Ассамблея народа казахстана и ее роль в консолидации казахстанского общества

98
7. Воспроизводство населения СССР. М., 1983 134-135-б.
8. Aсылбеков М.Х. Қaзaқстaн тaрихи демогрaфиясының қaлыптaсуы. Көкшетау. 2010.
9.
http://kk.wikipedia.org/wiki
10. Итоги  Всесоюзной  переписи  населения 1959 г. Казахская  ССР. М., ЦСУ  СССР, 1962, 162-
185-б.
ИСТОРИЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ ТАНЦА «КАРА ЖОРГА»
Копбаев А.С.
Магистрант группы МКТ-22. факультет социальных наук,
ЕНУ им. Л.Н. Гумилева, Астана, Казахстан.
Научный руководитель - Медеуова К.А. д.ф.н., профессор
В период с 2010-2012 года в Казахстане прошли массовые флешмобы с использованием
танца «Кара Жорга». В средствах массовой информации разгорелись споры о том, что это за
танец, какова  его  история, почему  он  считается  национальным, если  выросли  целые
поколения, которые впервые  услышали об этом танце. Стремительная популярность танца,
эффектность  массовых  исполнений  привлекала  все  больше  новых  адептов. Если  во  время
флешмоба  в  сентябре 2010 года, организованного  Казахским  гуманитарным  юридическим
университетом  в  Астане, было  задействовано 3000 студентов, то  через  месяц  в  октябре  в
городе  Атырау  участвовало  уже 15000 человек. Танец  в  одночасье  стал  символическим
инструментом, работающим  на  идею  консолидации, на  идеи  возрождения, на  идеи
патриотического воспитания подрастающего поколения.
В  этой  статье  я  рассмотрю  некоторые  аспекты  исследования  истории  танца «Кара
Жорга».
Я  считаю, что  множество  вопросов, которые  возникают  об  этом  танце, могут  быть
поводом  для  исследования  не  только  истории, но  и  актуальных  проблем  танцевальной
культуры  в  Казахстане. Например, вопрос  о  том, действительно  ли  этот  танец  является
казахским национальным и вопрос о месте возникновения являются взаимодополняющими.
Существующие  точки  различаются  по  степени  принятия  этого  танца  как  элемента
актуальной казахской культуры.
Первоначально  я  рассмотрю  историю  возникновения  танца «Кара  Жорга», затем
рассмотрю  особенности  танца  и  его  хореографию, проанализирую  спорные  аргументы  о
принадлежности танца казахской культуре.
Исследователь  казахской  танцевальной  культуры А. Исмаилов  считает, что  народным
танцам  казахов  присущи  много  разновидностей: танцы  воинственные, охотничьи,
имитационные танцы (наподобие танцев буркут-коян), танцы с чучелом («ортеке-би»), танцы
баксы, сольные  танцы, носящие  индивидуальный  почерк  народного  исполнителя, танцы  с
элементами танцев других народов («калмакша би») [1, с. 55].
Танец «Кара Жорга» появился в 12 веке н.э. Дословно «Кара Жорга» с казахского языка
означает «черный иноходец». Конь играл важную роль в жизни казахского народа, поэтому
исполнитель  данного  танца  подражал  грациозным  движениям  человека, сидящего  в  седле.
Существует  множество  танцевальных  разновидностей, элементы  которых  свойственны
верховой  езде, к  примеру: («ормек  би» или  танец  ткачей), охотничьи  пляски («коян  би» –
охота  с  беркутом  на  зайца), («кусбеги-дауылпаз» – обучение  охоте  ловчей  птицы), а  еще
танцы-состязания («утыс  би»), сатирические, шуточные, юмористические («насыбайши»),
пародии на животных («ортеке» – архар-прыгун, «тепенкок», «аю би» – медвежья пляска).
Впервые танец «Кара Жорга» был поставлен в 1934 году на мотив кюя «Кара Жорга» в
пьесе М. Ауезова «Айман Шолпан».
Танец «Кара  Жорга», вновь  возникший  в  Казахстане  в 1997 году, когда  более 1000
человек  иммигрантов (этнических  казахов) из  Китая  исполнили  впервые  этот  танец  в  его
современной интерпретации, очень быстро стал популярным среди населения. Сегодня танец

99
«Кара Жорга» танцуют все: от мала до велика. По некоторым сведениям главной причиной
возрождения танца «Кара Жорга» как народного стало то, что данный вид танца был забыт
представителями  казахского народа, а предки  эмигрировавших в  Китай, сохранили  данный
вид  танца.  Но  так  ли  это  или  нет:  об  этом,  уже  в  течение  10  лет  спорят  историки,
хореографы, да и все жители нашей республики. Но тем временем танец уже превратился в
национальный бренд и представляет Казахстан за рубежом.
В  целом,  танцы  казахского  народа  принято  делить  на  обычные  и  маскарадные,  на
танцы в одиночку, вдвоем или групповые танцы
Я также поддерживаю эту точку зрения, но считаю что, такие простые классификации
не  раскрывают потенциала  вопроса – какова  же  подлинная  танцевальная  культура  казахов.
Считаю, что  казахский  народный  танец  не  раз  претерпевал  изменения, и  поэтому  многие
авторы  считают, что  казахскую  танцевальную  культуру  условно  можно  разделить  на  до  и
после прихода знаменитой Шары Жиенкуловой. Творчество самой знаменитой танцовщицы
Казахстана  является  ключевым  в  понимании  того, как  происходила  адаптация  элементов
традиционной казахской танцевальной культуры к особенностям сценического исполнения.
Долгие годы Шара Жиенкулова была знаковой фигурой в популяризации казахского танца,
была своеобразным символом новизны, изменения, творческого прочтения народного танца.
В  советской  хореографии  был  более  известен  танец  «Камажай»  но  про  танец  «Кара
Жорга» очень мало сведений. При этом хореография первого танца является более советским
продуктом. Это  достаточно  типичная  интерпретация  национального  танца, которая
варьировалась  от  одной  национальной  республики  к  другой. Советская  хореография
отталкивалась  от  поэтизации  элементов  труда, элементов  повседневной  жизни  и  поэтому
этот рисунок танца легко адаптировался к восприятию носителей традиционной культуры.
С  возрождением  танца "Кара  Жорга", стали  считать  что  танец «Камажай» является
танцем девушек, а вот танец «Кара Жорга» - танцем девушки и джигита.
По словам Аубакира Исмаилова: «Кара-Жорга - танец, воплощающий в себе различные
оттенки, приемы, в  нем  соединились  воинственность  и  скоморошество, мягкая
колыбельность и мобильность, быстрота и спокойная грациозность» [1, с. 56].
Кара-Жорга  имеет  в  народе  несколько  названий: «жоргалау», «жорганы
еликтеу»,«шайтанкок».Возможно  это  связанно  с  тем, что  характер  исполнения  различается
от региона к региону.
Мною  были  изучены  различные  стили  исполнения  этого  танца  в  разных  регионах
Казахстана. Существуют  следующие  разновидности  исполнения  танца "Кара  Жорга: «кос-
жорга» и «еркек-жорга».
В  Восточном  Казахстане  Кара-Жорга  исполняют  в  стиле  парного  танца  на  манер
«кызалу-кашу», когда девушка и парень исполняют сопровождающие па.
Кроме того, особая манера исполнения данного танца характерна для казахов из Китая,
примечательно, что  они  также  различают  нюансы  исполнения  среди  танцоров  Алтайского
округа (территория Восточно-Казахстанской области), танцоров из Сары-Сум и  Тарбагатая.
Первые  записи  о  танце «Кара-жорга» были  сделаны  Аубакиром  Исмаиловым  в 1928
году  в  ходе  диалогов  с  Актаем  Мамановым, руководителем  художественной
самодеятельности интерната Казкомуны в Петропавловске [1, с. 56]. Информация о данном
виде  танца  практически  отсутствует  в  специальной  литературе  советского  периода,
встречаются  лишь  разовые  упоминания  о  том, что  такой  танец  существовал, описаний,
конкретизации  особенностей  исполнения  не  имеется. То  есть о  существовании  этого  танца
практически умалчивали.
Есть одно важное обстоятельство, которое  может  объяснить  почему  происходило  это
замалчивание. Ответ может быть дан через раскрытие вопроса о происхождении танца Кара-
Жорга. Наши  респонденты  считают, что  этот  танец  исполняли  в  большинстве  случаев  во
время проведения казахского обряда «шильдехана», обрядов связанных с рождением детей.
Исполнение  танца «Кара  Жорга» в  самые  важные  минуты  жизни  для  ребенка,
возможно, имело  несколько  значений. Считалось, что  танец, которому  характерны

100
очистительные  и  защитные  свойства  может  помочь  избавиться  от  злых  духов. И  тогда
понятно, что  в  случае замены традиционных ритуалов  на  советские, этот  танец  становился
неугодным.
С  другой  стороны, А. Исмаилов  пишет, что  важность  этого  танца  заключается  в
«знакомстве ребенка с миром номадов, т.е. миром кочевников: он приобщался к образужизни
кочевника, всегда находящегося в  седле. Темп танца  передавалглавный настрой жизненной
реальности кочевника, он создавал основное направление будущей жизни новорожденного –
движение  вперед, несмотря  на  препятствия, направление  конструктива, оптимизма  и
мобильности» [1, с. 56].
В  ходе  интервью  среди  отечественных  деятелей  культуры, представителей
государственных  органов, молодых  участников  флеш-мобов, профессиональных  танцоров,
хореографов  были  выявлены  две  большие  группы, которые  различаются  по  отношению  к
танцу «Кара Жорга».
Первая  группа  представлена  теми, кто  полностью  поддерживает  этот  танец, кто
считает, что  такой  танец  является  исторически  достоверным  и  необходимым  для
современных  идеологических  задач. В  число  данной  группы  входят  те, ктоуже  имел  опыт
участия  в  проводимых  мероприятиях  по  популяризации  и  пропаганде  танца  как  исконно
народного.
Одним  из  подтверждений  того, что  танец «Кара  Жорга» является  истинно  народным
танцем  казахов, может  служитькартина «У  Даулеткерея», на  которой  изображен  мужчина,
танцующий  в  юрте. Но  так  как  данная  картина  была  нарисована  во  времена  советской
власти, о ее истинной подлинности никто судить не берется.
Следующий  аргумент  о  принадлежности  танца  Кара-Жорга  связан  с  деятельностью
Джанибекова Узбекали Джанибековича, который занимался тем, что возвращал утраченные
национальные традиции казахского народа. Известны его версии казахских мужских танцев,
о  существовании  которых  не  имели  представления  даже  отечественные  историки. Первый
такой танец, «Буын би», во время которого молодые ребята, раздетые по пояс, показывают
свою силу, был поставлен во время премьеры оперы «Кыз-Жибек» в ГАТОБе [2, с. 109].
Вторая  группа  представленна  теми, кто  высказывает  сомнения  в  подлинности  этого
танца, его  идентичности  казахской  культуре  и  сомнения  в  необходимости  его
популяризации.
Так  историк, доктор  наук, автор  книг  по  истории  казахских  диаспор  Гульнара
Мендикулова  считает, «что  танец «Кара  Жорга», который  считается  национальным  танцем
казахов, никогда  таковым  не  являлся. Он  был  перенят  у  этнических  казахов  из  Китая, а
кроме того движения танца зомбируют людей. «К сожалению, танец «Кара Жорга» пытаются
нам  навязать.  Как  историк  и  как  гражданин  Казахстана  я  не  могу  согласиться  с  этим.  Это
другая философия. Она не традиционна для нашего народа» [3]. Мендикулова подчеркнула,
«что на протяжении всей истории у казахского народа никогда не было мужского танца» [3].
Историк  обеспокоен  тем, что  нехарактерные  казахам  вещи  выдаются  как  народные, она
подчеркнула: «Этого  танца  тут  никогда  не  было, а  нам  сейчас  говорят, что  мы - казахи,
ничего  не  знаем.  Он  появился  в  Китае.  Я  его впервые  увидела  в  Стамбуле.  Его исполняли
проживающие в Турции этнические казахи из Китая» [3].
Я  считаю  такую  позицию  недостаточно  аргументированной, если  говорить  о  танце
«Кара Жорга», как привнесенным переселенцами из Китая, нужно понимать то, что культура
не стоит на месте, бывают трансформации, заимствования, - иногда удачные, а иногда - нет.
Так и в истории казахов были разные периоды, действительно выросли поколения, которые
даже и не допускают наличия таких культурных кодов. Называть этот танец «оралманским»,
считаю неэтичным, и проявлением, возможно, постколониальных синдромов.
Можно  считать, что  этот  танец  соответствует  духу  современного  неотенгрианства.
Танец «Кара  Жорга» стал  актуальным, несмотря  на  многие  негативные  реакции. Сегодня
большое  число  казахов  очень  заинтересовано  новым  танцем, который  на  самом  деле  не
новый, а возрожденный.

101
Список использованной литературы:
1. Абиров Д., Исмаилов А. Казахские народные танцы. Алматы. «Искусство», 1982.
2. Джанибеков  У. Ата-баба  мұрасы: Уақыт  пен  өмір  талаптары  тұрғысынан. Алматы, Рауан,
1996.
3. Танец Кара-Жорга зомбирует людей // http://tengrinews.kz
ФИННО-УГОРСКИЕ ЭТНИЧЕСКИЕ ГРУППЫ КАЗАХСТАНА:
СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
Кошман Т.В.
старший преподаватель ЕНУ им. Л.Н. Гумилева, г. Астана
По результатам национальной переписи 2009 года в Республике Казахстан численность
населения  составила 16 009 597 человек. За  межпереписной  период  численность  населения
увеличилась  на 1 028 316  человек (6,4 %).  На  территории  Казахстана  проживают
представители 125 наций и народностей. Из них на долю 7 этносов (казахи, русские, узбеки,
украинцы, уйгуры, татары и немцы) приходится 95, 6 % населения страны.
Объектом  нашего  исследования  будут  представители  финно-угорских  народов,
проживающих  на  территории  Казахстана. Финно-угры  это  группа  народов, говорящих  на
языках  финно-угорской  языковой  семьи. К  финно-уграм  относятся  венгры, ханты, манси,
коми, коми-пермяки, удмурты, марийцы, кареля, финны, эстонцы, вепсы, саамы, мордва,
ижора  и  ливы. Общая  численность  в  мире  оценивается  в 25 миллионов, из  них  около 14
миллионов венгров, 5 – финнов, около 1 миллиона – эстонцев, каждый из остальных народов
имеет  численность  менее  миллиона  человек. Все  финно-угорские  народы  являются
коренными на своих территориях.
Появление  и  расселение  представителей  данных  народов  на  территории  Казахстана
происходило путем миграции нескольких потоков одновременно с приходом сюда русских
переселенцев. Наибольший  миграционный  поток  был  связан  с  государственной  политикой
50-х гг по освоению целины и трудовыми миграциями.
Данные о численности финно-угорских этнических групп в Казахстане сегодня можно
проанализировать  по  материалам  статистических  сборников «Итоги  переписи  населения
Казахстана 2009 года», а так же в региональных сборниках, где даны характеристики данных
по национальностям и родному языку. Общая численность данной группы составляет 21575
человек [1, с.14-15]:
Динамика численности финно-угорских групп  в период с 1970 по 2009 гг.
1970
1979
1989
1999
2009
Все население
13026274
14709508
16222324
14981281
16009597
Мордва
34315
31403
29157
16145
8013
Удмурты
15786
15460
15520
9095
5824
Марийцы
9089
10589
11912
6495
4416
Эстонцы
4083
3505
3329
1819
986
Коми-пермяки 1556
1777
1562
935
561
Карелы
688
639
742
411
518
Ханты
35
49
53
24
429
Финны
1259
1074
987
547
373
Венгры
832
595
674
440
357
Ливы
0
0
7
3
49
Манси
14
36
37
8
32
Коми
1538
1345
1237
387
15
Вепсы
27
33
44
30
1
Ижорцы
3
19
5
15
1
Саами
2
13
14
2
0
Итого
69227
66537
65280
36356
21575

102
По  сравнению  с  последней  Всесоюзной  переписью  населения 1989 года  численность
финно-угоров  в  Казахстане  уменьшилась  в 3 раза  или  на 47 705 человек. На  снижение
численности  этнических  групп  повлиял  как  миграционный  поток, так  и  общая  тенденция
сокращения рождаемости.
Среди них  наиболее многочисленными являются мордва, удмурты, марийцы, на долю
которых приходится 84,6 % от общего числа представителей финно-угорских народов.
Из общего числа финно-угоров, проживающих в Казахстане, наибольшая численность
населения  принадлежит  мордве, по  данным  переписи  населения 2009 года  она  составила
8013 человек (37, 14 %), удмуртов – 5824 (27 %), марийцев – 4416 (20,5 %). При  этом
численность мордвы уменьшилась с 1989 г. в 3,6 раз, удмуртов и марийцев – в 2,6 раза.  В то
же время  увеличилась численность хантов ( на 87,7 %)  и  ливов ( на 87,5%).
Представители  финно-угорских  этнических  групп  представлены  практически  во  всех
областях Казахстана. Преобладающая доля представителей указанной группы проживает на
территории  Карагандинской (4422 чел.), Костанайской (4225 чел.) и  Акмолинской (3429
чел.) областях. Это около 56% от всей численности группы. Можно так же отметить места
наиболее компактного проживания представителей финно-угорских народов.
Мордва  проживает  преимущественно  в  Карагандинской  области – 2235 чел (28%),
Костанайской – 1511чел. (19%), Акмолинской – 954 (12%) областях.
 Удмурты  проживают  в  Костанайской -1559 (28%) и  Акмолинской – 1162 чел (20%)
областях.
Марийцы проживают в Акмолинской – 1001 чел (23 %) и Костанайской – 817 чел. (19
%) областях. В двух областях Магистауской  и Атырауской численность группы насчитывает
лишь 322 человека (1,5%).
Преобладающая численность финно-угорских народов в трех вышеназванных областях
вызвана  в  первую  очередь  государственной  политикой  по  освоению  целинных  земель, а  в
дальнейшем разнарядками трудовых миграций населения с союзных республик.
Преобладающая численность финно-угорских народов в трех вышеназванных областях
вызвана  в  первую  очередь  государственной  политикой  по  освоению  целинных  земель, а  в
дальнейшем разнарядками трудовых миграций населения с союзных республик.
По  результатам  переписи  населения  в  качестве  родного  языка  указали  язык  своей
национальности 14965,6 тысяч человек (93,5%), язык другой национальности - 1044,0 тысячи
человек (6,5%) [1, с.45-48]:
Степень владения языком представителей финно-угорских этнических групп Казахстана:
Численность 
лиц
данной
национальности
Из  них  назвали  родным  языком  язык  своей
национальности
человек
%
Все население
16009597
149656,6
93,5
из них
Мордва
8013
1310
16,4
Удмурты
5824
1067
18,3
Марийцы
4416
1030
23,3
Эстонцы
986
179
18,2
Коми-пермяки
561
23
4,1
Карелы
518
88
17
Ханты
429
1
0,2
Финны
373
60
16,1
Венгры
357
103
28,9
Ливы
49
8
16,3
Манси
32
14
43,8
Коми
15
3
20
Вепсы
1
0
0
Ижорцы
1
0
0
Саами
0
0
0

103
Как  видно  из  таблицы  указали  родным  языком  язык  своей  национальности 43,8 %
манси, 28,9 % венгров, 23,3 % марийцев, 18,3 % удмуртов, 16,4 % мордвы, 16,3 % ливов.
Сохранность  родного  языка  как  языка  своей  национальности  вновь  показали  области
компактного  проживания  представителей  этносов  Акмолинская, Карагандинская  и
Костанайская области.
Представленные  данные  Национальной  переписи  населения  Республики  Казахстан
конечно  не  в  полной  мере  дают  картину  расселения  и  сохранения  этнической
принадлежности  ряда  представителей  этнических  групп. Материала  переписи  позволят
проследить места компактного проживания той или иной национальности и как это влияет на
сохранение языка. Так среди удмуртов удмуртский язык назван родным языком в  большей
степени  среди  городского  населения, хотя  большая  часть  из  них  проживает  в  сельской
местности. Что  касается  возрастных  характеристик, то  конечно,  в  большей  степени,
носителями языка являются представители старшего поколения.
Динамику  численности  можно  проследить  по  численности  удмуртов  на  основании
данных  переписей 1939, 1959, 1970, 1979, 1989 гг.  Результаты  подсчетов  выглядят
следующим  образом: по  переписи  1939 — насчитывалось 1 576 удмуртов, 1959 — 3 891,
1970 — 15 764, 1979 - 15460, 1989- 15855 [2, с.532].
Приведенные  данные  показывают  большой  скачок  численности  данной  этнической
группы  в  период  освоения  целинных  и  залежных  земель  в  Казахстане  и  периода  политики
переселений и организованных наборов молодежи на промышленные города-новостройки. В
последующее время увеличились внуренние миграционные процессы, особенно из сельской
местности в город.
Доказательством  может  служить  подробное  рассмотрения  расселения  удмуртов  по
областям. В 1939 году  наибольшее  количество  удмуртов  было  зарегистрировано  в  Алма-
Атинской области — 194, Чимкентской — 171, Целиноградской — 168, Карагандинской —
166. Южные  области  в  начале  ХХ  века  явились  регионом  правительственного  заселения
окраин империи, чем  и объясняется появление там выходцев  с Поволжья. Из 19 областей в
пяти  удмурты  не  были  отмечены, это  Джезказганская, Кокчетавская, Магыстауская, Талды-
Курганская, Тургайская.
По данным переписи 1970 года удмурты зарегистрированы во всех областях Казахской
ССР. 54 % всех  удмуртов (8585) были  учтены  в 4 областях: Кустанайской — 2929,
Целиноградской — 2286, Карагандинской — 1734, Павлодарской — 1636.    Численность
удмуртов    в  указанных  областях  есть  так  же  последствия  трудовых  миграций  и
организованных  наборов  рабочих  в 60-70 гг. ХХ  века. Карагандинская  область  как  центр
развития  промышленности  вошел  в  список  районом, в  который  осуществлялся  оргнабор
молодежи.
По  данным  переписи  населения 1999 г. численность  удмуртского  этноса  составляла
9090 человек. Это на 6640 человек (41%) меньше по сравнению с 1989 г. В связи с этим есть
необходимость  отметить, что  общая  численность  населения  республики  в  данное
десятилетие  уменьшилось. Снижения  численности  удмуртского  этноса  в  целом  связано  с
уменьшением  численности  населения  республики. Распад  СССР,  переход  Казахстана  к
суверенному существованию и рыночной экономики увеличили миграционную мобильность
населения  как  за  пределы  страны  так  и  внутри.  1990-е  гг. были  периодом  массовой
эмиграции, пик которой пришелся на 1994 год, когда из страны выехало 481 тыс. человек [3,
с.139].
Расселение  удмуртов  по  областям  практически  не  изменилось, лидируют  те  же  три
области  компактного  расселения: Кустанайская -  2309(25,4%), Акмолинская (бывшая
Целиноградская) - 1748 (19,2%), Карагандинская -  1252 (13,8%), это практически больше 58
% от  общего  числа  удмуртов  Казахстана. Всего  по 35 человек  удмуртской  национальности
отмечено согласно переписи в Кызылординской и Атырауской областях.  Отдельно выделено
проживание удмуртов в городах Алматы — 212 и Астане — 256 человек.

104
 Статистические  данные 2009 года свидетельствуют, что более 49 % всей численности
удмуртов  являются  городскими  жителями. Так  в  Магыстауской  области  удмурты  все 100%
проживают  в  городах, в  Атырауской, Карагандинской, Восточно-Казахстанской  в  городах
более 80%, Кызылординской, Павлодарской – более 70%, Актюбинской  и  Жамбылской  -
более 50%. В  областях  Акмолинской, Костанайской, Северо-Казахстанской, Западно-
Казахстанской с достаточно высокой численностью удмуртов, они по-прежнему продолжают
проживать в сельской местности  в  силу традиционной привязанности к земле.  Этот факт
можно  объяснить  тем, что  в  данные  области  были  направлены  посланцы  Удмуртии  в  годы
освоения  целинных  и  залежных  земель, которые  по-прежнему  компактно  проживают  в
совхозах  и  поселках  указанных  областей.  Павлодарская  область, принявшая  часть
новоселов, позднее была изменена в своих границах и  частично некоторые целинные районы
вошли в состав Акмолинской области [1, с.189-191].
Этнические  стереотипы  и  взгляды  изучаемой  группы  людей  во  многом  определяют
стратегию развития этнической группы, в том числе и процесса этнической социализации.
Связь со своим этносом у опрошенных респондентов проявляется, прежде всего, через
язык  и  культуру. Это  неудивительно: именно  в  них  наиболее  ярко  отражаются
этнокультурные  отличия  практически  любого  народа. Значимость  языка  как  основного
этнического  признака  осознается  почти  каждым  респондентом. Мотивировки  были
следующие:  многие    видят  в  этом  способ  сохранения  языка  и  народа,  другие  -    хотят
развивать  культуру, и  небольшая  доля  справедливо  считает, что  таким  образом  легче
познавать  другие  этнокультуры. В  то  же  время  большинство (56%) не  смогли  обосновать
свой ответ.  Подобное  затруднение  скорей  всего можно объяснить  тем,  что  для  этой  части
респондентов знание  родного языка является как само собой разумеющиеся, не подлежащее
обсуждению.
  На вопрос «Что объединяет  человека  с людьми его национальности» в  большинстве
случаев (78 %) ведущую  роль  было  отдано  языку. Меньшее  значение  языку  в  ответах
молодого поколения объясняется коммуникативной роль русского языка, для некоторых это
язык, который  связывает  не  только  представителей  этнических  групп  и  выходит  за  рамки
этничности. Молодежь  общается  на  русском  языке  и  не  утруждает  себя  изучением  языка
своего этноса.
На  новом  месте  изменялся  уклад  жизни, привычки, происходила  адаптация  к  новым
условиям. Однако  и  собственные  традиции  не  забывались. В  семейном  этикете  удмуртов
угощение  и  застолье  играют  важную  роль, символизирующую  достаток  и  благополучие.
При этом преобладающая часть обрядов, связанных с гостеприимством, выполняет функцию
приумножения имеющихся благ.
До настоящего времени сохраняется обычай у марийцев, согласно которому на второй
день  свадьбы  молодая  должна  была  печь  блины. Ее  кулинарные  способности  оценивали
присутствующие гости.
Надо  отметить,  что  пища  –  элемент  материальной  культуры,  несущий  в  себе
традиционные  черты, и  в  то  же  время  этот  элемент  быстрее  других  принимает
заимствования, вариации и новации. Даже при утрате национальных особенностей в одежде,
утвари, домашней  обстановке, в  народе  живёт  привязанность  к  пище  предков, особенно  к
праздничным  блюдам. В  системе  питания  сохраняется  преобладающая  роль  хлеба, без
которого  не  мыслим  прием  любой  пищи. Большая  часть  марийцев  назвали  более  пяти
национальных блюд: подкоголь – вареники с творогом; шово - квас; салмамуно – яичница;
тувыртыш – запеченное  в  дузовке  молозиво; шергинде – пресные  лепешки.  Шонгарям –
пшенная каша, цемант – пельмени, пачат – блины, сурон ям – пшенные блины национальные
блюда мордвы.
Одним  из актуальных  направлений  по сохранению  и развитию  традиционной
национальной  культуры  и народного  творчества  является  поддержка  традиционных
праздников, фестивалей, ярмарок  и других  форм  культурной  деятельности. Сегодня  в
Казахстане  нет  национальных  культурных  центров, но  традиционные  костюмы  мордвы  и

105
луговых  удмуртов  можно  посмотреть  в  Восточно-Казахстанском  областном  архитектурно-
этнографическом  природно-ландшафтном  музее  заповеднике. В 2013 году  областной
историко-краеведческий музей города Кокшетау в ходе краеведческой экспедиции пополнил
свои  коллекции  традиционным  удмуртским  костюмом, приобретенным  в  Атбасарском
районе Акмолинской области.
Стабильность и сохранение  этнических традиций, безусловно, зависят от сохранности
традиционных  знаний  в  конкретных  локальных  группах.  Важное  значение  имеет
государственная  политика  в  области  межэтнических  отношений  и  большая  заслуга  в  этом
принадлежит  Ассамблее  народа  Казахстана, силами  которой  сегодня  поддерживается
интерес  к  национальным  культурам  и  предоставляется  возможность  ярко  представить
историю и культуру той или иной этнической группы.

жүктеу/скачать 3,62 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: