26. Слово Двадцать Шестое
Казах бывает рад до безумия, когда его скакун на состязаниях приходит
первым, борец, выставленный им, побеждает в поединке, борзая или ловчий
сокол отличается на охоте. Не знаю, бывает ли в его жизни большая радость?
Пожалуй, нет!
Но что за удовольствие находит он в том, что одно животное превосходит
другое в ловкости и быстроте или в том, как один человек повергает наземь
другого? Ведь не он опередил и даже не сын его поборол кого-то? А оттого
все, что у казаха нет большего врага, чем другой казах. Бурно восторгаясь по
ничтожнейшему поводу, один старается своей радостью досадить другому,
породить в нем зависть.
Известно, вызывать в людях зависть намеренно — значит нарушить
шариат, повредить своим делам, противиться здравому рассудку. Что за
утешение приносит им чужая злоба. Почему это доставляет им удовольствие?
И почему те, другие, огорчаются их успехам, чувствуют себя чуть ли не
униженными?
Кровных скакунов заводят то в одном, то в другом ауле, ловчая птица,
хорошая собака оказываются в руках то одного, то другого. И силачи не все
родом из одного аула. Все эти достижения не являются плодом творения
человеческих рук. Однажды опередивший, однажды осиливший не остаются
быстрейшими и сильнейшими навсегда. Так почему люди, зная об этом,
досадуют так, как если бы обнаружились их собственные черные замыслы
или постыдные дела? Огорчаются, словно их с землей сровняли?
Нетрудно догадаться: народ-невежда радуется всякому пустяку, не
стоящему внимания. Радуясь, он теряет рассудок, хмелеет, не помнит, что
говорит и творит. Стыдится не того, чего надобно стыдиться, и, совершив
дело неприглядное, не покраснеет.
Вот они, признаки невежества и безрассудства. Скажи ему об этом, будет
слушать и поддакивать: «Да-да, все верно». Но не вздумай поверить его
словам, он — один из тех, многих. Видя глазами, понимая умом, он, словно
безвольное животное, не в силах отказаться от порочного. И никому не под
силу обуздать, переубедить, образумить его. Взяв за правило дурные
проступки, уже никогда не отречется он от них. Только великий страх или
смерть способны разлучить его с вредной привычкой.
Не встретить человека, который, признав свою неправоту, пытался бы
обуздать себя.
|