№ 3 (106) 2015
151
к юртам стада, и начинается дойка коз и кобылиц; в одно и в то же время «вся степь расстилает
халаты и шепчет: «Алла!» в свой час приготовляется и поглощается еда и питье [2, 76].
М. Пришвин указывает на то, что совместная трапеза у казахов своеобразный ритуал,
квинтэссенция культуры и традиционной жизни. Это час особого предназначения - время
организованного социума в организованном космосе. Сам ритуал рассаживания гостей по кругу юрты
даёт полную картину социальных и семейных отношений людей данной группы, демонстрирует её
иерархию и приоритеты.
«Самому почётном гостю или старейшине подаётся отваренная голова барана, которую он
должен разобрать на части и одарить каждого из присутствующих с магическими благопожеланиями.
Каждый из гостей получает часть бараньей туши, соответствующую его социальному статусу и
степени родства. Зятю, например, всегда дают грудинку, молодым невесткам - куйымшак (последние
позвонки), детям - уши, чтобы слушались, или язык - чтобы были красноречивыми и т.д. И течет за
дастарханом размеренная беседа, контекстом которой является неравнодушие, любознательность.
Казахи считают, что, расспрашивая кого-то, узнаешь родню в самих неожиданных людях. Для
старших всегда представляет интерес, какого рода человек. Это не простое любопытство, а
выработанный иммунитет степняка, который должен знать, с кем имеет дело, своим или чужим,
другом или врагом. Кто он этот иноземный гость? По виду - киргиз, по слуху - араб, путешествующий
по степи и не берущий от нее «ничего»: ни твердого, ни мягкого, ни горького, ни соленого [2, 81].
Автор подчеркивает, что застольный ритуал строго соблюдается, он является основной формой
поддержания социальных связей в традиционном обществе кочевника. Во время обеда обмениваются
новостями, гости обязаны рассказать о себе, своих путешествиях, событиях в их краях. Подробно
обсуждаются степени родства хозяев и гостей, рассказываются исторические легенды и предания.
«В степи существует уникальный способ передачи информации, который называется узын кулак -
длинное ухо. Всё, о чём говорилось во время застолья, на следующий день становится известным
на сотни верст вокруг. Как, какими путями? Кто знает?!
- У кого в большом пальце правой руки нет костей, тот Хыдыр, святой. Смотрят на руку, трога-
ют палец - у него твердый. Гость: - не араб, не аруах, не шайтан, не святой.
Все щелкнули языками.
- Джок! Нет, непонятно.
...Но все кончилось просто. Кто-то спросил:
- Есть ли отец у гостя?
- Есть отец.
- А мать?
- И мать есть, и братья, и сестры, и бабушка, и дедушка, все, равно как и у вас в степи [2, 83].
И когда выясняется, что все это у гостя есть - становится наглядной общность, родство с
таинственным гостем. Есть такие предметы, которые не могут быть с должной информативной
отчетливостью выражены иначе как на языке особенном традиционном не ради эстетики, а только по
причине смысла. Например, сидеть за чьим-то столом - это значит участвовать в субсакраментальном
акте и брать на себя важные обязательства на всю жизнь, перед тем, с кем ты сидишь за столом.
И даже враг, которого угостили, вместе с едой получает неприкосновенность и из статуса врага
переходит в статус гостя. Гостеприимство для кочевника является особенно приоритетной
ценностью. Доброжелательный прием, уважительное и почтительное общение с заехавшим в
казахскую юрту гостем, простым путником или даже нищим - таковым был незыблемый закон
степняков. Кочевник, нарушивший его, заслуживал всеобщего осуждения. Ведь гость для жителей
бескрайней степи, разбросанных на дальние расстояния и накрепко привязанных к домашнему
хозяйству, - это связь с внешним миром и с другими людьми, источник информации, единственная
возможность пообщаться с посторонним человеком.
«Сама родится новость в степи или прибежит из других стран - все равно: она крылатая,
мчится от всадника к всаднику, от аула к аулу». «...Слово принесло весть о хорошем госте; мы
рады: хороший гость, с хорошими пожеланиями - и овца приносит двух ягнят. - Что привело гостей
в нашу землю? - спросил Кульджа.
Привлекает посмотреть страну - ответили мы, - где люди живут так, как жили все люди в
глубине веков.
|