Қазақстан республикасы бiлiм және ғылым министрлiгi
жүктеу/скачать 11,32 Mb. Pdf көрінісі
|
| № 3 (106) 2015
205
индивидуального и социально значимого сборного тождества, которое прежде определялось доминирующей системой власти. Интерес к новым старым проблемам в связи со снятием запретных тем и открытием «спецхранов» и архивов особенно заметен в российской гуманитарной науке, в постперестроечные годы постепенно овладевающей понятийным и терминологическим аппаратом новой гуманистики. Одним из ключевых концептов «новой гуманистики» есть концепт «памяти». Российская постперестроечная культурная действительность насквозь пронизана памятью, и в возрожденных общественно-политических, литературных и научных журналах главное место занимают статьи, посвященные истории, открывающие правду о прошедших событий, а также воспоминания их участников. Следует заметить, что в самой идее проведения междисциплинарных гуманитарных исследований, а также в стремлении отразить в систематизируемом и анализируемом материале противоположные взгляды и точки зрения ничего нового нет, в настоящее время такой подход всего лишь знаменует возврат к применению принципа audiaturetalterapars. Об этом еще в прошлом веке в своем романе «Война и мир» писал Лев Толстой: «Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов; и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний. Только допустив бесконечно-малую единиц для наблюдения - дифференциал истории, т.е. однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории» [6, 262]. В среде историков ведутся дискуссии на тему двух различных способов представления исторического знания: представления «объективного», парадигматически структурированного, опирающегося на причинно-следственные отношения (Хемпель, Поппер, Кун) и противоположного, ориентированного на контекстуальный характер знания, интерпретацию и релятивистскую теорию правды (нарративизм, феминистическая эпистемология, постколониальные студии, психоанализ). Американский ученый-нарративист Х. Уайт определяет исторический труд как вербальную структуру в форме нарративной прозы. Согласно Уайту, историк воспринимает события в таком порядке, как они следовали, и делает из них историю. То есть, историк не придумывает историю, а строит события в порядке их следования, отвечая на вопросы «что произошло?», «когда?», «как?», «почему?»; при этом он решает, какие события следует включить в хронику, а какие - нет, оценивая события как главные или второстепенные по степени их важности. Благодаря нарративистам в филологии в качестве синонима неологизму дискурс появился новый термин нарратив ‘подход, способ описания’ [7]. Идеи Хайдена Уайта, классифицировавшего исторический нарратив в категориях литературных жанров (драма, сатира, комедия, трагедия), несколькими десятилетиями ранее уже были высказаны российским историком А. Н. Насоновым: «И устные, и письменные виды изображения исторической действительности, предшествовавшие летописным сводам, воспроизводили не историю государства или народа, а деятельность отдельных героев, представителей какого-либо знатного рода, или же — отдельные события, жизнь отдельных лиц. Эти виды воспроизведения не только предшествовали, но и сопутствовали летописанию. Появление летописных сводов означало появление таких письменных исторических произведений, которые содержали опыт средневекового построения истории государства, народа или народов, опыт построения и истолкования исторического процесса, как его понимали современники» [8]. Еще раньше, чем Насонов, о методологии научной историографии высказывался В. Г. Белинский, выдвигавший критические замечания по адресу Н. М. Карамзина и его труда «История государства Российского»: «Карамзин смотрел на историю в духе своего времени - как на поэму, писанную прозою. Заняв у писателей XVIII века их литературную манеру изложения, он был чужд их критического, отрицающего направления. Поэтому он сомневался как историк только в достоверности некоторых фактов; но нисколько не сомневался в том, что Русь была государством еще при Рюрике, что Новгород был республикою, на манер карфагенской, и что с Иоанна III-го Россия является государством, столь органическим и исполненным самобытного, богатого внутреннего
|