Агата Кристи Большая четверка. Смерть лорда Эджвера. Убийство в Месопотамии Большая Четверка Глава 1 Нежданный гость
жүктеу/скачать 3,28 Mb.
|
Kristi Bolshaya-chetverka-Smert-lorda-Edzhvera-Ubiystvo-v-Mesopotamii.lAYOPA.565149
| Глава 18
Чай у доктора Райлли Перед отъездом Пуаро обошел здания экспедиции и пристройки. Он также задал слугам несколько вопросов, так сказать, через вторые руки: доктор Райлли переводил вопросы и ответы с английского на арабский и наоборот. Эти вопросы имели в основном отношение к внешности незнакомца, которого мы с миссис Лейднер видели заглядывающим в окно и с которым отец Лавиньи вел разговор на следующий день. – Вы в самом деле думаете, что этот малый имел отношение к делу? – спросил доктор Райлли, когда мы тряслись по ухабам в его машине по дороге на Хассаньех. – Я люблю собирать всю информацию, – был ответ Пуаро. И действительно, это было очень характерно для его метода. Я узнала впоследствии, что не было ничего, ни малейшего обрывка незначительной сплетни, которым бы он не интересовался. Мужчины обычно не такие сплетники. Должна признаться, я была рада чашке чая, когда мы приехали к доктору Райлли. Я заметила, что Пуаро положил себе пять кусков сахара. Тщательно размешивая его чайной ложечкой, он сказал: – А теперь мы можем поговорить, ведь верно? Можем поразмыслить, кто же скорее всего совершил преступление. – Лавиньи, Меркадо, Эммотт или Рейтер? – спросил доктор Райлли. – Нет, нет. Это была версия номер три. Я хочу сейчас сосредоточиться на версии номер два, отложив пока вопрос о вернувшемся из прошлого мифическом муже или его брате. Давайте обсудим совершенно прозаический вопрос: кто из членов экспедиции имел возможность убить миссис Лейднер и кто, по всей вероятности, сделал это. – Я думала, вы давно решили не ломать голову над этой версией. – Ничуть. Но у меня все же есть определенная деликатность, – с укоризной сказал Пуаро. – Разве могу я в присутствии доктора Лейднера обсуждать мотивы, которые могли привести кого-то из членов экспедиции к убийству его жены? Это было бы нетактично. Мне пришлось поддержать выдумку, что его жена восхитительна и все перед ней преклоняются. Но, естественно, это было не совсем так. Теперь мы можем быть жестоки и беспристрастны и говорить то, что думаем. Нам больше нет необходимости считаться с чувствами людей. И здесь-то нам и поможет сестра Ледеран. Она, без сомнения, очень наблюдательна. – Ой, да я ничего такого не знаю, – сказала я. Доктор Райлли пододвинул ко мне тарелку горячих ячменных лепешек. – Подкрепитесь, – сказал он. Это были очень хорошие лепешки. – Ну, а теперь, – произнес мистер Пуаро с шутливой интонацией в голосе, – вы, ma soeur, должны мне в точности описать, какие чувства каждый член экспедиции питал к миссис Лейднер. – Я здесь всего лишь неделю, Пуаро, – взмолилась я. – Достаточно долго для такой рассудительной женщины, как вы. Сестры ориентируются быстро. Они составляют свое мнение и твердо придерживаются его. Ну, давайте же начнем с отца Лавиньи, например. – Вот тут я правда не могу ничего сказать. Ему и миссис Лейднер, казалось, нравилось беседовать друг с другом. Но они обычно разговаривали по-французски, а я лично не сильна во французском, хотя в детстве и учила его в школе. Как я себе представляю, они беседовали больше о книгах. – Они, как я вас понял, составляли приятную компанию друг другу? – Ну да, можно сказать и так. Хотя я думаю, что отец Лавиньи был озадачен миссис Лейднер и даже раздражен тем, что озадачен, если вы понимаете, что я имею в виду. И я передала разговор, который я вела с ним на раскопках тогда, в первый день, когда он еще назвал миссис Лейднер «опасной женщиной». – Ну, это интересно, – сказал Пуаро. – А она, как вы считаете, что думала о нем она? – Это тоже довольно трудно сказать. Нелегко было понять, что миссис Лейднер думает о людях. Иногда, мне кажется, он удивлял ее. Я помню, как она говорила доктору Лейднеру, что он не такой, как другие священники, которых она знала. – Вот и кончик веревки, предназначенной отцу Лавиньи, – игриво заметил доктор Райлли. – Мой дорогой друг, – сказал Пуаро, – ведь, наверное, вас дожидается кто-нибудь из пациентов? Я ни за что на свете не стану вас удерживать от выполнения вашего профессионального долга. – О, у меня их целая больница, – подтвердил доктор Райлли. Он поднялся, сказал, что намекать – это, в сущности, то же самое, что кивать слепой лошади, и со смехом удалился. – Так-то лучше, – сказал Пуаро. – У нас теперь будет интересный разговор tête-à-tête. Но вы не должны забывать о вашем чае. – И он придвинул ко мне тарелку с сандвичами и предложил налить еще чашку. Право, он был очень предупредителен. – А теперь, – сказал он, – давайте продолжим знакомство с вашими впечатлениями. Кто, по вашему мнению, не любил миссис Лейднер? – Но это, – сказала я, – это только мое мнение, и я не хочу, чтобы о нем говорили как об исходящем от меня. – Естественно. – Ну, по-моему, крошка миссис Меркадо прямо ненавидела ее! – Ага! А мистер Меркадо? – Он был несколько влюблен в нее, – сказала я. – Я не думаю, чтобы женщины, кроме его жены, обращали на него внимание. А миссис Лейднер такая тактичная, она со вниманием относилась к людям и к вещам, которые ей рассказывали. Я представляю себе, какое сильное впечатление это производило на беднягу. – А миссис Меркадо, ей это не нравилось? – Она откровенно ревновала, вот что. Надо быть очень осторожным, когда дело касается мужа и жены, это факт. Я могла бы рассказать вам удивительные истории. Вы и представить себе не можете, какие штучки женщины вбивают себе в голову, когда дело касается их мужей. – Я не сомневаюсь в том, что вы мне говорите. Значит, миссис Меркадо ревновала? И она ненавидела миссис Лейднер? – Я видела, какими глазами она на нее смотрела, как будто убить хотела… О боже! – Я запнулась. – Мистер Пуаро, я не хотела сказать этого, в самом деле совсем не хотела… – Ничего, ничего. Я понял вас правильно. Вырвалось просто выражение. Очень подходящее. А миссис Лейднер, ее беспокоила эта враждебность миссис Меркадо? – Нн-нда, – раздумывала я. – Право, не думаю. Даже не знаю, замечала ли она ее. Я однажды даже чуть не решилась дать ей понять, но потом раздумала. Меньше разговоров, лучше для дела, вот что я скажу. – Вы, несомненно, поступили мудро. А не могли бы вы привести примеры, как миссис Меркадо проявляла свои чувства? Я рассказала ему о нашем разговоре на крыше. – Так-с, она упомянула первое замужество миссис Лейднер, – задумчиво произнес Пуаро. – Не можете ли вы вспомнить, не смотрела ли она при этом на вас, как будто ее интересовало, не известна ли вам иная версия? – Вы думаете, ей известна правда? – Возможно, известна. Может быть, это она написала те письма, устроила «стучащую руку» и прочее. – Мне самой было бы интересно это знать. Думаю, из мелкой мести она способна сделать такое. – Да, ужасная, я бы сказал, черта. Но вряд ли в ее характере хладнокровное варварское убийство, если, конечно… – Тут он призадумался. – Странно, любопытная вещь – она сказала вам: «Я знаю, для чего вы здесь». Что же она тут имела в виду? – Представить себе не могу, – чистосердечно ответила я. – Она думала, что для вашего появления есть какая-то тайная причина, помимо всем объявленной. Какая причина? Почему ее так волновал этот вопрос? Необычно и то, что она, как вы говорите, настойчиво разглядывала вас за чаем в день приезда. – Ну, она же не леди, Пуаро, – резонно заметила я. – Это, ma soeur, оправдание, но не объяснение. Какие тут у него возникли подозрения – не знаю. А он продолжал: – Что же другие участники экспедиции? Я немного помедлила. – Не думаю также, чтобы мисс Джонсон особенно любила мисс Лейднер. Но она и не скрывала своего отношения к ней. Она признавала, что не беспристрастна. Видите ли, миссис Джонсон очень предана доктору Лейднеру, проработала с ним много лет. И, конечно, нельзя отрицать, что брак многое меняет. – Да, – сказал Пуаро, – а с точки зрения мисс Джонсон, она была для него неподходящей парой, и было бы правильнее, если бы доктор Лейднер женился на ней. – Действительно, – согласилась я. – Но уж таковы люди. И один из сотни не учитывает, кто кому подходит. Обвинять доктора Лейднера нельзя. Мисс Джонсон, бедняжка, не отличается особенной привлекательностью. Ну, а миссис Лейднер была по-настоящему красива – не молодая, конечно, – но… Как бы я хотела, чтобы вы ее знали. В ней было что-то такое… Я помню, как мистер Коулман сказал, что она была, как это называется, ну, той, что заманивают людей в болото. Уж вы не смейтесь надо мной, но в ней было что-то такое, ну, неземное. – Она очаровывала, как я понимаю, – сказал Пуаро. – Потом, я не думаю также, что она с мистером Кэри хорошо ладила, – продолжала я. – У меня есть мысль, что он ревновал, точно как мисс Джонсон. Он всегда был очень холоден с ней, а она с ним. Знаете, она, передавая ему что-нибудь, была уж слишком вежлива, называла его мистером Кэри довольно официально. Он был старым другом ее мужа, а некоторые женщины не переносят старых друзей своих мужей. Им не нравится думать, что кто-то знал их до того, как они их узнали. Это, конечно, довольно путаное объяснение, и я это… – Ничего, я все понял. А те остальные три молодых человека? Коулман, вы говорите, был склонен поэтизировать ее. Я не могла не засмеяться. – Забавно, мистер Пуаро, – сказала я. – Да он начисто лишен фантазии, этот молодой человек. – А как два других? – Я, право, не знаю насчет мистера Эммотта. Он всегда такой тихий и никогда не говорит. Она, знаете, была очень мила с ним. По-дружески называла его Дейвидом и, бывало, подтрунивала по поводу мисс Райлли, ну и всякое там. – Ах вот что! И ему это нравилось? – Вот уж не знаю, – сказала я. – Он, бывало, смотрит на нее так, довольно забавно. Не понять было, о чем думает. – А мистер Рейтер? – Она не всегда была с ним достаточно любезна, – помедлив, сказала я. – Я думаю, он действовал ей на нервы. Она то и дело говорила ему всякие язвительные вещи. – И он отвечал? – Бывало, краснел, бедный мальчик. Конечно, она не нарочно с ним так. Потом, чувствуя, что я уже начинаю жалеть его, я подумала, что он-то скорее всего и есть бессердечный убийца и все время только играл роль. – Ой, мистер Пуаро, – воскликнула я. – Что же вы на самом деле думаете о случившемся? Он медленно, задумчиво покачал головой. – Скажите, вы не боитесь возвращаться туда поздно вечером? – спросил он. – Нет, что вы, – сказала я. – Конечно, я помню, что вы говорили, но кому понадобится убивать меня? – Да, не думаю, что кому-нибудь это надо, – сказал он, помедлив. – Отчасти из-за этого мне и хотелось услышать от вас все, что вам известно. Нет, я думаю, даже уверен, что вы в полной безопасности. – Когда мне в Багдаде сказали… – начала я и остановилась. – Вы слышали что-то о Лейднерах и экспедиции в Багдаде еще до приезда сюда? – спросил он. Я рассказала ему кое-что из того, что говорила о ней миссис Келси, назвала ему прозвище миссис Лейднер. И тут как раз открылась дверь, и вошла мисс Райлли. Она играла в теннис, и в руках у нее была ракетка. Я сообразила, что Пуаро уже познакомился с ней, когда приехал в Хассаньех. Она поздоровалась в своей обычной манере и взяла сандвич. – Ну-с, мистер Пуаро, как вы справляетесь с нашей местной загадкой? – Не так скоро, мадемуазель. – Я вижу, вы спасли сестру от погибели. – Сестра Ледеран дает мне ценную информацию об участниках экспедиции. Между прочим, я узнал немало и о жертве. А жертва, мадемуазель, очень часто является ключом к загадке. – Очень разумно с вашей стороны, мистер Пуаро, – сказала она. – Я думаю, если бывают женщины, заслуживающие смерти, то такой женщиной была миссис Лейднер! – Мисс Райлли! – воскликнула я, потрясенная. Она ответила коротким смешком. – Ха, – сказала она, – я думаю, вы не знаете истинного положения дела. Сестра Ледеран, боюсь, введена в заблуждение, как и многие другие. И вы знаете, мистер Пуаро, я очень надеюсь, что этот случай не станет одной из ваших блистательных побед. Я бы очень хотела, чтобы убийца Луизы Лейднер благополучно исчез. В самом деле, я бы и сама была не прочь убрать ее с дороги. Мне было противно ее слушать. Пуаро же, должна сказать, и ухом не повел. Он лишь учтиво поклонился и весьма любезно сказал: – Но простите, я надеюсь, у вас тогда есть алиби на вчерашний день? Наступило минутное молчание. Ракетка мисс Райлли с грохотом упала на пол. Она не потрудилась ее поднять, небрежная и неряшливая, как и все люди ее сорта! – Ах да, я играла в теннис в клубе, – сказала она упавшим голосом. – Нет, серьезно, Пуаро, мне интересно, знаете ли вы вообще о миссис Лейднер и подобных ей женщинах? – А вы меня проинформируйте, мадемуазель. Она с минуту колебалась, потом заговорила, не соблюдая никаких приличий, бездушно, вызывая у меня настоящее отвращение. – Существует условность, что нельзя плохо говорить о покойном. Это, я думаю, глупо. Правда всегда есть правда. Вообще лучше не болтать о живых людях. Ведь вы можете причинить им боль. Покойники же ничего не чувствуют. Однако зло, которое они совершили, живет и после них. Не точная цитата из Шекспира, но близко к этому. Сестра говорила вам, какая странная атмосфера была в Телль-Яримьяхе? Она говорила вам, какие они все были взвинченные? Как они смотрели друг на друга, словно враги? Это все дело рук Луизы Лейднер. Когда я три года назад, еще, можно сказать, ребенком приезжала туда, я видела счастливейших людей, веселую компанию. Даже в прошлом году у них все было в порядке. Но в этом году на них напало уныние, и это – ее рук дело. Она была из тех женщин, что не переносят, когда другие счастливы. Есть такие женщины, и она относилась к ним! Она хотела всегда все портить. Просто ради забавы, или от сознания силы, или, может быть, потому, что так уж была устроена. Она была из тех женщин, которые хотят владеть всеми существами мужского пола в своем окружении! – Мисс Райлли! – воскликнула я. – Это неправда. Я знаю, что это не так. Она продолжала, не обращая на меня ни малейшего внимания: – Ей было недостаточно обожания мужа. Ей надо было еще дурачить этого длинноногого идиота Меркадо. Потом она принялась за Билла. Билл – здравомыслящий малый, но она доводила его до полного замешательства, совершенно сбивала с толку. Карлом Рейтером она просто развлекалась, мучая его. Это было проще простого. Он впечатлительный мальчик. И она предпринимала весьма решительные шаги в отношении Дейвида. Дейвид был для нее развлечением поинтереснее, потому что он вступил в борьбу. Он воспринимал ее очарование, но нисколько не поддавался ее влиянию. Я думаю, что у него хватило ума догадаться, что на самом деле ее не интересует никто. Вот поэтому-то я ее так и ненавижу. Она бесчувственная. Ей не нужны были романы. С ее стороны это были просто хладнокровные эксперименты и забавы – сталкивать людей и настраивать их друг против друга. Она тоже барахталась в этом. Она из тех женщин, кто за всю жизнь ни с кем не поссорится, но там, где они находятся, постоянно возникают ссоры! Они вызывают их. Это же Яго в юбке. Ей непременно нужна драма, но она сама не хочет в ней участвовать. Она всегда в стороне, дергает за ниточки, наблюдает, получает удовольствие. Вы понимаете, что я, собственно, хочу сказать? – Я понимаю, может быть, больше, чем вы думаете, – сказал Пуаро. Я не могла определить его голоса. В нем не было возмущения. Он звучал… о господи, мне все равно этого не объяснить. Шийла Райлли, кажется, догадалась, потому что лицо ее залилось краской. – Вы можете думать, что вам угодно, – сказала она. – Но я непредвзято сужу о ней. Она была умная женщина, она скучала и производила опыты… на людях, как люди производят опыты с химическими веществами. Ей нравилось смеяться над чувствами бедняги Джонсон и, видя, как та старается не сдаваться, восхищаться своей умелой игрой. Она любила доводить маленькую Меркадо до белого каления. Она любила задевать за живое меня, и ей это к тому же всегда удавалось! Она любила разузнавать все о людях и держать их потом в руках. Нет, я не говорю, что это был настоящий шантаж, нет, она только давала понять, что она кое-что знает, и оставляла человека в неведении, как она хочет распорядиться этим знанием. Бог мой, эта женщина была артистка! И в ее методах не было ничего грубого! – А муж? – спросил Пуаро. – Она старалась никогда не причинять ему боли, – помедлив, сказала мисс Райлли. – Я никогда не видела, чтобы она была с ним неласкова. Я думаю, она его любила. Он – прелесть, погружен в свой собственный мир, в свои раскопки, в свои теории. Он боготворил ее и считал совершенством. Это могло раздражать некоторых женщин. Ее это не беспокоило. Он в определенном смысле жил в мире иллюзии, и все-таки это не был мир иллюзий, потому что по отношению к нему она была именно такой, какой он представлял ее себе. Хотя трудно совместить это с… – Она замолчала. – Продолжайте, мадемуазель, продолжайте, – сказал Пуаро. Она вдруг повернулась ко мне: – Что вы рассказывали о Ричарде Кэри? – О мистере Кэри? – изумленно спросила я. – О ней и о Кэри? – Ну, я заметила, что они не очень-то ладили. К моему удивлению, она разразилась смехом. – Не очень-то ладили! Глупость! Он по уши в нее был влюблен. И это раздирало его на части, потому что Лейднеру он был предан. Они дружат уже много лет. И для нее этого, конечно, было достаточно. Она задалась целью встать между ними. Но все равно, я предполагаю… – Eh bien?112 Она нахмурилась, погрузившись в размышления. – Я считаю, что тут она далеко зашла и не только сама кусалась, но и ее укусили! Кэри привлекателен. Он чертовски привлекателен… А она была холодный дьявол… но я считаю, что она потеряла свою холодность с ним… – Это просто позор, что вы тут говорите, – вскрикнула я. – Да они ведь едва разговаривали друг с другом! – Да что вы? – И она обрушилась на меня: – Ни черта вы не знаете! В доме это было: «мистер Кэри» и «миссис Лейднер», но они обычно встречались на стороне. Она спускалась по дорожке к реке, а он одновременно уходил на час с раскопок. Они встречались во фруктовых посадках. Однажды я наблюдала, как он широкими шагами уходил от нее на свои раскопки, а она стояла и смотрела ему вслед. А я, я считаю… я поступила как бесстыжая женщина. У меня был с собой неплохой бинокль, я навела его и хорошо увидела ее лицо. И если вы меня спросите, я скажу, что она без памяти любила Ричарда Кэри… – Она опять остановилась и взглянула на Пуаро. – Простите, что я вмешиваюсь в ваше дело, – сказала она с кривой усмешкой, – но я думаю, что вам хотелось бы иметь правильное представление о местном колорите. – И она торжественно вышла из комнаты. – Пуаро, – закричала я. – Я не верю ни одному ее слову! Он посмотрел на меня, улыбнулся и как-то очень странно произнес: – Вы, сестра, не можете отрицать, что мисс Райлли пролила определенный свет на дело. жүктеу/скачать 3,28 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|