно выполняет указание и, прикрыв глаза, снова комкает в пальцах лежащие рядом бумаги. — Умница, — довольно усмехается Арсений. Он аккуратно разводит ягодицы в стороны и завороженно наблюдает за тем, как белесые капли его собственной спермы вытекают из Антона и медленно скатываются по бедру вниз. Издав то ли глухой вздох, то ли хриплый рык, Арсений пальцами грубо сминает ягодицы и прижимается губами между ними. Он слизывает почти успевшие скатиться к белым чулкам капли и неспешно ведет влажную дорожку вверх. Когда язык касается разработанного ануса, Антон дергается, но не отстраняется, а наоборот выгибается ещё больше, ластясь к нему. Чувствительность после оргазма на пределе, поэтому Арсений старается как можно нежнее облизать стенки и аккуратно скользнуть внутрь. — Сладкий, — довольно шепчет он, оглаживая ноги, бока, ягодицы, юбку, все, куда могут достать его руки. — Ты же знаешь, какой мой любимый десерт? — Я, — звучит совсем тихо и даже чуть неуверенно. — Скажи это полностью, — Арсений громко причмокивает, целует, проводит языком снизу вверх, затем снова несколько раз целует, но ответа все еще не слышит. — Ангел, пожалуйста, ради меня скажи все полностью. — Я… — когда влажный язык толкается глубже, Антон несдержанно стонет, но все же продолжает чуть дрогнувшим голосом: — Я твой любимый десерт. — Правильно, — хитро улыбается Арсений, языком снова скользя между ягодиц. — Хороший мой мальчик. Вылизав все до последней капли, напоследок он аккуратно кусает одну ягодицу, из-за чего Антон тихо ойкает, оценивающим взглядом проходится по голому телу и, удовлетворенно кивнув, поднимается с места. — Иди ко мне, — Арсений разворачивает Антона к себе лицом и сажает его на стол, сразу сгребая в свои объятия. — Когда-нибудь ты сведешь меня с ума. Тот усмехается, облизывает покрасневшие от постоянных покусываний губы и целует Арсения так, как ему хотелось на протяжении всего этого дня: неспешно, развязно, влажно, с языком, показывая, насколько сильно он по нему скучал, хотя и был весь день в соседней комнате. — Арс, а у тебя будет еще какое-то собрание? — Нет, на сегодня все собрания отменяются, — короткими поцелуями Арсений переходит с губ на щеку, ведет по скуле вверх и говорит совсем тихо в чужое ухо: — Хочу в душ, вместе с тобой. Антон на это только тихо смеется, обвивает Арсения ногами и прижимается к нему ближе. — А когда намечается следующее собрание по скайпу? — Завтра созвон с партнерами из Франции, а что? — Да так, — пожимает плечами Шастун, снова играя бровями и хитро улыбаясь. — Я просто подумал, что… Ну, у меня же еще есть черное белье. Это не ангел. Это самый настоящий демон. — Хочешь снова прийти и отвлечь меня? — игриво спрашивает Арсений, показывая, что он совсем не против этой затеи. — Нет, что ты, — Антон качает головой, ныряет пальцами в растрепанные волосы Арсения и шепчет в его приоткрытые губы: — Хочу отсосать тебе под столом, пока ты будешь строить из себя строгого начальника, — и, не дав тому и секунды на ответ, снова целует, потому что поцелуев ему так же мало, как и всего Арсения. — В комплект к черному белью ещё идут чулки в сетку. Представляешь, как я буду в них смотреться у тебя под столом? — усмехнувшись, Антон заглядывает в глаза напротив и замечает точно такую же яркую искру во взгляде, что была в момент, когда Арсений поднял края клетчатой юбки и увидел кружевное белье. — Очень хорошо представляю, — задумчиво тянет тот, подушечками пальцев нежно оглаживая спину Антона. — Покажешь мне эти чулки в сетку сегодня ночью? — Лучше приберегу их для завтрашнего созвона по скайпу. — Ты точно сведешь меня с ума, — улыбается Арсений и добавляет, как бы невзначай: — Созвон завтра в три часа. Антон не расскажет, что сам еле сдерживается, чтобы прямо сейчас не показать Арсению, как шикарно на нем смотрятся сетчатые чулки. Он промолчит о том, что в шкафу, в коробке на самой верхней полке, лежит еще и красное белье вместе с подтяжками. Антон спрячет в улыбке фразу «жди меня завтра ровно в три часа дня» и скроет в мягком поцелуе самые пошлые мысли, которые уже заполняют его голову и генерируют сцену минета под столом рабочего кабинета. Но одно Антон, как бы ни старался, скрыть не может — он слаб перед кружевным бельем так же, как и Арсений слаб перед демоном в воплощении самого невинного ангела. Примечание к части Буду очень рада лайку и отзыву❤️ жүктеу/скачать 79,13 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|