Список  использованной  литературы

214
 
 
 
Касымбекова  С.  А.,
магистрант  Институт  Управления 
Кафедра  «Государственного  управления 
и  государственной  службы»
НЕПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ  СЕКТОР   
В  РЕАЛИЗАЦИИ  АНТИКОРРУПЦИОННОЙ  ПОЛИТИКИ   
В  КЫРГЫЗСКОЙ  РЕСПУБЛИКЕ
Аннотация. 
Данная  статья  рассматривает  роль  неправительственного  сектора  
в  реализации  антикоррупционной  политики  в  Кыргызской  Республике.  Проанализированы 
механизмы  неправительственного  сектора  в  борьбе  с  коррупцией.  Вместе  с  тем  с  точки  
зрение  автора  выявлены  основные  проблемы  НПО  в  противодействии  коррупции. 
Ключевые  слова:  Коррупция,  антикоррупционная  политика,  неправительственная 
организация,  открытость,  прозрачность,  подотчётность,  противодействие  коррупции,  
борьба  с  коррупцией.
Во  все  времена  общественные  объединения  всегда  были  составной  частью  
гражданского  общества,  и  основным  связывающим  звеном  государства  с  обществом. 
Плодотворное  сотрудничество  государственной  власти  с  неправительственным  сектором 
способствовало  в 
решении  ряда  общественно-социальных  проблем  государства.  На  сегодня 
одним  из  общественно-социальных  проблем  является  борьба  с  коррупцией. 
Коррупция  как  негативное  социальное  явление  стала  затрагивать  все  сферы  жизни 
деятельности  людей  экономическую,  политическую,  социальную,  культурную  и  др.  и  
тем  самым  коррупция  стала,  представлять  собой  системную  угрозу  для  безопасности 
страны,  угрожающую  в  стабильности  государства  и  общества,  и  главным  препятствием 
проведения  социально-экономических  реформ  в  стране.
В  связи  с  этим,  проявление  коррупционных  явлений  в  стране  для  любого  государства  
стала  одним  из  актуальных  проводимой  антикоррупционной  политикой  государства, 
требующее  активного  участия  всех  субъектов  в  противодействии  коррупции.  Одним 
из  негосударственных  субъектов  в  борьбе  с  коррупцией  на  сегодня  стала  актуальной 
неправительственный сектор как один из ключевых субъектов в противодействии коррупции.
На  сегодня,  для  осуществления  права  деятельности  в  борьбе  с  коррупцией  особое 
предпочтение в основном дают государственным уполномоченным органам осуществляющие 
противодействие  коррупции.  При  этом,  не  особо  уделяется  внимание  неправительственному 
сектору  как  способность  в  противодействии  коррупции.  На  государственном  уровне  как 
мы  уже  знаем  в  борьбе  с  коррупцией  занимаются  все  ветви  власти  законодательные, 
исполнительные  и  судебные  органы.  Однако  следует  отметить,  что  к  субъектам 
коррупционных  правонарушений  относятся  именно  государственные  должностные  лица, 
осуществляющие  государственные  функции  по  реализации    государственной  политики.
В  связи  с  этим,  на  сегодня  всегда  есть  опасение  в  том,  что  участники  в  борьбе  с 
коррупцией  при  проводимой  антикоррупционной  работе  сами  могут  быть  вовлечены  в 
коррупцию.
Таким  образом,  в  целях  обеспечения  открытости,  прозрачности  и  подотчетности 
государственных  органов  власти  в  проводимой  антикоррупционной  работе  необходим 
не  государственный  подход  в  борьбе  с  коррупцией  осуществляемый  через  участие 
неправительственного  сектора. 
В  исследовании  под  понятием  неправительственного  сектора  следует  понимать  два 
значения  терминов:  некоммерческая  организация  (НКО)  и  неправительственная  организация 
(НПО),  которые  имеет  одинаковые  значения.  Термин  НПО  в  основном  применяется  на 
западе«non-governmentalorganization с перевода с английского означает «неправительственная 
организация»  [1].  В  действующих  законодательствах  понятия  термина  «некоммерческие 
организации»  в  Кыргызской   Республике  отсутствует.  Под  понятием  некоммерческой 

215
организации  понимается  (НКО)  организация,  немеющая  в  качестве  основной  цели  своей 
деятельности  извлечение  прибыли  и  не  распределяющая  полученную  прибыль  между 
участниками.[2]
Таким  образом,  НПО  –  это  негосударственные  некоммерческие  организации,  созданные 
на  основе  частных  инициатив  и  частной  формы  собственности,  неприбыльные  по 
своей  сути  и  не  преследующие  политических  или  религиозных  целей.  Если  учитывать 
целевые  показатели  при  разработке  антикоррупционной  программы  важно  правильно 
оценивать  состояние  антикоррупционного  потенциала  НПО,  так  как  именно  НПО 
является  потенциально  эффективным  инструментом  в  реализации  антикоррупционной 
политики  государства.  Подготовленные  рекомендации  с  помощью  неправительственных 
организаций  помогают,  государственным  органам  более  зримо  представлять  социально 
значимую  проблему  государства  и  тем  самым  способствует  в  принятии  более  эффективных 
решений  на  блага  народа.
В  целом  Кыргызская  Республика  на  пути  своего  развития  в  борьбе  коррупцией 
предпринимала  все  необходимые  меры  по  борьбе  с    коррупцией.
В  целях  борьбы  с  коррупцией  на  государственном  уровне  для  объединения 
антикоррупционных  усилий  государства,  создана  Антикоррупционная  служба  при 
Государственном  комитете  национальной  безопасности  Кыргызской  Республики  (ГКНБ). 
Кроме  этого,  существуют  действующие  структуры  правоохранительных  органов 
(Генеральная  прокуратура  КР,  Министерство  внутренних  дел  КР,  Государственная 
служба  по  борьбе  с  экономическими  преступлениями  при  Правительстве  КР)  и  т.п., 
уполномоченные  органы,  осуществляющие  функции  по  противодействию  коррупции. 
Важно  отметить,  что  деятельность  главного  уполномоченного  органа  ГКНБ  осуществляется 
на  основе  принципа  открытости  и  прозрачности  с  обязательным  контролем  со  стороны 
гражданского  общества  [3].  Также  в  антикоррупционной  стратегии  государства, 
общественная  поддержка  является  одним  из  ключевых  элементов  борьбы  с  коррупцией, 
поэтому  действующая  антикоррупционная  стратегия  государства  включает  мероприятия 
по  привлечению  поддержки  общества  и  гражданского  сектора  как  составляющей  части 
любых  антикоррупционных  мер.
В  связи  с  этим,  создание  механизма  координации  антикоррупционных  усилий 
государственных  органов  и  институтов  гражданского  общества  является  одним  из 
главных  задач  в  проводимой  антикоррупционной  политике  государства.
Кроме  этого,  анализируя  механизмы  в  борьбе  с  коррупцией  в  Кыргызской  
Республике,  можно  сделать  следующие  выводы:  в  принципе  Кыргызстан  выполнил 
все  свои  международные  обязательства  в  борьбе  с  коррупцией,  свидетельством  тому 
является  принятие  основных  антикоррупционных  нормативно-правовых  актов  Закон  «О 
противодействии  коррупции»,  Закон  «О  государственной  службе»,  «Уголовный  кодексе» 
и  т.п.  Также,  в  соответствии  с  Законом  Кыргызской  Республики  «О  противодействии 
коррупции»  была  принята  «Государственная  стратегия  антикоррупционной  политики» 
Кыргызской  Республики.
Благодаря  вышеперечисленным  принятым  мерам  по  борьбе  с  коррупцией  наша  страна 
сегодня  достигла  значительных  результатов.За  период  с  2012  по  настоящее  время  в 
Кыргызстане возбуждено 17 уголовных дел в отношении бывших и действующих депутатов 
ЖогоркуКенеша,  20  уголовных  дел  в  отношении  руководителей  и  их  заместителей 
министерств  и  ведомств,  31  уголовное  дело  в  отношении  районных  областных  судей 
и  340  в  отношении  должностных  лиц  местного  самоуправления  [4].  Вместе  с  тем,  
благодаря  проделанной  работе  уполномоченными  органами  по  противодействию  
коррупции    уровень  коррупции  в  2014  году  по  сравнению  2013  года  снизился. 
По  статистическим  данным  «Transparency  International
»
,  в  индексе  восприятия  
коррупции  в  2013году  Кыргызстан  занял  150  место,  из  175  стран.  В  2014  году  занял  
136  место,  что  говорит  о  некоторых  улучшениях  в  борьбе  с  коррупцией  в  стране [5].
Несмотря,  на  достигнутые  за  последние  годы  результаты  в  борьбе  с  коррупцией,  на 
сегодняшний  день    коррупция  остаётся  главной  проблемой  для  Кыргызстана  так  как, 
наша  страна  ещё  не  достигла  низкого  уровня  по  восприимчивости  коррупции  и  требует 

216
дальнейшую  упорную  борьбу  с  активным  участием  всех  субъектов  противодействия 
коррупции  в  частности  неправительственного  сектора.    Несовершенство  антикоррупционной 
политики  отражается  с  недостаточностью  общественной    поддержки  как  одним  из 
ключевых  элементов  борьбы  с  коррупцией.  Если  взять  во  внимание  количество  активно 
работающих  НПО  в  Кыргызстане,  то  из  этого  следует,  что  в  Кыргызстане  наблюдается 
недостаточная  активность  НПО  сфере  противодействии  коррупции. 
По  официальным  данным  Национального  института  стратегических  исследований 
(НИСИ)  в  Кыргызстане  на  2013  год  всего  зарегистрировано  около  16  тысяч  НПО, 
из  них 
активно  работают  только  500-600
[6].  Подобное  количество  НПО  для  5  млн.  населения 
страны  является  чрезмерно  достаточным.
Основными  предпосылками  увеличение  численности  НПО  в  Кыргызской  Республике 
послужили  революционные  события  и  многочисленные  митинги,  которые  часто 
происходили  в  стране.  После  революционных  событий  роль  НПО  в  политической    жизни 
общества  начала  возрастать.  В  течение  пяти  лет  в  Кыргызстане  наблюдалось  сложные 
политические  события,  связанные  с  нелегитимной  сменой  власти.  Революционные  события  
в  стране  в  марте  2005  году  и  в  апреле  2010  года  привели  к  насильственному  свержению 
президентских  режимов.  Главной  причиной  народных  выступлений,  было  злоупотребление 
президентской  властью  и  коррупция  в  органах  государственного  управления.
После  революционных  событий  новой  власти  требовалась  активная  работа  во 
взаимодействии  с  гражданским  обществом,  и  в  целях  обеспечения  публичности  и 
открытости  в  деятельности  государственных  органов  и  органов  местного  самоуправления 
велась  активная  работа  с  участием  гражданского  сектора. 
В  сентябре  2010  года,  Президент  Кыргызской  Республики  Роза  Отунбаева  подписала 
Указ  «О  создании  первых  Общественных  наблюдательных  советов»  (ОНС)  в  целях 
принятия  мер  по  внедрению  долгосрочных  устойчивых  механизмов  взаимодействия 
власти  и  гражданского  общества  в  процессах  принятия  и  реализации  решений,  а 
также  создания  условий  для  реализации  гражданских  инициатив  [7].  Благодаря,  этому  
механизму  и  достаточно  развитому  к  тому  времени  неправительственному  сектору 
образовались  общественные  наблюдательные  советы  в  государственных  органах.
В  результате  проводимой  совместной  работы  государственных  органов  с 
неправительственным  сектором  привело  к  принятию  Закона  «Об  Общественных 
советах  государственных  органов»  направленный  на  совершенствование  взаимодействия 
государственных  органов  с  общественностью,  создание  механизмов  для  осуществления 
общественного  мониторинга  за    деятельностью  государственных  органов  и  их  должностных 
лиц,  также  учета  государственными  органами  общественного  мнения  при  принятии 
решений,  в  том  числе  при  формировании  и  реализации  государственной  политики  [8].
Таким  образом,  данный  механизм,  определив  правовую  роль  неправительственного 
сектора,  в  процессе  принятии  решении  стал  главным  препятствием  в  коррупционных 
проявлениях  в  государственных  органах.
Институт  гражданского  общества,  как  способность  противодействие  коррупции  
также  нашло  свое  правые  отражение  в  самом  важном    законодательстве  в  борьбе 
с  коррупцией.  В  соответствии  со  статьей  1  Закона  Кыргызской  Республики  
«О  противодействии  коррупции»,  под  противодействием  коррупции  понимается  
деятельность  органов  государственной  власти,  органов  местного  самоуправления, 
институтов  гражданского  общества,  организаций  и  физических  лиц  в  пределах  их 
полномочий.[9]
Исходя,  из  этого  следует,  что  институты  гражданского  общества,  (НПО)  в  Кыргызской 
Республике  вправе  осуществлять  деятельность  в  борьбе  с  коррупцией.  Однако, 
несмотря  с  определением  правой  роли  неправительственного  сектора  в  противодействии  
коррупции,  считаю  целесообразным    выделить,    существующие,  на  мой  взгляд,  проблемы 
НПО  по  реализации  функции  в  борьбе  с  коррупцией,    данные  проблемы  обусловлены 
в  следующих  причинах: 
Во-первых,  с  недостаточной  активностью  институтов  гражданского  сектора  в  сфере 
противодействия  коррупции  причиной,  которого  является  слабо  принятая  юридическая 

217
правовая  база,  тем  мнением  отсутствует  конкретные  силовые  механизмы  воздействия 
на  коррупцию  именно  со  стороны  НПО.  Проводимая  антикоррупционная  работа  НПО 
носит  только  рекомендательный  характер  тем  самым,  заключения  НПО  по  выявлению 
коррупционных  правонарушений  не  закрепляются  юридической  силой.  Недостаточные 
правовые  полномочия  НПО  не  позволяют  осуществлять  эффективный  контроль  за 
принятием  решений  в  государственных  органах,  и  бороться  с  коррупционными  процессами. 
Антикоррупционная  работа  НПО  в  основном  заключается  в  проведении  антикоррупционного 
исследовательского  мониторинга,  пропаганде  населения,  антикоррупционное  гражданское 
образование,  проведении  круглых  столов,  общественных  консультативных  советов  и.т.п. 
антикоррупционных  мероприятий.
Во-вторых,  проблема  недостаточного  финансирования  НПО  со  стороны  государства, 
недостаточное  исполнение  государственных  социальных  заказов  неправительственными 
организациями  именно  в  сфере  противодействии  коррупции.  В  настоящее  время  из-за 
отсутствия  финансовой  поддержки  со  стороны  государства  многие  НПО  мотивированы 
международными  фондами  путем  предоставления  грантов.  Большинство  НПО  действуют 
благодаря  помощи  западных  доноров,  тем  самым  государственная  финансовая  поддержка 
остается  на  стороне.  Хотя  у  государства  есть  главный  механизм  по  предоставлению 
и  привлечению  неправительственного  сектора  в  борьбе  с  коррупцией  с  помощью 
социального  заказа.
В  соответствии  со  статьей  1  закона  Кыргызской  Республики  «О  государственном 
социальном  заказе»  государственный  социальный  заказ-это  форма  реализации  социальных 
программ  (проектов)  и  отдельных  мероприятий,  направленных  на  решение  социально-
экономических  задач  и  оказание  услуг    за  счёт  государственных  бюджетных  средств[10].
  Исполнителями  государственного  социального  заказа  является  именно  зарегистрированные 
некоммерческие  организации  (за  исключением  политических  партий,  профсоюзов  и 
религиозных  организаций),  заключившие  договор  с  государственным  заказчиком  на 
выполнение  государственного  социального  заказа. 
В-третьих,  несовершенство  законодательства  Кыргызской  Республики  «О  общественных 
советах  государственных  органов»,  отсутствие  в  законодательством  поле  понятия  «об 
общественном  контроле»  и  «об  общественном  расследовании».  Необходимость  принятия 
такого  правового  закона  как  «Об  общественном  контроле,  которое  позволило  бы 
создать  целостную  систему  гражданского  контроля  посредством  нормативно-правового 
закрепления  базовых  правил  и  его  организации.
Принимая  во  внимание,  вышесказанные  проблемы,  на  сегодня  уровень  активности  НПО 
в  Кыргызстане  снижается,  а  их  количество  по  непонятным  причинам  растет.  Характер 
неустойчивости  и  их  качества  работы  должен  вызвать  серьезную  обеспокоенность  органами 
государственной  власти,  так  как  данная  проблема  может  вызвать  недоверие  населения 
в  проводимой  антикоррупционной  политике  государства.  Основными  индикаторами 
успешной  реализации  антикоррупционной  политики  должен  быть  «индикатор  доверия» 
гражданского  общества  к  результатам  проводимой  государством  антикоррупционной 
политики. 
В  связи  с  этим,  для  реализации  антикоррупционной  политики  необходимо  особое 
внимание  уделять  неправительственному  сектору,  как  одна  из  составляющей  части  в 
реализации  антикоррупционной  политики  государства.  Применяя  антикоррупционный 
потенциал  гражданского  сектора,  мы  можем  более  открыто  представлять  борьбу  с 
коррупцией  с  учетом  ответственности  всех  субъектов  противодействия  коррупции. 
Конструктивный  диалог  органов  государственной  власти  с  гражданским  сектором  и 
их  совместных  усилий    в  борьбе  с  коррупцией  поможет  повлиять  на  коррупционные 
процессы,  с  которой  на  сегодня  государство  не  в  силах  бороться  самостоятельно. 
Государственная  поддержка  неправительственных  организации  и  совершенствование  их 
правовой  базы  поможет  на  возрождение  замерших  НПО,  способствуя  тем  самым  в 
дальнейшем  для  их  устойчивого  функционирования.

218
Список  используемой  литературы
1  Терминология  –  http://rus.ngo.pl.
2  wiki/НКО    https://ru.wikipedia.org.
3  Государственная  стратегия  антикоррупционной  политики  Кыргызской  Республики 
от  2  февраля  2012 г.
4  http://www.for.kg  /news-298847-ru.html  28 ноября 2014,  18:04.
5  Transparency  International.
6  http://www.nisi.kg.
7  Указ  Президента  Кыргызской  Республики  «О  совершенствовании  взаимодействия 
органов  государственного  управления  с  гражданским  обществом»  от  29  сентября  2010 г. 
8  Закон  Кыргызской  Республики  «О  общественных  советах  государственных  органов» 
от  24  мая  2014года  № 74.
9  Закон  Кыргызской  Республики  «О  противодействии  коррупции»  от  8  августа  
2012  года  №  153.
10 Закон  Кыргызской  Республики  «О  государственном  социальном  заказе»  от  21  июля 
2008  года  №  162.

219
 
 
 
Мырзагалиев Ж. О.,
магистрант Институт Управления 
Кафедра «Государственного управления 
и государственной службы»
КОНЦЕПЦИЯ «УМНОГО ГОРОДА» КАК ИННОВАЦИОННОЕ 
НАПРАВЛЕНИЕ РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННЫХ ГОРОДОВ
Процессы  урбанизации,  концентрации  населения  и  научно-экономического  потенциала 
в  городах  –  это  объективная  реальность  современного  мира.  По  прогнозам  ООН,  
к 2030 г. доля городского населения в общем числе жителей планеты составит 80%. Именно в 
городах формируются отвечающие условиям нового тысячелетия стандарты качества жизни,  
дающие  возможность  развивать  социально-экономический  потенциал  общества.
Качество  жизни  горожан  и  будущее  города  в  ХХІ  веке  в  большой  степени  зависит 
от  эффективности  управления  городом,  которому  уготована  перспектива  существенного 
превышения  его  роли  как  управляемой  системы  с  постоянно  усложняющимися 
характеристиками  (национально-этническими,  демографическими,  социально-культурными, 
хозяйственно-экономическими,  экологическими  и  т.д.).  Городское  управление  остается 
одной  из  наиболее  сложных  и  неразработанных  проблем,  связанных  с  ростом  городов  и 
превращением  их  в  урбосистемы. 
Очевидно,  что  тенденция  к  укрупнению  городов  и  увеличению  доли  городского 
населения  сохранится  в  течение  многих  лет.  А  это  значит,  что  настало  время  пересмотреть 
все  аспекты  организации  городского  хозяйства.  «Если  XIX  век  был  веком  империй,  а 
двадцатый  –  веком  национальных  государств,  то  XXI  век  станет  эпохой  городов,  –  заявил 
вице-президент  IBM  по  направлению  «Разумный  город»  Джерри  Муни  –  Большинство 
городов  стоит  перед  лицом  одних  и  тех  же  проблем.  Это  постоянный  рост  населения, 
старение  городской  инфраструктуры  и  рост  расходов  при  необходимости  их  минимизации».
Любой  уважающий  себя  город  нуждается  в  стратегии  развития,  которую  вырабатывает 
исходя  из  идеальных  представлений  о  будущем  и  имеющихся  возможностей.  У  каждого 
свой  жизненный  путь  и  персональная  история  успеха,  которые  зависят  от  множества 
факторов  и  обстоятельств.  Вместе  с  тем  все  города  стремятся  к  достижению  двух 
фундаментальных  целей.  Первая  заключается  в  создании  высококачественной  среды 
обитания,  что  диктуется  растущей  конкуренцией  за  инвестиции  и  мозги.  Вторая  цель  – 
обеспечение устойчивого развития, то есть поиск интегральной (экономической, социальной, 
транспортной,  энергетической,  экологической  и  т.  д.)  модели,  которая  гарантировала  бы 
достойное  существование  минимум  нескольким  поколениям  горожан  [1].
Существующие  формы  управления  городскими  и  коммунальными  службами  себя 
практически  исчерпали  и  не  удовлетворяют  современным  требованиям.  Сегодня  города 
потребляют  примерно  75%  мировых  ресурсов,  и  власти  ежедневно  сталкиваются  с 
огромными  проблемами.  Это  высокий  уровень  загрязнения  воздуха,  перегруженность 
магистралей,  нехватка  общественного  транспорта,  низкий  уровень  безопасности  (имеется 
в  виду  не  только  уровень  преступности,  но  и  безопасность  на  дорогах,  возможность 
получения  своевременной  медицинской  помощи,  качество  продуктов  питания  и  др.), 
плохое  качество  водоснабжения,  нерациональное  использование  энергетических  ресурсов, 
проблема  утилизации  отходов.  В  недалеком  будущем,  когда  городское  население  достигнет 
80–85%,  нас  может  ожидать  тотальный  коллапс  инфраструктуры  и  коммунальных  служб. 
Попыткой  решить  весь  комплекс  известных  проблем  стало  создание  концепции  «умного 
города».  Она  нацелена  на  совершенствование  городской  среды  и  предполагает  управление 
городом,  его  экономикой,  социальной  деятельностью,  транспортной  системой,  экологией  и 
жизнеобеспечением  с  помощью  интеллектуальных  технологий.  Конечная  цель  всех  этих 
усилий  –  сделать  проживание  людей  в  городе  максимально  комфортным  и  безопасным.
Выражение  «смарт-сити»  (smartcity),  он  же  «умный  город»,  в  последнее  время  стало 
очень  популярным.  При  этом  оно  настолько  широкое  и,  в  сущности,  неопределенное,  что 

220
его  используют  в  самых  разных  контекстах  и  с  самыми  разными  целями.  Тема  умных 
городов  обычно  появляется  в  контексте  инновационной  риторики.  Далее,  это  понятие 
глобальное:  оно  так  или  иначе  фигурирует  по  всему  миру  –  существует,  например, 
множество  рейтингов  умных  городов  как  по  всему  миру,  так  и  по  континентам.  Также 
разговоры  об  умных  городах  часто  граничат,  с  одной  стороны,  с  темой  digitalcity 
(цифровых  городов)  и  intelligentcity  (интеллектуальных  городов),  а  иногда  используется 
как  синоним  того  или  другого.
Чтобы  наметить  приблизительную  область  этого  понятия,  перечислим  некоторые  другие 
расхожие выражения, которые регулярно появляются рядом с ним. Это – креативный класс, 
кластеры,  конкурентоспособность,  социальный/человеческий  капитал,  информационные  и 
коммуникационные  технологии,  открытые  данные,  сообщество,  самоуправление,  большие 
данные,  глобализация,  интерактивность,  экологичность  и  т.п.  Иными  словами,  соседство 
у  «умных  городов»  может  быть  самым  разным,  как  и  повод  для  их  упоминания.
О  «цифровом  городе»  (или  «цифровом  сообществе»)  говорят  тогда,  когда  хотят  сделать 
акцент  на  информационно-технологической  стороне  городского  развития.  Революция  в 
области  информационных  и  коммуникационных  технологийоказала  существенное  влияние 
на  город.  Она  сказалась  на  городской  экономике,  глобальных  мировых  сетях,  на  различных 
измерениях  городской  жизни,  на  социальном  расслоении  внутри  городов.  Городские 
технологии  –  это  относительно  новая  область,  если  сравнивать  с  другими  направлениями 
урбанистики,  и  она  нуждается  в  исследовании.  Но  это  также  мощный  генератор  смыслов, 
символов  и  представлений,  и  в  последние  два  десятилетия  постепенное  внедрение  и 
распространение  информационных  и  коммуникационных  технологий  в  нашей  повседневной 
жизни  спровоцировало  развитие  разнообразных  взглядов  на  перспективы  развития  города, 
а  также  привело  к  появлению  множества  связанных  с  ними  популярных  слов  [2,3].
В  свою  очередь,  «интеллектуальный  город»  упоминают  тогда,  когда  акцент  делается  на 
том,  что  в  новых  условиях  города  всё  больше  нуждаются  в  преумножении  знаний.  Города 
меняются.  Многие  из  этих  изменений  стали  следствием  новой  волны  глобализации, 
инновационных  технологий,  виртуальной  среды  и  коллективного  интеллектуального 
сотрудничества  в  Сети,  но  также  и  следствием  энергетических  и  экологических  кризисов. 
Сейчас  зарождается  новая  парадигма  городского  развития  и  планирования,  которая 
объединяет  прежде  разрозненные  измерения,  такие,  как  стабильность,  экологичность, 
цифровые  и  «умные»  пространства,  инновации  и  креативность.  Интеллектуальные  города 
выявляют  ключевой  аспект  этой  новой  парадигмы,  так  как  они  становятся  связующим 
звеном  между  созданием  среды,  которая  способствует  росту  интеллектуальных  и 
образовательных  навыков  населения,  и  знания  и  инновационную  производительность 
организаций,  находящихся  в  этой  среде.
Это,  в  свою  очередь,  уже  практически  сливается  с  «умным  городом»  –  разве  что  с  той 
разницей,  что  последний  вариант  в  равной  мере  включает  в  себя  как  технологическое, 
так  и  интеллектуальное  начало.  На  фоне  экономических  и  технологических  изменений, 
вызванных  глобализацией  и  процессом  интеграции,  города  в  Европе  столкнулись  с 
вызовом:  как  совместить  конкурентоспособность  и  экологичность  городского  развития. 
Очевидно,  что  этот  вызов,  скорее  всего,  окажет  воздействие  на  такие  проблемы  качества 
города,  как  жильё,  экономика,  культура,  социальные  и  экологические  условия. 
Базовая  идея,  стоящая  за  всем  этим,  заключается  в  том,  чтобы  сократить  издержки  без 
ущерба  для  качества  жизни  (а  в  идеале  еще  и  улучшить  его)  с  помощью  эффективного 
(пере)распределения  ресурсов.  Эффективное  распределение  ресурсов,  в  свою  очередь, 
привязывается  к  общественному  участию  в  процессах  распределения  и  управления [4]. 
В  связи  с  темой  умных  городов  часто  заходит  речь  о  подразделениях  (измерениях,  осях), 
в  этом  вопросе.  Эти  измерения  могут  использоваться  как  для  более  специализированного 
обсуждения  тех  или  иных  аспектов,  так  и  для  рейтингования  городов.  В  распространенном 
подходе,  принятом,  в  частности,  в  Европейском  сообществе  (ЕС), 
шесть  измерений:
 
умная  экономика  (smarteconomy),  умная  мобильность  (smartmobility),  умная  окружающая 
среда  (smartenvironment),  умные  люди  (smartpeople),  умное  проживание  (smartliving)  и 
умное  управление  (smartgovernance).  В  каждом  случае  имеется  в  виду  применение  в 

221
соответствующей  области  информационных  и  коммуникационных  технологий.  Собственно, 
само  определение  умного  города  часто 
формулируется  через  эти  измерения.
  В 
европейской 
программе  по  рейтингованию  городов
  внутри  каждого  из  измерений  выделяется  ряд 
параметров.  Например,  в  категории  «умные  люди»  выделяются  следующие:  уровень 
квалификации,  склонность  постоянно  учиться,  общественно-этнический  плюрализм, 
гибкость,  креативность,  широта  взглядов/космополитизм,  участие  в  общественной  жизни. 
По  каждому  из  этих  параметров  можно  рассчитать  рейтинг  для  каждого  города  (в 
соответствии  со  стандартами  этой  программы).  Идеальный  умный  город  –  это  тот, 
который  по  каждому  из  измерений  получает  высший  возможный  балл.  Реальные  города 
могут  в  той  или  иной  мере  приближаться  к  этому  идеалу.
В  упомянутом  уже  европейском  рейтинге  фигурирует  70  городов.  Так  как  целью 
рейтингования  было  выявление  сильных  сторон  городов  и  формирование  приоритетов  для 
дальнейшего  развития  и  представить  это  в  качестве  более  общей  модели,  требовалось,  с 
одной  стороны,  такое  количество  городов,  чтобы  оно  было  репрезентативным,  а  с  другой 
стороны,  в  тех  же  целях,  надо  было  подобрать  города,  которые  бы  отвечали  набору 
исходных  усредняющих  признаков,  то  есть  не  были  бы  слишком  крупными,  слишком 
маленькими,  заведомо  неблагополучными  и  т.п.  Из  1600  европейских  городов  были 
отобраны  70  таких,  где  численность  населения  составляет  от  100  до  500  тысяч  человек; 
есть хотя бы один университет; и где численность населения на прилегающих территориях, 
пользующихся  ресурсами  города  ниже  1,5  млн.  человек.  Также  в  отборе  участвовали 
только  те  города,  у  которых  открыты  данные  по  всем  необходимым  параметрам.  В  этом 
рейтинге
  первое  место  занял  Люксембург,  а  на  последнем  оказался  город  Русе  (Болгария). 
Любляна  заняла  16  место,  Гёттинген  –  22,  Тарту  –  40  и  т.д[5].  
Конечно,  концепцию  «умного  города»  по  мере  надобности  задействуют  и  крупные 
города.  Так,  у  Хельсинки  есть 
интерактивная  карта
(HLS  Live),  которая  показывает 
онлайн  в  режиме  реального  времени  перемещение  транспортных  средств  по  городу, 
и  по  ней  можно  отслеживать,  где  находится  нужный  автобус,  и  прикинуть,  когда  он 
подойдет  к  соответствующей  остановке.  Эту  карту  создала  финская  компания 
Mattersoft
. 
Транспортной  проблематикой  занимается  также  компания 
Snips
,  главный  офис  которой 
находится  в  Париже.  Snips  специализируется  на  прогнозировании  на  основании  открытых 
данных.  В  частности,  они  разработали  для  Парижа  приложение,  которое  предсказывает, 
в  какие  часы  в  разных  пунктах  транспортного  сообщения  ожидается  большое  скопление 
народа,  что,  по  утверждению  разработчиков,  позволяет  разгрузить  эти  узлы,  так  как  часть 
людей,  увидев  прогноз  о  перегруженности,  стараются  воспользоваться  альтернативными 
средствами  передвижения.  Та  же  компания  разработала  приложение  для  Нью-Йорка.  Это 
приложение  предсказывает,  сколько  свободных  парковочных  мест  ожидается  в  то  или 
иное  время  на  определенной  улице.
«Умный»  подход  к 
оптимизации  образования
  применил  департамент  образования 
графства  Гамильтон  (Теннеси,  США).  Исходная  проблема  заключалась  в  том,  что  там 
были  низкие  показатели  по  выпуску  в  школах.  Проще  говоря,  многие  ученики  не 
оканчивали  школу  из-за  того,  что  их  в  силу  разных  причин  отчисляли.  Решать  эту 
проблему  решили  путем  вмешательства  на  ранних  этапах  формирования  проблемы.  Чтобы 
проблему  выявить,  понадобились  технологии  прогнозирования  на  основе  всех  данных  о 
студентах,  в  частности  об  их  посещаемости  и  успеваемости.  В  итоге  процесс  выявления 
был  налажен,  преподаватели  и  школьное  руководство  получили  инструмент,  указывающий 
на  вероятность  риска  отчисления  и  стали  прицельно  работать  с  соответствующими 
студентами,  чтобы  их  успеваемость  повысилась.  Результатом  стало  повышение  показателей 
по  выпуску  на  10  процентных  пунктов.  Разработкой  алгоритмов  и  анализом  данных 
занималась  компания  IBM,  которая  стояла  у  истоков  концепции  умных  городов,  и  сейчас 
очень  энергично  её 
продвигает.
Также  IBM  занималась  разработкой 
мобильной  системы  коммуникации
для  строительной 
компании  VCC  (Литл-Рок,  округ  Арканзас,  США),  чтобы  руководство  и  работники  могли 
оперативно  координировать  работу.  В  компании  300  сотрудников,  и  нужно  было  сделать 
так,  чтобы  каждый  имел  доступ  к  нужной  информации,  а  также  чтобы  эта  информация 

222
обновлялась  в  режиме  реального  времени.  Для  этого  потребовалось  переработать  уже 
существующие  веб-приложения  IBM  по  координации  работы  под  нужды  компании,  а 
также  создать  мобильные  приложения  для  Android  и  iOS,  чтобы  большинство  сотрудников 
были  на  связи.
Большие 
планы  по  оптимизации
  строительства  и  сокращениям  в  потреблении  ресурсов 
вынашивает  город  Сиэтл  (штат  Вашингтон,  США).  К  2030  г.  там  планируется  сократить 
потребление  энергии  на  60%  по  сравнению  с  нынешним  средним  уровнем  в  стране,  а 
потребление  воды  на  50%  по  сравнению  со  средним  уровнем  по  округу.  Достичь  этой 
цели  планируется,  среди  прочего,  строительными  методами,  то  есть  путем  строительства 
домов  с  пониженным  энергопотреблением  и  более  рациональной  системой  циркулирования 
воды.  Расчеты  производятся  на  основе  данных  о  потреблении  ресурсов.  Эти  данные 
размещены
в  открытом  доступе  на  официальном  сайте  города [6]. 
Концепция  «умного  города»  выглядит  весьма  привлекательно,  но  как  обстоят  дела 
в  нашей  стране  в  реальности?  По  мнению  специалистов,  отдельные  шаги  в  нужном 
направлении  уже  сделаны.  В  каждой  из  областей  (транспорт,  образование,  энергоснабжение, 
безопасность,  здравоохранение,  коммунальное  хозяйство,  организация  документооборота, 
ИТ,  взаимодействие  между  различными  службами  и  др.)  есть  понимание  того,  что  и 
как  надо  менять  или  модернизировать,  чтобы  инфраструктура  и  процессы  управления 
соответствовали  современным  требованиям.  Многие  системы  внедрены,  работают  и  дают 
реальную  отдачу.  Но  единой  общей  политики  на  государственном  уровне  пока  нет.  А  без 
нее  мы  в  лучшем  случае  получим  лишь  наборы  разрозненных  решений.
Существуют  и  другие  причины,  усложняющие  процесс  создания  «умных  городов». 
Крупные  мегаполисы  имеют  долгую  историю,  их  облик  складывался  столетиями, 
поэтому  приходится  подстраиваться  под  уже  имеющиеся  инфраструктуру,  географические 
и  архитектурные  особенности  города.  Существуют    два  пути  построения  «городов  
будущего» – либо модернизация существующих систем и инфраструктур, либо строительство 
всего  города  с  нуля.  Второй  путь  более  выигрышный,  он  позволяет  раскрыть  все 
преимущества  передовых  технологических  решений.  Яркий  пример  такого  подхода  – 
города  Сонгдо  в  Южной  Корее  и  Масдар  в  ОАЭ.  В  этих  городах  широко  используются 
телекоммуникационная  инфраструктура  и  ИКТ,  инновационное  проектирование  для 
реализации  экологических,  социальных  и  экономических  целей. 
Но  такие  проекты  в  Европе  и  Америке  –  скорее  исключения.  Обычно  «умные  города» 
не  строят  с  нуля,  а  модернизируют  существующую  инфраструктуру.На  Западе  обычно 
используется  государственно-частное  (или  муниципально-частное)  партнерство.  Например, 
в  проекте  «умного  района»  в  Барселоне  муниципалитет  финансирует  построение  основной 
телекоммуникационной  инфраструктуры  и  затем  предоставляет  каналы  связи  в  аренду 
независимым  инвесторам,  которые  на  этой  базе  разрабатывают  собственные  решения, 
приложения и дополнительные услуги, предназначенные для пользователей. Как показывает 
практика,  такая  бизнес-модель  довольно  хорошо  работает.
Понятно,  что  соотношение  государственного  и  частного  финансирования  конкретных 
сервисов  зависит  от  характера  услуг  и  приложений.  Если  это  услуги,  связанные  с 
общественной  безопасностью  и  организацией  дорожного  движения  с  использованием 
интегрированных  систем  видеонаблюдения,  то  в  этом  случае  чаще  всего  и  заказчиком, 
и  потребителем  выступает  муниципалитет  или  государство.  Трудно  представить  услуги 
коммерческого  видеонаблюдения  в  рамках  общегородской  системы  безопасности, 
но,  например,  за  распознавание  номера  автомобиля  с  последующим  автоматическим 
открытием  ворот  придомовой  стоянки  клиент  наверняка  согласится  заплатить.  Ну  а 
корпоративных  пользователей  могут  заинтересовать  услуги  виртуального  офиса,  в  том 
числе  с  использованием  VPN-каналов  и  ВКС-связи.  С  помощью  аналогичных  систем  можно 
организовать  дистанционное  обучение  или  медицинское  обслуживание  жителей.  И  все 
эти  коммерческие  сервисы  могут  работать  на  базе  муниципальной  телекоммуникационной 
инфраструктуры.
При  проектировании  систем  „умного  города“  важно  определиться  с  набором  услуг. 
Список  подобных  сервисов,  которые  технически  можно  реализовать  уже  сейчас, 

223
насчитывает  порядка  200  позиций.  На  внедрение  всех  не  хватит  никаких  денег  даже 
у  самых  богатых  городов.  Надо  выбрать  те,  которые  будут  наиболее  востребованы  как 
местными  властями  и  государственными  службами,  так  и  корпоративными  клиентами  и 
частными  потребителями  конкретного  города.  Исходя  из  списка  «умных»  услуг  готовятся 
соответствующие  технологические  решения  и  происходит  дальнейшее  проектирование.  При 
этом  необходимо  понимать,  что  чем  больше  «умных»  сервисов  планируется,  тем  более 
затратной  будет  их  реализация,  что,  в  свою  очередь,  скажется  на  сроках  и  возможности 
возврата  инвестиций[7].
Таким  образом,  «умный  город»  –  это  прежде  всего  правильное  управление  городом, 
использующее  современные  возможности  передачи,  хранения,  обработки  данных  и 
получения  актуальной  информации,  необходимой  для  принятия  управленческого  решения. 
Это  управление,  которое  не  полагается  на  вчерашний  опыт,  номенклатурные  механизмы  и 
устаревшие знания, а использует современные аналитические инструменты, информационные 
технологии  и  получаемую  с  их  помощью  обратную  связь.
В  первую  очередь  должны  быть  задействованы  следующие  инструменты  и  приложения:
 
– единые городские базы данных (адресный справочник, регистр населения, предприятий 
города),  исключающие  возможность  дублирования,  искажения  информации,  совершения 
ошибок  и  махинаций;
 
– многослойная 
городская 
геоинформационная 
система 
с 
распределенным 
санкционированным  доступом  к  ней,  интегрированная  с  базами  данных  и  позволяющая 
осуществлять  мониторинг,  контроль  и  оперативное  реагирование  на  любые  возникающие 
события;
 
– система  автоматизированного  управления  ЖКХ  города  с  возможностью  оптимизации 
процессов  потребления  коммунальных  услуг,  адресного  информирования  и  визуального 
оповещения  о  внештатных  ситуациях;
 
– интеллектуальная  система  управления  общественным  транспортом  города  и  дорожным 
движением;
 
– системы фото- и видеофиксации нарушений правил дорожного движения, общественного 
порядка  и  безопасности;
 
– прозрачная  информационная  система  получения  обратной  связи  от  населения.

жүктеу/скачать 6,12 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: